| Посему-то в Пасхальном тропаре канона (Спасе мой, живое и нежертвенное заколение…) Адам называется «всеродным» (также см. 6-й ирм. канона Пятидесятницы). Но самое яркое свидетельство того, что человечество согрешило в Адаме, и приняло на себя его грех, содержится в Рим.5:12 , каковое место Вы, Владыко, изъясняете в «Искуплении» и катехизисе совершенно в противоположном смысле, т. е., что ни о каком переходе в человечество прародительского греха здесь нет речи, а что, если св. Ап. Павел говорит о грехе Адама, как причине смерти, то в применении к человечеству, смерть является всеобщим фактом не вследствие Адамова греха, который остался только в нем одном, (прародителях), как его личный, а потому, что все сами согрешили и грешат: «в нем же вси согрешиша». Вы экзегетируете: – «потому что согрешили». Позвольте остановиться на этом основном месте послания по затронутому вопросу. «Якоже единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде в нем же (φ ) вси согрешиша». Две половины, на которые можно поделить содержание этого стиха союзами «якоже» (ςπερ) и «тако» (κα οτως) представляют собою не параллель, не сравнение, а такое соотношение, по которому первая является основанием, общим тезисом, а вторая выводом из него. На такую логическую связь указывает союз «и» (далее – «тако» смерть). С присущею Апостолу универсальностью, с полетом мысли высшего обобщения, св. Павел в первой половине говорит о грехе прародителя, как о причине смерти в мире вообще, а не в одном человечестве, ибо вся тварь подверглась тлению, смерти не волею, но «за повинувшего ю» ( Рим.8:12–22 ), по причине греха Адама, как по своему существу не только подчиненная венцу земного творения, царственному человеку, но и в религиозном смысле входившая в него, как своего первосвященника, посредника между Богом и ею. Из этого общего положения Св. Ап. делает вывод касательно людей, что по тому же самому, по той же причине, т. е. по причине греха единого человека, и они умирают. Посему-то, во второй половине св. ап. Павел не повторяет указания причины смерти – «греха» (αμαρτα). Если бы это было, то еще могло бы быть отдаленнейшее основание отнести этот термин, как личную причину смерти всех отдельно согрешающих, к Вашему пониманию. Но опущение этого термина во второй половине Св. Ап. Павлом заставляет видеть причину смерти всех людей в том же самом греховном акте «единого человека», который ввел смерть во весь мир. А так как в отношении людей, как самостоятельных личностей, грех есть беззаконие, т. е. свободный, сознательный акт их воли, то он и поясняет, почему все умирают: «в нем же вси согрешиша»; потому смерть, как «оброцы греха» и коснулась людей, что в Адаме «все согрешили». Эту-то истину сознательного участия всего человечества в прародительском грехе св. ап. Павел и доказывает в следующих двух стихах (13–14) всеобщим фактом господства в человечестве смерти, которая есть только «оброцы греха». |
| Такова премудрость, которая сопутствовала вочеловечению Бога Слова. Через воплощение от Своей Приснодевы Матери без нетления и помимо естественных законов, которым подчинялись остальные люди, Он был свободен от прародительского греха и следовательно был безгрешным. А через неслитное единение двух Его природ в одной и единой Ипостаси Божественного Слова, Он стал Богочеловеком, имеющим в Себе и божественное и человеческое, и таким образом воссоздал бывший испорченным образ Божий, преобразив его в Нового Человека, Нового Адама, сотворенного по Богу (см. Еф. 4:24). После этого Господь приобщился и к смерти, чтобы искупить наш всечеловеческий долг. Хотя главным страданием Господа нашего является Крест, через который была побеждена смерть, тление и всеобщее осуждение, наши Отцы объясняют смысл и значение и других страданий Христовых. Поскольку преступление первозданных людей не было простым отказом, простым прекословием, но за ним последовало и практическое осуществление непослушания заповеди Божией, после этого естественно было, что понадобилось врачевание и всех этих действий. Так что все действия, в которых выявилось преступление первого Адама, противоположным образом воспроизводятся Новым Адамом, Господом нашим Иисусом, чтобы быть уврачеванными от болезни преступления. Простерла Ева руки, чтобы взять запретный плод? Простер и Иисус наш Свои руки на Кресте! Нарушил заповедь Адам и проявил непослушание? И наш Иисус стал «послушным даже до смерти» (Флп. 2:8)! От древа был взят плод? На Древе был повешен и наш Искупитель! Садом было то место, где Адам согрешил и откуда был изгнан? Садом была и Гефсимания, где Иисус наш был предан! О равенстве Богу и о славе мечтал Адам, когда совершал преступление? Бесчестие и оплевание принял наш Господь! Волчцы и терния наследовал в своем изгнании Адам? Терновым венцом увенчивается и Иисус! Приятный вкус почувствовал Адам от вкушения плода? Желчь и уксус вкушает Господь наш! Через Еву, сотворенную из ребра Адамова, пришло заблуждение? В ребро пронзается Иисус, чтобы излились «кровь и вода» — составляющие вещества таинственного очищения человеческой природы! И вообще все действия Адама, в которых выразилось падение, врачуются Спасителем противоположными соответствующими действиями с приобщением к страданиям. |
| В итоге отступления благодати Божией у прародителей стали размножаться внутри их духовного существа, как черви, зависть, лукавство, ложь, злопамятство, гнев, ярость, печаль, гордыня, спесь, тщеславие, немилостивость, неразумная похоть, славолюбие, богозабвение, дерзость и всякое другое зло. Падшие люди перестали уже быть по образу и подобию Божию, а восприняли образ и подобие диавола. Изгнанный из рая, Адам «познал жену свою», и та, зачав, родила ему первого сына Каина, а после и других детей. Поскольку преступление Адамово последовало отчасти из-за обладания всеми благами в изобилии без труда, то Бог определил согрешившим людям есть хлеб, добываемый в поте лица. Нужда и недостаток во всем заставляли обедневшего Адама поднимать всякие труды и хлопоты, напряженно искать довольства и обилия, а при отсутствии потребного – скорбеть и печалиться. При обогащении человек чаще всего становится гордым и тщеславным рабом плотских страстей. Поэтому Бог, в виде временного наказания, определил людям бедность. Греховная болезнь, внедрившаяся в естество прародителей, а также тление и смерть, не остались только их личным достоянием, но перешли от них, как печальное наследство, к их потомству. Рожденные от падшего Адама люди стали подобны ему, т. е. плотскими, духовно глухими и слепыми, лишенными благодати Божией, бесчувственными, тленными, смертными. Диавол научил потомков Адама животным страстям, через то подчиняя себе человеческий род. Бытие каждого потомка Адамова приходит не прямо от Бога, как это было при творении самого Адама, но человек рождается от мужа и жены. Господь сказал: «И будут два в плоть едину». Эта плоть супругов есть плоть дитяти, рождаемого от них обоих. Человек, зачинаемый родителями, обычно подвержен телесным и душевным недугам. Вследствие падения прародительского, он склонен вести животную жизнь, валяться в чувственных сквернах и жаждать плотских сластей. В каждом нарушении заповеди Божией повторяется изначальное неверие человека в Бога и отречение от Него, по примеру прародителей. Все люди, происходящие от семени Адама и Евы, естественно причастны прародительскому греху в действии своего ума, воли и сердца. Ум падших людей вышел из своего чина. Вместо помышления о небесных благах он мыслит, главным образом, о земном, приобретает плотское страстное ведение. Родившиеся в прародительской тьме считают себя врагами рождающихся от духовного света. Беседы духовных людей о делах света уязвляют и ранят миролюбцев, причиняют им боль и муку по причине неверия. Они считают живущих духовно несмысленными, лживыми и своим овеществленным и омраченным умом не понимают Божественных Писаний о Свете Христовом. Растление ума в людях влечет за собой неразумный зверский гнев и бессмысленные желания. |
| Эти два аспекта, имеющие начало в Смерти и Воскресении Христа (которые соответственно предстают в Таинстве крещения, погружении и выходе из воды 373 и символизируют смерть ветхого человека и рождение человека нового (ср. Кол. 3, 9 – 10 ). Первый аспект касается одного из главных последствий крещения: очищения. По существу, «через святое крещение мы освободились от прародительского греха» 374 . Надо понять отсюда ту власть, которую имеет над нами грех, в силу нашего плотского рождения, действующую по извращенным путям страстности (которая испытывает влечение к наслаждению и отвращение к боли) и устремляющуюся ко злу, запечатлевшемуся в нашем произволении и в нашей способности к выбору. Уточнения, сделанные преподобным Максимом в других текстах, редки и кратки, однако, выражают этот же смысл: «Крещение уничтожает власть греха, то есть «гордость плоти» 375 , оно упраздняет лукавые страсти 376 , оно «производит ради добродетели мертвость произволения по отношению к наслаждениям телесной жизни» 377 . Оно есть «первое море, в котором уничтожен враг» (ср. Иоил. 2, 20 ), ибо «теперь наше естество ставит [...] предел закону греха, введенного преступлением [Адама]» 378 ; по его благодати отвергнуты лютые невещественные звери, то есть демоны 379 , которые, как мы это видели, водворялись, скрываясь, с момента Адамова греха, в страстности тех, кто рождался плотски, и действовали через нее. В 61-й главе «Вопросоответов к Фалассию» преподобный Максим также отмечает, что крещение дает «благодать безгрешного состояния» 380 , которая, без всякого сомнения, отвечает на всю ту данность, в которой падший человек, по своей страстности и по своему произволению, «ни в коей мере не безгрешен» и склонен ко греху. Втой же главе преподобный Максим объясняет также, каким образом крещеный, который должен в этом мире подвергаться страданиям и смерти, может, тем не менее, с этих пор изменить их смысл: все, к чему был принуждаем человек со времен преступления Адама по извращенным путям плотского рождения и в виду наслаждения, с которым это было соединено, оставалось для него источником греха. |
| Но некоторые, не постигая великомыслия законоположника и не обращая внимания на близость человеческих поступков к злу, дерзают обвинять его, якобы давшего совет тяжкий и чуждый правого суда: ибо это, говорят, может повести к тому, что самые лучшие из воинов, а особенно те, дело которых состоит в том, чтобы мечом и убийством отражать стремления иноплеменников, во всю жизнь будут лишаемы благого причащения, что для христиан нестерпимое наказание. Ибо зачем, говорят, нечисты руками те, о которых сам ты, лучше всех усмотрев, свидетельствуешь, что они ратуют за целомудрие и благочестие: ибо если воины не будут усердствовать – вступать в сражение с варварами и, обнажая мечи, покорять их, отнюдь не из-за желания чужого, но из опасения за свое, то не погибнет ли благочестие, когда варвары все подчинят своей власти, по совершенной бездеятельности противника, и будут стараться утвердить собственную религию? А кто будет подвизаться в целомудрии, когда все принуждаемы будут жить по обычаям тех, которые сделались уже их распорядителями? Вот что детским, так сказать, языком дерзают говорить против «Многоустой Трубы Духа» и «Книги Евангельского искусства»! Таковым я сказал бы следующее: после Адамова преступления, как мы знаем, в род человеческий, кратко сказать, вошел рой присущих нам естественных страстей, как бы общих недугов, вторгшихся вместе со злом; из них одни соединены с нами по естеству и необходимости, а другие зависят от естества и от произволения; первые извинительны, ибо имеют достаточное для себя оправдание в неразумной необходимости; что же касается тех (страстей), к которым ведет произволение, которое свойственно разумному и свободному естеству, убеждая его подчиниться страстям неразумного естества, при возможности под условием желания не поддаться (им), таковые, хотя бы были и прощены, не могут остаться вполне безукоризненными; а посему сие и требует очищения как последствие прародительского греха. Ибо и брак, хотя преемством рода, по-видимому, носит в себе некоторое изображение бессмертия, которого мы лишились, если бы не имел своим помощником закона и если бы не очистил ветхую скверну совершением священного обряда, почитаем был бы наисквернейшим из дел, как и рождаемые младенцы, если не будут очищены божественною банею, далеки бывают от нашего общения, хотя мы и веруем, что они естественно становятся причастными прародительской скверны, а не от произволения, так как виною бытия своего имеют плотское пожелание, как говорит божественный Давид: «се в беззакониях зачат есмь» и далее ( Пс.50:7 ). |
| Но первородный грех не полностью тождествен в Адаме и в его потомках. Адам сознательно, лично, непосредственно и своевольно преступил заповедь Божию, т.е. сотворил грех, произведший в нем греховное состояние, в котором царствует начало греховности. Другими словами, в первородном грехе Адама нужно различать два момента: первое – сам поступок, сам акт нарушения заповеди Божией, само преступление (/греч./«паравасис» ( Рим.5:14 ), само прегрешение (/греч./«параптома» ( Рим.5:12 )); само непослушание (/греч./«паракои» ( Рим.5:19 ); и второе – этим созданное греховное состояние, о-греховленность («амартиа» ( Рим.5:12, 14 )). Потомки Адама, в строгом смысле слова, не участвовали лично, непосредственно, сознательно и своевольно в самом поступке Адама, в самом преступлении (в «параптоме», в «паракои», в «паравасисе»), но, рождаясь от падшего Адама, от его зараженного грехом естества, они в рождении принимают как неминуемое наследство греховное состояние естества, в котором обитает грех (/греч./«амартиа»), который как некое живое начало действует и влечет к творению личных грехов, подобных греху Адама, поэтому они и подвергаются наказанию, как и Адам. Неминуемое последствие греха, душа греха – смерть – царствует от Адама, как говорит святой апостол Павел, «и над несогрешившими по подобию преступления Адамова» ( Рим.5:12, 14 ), т.е., по учению блаженного Феодорита , и над теми, которые не согрешили непосредственно, как Адам, и не ели от запрещенного плода, но согрешили подобно преступлению Адама и стали участниками падения его как праотца 52 . «Поскольку в состоянии невиновности все люди были во Адаме, – говорится в православном исповедании, – то как только Адам согрешил – согрешили с ним все и вошли в греховное состояние, быв подвергнуты не только греху, но и наказанию за грех» 53 . На самом деле, всякий личный грех каждого потомка Адама почерплет свою существенную, греховную, силу из греха прародительского, и наследственность первородного греха – это не что иное как продолжение падшего состояния прародителей в потомках Адамовых. |
| «Пять причин греха примечаются. Печальнейшая из них есть растление естества человеческого. Человек в беззакониях зачинается и во грехах рождается, яко же псаломник глаголет. Страсти греховные, с которыми рождается, склоняют и влекут его ко греху: Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея? Растление и окаянство вошло в человека от падения Адамова: оно склоняет человека ко всякому греху. Рожденное от плоти, плоть есть. Но христианам, по силе святого крещения и обетов тогда бывших, должно против склонностей и влечений страстей стоять и подвизаться». Письмо 95. Наследственность греха прародительского Наследственная греховность невольно возбуждает некоторые, волнующие ум, недоразумения. 1) Плоть, в которую облечен дух человека, не по самой ли природе своей, противоборствует всем его стремлениям, затемняет его разум, производит беспорядки в его воле и сердце и от заблуждений неизбежно ведет к порокам? Так думать богохульно. Если наша плоть есть источник греха, то значит, виновник греха есть Бог; потому что Он создал наше тело, равно как и душу, и соединил их между собою. 2) Зло в человеке не есть ли неизбежное следствие его ограниченности? Нет; ограничены и добрые Ангелы и несовершенны сравнительно с Богом, однако же тем не менее они благодатью Божьею совершенны в своем чине; они безгрешны; они исполняют свое предназначение и любят Творца, всею дарованною им силою любви. Равным образом и человек, при своей ограниченности, мог бы оставаться безгрешным и совершенным в своем чине, быть верным своему предназначению и любить Бога всем существом своим. Иное дело быть несовершенным, т. е. обладать качествами менее высокими, чем другое существо, поставленное выше на Лествице бытия. Иное дело – быть грешным, т. е. преступником закона, злоупотребителем свободы и прочих даров Божиих. 3) Не делается ли человек худым и порочным вследствие худого примера и дурных обучений? Правда, худое воспитание может укоренить в нас зло и ускорить его развитие. Но зло существует и открывается прежде всякого воспитания. Ибо, при поверхностном наблюдении, не видим ли, что и в младенце ясно обнаруживается расположение ко гневу и притворству, лжи и непокорности? И это не потому, чтобы он видел все эти недостатки в своих родителях и усвоил их себе чрез подражание, но потому, что к ним влечет его внутренняя, врожденная наклонность. Не может древо добро плоды злы творити, ни древо зло плоды добры творити ( Мф.7:18 ). Из заражённого источника естественно течет зараженный поток; при испорченном корне, не может оставаться неиспорченным ствол. |
| Все было расстроено поклонением золотому тельцу 1456 и греховным малодушием соглядатаев, так что Бог изрек народу Своему: «вы разрушили совет Мой; Я же думал, что вы будете богами и сынами Всевышняго все, но теперь погибнете, как Адам» (ср. Псал. 81:6 ) 1457 . Несмотря на это, и после была лишь аналогия всеобщей смертности без прямой ее зависимости от греха Адамова, и – следовательно – все происходило на основании личного вменения. При таком своем характере рассматриваемое суждение удобно примиряется с главнейшими раввинистическими принципами и ничуть не было оретическим уклонением от нормы. Оно выражало не более того, что природное «злое стремление» первоначально приобрело энергическую жизненность по внешнему влиянию и, получив возобладание, дало роковой наклон всему человечеству. Однако в существе своем все люди согрешают единственно по подражанию и сами по себе, не имея неустранимой воспринятой отравы, потому что она не неотвратима. Тоже истинно и для иудейской апокрифической литературы, ибо она вполне признавала частичную человеческую безгрешность. «Когда не согрешают пред лицем Твоим (Боже) населяющие землю и какой народ соблюдает так (точно) заповеди Твои?» – эти тревожные вопросы Салафииля находят в четвертой книге Ездры довольно утешительный ответ, что «есть люди, сохраняющие заповеди», хотя народов подобных и не оказывается 1458 . По этой причине греховность не безизъятна, – и главнейший пункт амартологии св. Павла остается без необходимых параллелей в иудейской системе во всех ее модификациях. Теперь мы в праве утверждать, что Апостол языков не почерпал своего учения из раввинизма, раскрывая библейскую истину наследственности прародительского греха, который всем приносит осуждение смерти. Это – грань, разделяющая первобытную невинность от повсюдной и греховной работы истления, получаемого каждым с естественной необходимостью. Иудейская систематика не могла исповедовать этого в указанной форме и сгладила мировую гибельность райского падения, потому что считала натуральным свойством первозданной человеческой природы и «злое начало». |
| 2.3. Действительно ли простая «отмена» Богом трансляции прародительского греха явилась бы нарушением нашей свободы? Подлинная свобода, согласно святым отцам , — это вовсе не свобода выбора между добром и злом: сам факт такого колебания разума, воли и чувств — признак омраченности, неведения, заблуждения как следствия духовной болезни. Свобода — это не гноми (избирательная воля), но непоколебимая укорененность во благе, то есть непадательное состояние по подобию Самого Бога. Исходя из этого, если бы Господь Своим особым вмешательством разом избавил все человечество от шатаний между грехом и добродетелью, между заблуждением и истиной и утвердил бы всех нас в благодати, то Он вовсе не нарушил бы этим нашей свободы, но, наоборот, вернул бы нам ее. Он поступил бы как врач, возвращающий галлюцинирующего больного из состояния бреда в нормальное состояние сознания. Тем более что иметь гномическую волю и врожденную удобопреклонность ко злу не является нашим выбором. А обретя подлинные ведение и свободу, вряд ли кто-то стал бы роптать на утрату такого «балласта», как наследие ветхого Адама, которое делает нас пленниками страстей, похотей и демонов. Не говоря уже о том, что Бог не спрашивает нашего согласия на то, чтобы привести нас в бытие, но это традиционно не рассматривается как нарушение нашей свободы. Вряд ли бы кто-то возражал и против того, чтобы нам рождаться духовно свободными. 3. Каковы же решения? В качестве решения перечисленных проблем время от времени богословами предлагаются довольно экзотические идеи. Так, патролог В.М. Лурье делает следующее допущение: младенцы, находящиеся в утробе матери, на самом деле обладают свободой воли, то есть способностью принимать полностью осознанные и ответственные решения. Как и люди, страдающие синдромом Дауна, и те больные, что находятся в вегетативном состоянии. Их волевые акты сокрыты от людей, но видны Богу. И таинственным для нас образом они могут делать подлинный решающий выбор между вечным духовным благом и грехом, в котором лежит мир сей. Этим, по мнению В.М. Лурье, объясняются непонятные нам суды Божии о них |
| Но чтобы и нам, братие, не подвергнуться сему несчастному жребию, Божескому строгому суду: то мы должны тщательно пользоваться теми средствами, кои споспешествуют ко спасению; должны пользоваться Словом, Верою и таинствами Нового Завета Но что есть Слово, Вера и Таинства вообще? сие мы рассмотрели; – а в чем состоит каждое из них порознь? сие теперь предложим. – Какое же убо первое таинство Нового Завета? и что оное есть? Первое таинство Есть Крещение, и есть не что другое, как такое священное действие, в котором, под видом воды тело омывающей, душа человеческая омывается как от прародительского Адамова греха, так и от своих собственных скверн Кровию Иисуса Христа и силою Духа Божия. Сия сила Духа Божия, души человеческие омывающая, ничем более означена быть не может, как естественною водою. Как единая, чистая, беспримесная вода чисто омывает тело: так единая сила Духа, заслугами Христовыми, пролитием Крови Его приобретенная, душу совершенно очищает. В первом видимом действии Божии, в таинственном сотворении и неодушевленных вещей и одушевленного разумного творения – человека были употреблены в посредствие два предмета, две вещи, два средства: вода и Дух Божий. Вода была предметом страждущим, а Дух действующим. Вода была такою вещию, в которой все творения были содержимы и заключаемы; а Дух все долженствовал зачинать, образовать и производить из воды. Вода была веществом, из которого, яко из матери страждущей, все родилось, а Дух был Тот Отец, Который все действовал, и зачинал и образовал и оживлял и совершал, носяся верху воды 808 . Подобно и во втором деле Божии, во втором сотворении, в воссоздании падшего, грехом умершего человека, в паки-бытии, во оживлении его, таже вода и Тот же Дух Божий употребляются. Правда, сама по себе вода здесь не есть то вещество, из которого бывает оживление внутреннего, и не есть сама по себе таинство; но таинство уже составляет соединение земной и небесной вещи, соединение видимого и невидимого, вещественного и духовного предмета, соединение воды и Духа. |
|
|
