| Нерешительность Моголов была выгодна и маратхам, к-рые много сделали для разрушения некогда могущественной империи. Сосредоточив в своих руках реальную власть, пешва (главный министр) Маратхского гос-ва Баладжи Вишванатх Бхат (1713-1720) смог преодолеть внутренние разногласия в среде маратхских феодалов и добиться от могольского правителя права на сбор налогов с 6 суб в Декане. Основанная им т. н. династия пешв правила до 1818 г. При пешвах Баладжи Рао (1720-1740) и Баладжи Баджи Рао (1740-1761) маратхи заметно продвинулись на север и юг, подчинив себе большую часть Южноазиатского субконтинента. Результатом их завоеваний к 30-м гг. XVIII в. стало образование на территории И. ряда маратхских княжеств, самыми крупными среди к-рых были Нагпур (правящая династия Бхосле/Бхонсле), Индаур (династия Холкар), Гвалиор (династия Шинде/Синдия) и Барода (династия Гайквад/Гаеквар). Эти 4 княжества во главе с Махараштрой образовали конфедерацию со столицей в Пуне. В 1739 г. в Сев. Индию вторглось войско иран. завоевателя Надир-шаха, разбившее многотысячную армию правителя Дели Мухаммад-шаха и разграбившее столицу Моголов. Потеряв казну, Моголы лишились последних рычагов воздействия на подданных. Джагирная система практически перестала существовать. Власть Мухаммад-шаха ограничивалась Дели и незначительными территориями между реками Ганг и Джамна (Ямуна). Последующие могольские правители - Ахмад-шах (1748-1754), Аламгир II (1754-1759) и Шах Алам II (1759-1806) - были марионетками в руках афганцев или маратхов. С 1748 г. правитель Афганистана Ахмад-шах Дуррани/Абдали совершил 5 военных походов в Сев. Индию, в результате к-рых Аламгир II был вынужден признать его власть над Пенджабом, Синдом и Кашмиром. В Пенджабе интересы афганцев пересеклись с интересами маратхов, к-рые в стремлении подчинить себе всю И. дошли до сев.-зап. территорий. В сражении при Панипате (14 янв. 1761) афганцы наголову разбили маратхов. После чего маратхи бросили все силы на борьбу с юж. соседями - Хайдарабадом и подвластным ему Карнатиком. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла БОТТАРИ Боттáри [итал. Bottari] Джованни Гаэтано (15.01.1689, Флоренция - 4.06.1775, Рим), итал. историк Церкви, историк искусства, архивист, один из основоположников музейного дела. Придворный папский библиотекарь (с 1730) флорентийского рода Корсини и личный капеллан (с 1735) папы Климента XII; профессор истории Церкви в ун-те Сапиенца. Активный член группы «dell " Archetto» - кружка янсенистов (священнослужителей и ученых), выступавших с критикой иезуитов и собиравшихся в 30-40-х гг. XVIII в. в палаццо Корсини. Для папы Климента XIII Б. собрал б-ку, содержавшую уникальную церковную и историческую лит-ру, гравюры и рисунки (ныне в Б-ке национальной академии и Национальном кабинете гравюр в Риме) и составил коллекцию древностей и картин (Рим, палаццо Корсини). Б. переписывался с крупными европ. антикварами, археологами, художниками, вел кропотливую работу по атрибуции собранной им коллекции; был составителем первого иллюстрированного каталога Капитолийского музея с подробными историческими и иконографическими комментариями (1741. Т. 1-2; 1755. Т. 3; т. 4 опубл. Н. Фоджини в 1782). По поручению папы Б., изучавший раннехрист. древности, подготовил новую редакцию классического труда А. Бозио о христ. памятниках Рима (Roma sotterranea), вышедшую в 3 томах под названием «Sculture e pitture sagre estratte dai cimiteri di Roma» (R., 1737, 1747, 1754). Б. исследовал произведения искусства как исторические документы своей эпохи, что отразилось уже в ранних его работах (Dialoghi sopra le tre arti del disegno. Lucca, 1754). Наиболее известный труд Б.- публикация источников по истории живописи, скульптуры и архитектуры XV-XVIII вв., собранных в рим. архивах, б-ках, частных собраниях и в среде художников (Raccolta di lettere sulla pittura, scultura e architettura. R., 1757-1768. Т. 1-6; 1773. Т. 7 в доработке Л. Креспи). Особое внимание в этой работе Б. уделил вопросам реставрации, реконструкции памятников древности, правилам их собирания, учета и хранения, продажи и т. п. Одновременно Б. было подготовлено 1-е издание биографий итал. художников Дж. Вазари ( Vasari G . Vite d " più eccelenti pittori. R., 1759-1760. 3 vol.) с теоретическим вступлением, в к-ром высоко оценивалась роль классического наследия в развитии искусства, а Ренессанс противопоставлялся маньеризму и барокко. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВЕТТШТЕЙН [нем. Wettstein] Иоганн Якоб (5.03.1693, Базель - 9.03.1754, Амстердам), швейцар. протестант. теолог, текстолог НЗ. Изучал философию и теологию в Базельском ун-те. Еще студентом В. занялся исследованием рукописей и ранних переводов НЗ, работал в б-ках Голландии и Англии (1714-1717). По окончании учебы, став пастором, В. подготовил новое издание греч. НЗ. Однако, когда в гранках издания обнаружилось, что он внес в текст варианты, отличные от «общепризнанного текста» (см. ст. Библия ), к-рые он считал более близкими к оригинальным, В. был отправлен за штат, а издание так и не вышло в свет. В. уехал в Амстердам, где в 1751-1752 гг. опубликовал греч. НЗ в 2 томах (Novum Testamentum Graecum editionis receptae cum lectionibus variantibus... necnon commentario pleniore... opera et studio). В этом издании он ничего не менял в «общепризнанном тексте», но под текстом разместил нек-рые варианты, к-рые считал изначальными. Кроме того, под текстом В. поместил 2 объемных критических аппарата, первый из к-рых отражал варианты чтения, предлагаемые различными рукописями. Примененная здесь система обозначения кодексов (маюскулы, или унциалы, - большими лат. буквами, после окончания лат. алфавита - еврейскими; минускулы, или курсивные рукописи, - араб. цифрами) просуществовала без изменений до нач. XX в., когда К. Р. Грегори, сохранив принципы В., привел эту систему в тот вид, к-рый принят в новозаветной текстологии в наст. время (см. ст. Текстология библейская ). Второй аппарат предлагал собрание цитат из произведений классической греч. и евр. лит-ры, пояснявших содержание используемых в НЗ понятий и представлений. В приложении В. опубликовал описание всех известных на то время рукописей НЗ и трактат «О толковании Нового Завета». При интерпретации текста НЗ, как и любого др. произведения, В. считал, что необходимо стремиться прочитать текст глазами первых читателей и учитывать представления, характерные для времени его появления. Лит.: Hulbert-Powell Ch. L. John James Wettstein, 1693-1754. L., 1937. Рубрики: Ключевые слова: АУГУСТИ Иоганн Кристиан Вильгельм (1771/72- 1841), протестантский теолог, гебраист, исследователь раннехристианской археологии |
| [с.1299] Экзаменатор и Прокуратор. Он испытывал учеников, назначаемых на дьяческие и пономарские места, в чтении и пении и знании церковного устава. К нему же посылались для исправного обучения замеченные в неисправном чтении и пении священно-церковнослужители. Так, в 1758 году присланы были для той цели 1 священник, 3 диакона, 8 дьячков и 10 пономарей. 2 Учители семинарии Учителями низших классов Переславской Семинарии были ученики той же Семинарии и священники, отличавшиеся учёностию. Преосвященный Серапион в письме к Ректору Вонифатию извещал, что на реторику и пиитику учитель сыскался – Дмитрий Дьячков, «которого Дьячкова по моей Семинарии и довольно, и больше учителей не надобно, для того, что реторики ученики есть свои и школы меньшие могут учить совершенно». Назначались и увольнялись учители самим Преосвященным. Назначение каждому из них учебных предметов для преподавания тоже зависело от Преосвященного. Таким образом в 1757 году был определён в учителя 1-го класса ученик реторики Семён Камков, а учителю Гусельщикову назначено преподавать реторику, философию и богословие, – учителю Радовичу пиитику, а священнику Ивану Макарьеву партесное пение. Таким же образом в 1754 году учитель Дьячков за недобропорядочное поведение и опущение классов был уволен от должности. В Переславской Семинарии было всего четыре учителя да Префект и Ректор. Учители священники ценились очень высоко и делались присутствующими Консистории. Учащиеся В Переславскую Семинарию ученики принимались по прошениям их отцов, подаваемым [с.1300] в Переславскую Кафедральную Контору, из которой посылались ведомости в Семинарию о принятых в неё учениках. Принимались ученики от 10-ти до 15-ти лет и кончали курс лет 27-ми. Учебный курс продолжался по 1 году в классе; но учились и по 3 года. Лучшие из учеников реторики избирались в старшие – сеньёры. Сеньёрам давалось помещение в Даниловом монастыре и поручалось смотрение за учениками. В 1754 году таких старших было трое, и одному из них поручено смотреть за учениками пиитики, другому – синтаксимы и грамматики, третьему – инфимы и фары. Из безнадёжных учеников одни помещаемы были в архиерейские певчие, другие, имеющие свыше 20-ти лет, посылались в русскую школу, чтобы они из неё с пользою могли занять хотя дьяческие и пономарские места. В Переславской Семинарии строгих телесных наказаний не было. Ещё в 1758-м году указом Консистории предписывалось – не наказывать учеников жестокими наказаниями. |
| Гавриил и без уроков Розе тянулся к учению. Роман Державин разъезжал по сельской местности, занимался межеванием – и помогал ему в этом специально офицер-геодезист. Он дал любознательному Ганюшке первые уроки черчения. Рисование стало первым серьёзным увлечением– творческая страсть захватила его. Навсегда запомнил Гаврила первое путешествие в Москву – вместе с отцом. Огромная покатая Красная площадь, Кремль, битком набитый храмами и теремами, шумная и богатая торговля повсюду – и конца-края не видно домам, среди которых попадаются и каменные. Но куполов, кажется, больше, чем жилых домов! Ганюшка немало повидал городов, но с таким величием встретился впервые. Августейшая императрица Елизавета Петровна, в отличие от своего великого отца, любила Первопрестольную. Крепко полюбил её и Гаврила Державин. В военной коллегии Роман Николаевич Державин, частенько прихварывавший, хлопотал о собственной отставке. Его обещали произвести в полковники. Но – пока суд, да дело – у подполковника закончились деньги. А откуда взять средства для обучения в кадетском корпусе? Нет у Державиных денег… Пришлось возвращаться в Казань не солоно хлебавши. Художник Иван Смирновский. Портрет Г.Р.Державина В конце января 1754 года старший Державин получил заветную бумагу об увольнении из армии, в которой шла речь и о «полковничьем ранге», к которому отставника, известного беспорочной службой, обещали представить. Только-только Роман Николаевич Державин в подполковничьем чине вышел в отставку, только поверил, что дела его исправятся – как болезнь скрутила его. В ноябре 1754 года семейство осиротело. В селе Егорьеве, при храме, похоронили несчастного офицера. Служил, иногда веселился и шумел, экзаменовал сына по черчению, рассказывал об армии – и вдруг его не стало. Рыдания, молитва – и чёрная бездна. Сельский батюшка произносил утешительные речи о лучшем из миров – притягательные, таинственные слова. Всю жизнь перед этой неисчерпаемой тайной Державин преклонял колени. А жизнь у них пошла плачевная, сиротская. |
| В родительском доме Тимофей жил до четырнадцати лет. В 1737 году были изданы два указа императрицы Анны Иоанновны, которые со всей строгостью предписывали «сделать церковно-служительским детям разбор, и лишних, особливо не учащихся, отдавать на военную службу». В Новгородской епархии, не имевшей тогда епископа, исполнение этих указов было особо ревностным. Тимофей был привезен матерью в Новгород для поступления в Духовное училище. 11 декабря 1738 года он, по просьбе старшего брата, бывшего причетником в Новгороде, взявшего его на свое иждивение, был зачислен в Новгородскую Духовную славянскую школу при архиерейском доме. От чтения книг ему приходилось переходить к работе, от копания гряд – к школьным занятиям. «Таким образом, еще не будучи подвижником, Тимофей уже начал предвкушать жизнь подвижническую». В 1740 году старанием нового епископа Новгородского Амвросия Духовная славянская школа была преобразована в Духовную Семинарию. Из общего тысячного состава учащихся Духовной школы Тимофей, как один из способнейших к наукам, был переведен во вновь открытую Семинарию и принят на казенное содержание. Начальство Новгородской Семинарии присвоило ему новую фамилию – Соколовский. О годах семинарской жизни святитель Тихон вспоминал впоследствии: «Я продолжал учение на казенном коште и терпел великую нужду, по недостатку потребного к содержанию, и так бывало: когда получу казенный хлеб, то из оного половину оставлю для продовольствия себе, а другую половину продам; куплю свечу, с нею сяду на печку и читаю книжку». Обучался Тимофей в Семинарии почти 14 лет: два года – грамматике и по четыре года – риторике, философии и богословию. Длительный период обучения связан с тем, что в недавно открытой Семинарии был недостаток учителей. В 1754 году Тимофей окончил Семинарию. Один из исследователей так характеризует годы его пребывания в ней: «Во время всеобщего увлечения схоластикой, когда в самой Семинарии, воспитавшей святителя, преобладала над всем схоластическая ученость, когда между словом и делом, между мыслью и действительностью не было ничего почти общего, когда о многом и очень хорошо говорили, но очень мало или же совсем ничего не делали, святитель Задонский был человеком совершенно чуждым указанных недостатков и противоречий». Тимофей был назначен преподавателем риторики (1754–1758). Молодого учителя, отличавшегося необыкновенной сердечностью, скромностью и благочестивой жизнью, все очень любили и уважали: и ученики, и семинарское начальство, и Новгородские архиереи. |
| Этим временем владыка облачился и вместе с находившимися там иерархами, обливаясь слезами, стал разоблачать мощи святителя. Сняв нательное белье, вынули святые мощи из гробницы, и владыка, показывая их большевикам, сказал: " Вот наш обман " , — и вновь залился слезами. Последовало гробовое молчание. Устыдились ли насильники своих гнусных и напрасных нападок, неизвестно, но перед ними действительно находилось нетленное тело святителя, скончавшегося в 1754 году. Из четырех присутствующих врачей только один, нерусский и нехристианин, дерзнул вонзить ланцет в область живота святителя. Был составлен протокол, в котором говорилось, что это Иоаким Горленко (мирское имя святителя), скончавшийся в 1754 году 10 декабря, и что ввиду климатических условий места его погребения тело его не подверглось тлению» [xxxviii] . Далее события развивались так: «В тот же день вечером безбожники ворвались в дом владыки и под угрозой револьвера заставляли его подписать протокол, что якобы с его согласия мощи святителя увозятся из Белгорода. Владыка отказался подписать, и один из чекистов ударил его револьвером по голове, бросил на пол и топтал и бил его ногами. Страдалец пролежал несколько часов без сознания. В наскоро сколоченном ящике, устланном внутри стружками, безбожники тайно ночью увезли обнаженное тело святителя Иоасафа в Москву, в анатомический музей, где в таком виде выставили его напоказ посетителям музея, и много верующих приходило сюда, чтобы незаметно помолиться здесь и поклониться святым останкам святителя» [xxxix] . Следует отметить, что сначала из Белгорода мощи святителя были отправлены в Курск, а затем — 29 декабря в качестве «особо секретного груза», — в музей Народного комиссариата здравоохранения (ул. Петровка, д. 14). Таким образом, мощи святителя Иоасафа Белгородского, которым 166 лет поклонялись верующие, были превращены в экспонат музея и выставлены напоказ посетителям. Серебряную восьмипудовую раку, в которой находились мощи, должны были отправить в Наркомат финансов.Однако это распоряжение по неясным причинам выполнено не было. |
| Т–т. 258 См. там же типограф, д. 24 л.л. 18,33. Из того же письма С. Т–а видно, что Киево-Печерский архим. Лука сам собирался тогда приехать в Москву с целью лично представиться государыне и ходатайствовать перед нею по делу о типографии. С. Т–т советовал ему торопиться с приездом, потому что отъезд императрицы из Москвы в С.–Петербург предполагался не позже 10 мая 1754 г. «Уже подставние лошади и солдат команди по пути заготовляются», – писал С. Т–т, – «ибо ее величество неотменно изволит с Москвы виступить з 10 числа, которой срок уже и объявлен. Ваше ясне в Богу високопреподобие, буди намерение крайное приездит в Москву имеете, всепокорнейше прошу как возможно поспешить ее величество застать в Москве; дозволительные же прошения как ее величеству, так и в святейший синод прошу прислать вскоре как возможно, да и самим, по отпуске оних, не медлить виежжать». – В особой приписке (см. того же дела л. 19) к тому же письму С. Т–т советовал архим. Луке; возможно скорее прислать для хора императрицы маленьких певчих, о которых ему Μ. Ф. Полторацкий снова напоминал 17 апр. 1754 года; «с нарочитой присилки их» (т. е. певчих), – прибавлял при этом С. Т–т, – «до состоявшагося указа ея величество будет доволнейша, нежели как по указу привезени будут, ибо вскоре и указ к Кириллу Ивановичу Коченовскому имеет быть послан о набирании и присылке ея величеству певчих». 259 См. письмо это в архив К. П. Л. типограф, д. 37 л. 97. ср. л. 98, об., где черновик ответа архим. Луки на это письмо. См. там же монаш. д. 24 л.л. 34–37. Письмо это, по обыкновению, было снабжено тремя приписками, в которых С. Т–т говорит частью о себе и своих нуждах, частью о разных новостях и исполненных им лаврских поручениях. Так, в первой приписке он, упомянув о том, что во все время своего 4-летнего «послушания» он всегда был болен, равно как и теперь был «несовершенно же здрав», просил разрешения на пути из Москвы в Киев заехать в Ахтырку и поклониться, по обещанию, Ахтырской чудотворной иконе Богоматери, прибавляя при сем следующее: «оная же путь моя убитка и малейшего сделать мне не может, понеже ея високопревосходителство госпожа Салтыкова обещать изволила с Кромской своей деревни дать мне подводи в Ахтырку и до самаго Киева». |
|
|
