| ...В силу установления святых отцов утро до полудня посвящать молитве, а потом заботиться об откровении помыслов старцам и беседовании с ними. К последнему слову может относиться чтение святоотеческих писаний (преп. Амвросий). Ты в болезни много приложила себе келейного правила. А при молитве соразмерность почитается, как говорит Григорий Синаит. Еще пишешь, что ты в четочном пятисотенном правиле молитвы без поклонов творишь умом, приличнее в келейном правиле творить устами, разве только немощь телесная препятствует (преп. Амвросий). ...Писала ты, что когда бываешь больна, то тебе затруднительно класть земные поклоны, и спрашиваешь: как же тебе быть? И об этом я тебе не раз говорил и писал, что вредно понуждать немощное тело выше силы его и что от этого бывает только смущение на смущение. Если не можешь класть земных поклонов, клади поясные, или стоя, сидя, или хоть лежа твори молитву, а вместо поклонов хоть осеняй себя крестным знамением, на первых 30 молитвах каждой сотницы, при исполнении четочного пятисотного правила (преп. Амвросий). Пишешь, что от лености и от усталости не исполняешь иногда молитвенного правила и так засыпаешь и просыпаешь. Должно лень от усталости отличать. Если устала и так заснула от бессилия, то укоряй себя больше пред Богом и кайся, и смиряйся. Если же ты не устала, а просто не хочется молиться, то это уже лень — тут должно понуждать себя к молитве, хотя бы она была и рассеянная. Молиться с самопонуждением состоит в нашей воле, а молиться с умилением зависит от Бога. Мы же должны молиться молитвою какою можем, а за самое понуждение Бог даст и умиление в свое время, когда Ему благоугодно будет (преп. Иосиф). Спрашиваешь про келейное правило. Пятисотницу надо непременно справлять, и стесняться нечем, это общий долг монашествующих. Потом читай Апостол и Евангелие по главе, если время есть. Твори так молитву Иисусову, а главное, надо, чтобы помыслы не блуждали кой-где, а на одном месте были. Для этого и правила все установлены (преп. Иосиф). Во втором своем письме написала ты, что набрала много молитвенных правил, а исполнять их не успеваешь, отчасти потому, что тебе некогда — занята казначейскими делами, отчасти же и по слабости сил. Не следует набирать много правил, а должно все делать по силам. И Бог ничего не требует от нас сверх наших сил. Определи себе посильное правило и держись его всегда. Хотя бы то правило было короткое, только старайся совершать его со вниманием. А то в иной раз долго промолишься, а в другой — проспишь. При посильном же правиле не будешь смущаться (преп. Иосиф). |
| А когда удостоишься посещения благодатного, не обеспечивайся, т.е. не предайся беспечности и не превозносись; но смиренно обратись к Богу, благодаря Его и приведи на память согрешения, сделанные тобой, по попущению. Помяни, как глубоко ниспадал ты тогда и какой был тогда у тебя скотский — несмысленный ум. Размысли об окаянстве естества своего, перечисли все нечистые помыслы и те скверные плоды, которые наполняли душу твою, когда она охладевала без теплоты благодатной. Представь тот час смущения и бесчисленных движений, который постиг тебя, незадолго перед сим, при омрачении твоем; вспомни, как скоро и внезапно уклонился ты на сторону страстей и услаждался ими, погрузясь во тьму умом своим. И все это вспоминая, кайся и укоряй себя. Разумей и то, что все сие Промысл Божий наводит на нас для того, чтобы нас смирить. Вот чти и блаженный Григорий Синаит сказал об этой цели: «Ежели человек не будет побеждаем и поражаем, одолеваясь всякой страстью и помыслом, если он не примет ран от духа злобы, не обретая помощи ни от дел, ни от Бога и ни от чего-либо иного, так что во всем утесненный едва не приходит в состояние безнадежности, то он не может сокрушиться и смириться до того, чтобы поставить себя ниже всех, счесть себя последнейшим рабом перед всеми, и даже худшим самых бесов, так как от них он стужаем и побеждается». И то имеет Промысл Божий целью, в благоустроении своем, вводящем человека в смирение, за коим всегда следует возвышение от Бога, чтобы даровать смиряемому божественную силу, действующую и совершающую в нем все, употребляющую его как орудие свое и производящую через него чудеса Божии. Внимай этому со страхом: если не смиришь мудрование свое, то благодать оставит тебя, и ты, конечно, побежден будешь в том, в чем искушаем был от находящих помыслов; ибо твердо стоять в добродетелях сам собою не можешь: это есть дело благодати, которая носит тебя, как мать свое дитя, на руках своих, сохраняя тебя от всякой сопротивности. Крайне надобно опасаться, чтобы нам самим не подать повода к укреплению восстающих на нас лукавых помыслов, а это бывает в таких случаях, когда станем проходить путь Божий неправо, не усердно и превратно. Итак, кто желает совершенствоваться в любви Божией, истинно спастися и творить дело Господне, тот со многим усердием и тщанием да жительствует и сколько есть силы да подвизается во всем, согласно с Божественным Писанием, все благочестно исполняя во смирении, всегда с ревностью, без разленения и расслабления! |
| Но если принесется вам такое помышление: зачем так предаваться, можно и без отца спастись, и какая большая польза от такого подобно рабственному предания и повиновения? Послушайте святого Лествичника, который говорит: «Кто будет противоречить нам, когда утверждаем, что если корабль, имея искусного кормчего, не избежал крушения, то без кормчего он должен был совершенно погибнуть?» Так неудобно самому себя управляющему спастись. Святой же Каллист говорит, что не предавшиеся как чрез канавы скачут и много сеют, но увы! Вместо пшеницы плевелы пожинают. А святой Дорофей говорит: «Без наставника, как листья падают, а кто всего отвергается и предается в повиновение и послушание, такой делает подражание святым Апостолом, как же они, оставя все, последовали за Господом, во всем повинуясь Ему; уподобляется и Самому Господу, Который послушлив был Отцу Своему даже до креста и смерти, а потому и невозможно, чтобы Христос такого не возлюбил и не помиловал, и не прославил, который подражая Ему, вся оставя, повинуется своему наставнику». Такой, по слову святого Лествичника, не печется отвечать Богу за себя, так как спросится отец о нем, ибо делает не свое, но что отец повелевает. Следовательно, отец за него и отвечать будет. А святой Григорий Синаит говорит: «Для разленившихся к исполнению заповедей и возжелавших изгнать мутное омрачение, нет лучшего и пригоднейшего врача, как нерассуждающее с верою во всем послушание. Оно есть живительное многосоставное врачевство добродетелей для тех, кои пьют его, и нож, за раз очищающий язвины ран. Предпочетший в вере и простоте действовать сим ножом, паче всех других, за раз отсек все страсти, и в безмолвие не только доспел, но чрез послушание и совершил его вполне, обретши Христа, и подражателем Его и рабом сделавшись, и именуясь». И еще же он говорит: «Малая и великая (длинная и короткая) лествица послушническая имеет пять степеней, возводящих к совершенству: первая – отречение (от мира), вторая – подчинение (вступление в обитель с обетом исполнять уставы монашеские), третья – послушание (подчинение на деле, в жизни), четвертая – смирение, пятая – любовь, которая есть Бог . |
| И кто каким предметом возбуждается к слезам, о том надлежит ему и размышлять, дабы поддержать плачь, сколько то надобно. Это все слезы «благодатныя»; а бывают также слезы «естественныя», когда душа трогается, до пролития слез, видением или слышанием о предметах приятных или горестных. Нужно пользоваться и такими случаями, и естественныя слезы прелагать в слезы духовныя, обратив ум свой к славословию Бога, к исповеданию Его совершенств, или размышлению о смерти, о суде, о муках и проч. Преимущество благодатных слез пред естественными состоит в том, что они имеют большую силу и действенность к истреблению грехов и страстей, нежели те слезы, которыя возбуждаются с трудом и разными искусственными мерами 46 . Вторая ступень внутреннего подвижничества, преддверие к которой составляет борьба с помыслами, есть так называемая «умная» или сердечная «молитва», совершаемая в таком состоянии и в такое время, когда ничто постороннее не рассеевает и не колеблет благоговейного расположения молящегося, когда ум пребывает глух и нем ко всякого рода являющимся в душу запросам, когда сердце освободилось от всякого помысла, хотя бы он казался добрым: «ибо по опыту известно, говорит пр. Нил, что за допущением благих помыслов следуют и лукавые, и вход первых отверзает дверь вторым» 47 . О достигших преспеяния св. Григорий Синаит говорит, что им надобно не глаголание псалмов, т. е. не внешние действия и выражение молитвы словом, но молчание, соединенное с непрерывною молитвою в сердце и созерцанием. «Бог есть мир, чуждый всякого смущения и беспокойства» (стр. 90); а потому когда в молитве ум отступает от памятования о Боге и рассеивается, обращаясь к предметам не столь важным, то он «прелюбы деет» (стр. 92); ибо молящийся во время молитвы соединен бывает с Богом, и не потребно ему отторгать ум свой от Него. Отсюда ясно, что теоретическое основание сердечной или мысленной молитвы, ставящее ее выше молитвы, совершаемой внешними действиями, есть то, что безмолвная молитва представляет собою, как бы состояние богоподобия и соприсутствия с Богом, достигаемое чрез созерцание Его. |
| Иисусе Сладчайший, спаси мя. Иисусе сладчайший, спаси меня. Иисусе мой, никтоже бысть ин блудник, якоже аз, страстный, о Иисусе человеколюбче: но Ты, Иисусе, мя спаси. Иисусе мой, никто иной не был блудником, таким, как я, страстный, о Иисусе человеколюбец; но Ты, Иисусе, меня спаси. Слава: Иисусе мой, блудницу и блуднаго, и Манассию и мытаря преидох, о Иисусе мой, страстьми, и разбойника, Иисусе, и ниневитяны. Слава: Иисусе мой, блудницу и блудного сына, и Манассию, и мытаря я превзошел, о Иисусе мой, страстями, и разбойника, Иисусе, и Ниневитян. И ныне, Богородичен: Иисуса Христа моего рождшая, Пречистая Дево, едина нескверная, осквернена суща мя молитв Твоих иссопом ныне очисти. И ныне: Иисуса Христа моего родившая, Пречистая Дева, одна чуждая скверны, меня, оскверненного, молитв твоих иссопом ныне очисти. Песнь 7: Ирмос: Образу златому на поле Деире служиму, трие Твои отроцы небрегоша безбожнаго веления, посреде же огня ввержени, орошаеми пояху: благословен еси, Боже отец наших. Песнь 7 Ирмос: Когда идолу златому на поле Деире служили, три Твоих отрока пренебрегли безбожным повелением; и, в огонь вверженные, но росою окропляемые, пели: «Благословен Ты, Боже отцов наших!» Иисусе Сладчайший, спаси мя. Иисусе сладчайший, спаси меня. Христе Иисусе, никтоже согреши на земли от века, о Иисусе мой, якоже согреших аз, окаянный и блудный. Темже, Иисусе мой, вопию Ти: поюща мя ущедри, благословен еси, Боже отец наших. Христе Иисусе, никто не согрешил на земле от века, о Иисусе мой, как согрешил я, несчастный и блудный. Потому, Иисусе мой, взываю Тебе: сжалься надо мною, поющим: «Благословен Ты, Боже отцов наших!» Иисусе Сладчайший, спаси мя. Иисусе сладчайший, спаси меня. Христе Иисусе, ко страху Твоему, вопию, пригвозди мя, о Иисусе мой, и окорми ныне ко пристанищу благоотишному, яко да, Иисусе мой щедре, пою Ти спасаемый: благословен еси, Боже отец наших. Христе Иисусе, в страхе Твоем утверди меня, взываю, о Иисусе мой, и направь ныне к тихой пристани, чтобы я, Иисусе мой милосердный, воспевал Тебе, спасаемый: «Благословен Ты, Боже отцов наших!» |
| Ты просвещение, Иисусе мой, ума моего, Ты спасение отчаянныя души моея, Спасе, Ты, Иисусе мой, муки избави и геенны мя, зовуща: спаси, Иисусе мой Христе, мя окаяннаго. Ты просвещение, Иисусе мой, ума моего, Ты спасение отчаявшейся души моей, Спаситель. Ты, Иисусе мой, избавь от муки и геенны меня, взывающего: «Спаси, Иисусе мой Христе, меня несчастного!» Иисусе Сладчайший, спаси мя. Иисусе сладчайший, спаси меня. Всеконечно, Иисусе мой, ко страсти безчестия низвержен ныне зову: Ты, Иисусе мой, помощи ми руку низпослав, исторгни зовуща: спаси, Иисусе мой Христе, мя окаяннаго. До конца поверженный, Иисусе мой, в страсти бесчестные, ныне взываю: Ты, Иисусе мой, руку помощи мне протянув, извлеки из них меня, возглашающего: «Спаси, Иисусе мой Христе, меня несчастного!» Слава: Осквернен ум, Иисусе мой, обнося, взываю Ти: очисти мя от скверны прегрешений и избави мя во глубины злобы от неведения низпоползшагося, Спасе Иисусе мой, и спаси мя, молюся. Слава: Оскверненный ум свой напрягая, Иисусе мой, взываю Тебе: очисти меня от скверны согрешений, и избавь меня, в глубины злобы от неведения поскользнувшегося, Спаситель Иисусе мой, и спаси меня, молюсь. И ныне, Богородичен: Иисуса рождшая, Отроковице Богородительнице, Того умоли спасти вся православныя, монахи и мирския, и геенны избавити зовущия: разве Тебе предстательства твердаго не знаем. И ныне: Иисуса родившая Отроковица, Божия Родительница, Его умоли спасти всех православных, монахов и мирян, и от геенны избавить взывающих: «Кроме Тебя мы защиты твердой не знаем!» Песнь 6: Ирмос: В бездне греховней валяяся, неизследную милосердия Твоего призываю бездну: от тли, Боже, мя возведи. Песнь 6 Ирмос: В бездне греховной носимый, непостижимую милосердия Твоего призываю бездну: от гибели Боже меня изведи! Иисусе Сладчайший, спаси мя. Иисусе сладчайший, спаси меня. Иисусе мой Христе многомилостиве, исповедающася приими мя, Владыко, о Иисусе, и спаси мя, и от тли, Иисусе, мя исхити. Иисусе мой, Христе многомилостивый, прими меня исповедующегося, Владыка, о Иисусе, и спаси меня, и от гибели, Иисусе, меня исторгни. |
| Глас 2. Песнь 1: Ирмос: Во глубине постла иногда фараонитское всевоинство преоруженная сила, воплощшееся же Слово всезлобный грех потребило есть: препрославленный Господь, славно бо прославися. Глас 2. Песнь 1 Ирмос, глас 2: Некогда погубила во глубине все войско фараоново превосходящая сила, воплотившееся же Слово истребило зловредный грех , – препрославленный Господь; ибо Он славно прославился. Иисусе Сладчайший, спаси мя. Иисусе сладчайший, спаси меня. Иисусе Сладчайший Христе, Иисусе долготерпеливе, души моея язвы исцели, Иисусе, и услади сердце мое, Многомилостиве, молюся, Иисусе Спасе мой, да величаю Тя, спасаемый. Иисусе сладчайший Христе, Иисусе долготерпеливый, души моей язвы исцели, Иисусе, и услади сердце мое, многомилостивый, молю, Иисусе Спаситель мой, чтобы я величал Тебя, спасаемый. Иисусе Сладчайший, спаси мя. Иисусе сладчайший, спаси меня. Иисусе Сладчайший Христе, Иисусе, отверзи покаяния ми дверь, человеколюбче Иисусе, и приими мя, Тебе припадающа и тепле просяща, Иисусе Спасе мой, согрешений прощения. Иисусе сладчайший Христе, Иисусе, открой мне покаяния дверь, человеколюбец Иисусе, и прими меня, к Тебе припадающего, и горячо просящего, Иисусе Спаситель мой, согрешений прощения. Слава: Иисусе Сладчайший Христе, Иисусе, исхити мя из руки льстиваго велиара, Иисусе, и сотвори деснаго предстоятеля славы Твоея, Иисусе Спасе мой, части шуия мя избавляяй. Слава: Иисусе сладчайший Христе, Иисусе, исторгни меня из руки льстивого велиара, Иисусе, и дай мне стать справа от славы Твоей, Иисусе Спаситель мой, от участи стоящих слева меня избавляя. И ныне, Богородичен: Иисуса рождшая Бога, Владычице, моли о непотребных рабех, Пречистая, яко да муки молитвами Твоими избавимся, Нескверная, оскверненнии, славы присносущныя наслаждающеся. И ныне: Иисуса родившая – Бога, Владычица, моли о непотребных рабах, Пречистая, чтобы мы, оскверненные, от мучения избавились молитвами Твоими, скверне непричастная, и славою вечною наслаждались. Песнь 3: Ирмос: На камени мя веры утвердив, разширил еси уста моя на враги моя. Возвесели бо ся дух мой, внегда пети: несть свят, якоже Бог наш, и несть праведен паче Тебе, Господи. |
| 3 . Каким образом следует удерживать ум [от рассеянности]. Знай, что сам по себе никто не может удержаться умом (от рассеянности), если не будет удержан Духом. Как всегда движущийся, ум отличается неустойчивостью не по природе, но располагается ко круговращению вследствие нашей беспечности и от начала [грехопадения] усвоил склонность к рассеянности. Когда мы нарушением заповедей отделились от Бога, возродившего нас [в крещении], тогда прервали единение с Ним, а в чувстве [утратили] разумное чувство Его. Отсюда отклонившийся и удалившийся от Бога ум всюду водится, как пленник, и не может установиться [в сердце] иначе, как если не подчинится Богу, не поставит себя [в зависимость] от Него, не соединится с Ним радостно и если не будет часто и напряжённо Ему молиться. Пусть ум 2 каждый раз то, во что падает, мысленно исповедует тотчас Прощающему всё лицам, сокрушённо и смиренно просящим прощения и всегда призывающим Его святое имя. [Не без основания и Давид] говорит: «Исповедайтесь Господу и призывайте святое имя Его» (см: Пс.104:1 ). Стеснение же дыхания при смежении уст удерживает ум [от рассеянности], но лишь отчасти; [затем] он снова рассеивается. Итак, когда [в сердце] наступит действие молитвы, тогда оно совершенно удержит ум около себя, обрадует его и не допустит до пленения. Впрочем, бывает и так, что 3 ум и мысль молящегося и установившегося в сердце блуждают, заботясь о постороннем 4 . Мысль никому не подчиняется, кроме совершенных в Духе Святом и достигших нерассеянности [ума] во Христе Иисусе. 4 . Как надобно устранять помыслы. Никто из новоначальных никогда не изгонит помысла, если его не удалит Бог . Только сильным свойственно бороться с помыслами и их 5 отвергать. Но и эти изгоняют их не сами по себе, а движутся на сопротивление им с Богом, как облечённые в Его всеоружие. Ты же, когда приходят помыслы, непрерывно и прилежно призывай господа Иисуса, и они отбегут, не снося исходящей от молитвы сердечной теплоты, и рассеются, как бы палимые огнём. Иисусовым именем, говорит Лествичник, бичуй врагов, потому что Бог наш есть огонь, истребляющий злобу. Быстрый на помощь Господь вскоре осуществит месть за взывающих к Нему всей душой день и ночь. Не имеющий же действия молитвы побеждает помыслы иным образом. Бог отгоняет их от него тогда, когда он, подражая Моисею, встанет и обратит к нему руки и очи (см.: Исх.17:11 ), затем, опять севши, терпеливо начинает произносить молитву. Этим способом пользуется не приобрётший силы молитвы. Но и мощный воздействовать молитвой 6 на телесные страсти – я разумею блуд и уныние – страсти жестокие и тяжкие, – часто вставая, [молитвенно] простирает руки в целях защиты от них. Однако из [опасения] прелести недолго он выполняет это и вновь садится, чтобы враг не обольстил его ум, показав в небе какой-либо образ истины, так как иметь ум, даже безопасный от падения, вверху, внизу, и в сердце, и везде сохранить его неповреждённым свойственно только одним чистым и совершенным. |
| Восходя, как он мнит, до последних высот, нисходя, как ему кажется, до последних бездн, он стремится нащупать пределы бытия, чтобы всему дать собственное ему «определение», и, не достигая этой цели своей, ниспадает в изнеможение и решает: «Бога нет!» Потом, продолжая борьбу за преобладание, с дерзостью, а вместе и с тоскою говорит: «Если есть Бог, то как могу я согласиться, что этот Бог не я?» (Это выражение принадлежит одному из тех, кто шел таким путем.) Не достигнув пределов бытия и приписав себе эту беспредельность, он восстает гордым восстанием и говорит: «Я исследовал все и нигде не нашел большего себя, следовательно, я Бог». И действительно, ум-рассудок, когда на нем и в нем сосредоточивается духовное бытие человека, царит и властвует в свойственной ему отвлеченной сфере настолько, что высшего себя не обретает и потому кончает признанием в себе божественного начала. Это последний предел рассудочного воображения и в то же время – последняя глубина падения и мрака» (Старец Силуан. С.155—156). Ни один мудрый человек, если он стоит далеко от Бога, не может обладать чистым разумом и разумным началом (λογικν). Только святые являются по-настоящему разумными. Этот факт отмечает преподобный Григорий Синаит: «Настоящие разумные суть те, кои явились святыми через стяжание чистоты. Чистого разума (λγον) никто из мудрых в слове не имел, потому что они от рождения разумную силу (το λογικν) свою растлевают помыслами» (Добр.Т. 5. С.180). Чтобы увидеть, как развратилась разумная способность (της λογικης) человека после падения и что она создает во всем нашем духовном организме, рассмотрим три области, в которые вторгается падший разум (λογικ). Первая из них – это наши отношения с Богом. Если прежде ум приобретал опыт богопознания, то теперь на это претендует разум. Таким образом, он пытается привести свои доводы в пользу существования Бога и, разумеется, не может предложить абсолютно удовлетворительного доказательства. Ведь единственным доказательством существования Бога может быть опыт чистого ума. |
| Так, непосредственно после цитированного Вами места, приведенного мною выше, следуют слова Преподобного, которые Вы не приводите: «Адам сотворен был до того не подлежащим действию ни одной из сотворенных Богом стихий, что его ни вода не топила, ни огонь не жег, ни земля не могла пожрать в пропастях своих, ни воздух не мог повредить каким бы то ни бло своим действием. Все покорено было ему...» Это в точности описание нетленности тела Адама при сотворении, когда оно подчинялось совсем иным законам, нежели сегодняшние «законы природы», во что Вы как «эволюционист» не можете поверить, так как Вы веруете вместе с современной философией, что материальное творение было «естественным», то есть тленным еще до падения Адама». И опять преподобный Серафим говорит: «Такую же премудрость и силу, и всемогущество, и все прочие благие и святые качества Господь Бог даровал и Еве, сотворив ее не от персти земной, а от ребра Адамова в Едеме сладости — в рай, насажденном Им посреди земли». Верите ли Вы в это сотворение Евы от адамова ребра как в исторический факт, как верят все святые Отцы? Нет, Вы не можете, потому что с точки зрения эволюционной философии это совершенно абсурдно; для чего бы «богу» эволюционно развивать тело Адама от животных «естественно», а затем чудесно создавать Еву? «Бог» эволюции не творит таких чудес! Рассмотрим теперь конкретно православный святоотеческий взгляд на тело первозданного Адама, которое, согласно эволюционному учению, должно было быть тленно, как тленен тот мир, из которого оно «эволюционировало», и могло бы даже быть, как Вы утверждаете, вполне телом обезьяны. Священное Писание ясно учит: «Яко Бог созда человека в неистление» (Прем. 2:23). Преп. Григорий Синаит учит: «Тело, говорят богословы, создано нетленным, каковым и воскреснет, как и душа создана бесстрастною; но как душа имела свободу согрешить, так тело — возможность подвергнуться тлению» (Главы о заповедях, догматах и прочее, 82). И еще: «Земно будет тело нетленное, без мокрот однакож и дебелости, быв неизреченно претворено из душевного и духовное, так что будет и перстно и небесно. Каким создано было оно в начале, такими воскреснет, да сообразно будет образу Сына Человеческого по всецелому причастию обожения» (Там же, 46). |
|
|
