| По их взгляду, человеческая любовь к отечеству, государству не только не есть что-либо незаконное, антихристианское, а напротив еще является одной из главнейших христианских добродетелей, исполнение которой приобретает человеку Божие благословение. «Отечество, национальность, говорится в синодальном отчете 1875 года, суть блага, на столько высокие, на сколько можно считать высоким все вообще земное. Христианская церковь отнюдь не идет против привязанностей к ним. Чем более мы узнаем, что весь вред для церкви заключается в папстве, тем решительнее смотрим на церковную реформу, как на национальное дело». 80 «Я, говорил Рейнкенс на собрании старокатоликов в г. Оффенбурге (14 апреля 1872 г.), держусь того убеждения, что христианские идеи вполне примиримы (versohnbar sind) с нашими современными культурными идеями, поскольку эти последние существуют в нынешних государствах. Поэтому я нахожусь в полном противоречии с силлабусом 1864 года.... Нам говорят, будто любовь ваша к отечеству на земле несовместима с любовью к вечному отечеству по ту сторону (in Jenseits). Это – ложь. На нашей любви к отечеству покоится благословение неба, и кто не любит своего отечества, тот не любит неба». 81 Так как наконец папство, присвоив себе благодаря ватиканским определениям высшую религиозно-гражданскую власть, сводит к нулю административную власть у всех вообще светских правительств и даже в некотором роде освящает для членов римской церкви противление этой власти последних, то старокатолики в своем протесте против ватиканских определений, став опять-таки на чисто религиозную точку зрения, указывают также и на это, вытекающее из самой сущности ватиканского догмата, следствие, как находящееся в полном противоречии с их воззрениями. «Мы, заявил Шульте на констанцском конгрессе, признаем (zuerkennen) за государством право производить законодательство во всех и в каждой области государственно-общественной жизни. Мы признаем священною обязанностью для каждого христианина, чтобы он повиновался государственному закону: государственный закон для нас столь же высок, сколь высок и всякий другой закон, ибо и этот закон также от Бога». |
| Такая точка зрения прежде всего оправдывается самою сущностью христианского вероучения, которое, как учение божественное и в силу того абсолютное, не требует для себя никаких ни добавлений, ни поправок, ни усовершенствований, а которое навсегда должно остаться неизменным, одним и тем же. Такую точку зрения далее устанавливают и самые вселенские соборы, ибо созывались они единственно с целью, «да утвердится соборным постановлением древнее предание св. отцов», 61 и даже папы; напр. папа Агафон, отправляя своих послов на VI-й вселенский собор, их обязанности полагает лишь в том, дабы они пред собором изложили то, «во что верует и чему учить римская апостольская церковь ». 62 Вполне законным является конечно и следующее за тем предъявляемое старокатоликами требование ко всякому истинно-вселенскому собору – требование свободы соборных рассуждений, так как эта свобода признавалась в древности едва ли не главным условием вселенскости соборов, и поэтому о выполнении его заботились особенно и императоры, созывавшие соборы, и епископы, присутствовавшие на последних. Император напр. Маркиан писал пред IV-м вселенским собором: «наша милость повелела не делать никому ни малейшего принуждения к тому, чтобы подписываться или соглашаться, если он того не желает, потому что мы никого не хотим увлекать на путь истины угрозами или насилиями». 63 Точно также папа Агафон, посылая легатов на VI-й вселенский собор, писал императору о том, чтобы на предстоящем соборе было даровано «безнаказанное слово и свободное право всякому желающему говорить и защищать свою веру, дабы все ясно видели, что никакой страх, никакая угроза, никакое вмешательство не отвращали и не полагали препятствия желающему говорить за истину кафолической веры». 64 Между тем ватиканский собор был действительно собором, лишенным всякой свободы. Об этом свидетельствовали – и порядок соборных заседаний, которые заранее определялись папою и его конгрегациями, и запрещение епископам предлагать собору непосредственно свои заявления, печатать свои речи и читать стенографические отчеты, и открытия заявления недовольства оппозиционным епископам и даже прямые порицания их в официальных органах, и наконец самые акустические неудобства залы, в которой происходили заседания собора. |
| Несостоятельность другого пункта, служащего опорою учения ватиканских декретов о внешне-юридическом единстве «Христовой церкви и представляющего из себя учение о главенстве в этой церкви римского епископа, очевидна, по мнению старокатоликов, из того несомненного факта, что все епископы, как преемники власти одинаковой у всех апостолов, «получили совершенно равные права и полномочия». Если поэтому в древне-христианской церкви римские епископы и считались первыми, то «первыми только среди равных с ними по своей духовной власти епископов, т. е. обладающими не какими-либо особыми юридическими правами и преимуществами сравнительно с другими епископами, а только первенством чести, каковое первенство было приобретено папами, по мнению старокатоликов, благодаря чисто внешним, случайным обстоятельствам: отчасти благодаря славной церкви города Рима, как столицы империи и места мученичества (Martyrertod) двух знаменитейших апостолов Петра и Павла», отчасти благодаря тому, что папы «были в состоянии (im Stande waren) во время разрушения древней империи спасти светское и религиозное образование для будущих веков и быть полезными западному миру при воспитании (Erziehung) появившихся на западе новых народов и при создании новых государств». 35 Только такое первенство, но отнюдь не главенство, и было всегда признаваемо, по мнению старокатоликов, за римскими епископами. Если же ватиканские декреты в доказательство этого главенства пап и ссылаются на свидетельство некоторых древних писателей, то все эти ссылки, по их мнению, совершенно «ложны и произвольны»: папа Григорий напр. в письме к Евлогию, из которого (письма) собор делает выписку, на самом деле говорит не о главенстве римского епископа, а напротив «возмущается против данного ему в насмешку титула «episcopus universalis», как позорящего его епископское звание»; 36 папа Николай I в письме к императору Михаилу говорит «не об одном апостоле Петре, как князе апостолов, а о двух апостолах Петре и Павле, присовокупляя при этом, что приговор папы может быть реформирован», 37 и наконец, если Ириней в указанном отцами ватиканского собора месте своих сочинений (Adv. haer. 1. III. с. 3) и советует в борьбе с еретиками обращаться к преданию римской церкви, то советует делать это, по мнению старокатоликов, вовсе не потому, что признает римского первосвященника «принципом церковного единства или лицом непогрешимым, а просто в силу того, как он сам говорит, что в римской церкви сохраняется истинное предание всеми теми, которые рассеяны по всей земле, т, е. в силу того, что в Рим, центр религиозной жизни запада и цивилизации всего тогдашнего мира, стекаются христиане отовсюду и здесь чрез сличение предания своих церквей проверяют, охраняют предание римской церкви и чрез это таким образом делают его наиболее пригодным в борьбе с еретиками». 38 |
| По мере приближения собора все яснее и яснее таким образом становилось то, что на нем не может быть единодушия. Прибывшие на собор отцы еще до открытия его составили из себя две уже явно очерченные партии: одна стояла за положительное решение вопроса о папской непогрешимости, другая за отрицательное. Папа явно благоволил партии инфаллибилистов, о чем можно было судить по тому, что членам её он дал решительное влияние в предуготовительных комиссиях и в то же время не стеснялся явно выражать свое нерасположение партии противной. Так кардинал Гвиди (Guidi), позволивший себе в либеральном духе отозваться о предстоящем соборе, был лишен аудиенции; меньшинство, обнимавшее собою все, что было научного на соборе, явно было игнорируемо папой. Таково было положение двух противных партий, когда 8 декабря 1869 года последовало открытие собора. Разделение, существовавшее между партиями, и теперь не только не ослабело, но, можно сказать, усилилось еще более, так как явился еще новый повод к этому – отсутствие свободы на соборе. Нет ничего удивительного поэтому в том, если две враждебные партии, образовавшиеся еще до открытия собора, теперь обособились окончательно и таким образом составилось с одной стороны большинство в 500 человек, отличавшееся недостатком богословского образования, слепым фанатизмом и безусловным единодушием в повиновении папе, и меньшинство в 200 человек, отличавшееся напротив ученостью и к несчастью отсутствием единодушия, так как не все епископы, составлявшие эту партию, принадлежали к принципиальным противникам папской непогрешимости, а некоторые оспаривали только своевременность провозглашения этого догмата, как могущего повлечь за собой разного рода конфликты с некоторыми государствами. Думая воспользоваться этим отсутствием единодушия среди партии меньшинства, партия инфаллибилистов 3 января 1870 г. во главе с епископами Мартином и Сенестри (Senestrey) подала Пию IX следующую петицию: «собор может санкционировать высший и поэтому непогрешимый авторитет папы, если последний в фактах веры и нравственности выставляет и предписывает то, чему следует веровать всем христианам и что они должны отвергать» 91 ... |
| что он священник и навсегда останется священником и потому, не смотря на запрещение епископа, будет по-прежнему отправлять свое священническое служение, т. е. будет совершать таинства покаяния, крещения и прочие таинства, будет сопровождать умерших на место их последнего упокоения и молиться за них, будет говорить, проповедовать и писать, дабы показать верующим истинную церковь , будет в сообществе других бороться за Христа при посредстве Его Евангелия, – бороться против папы и тех, которые будут бороться за последнего против Христа при посредстве syllabus’a». 113 Примеру Мишо в том же году последовал Жюнка, аббат в городе Бордо, 10 марта 1872 года обнародовавший в местной газете Tribuna обращенное к архиепископу бордосскому Донне письмо с решительным заявлением, что он отделяется «от лицемеров, от механических исполнителей внешних обрядов, которые и прежде не знали хорошо и теперь не знают, во что они веруют, и потому готовы обоготворить нового ватиканского идола». Подобные же письма вскоре затем были обнародованы частью в той же газете, частью в других журналах еще священниками – города Аркашона Мулем (11 марта 1872 года), Полем Маре (20 октября 1872 года) и некоторыми другими. Затем проблески старокатолического движения в том же 1872 году обнаружились в Австрии, где выразителем их явился священник Антон Алоизий с доктором Карлом Линдером, и в Испании, где к протесту ватиканским декретам, заявленному первоначально священником Антонием Агуайо (Aguayo), примкнуло сначала 7, а потом еще 48 священников, составивших из себя «общество друзей церковной реформы» с обширной программой очистить христианское учение от примеси «чужеродных элементов». 114 Наконец отголоски нюренбергской конференции вскоре же после неё достигли даже родины папизма Италии, в которой протест ватиканскими определениям, заявленный на вышеуказанной конференции, нашел себе сочувствие в образовавшемся еще в 1862 году обществе, известном под именем общества «для национального освобождения и взаимной помощи итальянскому духовенству». |
| Согласие православия и старокатолицизма в данном случае доходит до того, что даже понимание мест Писания, на которых основывается ватиканский собор в своем учении о приматстве Петра и его преемников, является у того и у другого в большинстве случаев совершенно тождественным, вполне согласным. 43 Отвергнув таким образом совершенно учение о главенстве ап. Петра и его преемников – римских пап, старокатолики в силу того самого не могли не отвергнуть также и стоящего в самой тесной связи с этим учением догмата о папской непогрешимости. Действительно, в своем протесте против определений ватиканского собора они постоянно указывали и указывают на этот пункт вероучения римской церкви, как на особенно несостоятельный, как на особенно противоречащий их религиозному сознанию. Веруя в непогрешимость христианской церкви или, как говорится в речи Вебера, произнесенной на нюренбергской конференции, «в бытие вечной истины в христианстве и в незыблемость (Unzerstörbarkeit) её», благодаря «вечному внутреннему присутствию в церкви Христовой Духа Святого», 44 старокатолики, как и православные, органом, выразителем этой непогрешимости признают не папу, как ватиканские декреты, а вселенский собор, потому что только он один, по их мнению, представляет из себя ту вселенскую церковь о которой Христос сказал, что её не одолеют врата ада. И вот это-то учение о непогрешимости церкви, «которого держались вселенские соборы, которое признавали сами папы, которому учили в катехизисах, которое было принято в науке», заменено на ватиканском соборе совершенно иным, несостоятельным, по взгляду старокатоликов, учением, по коему органом непогрешимости признается не сама церковь , а один человек – римский епископ. 45 Несостоятельность этого учения, по их мнению, очевидна прежде всего из того, что оно является «учением новым, неизвестным древней церкви как на востоке, где невозможно найти ни одного голоса за это учение», так и «на западе», 46 потому что «многие западные канонисты XII и XIII вв. и некоторые даже XIV–XV веков признавали, что папа может быть осужден за ересь». |
| Получив такие благоприятные ответы, Шульте согласно с прежде намеченным планом занялся тотчас составлением объяснения, которое затем после некоторых незначительных изменений, 101 сделанных им по совету Дёллингера и Куна, было разослано в различные немецкие католические университеты с предложением, кому угодно из профессоров дать свои подписи, дабы с этими подписями можно было затем обнародовать самый протест. 102 В ответ на это предложение Шульте вскоре же получил до 60 профессорских подписей от университетов: мюнхенского, тюбингенского, боннского, бреславльского, мюнстерского и вюрцбургского; имена всех выдающихся ученых Германии, как-то: Дёллингера, Фридриха, Рейша, Лянгена (проф. богословия в боннском университете), Кноодта, Рейнкенса, Вебера, Диттриха, Тиля, Михелиса, Вейсса, Биспинга, Лянгена (проф. философии в мюнстерском университете), Майера и др. красуются в длинном ряду этих подписей. 103 Теперь Шульте очевидно имел полную возможность и право обнародовать составленный им протест. Одно обстоятельство, последовавшее за сим, именно – оставление представителями меньшинства ватиканского собора прежде его окончания, затормозило однако же дело, начатое с таким большим успехом. Помимо того, что теперь, значит, нечего было думать об обнародовании протеста на соборе, помимо этого – некоторые из профессоров, подписавших его, как напр. Кун, Рейш и некоторые другие, узнав о том, что епископы либерального лагеря оставили собор без всякого заявления своего недовольства его решениям, потребовали теперь свои подписи назад, потому что без поддержки епископов считали этот протест едва ли могущим иметь какое-либо значение. 104 Даже Дёллингер, узнав о поведении епископов либерального лагеря, счел обнародование последнего несколько несвоевременным и поэтому в письме от 24 июля извещал Шульте, чтобы он прежде особого совещания не обнародовал его. 105 В виду всего этого для Шульте очевидно ничего не оставалось делать, как только на время оставить опубликование своего протеста, что он действительно и сделал. |
| Такая же предварительная подготовка старокатолического движения происходила в XIX столетии и в Швейцарии. Уже в первые десятилетия его здесь обращает на себя внимание деятельность известного свободомыслящего викария Вессенберга, в последующее время легшая в основу деятельности старокатоликов. Вессенберг заботится об образовании клира, о введении в богослужение народного языка, о большем знакомстве народа и клира со священным Писанием, о сокращении праздников и пр. Его замыслы и стремления направляются к восстановлению древнего епископата; он считает соборы главными органами христианской церкви в её спасительной деятельности; на венском конгрессе в качестве представителя примаса Дальберга он даже хлопочет о восстановлении «национальной немецкой церкви» и пр. Хотя последнее желание Вессенберга не осуществилось, тем не менее идеи его нашли себе многочисленных последователей и поклонников в среде как духовных, так мирян. Таков напр. профессор богословия в люцернском лицее Иосиф Буркард, который в своем сочинении Warnung vor Neuerungen und Übertreibungen in der katholischen Kirche Deutschlands предупреждает общество об имеющих в скором времени осуществиться замыслах иезуитов; таков далее епископ Зальцман, аббат Жирард, ученые Иорк, Федерер и мн. др. Также некоторые из лиц, впоследствии ставших во главе старокатолического движения в Швейцарии, каковы напр. д-р Мунцигер, ландаман Келлер, священник Гшвинд и другие, еще за долгое время до ватиканского собора борются с иезуитским направлением в католической церкви и тем подготовляют почву для возникновения старокатолического движения. Помимо Германии и Швейцарии проблески антиультрамонтанского направления в XIX в. видим и в других государствах. Во Франции напр.. несмотря на усиление папизма, все-таки встречаем отдельных личностей, которая сочувствуют и защищают галликанские идеи, развитые еще в XVII в. известным Боссюэтом; таковы напр. ученые Генри Грегуар с его сочинением Essai historique sur les libertés de l’église gallicane (1818 г.), Доминик-де-Прадт, развивший свои идеи в сочинении Les quatre concordats (1818 г.), и некоторые другие. Точно также и в Австрии при крайне усилившемся развитии папизма все еще встречаются отдельные лица, борющиеся за свободу национальных церквей, таковы напр. Антон Гунтер, ученик Франца Баадера, и некоторые другие. |
| Узнав об этом, меньшинство в числе 46 епископов Австрии и Германии, 39 – Франции, 27 американских епископов, 17 восточных и 7 итальянских подало Пию IX-мy контр-адрес, в котором, не восставая прямо против учения о папской непогрешимости, епископы указывали только на несвоевременность определения этого учения. Гораздо решительнее был протест против вышеуказанной петиции инфаллибилистов за границей, т. е. вне Италии. Дёллингер, разбирая её, писал в Augsburger Allgemeinen Zeitung; «в будущем 180 миллионов людей под угрозою отлучения от церкви и от таинств, под угрозою вечного осуждения, будут принуждены верить и исповедовать то, чему церковь до сего времени ни верила, ни учила». Еще сильнее выразился аббат Гратри во Франции; он прямо заявил, что «содержащееся в петиции учение есть ложь, изобличаемая всей древней историей, в особенности же фактами осуждения некоторых из пап за еретичество, как напр. Гонория, что это учение поэтому никоим образом не может быть утверждено истинно-вселенским собором» и пр. 92 Между тем адрес инфаллибилистов был передан папой в догматическую комиссию, которая и приступила к составлению схемы. Пока происходила подготовка этой новой схемы, отцам собора было предложено заняться уже выработанною схемою «о церкви», состоявшей из трех частей: «о церкви», «римском приматстве» и «об отношении между церковью и государством». Так как в рассмотрении этой схемы проходил уже целый месяц, а между тем схема о папской непогрешимости все еще была не готова, то ультрамонтанская партия, нетерпение которой все более и более усиливалось, наконец 28 января не выдержала и снова отправила папе петицию, в которой еще решительнее, чем в первой, было сделано заявление, что «папа может ясными, исключающими всякое сомнение словами санкционировать и определить на этом вселенском соборе непогрешимость римского первосвященника " … 93 Вслед за этим от 6 марта циркуляр секретаря собора извещал членов его о том, что Пий IX соизволил принять просьбы и предложения парии большинства о папской непогрешимости и что догматическая комиссия уже скоро окончить составление особой схемы, содержащей в себе учение об этой непогрешимости. |
| В целом вновь объединённая община, сохраняя свои западные особенности, освящённые церковной древностью, не должна оставаться чем-то инородным, отделённым от общей жизни единого Тела принявшей её Церкви. 3. Несмотря на то что в русском православном богословии высказывались мнения в пользу признания Утрехтской и вообще Старокатолической иерархии, несмотря на её происхождение от одного епископа, тем не менее отсутствует концилиарное признание Старокатолической иерархии, обязательное для всех поместных Церквей. Это вынуждает Русскую Церковь принимать тех, кто приходит к ней из старокатоличества, как она принимает тех, кто приходит к ней из общин, не имеющих Священства, т. е. через крещение. 4. Также несмотря на ту или иную оценку старокатолических обрядов, епископская хиротония, полученная Виннартом от Веджвуда, сама по себе сомнительна. Её следует отнести к числу «бродячих» (vagans) хиротоний, которых в гетеродоксальном мире сейчас, видимо, немало. Веджвуд совершил это посвящение для общины, блуждающей на межцерковных просторах, и ни в коем случае не собирался через это посвящение ввести эту общину в порталы своей Церкви, а Виннарта — в тело своей иерархии. Веджвуд позволил им идти куда они пожелают и организовывать свою церковную жизнь по своему усмотрению. С другой стороны, сам Виннарт обратился к Веджвуду за посвящением лишь случайно и в качестве внешнего знака — думая найти в нём более или менее бесспорное посвящение и, похоже, не особенно заботясь о мере кафоличности общины Веджвуда в её доктрине или во всей её политике. Из Меморандума Виннарта, по крайней мере, следует, что он не принял англиканскую хиротонию, несмотря на свою близость с епископом Бэри, не из-за разногласий с англиканством, а потому что англиканские обряды оспаривались Римской церковью. Святые обряды, однако, нельзя рассматривать как нечто отдельное от Церкви. Священство является собственностью Церкви, то есть существует только в ней и для неё. Вот почему постулант перед посвящением даёт обет верности посвящающей его Церкви и её учению. |
|
|
