| Добродетели в своем большинстве, за исключением Божественных, также имеют происхождение от трех сил души, «возрождаются же друг от друга» [ 5 I .§85]. «Начало... добродетелей есть доброе намерение и желание прекрасного» [ 5 I .§83], основанное на краеугольном Камне веры, ради Которого «вступающий в глубину безмолвия... как бы продает все собственные влечения» [ 5 I .§83], чтобы наследовать «лик добродетелей» [ 5 I .§84]. Благоразумие, мужество, целомудрие и правда – родовые среди добродетелей [ 5 I .§85]. Излишество или недостаток их производят в душе восемь пороков: коварство и невежество, наглость и боязливость, распущенность и окаменение, корыстолюбие и обиду [ 5 I .§87]. Подлинная добродетель занимает среднее положение и приобретает силу совершенной непоколебимости посредством благодати, переходя в «существенное внутреннее расположение» [ 5 I .§86]. Для совершения добродетелей недостаточно только «личного рвения», но необходимо присутствие и действие «в членах благодати Духа», без которой все собрание их становится безжизненным и мертвым [ 5 I .§86]. Объединяемые в трех силах души [ 5 I .§87], добродетели, в отличие от страстей, рождаются в ней естественно, а не вопреки природе [ 5 I .§89], проистекая от свободного избрания, либо внутреннего склада, либо благодати Святого Духа и именуясь соответственно деятельными, естественными и Божественными [ 5 I .§88]. Существенные в себе, они действуют «в надлежащий момент, когда, как и сколько хотят» [ 5 I .§92], ибо благодати свойственно «творить и безошибочно преобразовывать добродетели у сильных [духом] применительно к их качествам и свойствам» [ 5 I .§90]. На этом заканчивается цикл повествования о страстях и добродетелях, принципиально важный для ищущих уединенного безмолвия и сугубой молитвы, о которых идет речь в следующем смысловом блоке, под названием per9i +hsuc)iaq ka9i proseuc6hq. Слово о безмолвии и молитве преподобный Григорий Синаит предваряет рассуждением о силе и действенности самого слова в разных его проявлениях. Так слово назидания не при всяком условии способно «деятельно сообщить Христово просвещение» [ 5 I .§93] слушающим. Проистекая от четырех источников: учения, чтения, деятельности и благодати, – устное слово изменяется «соответственно нравственному строю» [ 5 I .§94] проповедника, производя «неодинаковую сладость» в слушателях [ 5 I .§95]. Речь, исходящая от уст Божиих, несет в себе упоение Святого Духа. Но большинство усваивает «одни образы духовных слов», истинный же хлеб будущей жизни, «состоящий в ощущении Бога Слова» [ 5 I .§96], вкушают на земле немногие, чувства которых долговременным опытом обучены «к участию в тайнах Духа» [ 5 I .§97]. |
| О влиянии преподобного Григория Синаита на развитие современного ему монашества, о его сподвижниках, учениках и последователях в среде монашества византийского и славянского повествует в одной из современных работ игумен Петр (Пиголь) [ 93 ]. Среди положительных сторон данной работы можно выделить привлечение автором южнославянских источников, описание культурно-исторического фона эпохи времен жизни и творчества преподобного Григория, доступность в изложении материала и продуманность в обобщении исторических фактов по теме исследования. Большое значение в изучении жизни и наследия преподобного Григория Синаита имеют несколько публикаций современного западного патролога Дэвида Бэлфора. Ему принадлежит заслуга в открытии и научной публикации ранее неизвестных творений святого Отца [ 6 ], в частности, уже упоминавшегося «Слова на Святое Преображение Господне» и некоторых фрагментов. Бэлфор скрупулезно исследовал все имеющиеся рукописные источники творений преподобного Григория в большинстве рукописных собраний и библиотек мира. Им предложен также комментарий к тексту Слова, в значительной степени воспроизводимый в третьем параграфе второй главы данной диссертации. Помимо этого, Д. Бэлфор изложил собственное видение происхождения ранее известных творений святого Отца, помещенных в греческом Добротолюбии и Патрологии аббата Миня [ 41 ], а также собрал биографические сведения о жизни преподобного Синаита [ 42 ]. В целом на сегодняшний день складывается удовлетворительная ситуация в отношении изученности обстоятельств жизненного пути преподобного Григория Синаита и влияния его личности и учения о созерцательном подвижничестве на современное ему монашество в Византии и славянских странах. Доступны для исследования, по-видимому, все сохранившиеся аскетико-богословские творения преподобного Отца. Несколько менее исследованным остается собственно богословие Синайского подвижника, которому мы стремимся уделить должное внимание в предлагаемой работе. В целях целостного подхода к изложению учения святого Отца в работе оно предваряется биографическим очерком и обзором творений преподобного Григория Синаита . |
| Существование и развитие тела регулируется законами его природы, которые являются для его «движущихся членов... своего рода связями... [и] представляют многочисленные выражения [наших] собственных свойств» (t6wn id)iwn idiot)htwn) [ 5 I .§81]. Весьма характерно проводимое преподобным Григорием сопоставление действия Божественного в тварном мире и действия души в телесных членах: «Как Бог [оживотворяет все творения], так душа приводит в действие члены тела и движет каждый из них к свойственной ему деятельности» [ 5 I .§81]. Душа, таким образом, может рассматриваться не только как высшее начало двусоставной природы человека, но и как «природный закон» и «сила деятельности каждого вида и члена» [ 5 I .§81], то есть как самодвижная энергия тела, ответственная за его природное функционирование. Тесное сопряжение и взаимодействие душевного и материального начал в единой разумной природе человека «показывает славу Божию в телесном носителе Троичного великолепия» [ 5 I .§81] и составляет «непререкаемое и непостижимое» ведение чистого ума [ 5 I .§80]. Обратимся к понятию «разумности» первозданной природы человека, ключевому у преподобного Григория Синаита . Это понятие в богословии святого Отца тесно связано с его представлениями о нравственной цельности природы души и ее природных сил. Собственно разумность человеческой природы является результатом благодатного сопричастия человека Богу, которое берет свое начало в самом акте его сотворения Божественным дыханием жизни: «Мыслящей душа была сотворена через дуновение и благодаря вдыханию в нее разумной жизни» [ 5 I .§82]. Примечательна единовременность действия дуновения и момента возникновения из небытия разумной души, что ставит принципиальный вопрос о качестве и способе ее бытия. Как уже отмечалось, природа творческого дуновения радикальным образом отличается от природы сотворенного ею. Тем не менее природный способ бытия (+o kay tr)opoq) тварной разумной природы человека предполагает необходимое участие ее в Божественном действии, которое следует понимать не как единовременный акт или совокупность актов или воздействий, а как неизменную и существенную основу тварного бытия вообще и разумного бытия в частности. Таким образом, человек начал свое существование в состоянии «благобытия» (to6u e7u e7inai), по выражению преподобного Максима Исповедника [Цит. по: 32 .С.73], на учение которого неоднократно ссылается преподобный Григорий Синаит [ 6 .Р.636,671; 5 I .§137], то есть бытия в поле животворящего действия Божественной энергии, или благодати, означающего личное и непосредственное общение человека с Богом и познание Его. |
| Так происходит борьба из-за обладания волей разумного человека прелести и благодати. Общения же между ними не существует, но «подобно как солнце, сияя и в нечистоте, не смешивается с ней и не вредит себе, но даже иссушает нечистоту, так и благодать пребывает не смешанной с ней и незапятнанной» +o 4hlioq _en borb)or#w l)ampwn o_u m)ignutai o_ud9e bl)aptetai, _all9a ka9i xhra)inei t9on b)orboron, o4utw ka9i +h c)ariq _amig)hq _esti ta)uthq ka9i 2acrantoq) [ 41 .§11 22–24 ]. Впрочем, благодать не стремится совершенно упразднить действие прелести, потому что «оно служит средством испытания нашего [произволения] по склонности к тому или другому» (di9a t9o e2inai dok)imion t6hq +hm6wn _ep 2amfw +rop6hq) [ 41 .§11 25–26 ]. Намерение благодати состоит в том, чтобы «совместно с нашим добрым произволением мало-помалу низложить оную [прелесть] в борьбе» (met9a t6hq +hm6wn proair)esewq kat9a mikr9on _ekmei6wsai ta)uthn _en t#6w _ag6wni), чтобы, подвизаясь законно ( 2Тим.4:7 ), «мы были увенчаны и стали истинными исповедниками, победившими ни эллинов, но самого сатану» [ 41 .§11 26–30 ]. Прелести свойственно действовать на пространстве трех сил души, «временами воспламеняя в нас прилоги (t9aq... prosbol9aq... kay _en +hm6in _an)aptousa), разжигая печь плоти посредством сладострастия, приуготовляя содействующих ей демонов посредством помыслов (to6uq +upourgo9uq d9e da)imonaq di9a t6wn logism6wn=etoim)azousa)... чтобы принести в жертву [греху] наш ум, подчинить и привести [его] к общению с собой» [ 41 .§11 30–34 ]. Среди признаков прелести преподобный Григорий Синаит отмечает «жестокосердие, нераскаянность... [происходящие] от вещества слезы (t9o _ex d)akruon), напыщенность, чревоугодие, многословие, небрежение, хвастовство, действие неровной теплоты (+h _en t#6w _erg)azesyai _an)wmaloq y)ermh), тяжесть души, расслабление членов, мокротную радость (k)ayugroq +hd)uthq), движение и возбуждение тела, представления помыслов в сплетении тел (logism6wn eik)oneq _en periplok#6h swm)atwn)» [ 41 .§11 35–40 ]. |
| Так же и Григорий Синаит говорит, и иные святые: «Не малый же это подвиг, — сказали они, — обрести в этом чудном делании наставника непрельщенного». Непрельщенным они назвали того, кто имеет засвидетельствованное из божественных Писаний делание и стяжал духовное мудрование и духовно стяжавша. И се убо решя яко и тогда едва обреташеся учитель непрелестенъ таковым вещем; ныне же, дозела оскудевшим, подобает искати люботрудне. Аще ли не обрящется, по- велешя отци от божественых научал./ 7 /тися, слышав- ше самого Господа, глаголавша: «Испытайте и в них обрящете живот вечный». «Елика бо преже написана бышя въ святых въ наше написашяся», — глаголеть святый апостолъ. Понеже подвизавшеся чювствене, и мыслене делашя в винограде сердца своего и, очистивше умъ от страстей, обретошя Господа и стяжашя разум духовный, нам же, раждизаемом пламенем страстей, повелешя почерпати воду живу /л. поб./ от источника божественых могущу опаляющая нас страсти и на всякъ разум истинный наставити, — того ради азъ многогрешный и неразумный, събрав от святых еже рекошя о сих отци, написах на себе, — не яко делатель бывъ симъ, азъ, нерадивый и ленивый, не сътворихъ бо николиже благо что, но пустъ бых всякоя добродетели духовне и телесне яко рабъ некый бых Ky/j./ 5 /пленъ неподобных страстей и покоривъ темъ въ всем . Понеже не от иже въ тишины страстем, но въ юзе бо- лезни страстей сый, отчасти рекохъ — не от себе, но от святых малаа от многых събрах, якоже песъ от крупиць, падающих трапезы словесъ своихь, блаженых отець, да поне въмале подражатели будемъ сихъ . /а. is об./ 1. О еже на нас мысленыа борбы, победы и и о еже т " щаливно противитися страстемъ Различна убо на нас борба мысленыа брани, победы и рекошя отци: преже прилогъ, таже с " четаше, потом таже и потом страсть. Прилогь убо, рекошя отци, Лествичник, и Филофей и помыслъ простъ, или образ прилучьшагося, но/,». явлене въ сердце въносимъ и уму обьявлящся. же Синаит глаголеть: прилогъ — бываемое от врага рекше: «Створи се или оно», — якоже при Христе Бозе нашемъ: «Рци, да се хлеби будут». же просто рещи — какаа–любо мысль на умъ рассуждение. И то сказали ведь святые, что и тогда едва обретался непрельщенный учитель таковых вещей; ныне же, при крайнем их оскудении, подобает искать трудолюбиво. Если же не обретется, повелели святые отцы от божественных Писаний научаться, слыша Самого Господа, говорившего: «Исследуйте Писания, и в них обретете жизнь вечную» (ср.: Ин. 5, 39). «Ибо все, что писано было прежде в святых Писаниих, написано нам в наставление», — говорит святой апостол (ср.: Рим. 15, 4). |
| Вот как говорит о смирении, рождающемся от такого состояния, преподобный Григорий Синаит : «Есть семь взаимно входящих и друг от друга порождающихся, но различных способов, ведущих и руководствующих к ниспосылаемому Богом смирению: молчание, смиренномудрие, смиреннословие, смиренная одежда, самоунижение, сокрушение духа и отнесение себя всюду к последним» 112 . Смиренномудрие – это смиренное о себе мудрование, размышление. Смиреннословие – это смиренное о себе высказывание (не всегда этот термин употребляется в плохом смысле слова: говорить о себе смиренно, а внутренне оставаться гордым). Смиренная одежда нужна постольку, поскольку внешность человека часто его смиряет. Самоунижение также может принести человеку некоторое смирение, сокрушение духа, если человек искренне старается унизить себя не ради того, чтобы его другие за это хвалили, а внутренне, перед самим собой. Далее Григорий Синаит пишет: «Разумное молчание рождает смиренномудрие. От смиренномудрия проистекают три вида смирения: смиренное словопроизношение, смирение и нищета в одежде и постоянное самоукорение. Эти три образа смирения дают начало сокрушению, производимому попущением испытаний и называемому промыслительным наказанием и смирением посредством демонов» 113 . Если в нас нет предварительного смирения, то и сокрушение не может в нас возникнуть – по той причине, что на свои собственные падения мы будем реагировать неправильно, допустим роптать, возмущаться духом, унывать или, наоборот, не обращать никакого внимания на свои преткновения, не видеть в этом ничего особенно страшного, всячески находить себе извинения и оправдания. Таким образом, мы будем жить жизнью, хотя и страшно это сказать, неверующего человека, который если и согрешит, то греха в этом не увидит. Он думает только о сугубо внешних последствиях греха, опасается, что ему придется испытывать скорби от людей или что он повредит свое здоровье, но он не думает о своем нравственном состоянии и о последствиях духовных. Что значит «смирение посредством демонов»? Действительно, демоны нас смиряют. Они делают это не ради нашей пользы, но они поневоле толкают нас в такое состояние, пребывая в котором мы (если правильно на него реагируем) приобретаем возвышеннейшую добродетель смирения. Постоянно претыкаясь, падая, не имея сил бороться с грехом, мы, приобретя такой печальный опыт, смиряемся волей-неволей, а правильнее сказать, добровольно, потому что из любого обстоятельства можно сделать как правильный, так и неправильный вывод. Смирение, сокрушение – это правильные выводы, а ропот или нерадение, конечно же, неправильные. |
| Никаким видениям не верь. Святой Григорий Синаит говорит: «Никогда же да приимеши, аще что видиши чувственно, или умно, или извнеуду, или внутрьуду, или аще и образ Христов, или Ангелов, или святаго зрак, или свет умом мечтается, или воображается, яко и сам ум о себе естеством имать мечтательное, и удобь зраки соделати может, во яже желает, не у опасне сему внимающим, иже и сам на себя наносит вред: и сама же та память благих или злых воображати внезапу ума чувство и к мечтанию возводити обыче, идеже и мечтатель бывает таковый о себе, а не безмолвник. Сего ради внимай, да не приложиши веровати чесому... но пребывай негодуя к тому, присно блюдя ум свой безвиден, невообразителен. Должен есть новоначальный внимати сердечному точию действу яко непрелестну, иная же вся не приимати до времени мира страстей. Бог бо не негодует на иже опасно себе внимающаго прелести ради, аще сице и не приимет еже от Него, кроме вопрошения, и многа испытания, но паче похваляет, яко премудра... Нужда не мала достигнути истины явственне, и чисту быти от сопротивных благодати, яко во образе истины обыче диавол в новоначальных паче показывати прелесть свою, преобразуя лукавая своя яко духовна». Вот что говорит святой Григорий Синаит ; помни это, и твердо этого держись. Пишешь, что как-то почувствовала, что сверху свет блеснул, что от слов молитвы Иисусовой блеск бывает, и прочее. Ничему этому не верь; все это мечтательность, которую должно отвергать. Во всех твоих искушениях старайся удерживать молитву. Если не можешь произносить полную, то есть всех слов молитвы Иисусовой, то можешь повторять: «Иисусе, Иисусе», это не возбраняется, и святыми отцами не отвержено. «Именем Иисуса бей ратники», – говорит Лествичник. Велика сила этого имени. 246. НЕ ВЕРЬ ТОМУ, ЧТО СТЯЖАЛА НЕЧТО ДУХОВНОЕ. НЕ ВЕРЬ ЧУВСТВЕННЫМ ВИДЕНИЯМ Потребно нам иметь более всего смирение искреннее пред Богом и пред всеми людьми; и более бояться и остерегаться самомнения и тщеславия, и самого тонкого, что мы стяжали нечто духовное. Особенно бойся верить внешнему и внутреннему свету и искусительным блистаниям. Малейшее в нас сомнение показывает уже, что это с противной стороны. А другие признаки, погрубее, явно уже доказывают, что это не вино духовное, а уксус вражий, который вскоре после показывает свое действие в различных страстях. 247. МОЛИТВА КАЖДОГО ДОЛЖНА БЫТЬ СООБРАЗНА С ЕГО МЕРОЮ |
| Начертав убедительную картину будущего воздаяния грешникам и праведникам, преподобный Григорий Синаит обращает взор к практической теме хранения ума, борьбы со страстями и стяжания добродетелей (per9i logism6wn ka9i pay6wn ka9i _aret6wn). Началом отпадения от Бога, по мысли преподобного Отца, является «разделение грехом человека единичной и простой памяти» [ 5 I .§60], пребывавшей до его падения в непрерывном воспоминании Божества, теперь же обращенной «к коварному и гибельному запоминанию помыслов» [ 5 I .§61]. Безнравственные помышления, текущие подобно «речному течению» [ 5 I .§64] и являющиеся словами бесов и предтечами страстей [ 5 I .§67], отягощают страстный ум [ 5 I .§65], предлагая ему «греховное согласие, заливающее сердце как бы бурным наводнением» [ 5 I .§64]. Греховны не все помыслы, но лишь те, которые внушаются демонами, «материя» же вещей «производит чистые помыслы» [ 5 I .§68]. Греховный помысел, имея форму безвидного прилога [ 5 I .§67], как первое звено, начинает своеобразную цепь греховного действия: «Помыслы предшествуют мечтаниям, за мечтаниями же следуют страсти. Страсти идут впереди бесов, а демоны шествую за страстями» [ 5 I .§74], наполняя ум призрачными образами соответственно духовному устроению человека и приражаясь в зависимости от наклонности души к преобладающей и действующей в ней страсти [ 5 I .§71]. Всякая страсть проистекает от злоупотребления, причиной которого бывает склонность или перевес «какого-нибудь волевого побуждения» [ 5 I .§75]. От многообразия влечений проистекает разнообразие страстей, покушающееся поработить страстному навыку [ 5 I .§76] все свойства и стороны человеческой природы. Страсти «расчленяются на душевные и телесные; телесные... на скорбные и греховные; скорбные... на болезненные и воспитывающие» [ 5 I .§77]. Душевные страсти в свою очередь распределяются на раздражительные, волевые и мыслительные соответственно природным силам души. Мыслительные страсти, сверх того, дробятся на рассудочные и страсти воображения [ 5 I .§78]. Каждая из страстей имеет многообразные проявления, может служить причиной и быть следствием смежных с ней страстей и в своем действии является ни чем иным, как искажением богоустановленного порядка функционирования естественных сил и свойств человеческой природы [ 5 I .§81]. Так, сотворив человека, Бог «не создал ярости и животного плотского желания, а одну деятельную силу стремления и ревностную стойкость желания» [ 5 I .§82], которые после грехопадения в раю стали объектом действия закона греха, водворившего в падшей природе господство всевозможных страстей. |
| Подвижничество остается начинанием до самой смерти подвижника, оно пожизненно, усовершенствование продолжается до смертного часа, который может последовать в любой момент, поэтому в исихастском корпусе можно прочесть: «Будь только попечителен, чтобы в то время, когда душа твоя отрешается от сего бедного тела, оказаться тебе подвизающимся, поспешающим» 236 . Куда поспешает исихаст после ступени синергии? К началу ступеней совершенства. Аскет получает опыт совершенства на высших ступенях, на самом пределе человеческих возможностей, на границе человеческого бытия. О подобном опыте свидетельств немного, Григорий Синаит признает, что путь к истине – «говорить сокращенно о предельном ( τ κρα), имеющем громадную широту, вместе с обусловливающим его средним» 237 . Действительно, в основном исихастские тексты посвящены начальным ступеням. На средних и высших ступенях опыт весьма далек от знакомой всем повседневной жизни, и ему непросто дать адекватное истолкование. К этому добавляются трудности текстологического характера, поскольку опыт совершенства засвидетельствован в немногих кратких словах. Тем не менее ступени совершенства предоставляют исследователю ценную возможность – узнать о том, что человек переживает на пределе своего бытия. В описаниях опыта на границе человеческого бытия исследователь этого опыта получает свидетельство, помогающее определить «феномен человека», прочертить онтологическую линию, отделяющую человеческое бытие от инобытия. 181 «Одни из отцов так произносили (молитву): Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя; другие же (читали) половину ее: Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя, что более легко по бессилию ума... Однако часто не следует переменять призывания имен по лености, но (важно) произносить их с постоянством и продолжительно» (Преподобный Григорий Синаит . Указ. изд. С. 114). 182 Иногда Иисусову молитву называют однословной молитвой. Если мы посмотрим на грекоязычную молитву «Господи, помилуй» ( Κριε, λησν), то увидим, что последняя буква первого слова совпадает с первой буквой второго слова. |
| Только сильные и многопреуспевшие в духовном делании в состоянии удерживать ум и прогонять помыслы, но и они не своей силой прогоняют их, а с Богом подвизаются в противоборствовании им, облекшись благодатью и во всеоружие Его. Ты же, узрев нечистоту лукавых духов, т.е. помыслы, в уме твоем воздвизаемые, не ужасайся и не смущайся. И если бы стали представляться тебе, по-видимому, добрые какие-либо предметы, не обращай на них никакого внимания, но сколько можно, удерживая дыхание и затворяя ум в сердце, вместо оружия, часто и прилежно призывай Господа Иисуса. И все помыслы, как бы огнем опаляясь Божественным Именем Господа Иисуса, невидимо отбежат». Дело сие, т.е. ум блюсти в сердце, устранив все помыслы, пока не стяжется навык, весьма трудно. Трудно оно не только для новоначальных, но и для тех, кои, хотя долго уже трудились, но сладости молитвы, ощущаемой внутри сердца по действию благодати, еще не приобрели и не ощутили. И по опыту известно, сколь тяжело, жестоко это упражнение в молитве умной и неудобоисполнимо для немощных. Но тот, кто обрел благодать, молится без труда и с любовью, утешаясь благодатью: «Когда воздействует молитва, тогда действие ее совершенно сосредотачивает ум в себе, услаждает его и от всякого пленения освобождает», — говорит святой Григорий Синаит. Поэтому нужно, пока возможно, терпеливо пребывать в молитве, отвращаясь от всех помыслов, и до времени не вставать на пение. «В терпении, говорит, да будет седение твое, по слову Апостола: в молитве терпяще (Кол. 4:2); и не скоро вставай, даже при ощущении болезненного томления и ослабления мысли — от (внутреннего) вопля и плача, помня пророческое слово: «Яко болящая егда приближается родити, болезнует» (Ис. 26:17), и святого Ефрема, так научающего: «Боли болезнь болезненне, да мимотечеши от суетных болезней болезни». Григорий Синаит также повелевает, чтобы, преклонив главу и шею, мы немалое время терпели в молитве, усердно призывая на помощь Господа Иисуса, поникнув долу и собрав ум в сердце, если только оно отверсто уже; и в подтверждение сего приводит слова Самого Господа: Яко нуждно есть «Царствие Небесное, и нуждницы восхищают е» (Мф.11:12). |
|
|
