| Но все это было бы, конечно, невозможно, если бы вера обладала очевидностью, подобной очевидности чувственного опыта; здесь казалось бы, напротив, ясное указание, что вера содержит элемент «допущения» того, что не дано непосредственно, что скрыто от нас и нам недоступно. Другими словами, это свидетельствует, что предмет веры есть нечто трансцендентное, существование и свойства чего далеко не очевидны, не даны в непосредственном опыте. С этим совпадает господствующее убеждение, что Бог есть реальность порядка трансцендентного, «запредельного» и что поэтому и само его существование и его свойства или «атрибуты» суть предмет религиозной мысли — того, что называется «догматами веры» или «вероучением». Мне могут указать, что то, что я пытался описать как религиозный опыт, в лучшем случае дает только туманное, бесформенное сознание некоего мистического «нечто», но никак не может обосновать всего, что входит в состав положитель ной религии. Я еще раз повторяю: я, безусловно, признаю, что эти указания содержат элемент подлинной правды. Я думаю, однако, что то, что в них верно, вполне согласимо с намеченным мною понятием веры как религиозного опыта и требует только дальнейшего развития и уяснения этого понятия. Вера есть духовное состояние совершенно своеобразное; но все своеобразное нельзя точно определить подведением его под какое-либо общее понятие; оно поддается уяснению отвлеченной мысли только через сложный ряд определений. Мы стоим поэтому перед задачей дополнения развитого понятия новыми, доселе еще не учтенными признаками. Первое, что нужно здесь отметить, есть своеобразие достоверности, присущей вере как религиозному опыту. Это своеобразие легче всего определить сначала отрицательно. Если я доселе употреблял слова «очевидность» и «достоверность» как синонимы (в согласии с обычным словоупотреблением), то теперь я должен подчеркнуть, что достоверность религиозного опыта не совпадает с «очевидностью» (в строгом, буквальном смысле этого слова). Что Бога нельзя увидеть глазами, иметь в чувственном опыте — это ясно само собой и было уже отмечено мною в указании на сверхчувственный характер религиозного опыта, т. |
| 4 .При сравнении текстовых фрагментов «Послания 1» с фрагментами из других сочинений патриарха Никона , в которых описаны одинаковые по содержанию события, можно обнаружить между ними лексическое и стилистическое сходство. В двух видах послания и в грамоте Никона к константинопольскому патриарху Дионисию, составленной в декабре 1665 г. – через три с половиной года после обращения Никона к Паисию Лигариду, есть рассказы об избиении патриаршего стряпчего царским стольником Богданом Хитрово. Приведу описания этого события, содержащиеся в двух видах послания и в грамоте (шрифтом обозначены совпадающие фрагменты; подчеркнут одинаковый порядок слов): «Послание 1» «Послание 2» «И тот царев человек, гордяся, паче приложи ему раны с безчинными глаголы: „ Не дорожи де ся и с патриархом». И я о таком//деле посылал до царского величества писание своею рукою, чтоб суд и месть о таком деле сотворил. И царское величество не изволи, написал своею рукою . хотел видетися и не виделся » (Паисий, л. 145 – 145 об.). «И царского величества окольничей ему сказал: „ Не дорожися " . И приложи еще ударили его в чело тем же древом и уязви люто зело... И царскому величеству написал я своею рукою, чтоб, сыскав, дал обороне на биющаго без правды нашего человека... И царское величество написал своею рукою, что, де, сыщу, по времени сам с тобою увижуся. И в тот день с нами не внделъся » (Дионисий, л. 107 об.). «И тот царьской человек болшей придал удар и словами бесчестными говорил: „Для чево, де, велми почитаешь патриарха?». И я, о томе деле извещающи, посылал к царскому величеству грамотку, моею рукою писану, чтобы суде и управу о том деле учинил. И царское величество не поизволил и своею рукою написал , что имеет волю со мною повидатися, но того не зделал » (л. 228). Сравнение текстов показывает, что изложение одной и той же ситуации даже текстуально совпадает в «Послании 1» и в грамоте; в двух видах послания описания схожи только по содержанию: в «Послании 2» наблюдается тенденция к более подробному изложению и перефразированию, отдельные слова заменены на синонимы или близкие по смыслу выражения («приложи раны» – «придал удар»; «писание» – «грамотку»; «суд и месть... сотворил» – «суд и управу... учинил»; «хотел видетися и не виделся» – «имеет волю со мною повидатися, но тою не зделал»), что порой приводит к трансформации смысла («Не дорожи де ся» – «Для чево, де, велми почитаешь патриарха?»). |
| Решив это, я надеялся, что мне не придется прервать задолго еще перед тем начатого моего молчания на её письма. Прошло и два, и три, и четыре месяца. Я был давно уж свободен от последнего, данного мною ей обещания (см. «Изиду» стр. 219). Я узнал, главнейшим образом из столь «верного», как тогда думал, источника, т. е. от её сестры, такие ужасные факты, что, при необходимости написать ей, не мог ограничиться насмешливым тоном моих последних ей писем. Подробности её участия в «новейших» событиях оказались так отвратительны. Madame де Морсье просила меня положить предел дальнейшим злонамеренным действиям Блаватской. Наконец знаменитая «исповедь» посланницы махатм довела меня до весьма понятного, крайнего возмущения. Поэтому резкий, уже без всяких церемоний, тон моего ответа на «исповедь» – вполне естествен. И вот, г-жа Желиховская приводит (стр. 131–134 её брошюры) это письмо мое, каждое слово которого, от первого и до последнего, является подтверждением моего разсказа в «Изиде». Я-то очень ей за это благодарен, но зачем ей понадобилось такое письмо – непонятно! Таким же подтверждением разсказанного мною окажутся, для внимательного читателя «Изиды», приводимые отрывки и из других моих писем. Но все же я дам здесь все разъяснения, которые заинтересованный и внимательный читатель может проверить – с «Изидой» и «брошюрой» в руках. На стр. 47 своей брошюры г-жа Желиховская приводит такие мои строки из письма 1884 года: «Но вот факт (что именно до этих слов я писал о Блав.– неизвестно, а было бы интересно знать это). Там же (в Эльберфельде) я получил, к великой зависти теософов, собственноручную записку Кут-Хуми и даже на русском языке. Что она очутилась в тетради, которую я держал в руке, меня нисколько не удивило,– я это заранее предчувствовал и почти знал. Но поразило меня то, что в этой записочке говорилось ясно и определенно именно о том, о чем мы говорили за минуту! В ней был ответ на мои слова,– а в течение этой минуты я стоял один, никто не подходил ко мне и, если предположить, что кто нибудь заранее положил в тетрадь записочку, то этот кто нибудь, значит, овладел моей мыслью и заставил меня сказать те слова, прямой ответ на которые находился в записочке. Этот изумительный феномен я отчетливо наблюдал несколько раз над собою и над другими. Какова сила! А рядом с этой силой, какое иногда безсилие!» Этот курьезный «феномен», один из ранних, произошел в Эльберфельде, осенью 1884 года. К моему большому сожалению я не мог разсказать о нем в «Современной жрице Изиды», так как русское письмо Кут-Хуми у меня затерялось, а я приводил в моем разсказе только те письма, подлинники которых хранятся в целости. Но как же можно выставлять это письмо как доказательство моей полной веры, когда в нем заключается подчеркнутая фраза: «меня нисколько не удивило – я это заранее предчувствовал и почти знал»? |
| Я сделал акцент на определении ментального как того, к чему субъект имеет первоочередной доступ. У человека существует множество свойств, которые мы иногда называем «ментальными», однако они не являются таковыми в указанном мною смысле, но лишь представляют собой свойства общественного поведения. Когда мы говорим, что некто благороден или раздражителен, а другой является полезным источником информации, возможно, что мы высказываемся по поводу их общественного поведения, а не о тех мыслях или чувствах, которые стоят за этим поведением. Мы можем вполне естественно назвать состояние раздражения «ментальным» свойством, но это не ментальное свойство в указанном мною смысле. Я хочу также подчеркнуть, что ментальные события в моем понимании отличаются от событий в мозге. Делая это замечание, я, разумеется, не отрицаю, что большинство ментальных событий вызвано событиями в мозге. Очевидно, что большая часть пассивных ментальных событий – тех, которые мы сами в себе обнаруживаем, то есть ощущения, мысли, убеждения и желания – вызвана хотя бы частично событиями в мозге, которые, в свою очередь, хотя бы отчасти, вызваны событиями в теле, в то время как небольшая часть ментальных событий вызвана (хотя бы частично) другими ментальными событиями. Причиной моей зубной боли является событие в мозге, причиной которого является разрушенный зуб. Мысль, представляющая собой заключение дедуктивного вывода, вызвана (хотя бы отчасти) другими мыслями, содержащимися в посылках этого вывода. И, как мы уже поняли из 2 главы, разумеется, существует также каузальная связь в обратном направлении. Активные ментальные события – наши намерения (то есть цели) – сами служат причиной событий в мозге, которые, в свою очередь, являются причинами других событий в теле. Наша телесность проявляется в наличии этих ментально-физических связей. Человек не смог бы существовать, не обладая способностью к ментальной жизни (способность иметь ощущения, мысли и т. д.), и само по себе обладание такой способностью является ментальным свойством (таким, к реализации которого субъект имеет первоочередной доступ). |
| Итак, если – в установке рациональности – понимать проблему «свободы и действия Бога» так, что здесь речь идет об определении формы взаимодействия между Богом и мною как двумя автономными по своему бытию существами, то проблема остается именно абсолютно не разрешимой. Либо мое бытие наносит ущерб абсолютности и всемогуществу Бога, либо же Бог поглощает и уничтожает меня именно в том элементе свободы, изначальности, которое образует самое существо моего «я»; tertium non datur. Божье всемогущество и моя свобода остаются безусловно несогласимыми. Известно, с какой интеллектуальной остротой и религиозным напряжением предпринимались в догматическом развитии христианского сознания – и отчасти и других исповеданий – самые разнообразные попытки найти рациональное разрешение этой антиномии. Мы не задаемся здесь целью противопоставить всем этим попыткам какое-нибудь новое по содержанию решение. Наша задача состоит, напротив, в том, чтобы усмотреть при посредстве «трансцендентального мышления» трансрациональность самого отношения и тем уяснить истинный смысл самой проблемы. Мы прежде всего формулируем еще раз саму антиномию в ее самой общей форме: реальность Бога в ее абсолютности и мое автономное в отношении ее бытие рационально безусловно несогласимы; и все же мы в смысле бытия должны быть двумя различными, отдельными существами, – иначе, как уже указано, теряет смысл то, что я разумею под «Богом». После всего сказанного выше нетрудно «разрешить», по крайней мере в принципе, эту антиномию в той единственной форме, в которой вообще может разрешиться подлинная антиномия, – именно не пытаясь установить новые понятия, в которых она бы исчезла и была бы погашена, а достигая трансрационального синтеза, в котором она, сохраняясь, была бы преодолена. Двуединство между Богом и мной – которое рационально не мыслимо непротиворечиво ни как единство, ни как двойственность – может быть постигнуто во всяком случае лишь в форме уже знакомого нам антиномистического монодуализма. Лишь поскольку я мыслю бытийственное отношение между Богом и мною одновременно и как подлинную двойственность, и как глубочайшее единство и витаю над этим противоречием, я улавливаю истинное отношение в этом трансрациональном синтезе, в этом умудренном неведении. Религиозное сознание обычно более заинтересовано в том, чтобы сохранить здесь двойственность. При более глубоком религиозном размышлении оказывается, однако, – как уже было только что указано – не менее важным подчеркнуть здесь единство, основанное на всереальности и всемогуществе Бога, – то единство, из которого следует, что перед лицом Бога я есмь ничто, потому что всем моим бытием – не только в его возникновении, но и в каждое мгновение его пребывания и действенного обнаружения – я обязан Богу. Общее решение, как указано, может состоять лишь в том, что и то и другое – двойственность и единство – утверждаются одновременно в их антиномистическом совпадении. |
| Вы имели в виду (вычеркивая этот вариант), что «Деллингер опустил, что etc», но тут, очевидно, недоразумение. Рейш в предисловии говорит, что Деллингер nachträglich aufgezeichnet два места, именно стр. 18 (история разделения церквей, длинная речь исторического содержания) и стр. 35 (речь об англиканских ординациях). Все остальное написано Рейшем. Поэтому, мне кажется, и варианты ко всему остальному могли бы остаться целыми, ежели в них, конечно, нет какой-либо нелепости, но этого предполагать нельзя, так как рукопись проверена Рейшем. Конечно, нелепости от Деллингера нельзя ожидать, но мог быть какой-нибудь lapsus linguae. Рейш сделал именно на этом листе заметку (относящуюся до последующей мысли), а этот вариант, крупно мною подчеркнутый, не тронул. Конечно, как Вы замечаете, это «дело истории», но ведь и почти вся его речь – чисто история, и такой исторический факт очень кажется интересен. Не сочтете ли возможным оставить вариант? Великий Князь поручил мне спросить Вас, как бы Вы предполагали поступить с сочинением «о Св. Духе», присланным из Киева 53 . Найдутся в академии охотники перевести его? и какое за это можно бы дать вознаграждение? XLIV Среда. Многоуважаемый Иван Леонтьевич. Отчет и книжка мною получены. Конечно, я соглашусь с Вашими замечаниями. Ежели бы, против ожидания, встретилось что-либо, по моему мнению, очень стиснительное, то приеду спросить Совета у Вас. Как только окончу перевод 2-й части, сейчас же отправлю к Вам на просмотр. Преданный Вам А. Киреев. P. S. Великий Князь очень беспокоится об И-фе В-че. XLV Понедельник. Многоуважаемый Иван Леонтьевич. Вот вторая часть. Письма Аряима и других я отдал переписать (как замечательно письмо Малькольма Мак Колля!). Я докладывал Великому Князю, что и эти письма следовало бы напечатать, но он не соглашается, говоря, что им может быть уделено место в Сборнике 54 , что это лишний груз при отчете. На днях соберется Совет, и тогда необходимо будет решиться на избрание какого-либо способа перевода. Конечно, тот, который Вы указываете, – самый удобный, лишь бы Иван Терентьевич не затянул дела, поправляя его. |
| Возвращаясь к теме взаимодействия со столичными властями, хотел бы поблагодарить градоначальника и его сотрудников за их неоценимую помощь при организации III Международного православного молодежного форума в Москве, собравшего множество активных молодых людей. Также с благодарностью обращаюсь к мэру Москвы и службам, ответственным за сохранение столичных памятников архитектуры, в связи с замечательной работой, которая проводилась и проводится в последние годы в исторических обителях и храмах Москвы, в том числе, в этом году: завершение реставрации внешнего облика Высоко-Петровского и Новоспасского монастырей, а также живописей храма Большого Вознесения, проектирование реставрации Антиохийского подворья. Как было уже мною сказано, тему итогов года продолжат второй секретарь епархиального совета и ряд руководителей епархиальных учреждений, я же теперь обращусь к некоторым сторонам жизни и служения пастырей Московской епархии. Практика проведения огласительных бесед Начну с довольно простой темы, на которую, тем не менее, вновь обратили внимание некоторые благочинные и члены епархиального совета в докладных записках, представленных мне при подготовке епархиального собрания. Это тема огласительных бесед перед таинством Крещения. На сегодняшний день опыт проведения таких бесед прочно закрепился на московских приходах. И это меня весьма радует. Однако дело это относительно новое, и потому все еще возникают отдельные практические вопросы. К примеру, из-за того, что в немалом числе храмов огласительные беседы проводятся один или два раза в неделю, причем не всегда во вполне удобное для работающих людей время, оглашаемые нередко проходят такие беседы не там, где планируют участвовать в таинстве, а в том храме, где им это сделать проще и удобнее. Приходя креститься или участвовать в Крещении своих детей или будущих крестников, такие люди приносят свидетельства о прохождении оглашения в другом храме. Эта практика соответствует изданному несколько лет тому назад Патриаршему распоряжению по Москве. Однако считаю нужным подчеркнуть, что в любом случае окончательное решение о допуске человека к участию в таинстве остается за священником, совершающим таинство. Если человек принес справку из другого прихода, но не способен осмысленно прочитать «Отче наш», то у крестящего священника могут возникнуть справедливые сомнения. Вместе с тем недопустима и обратная крайность, когда с человека, прошедшего оглашение, требуют знание наизусть, например, тропарей двунадесятых праздников. Оба приведенных мною примера взяты из жизни, хотя, слава Богу, являются скорее исключением. Во всем должна быть разумная мера. |
| Поснова в его рассмотренной выше статье (Труды 1912, XI, 392): «Евполем замечает, что особую любовь самаряне питали к вавилонским представлениям, к изучению звезд, к халдейской астрологии; при этом-то (?) и идет речь о гносисе, сообщенном «чрез ангела» (?). К этому сообщению г. Поспова я со своей стороны делаю примечание: «никакого подобного замечания у Евполема нет. Автор (г. Поснов) неточно передал, в приведенной фразе, по-видимому, слова Hilgenfeld’a S. 155». Поставленные мною вопросительные знаки и истолкованы, очевидно, г. Посновым в смысле моего «удивления» попыткам находить следы гносиса у Евполема и моего «предубеждения» против этого. В действительности же мои вопросительные знаки выражают только некоторое недоумение по поводу неполной вразумительности второй половины фразы г. Поснова (а что эта половина фразы не вполне вразумительна, с этим, надеюсь, читатель согласится). Но примечание помещено мною отнюдь не потому, что я желал подчеркнуть неточность фразы г. Поснова, а исключительно в виду важности приведенного сообщения для моих рассуждений. Из сообщения г. Поснова (Евполем замечает, что...) выходит, будто у Евполема имеется прямое свидетельство о том, что самаряне питали особую любовь к вавилонским представлениям и астрологии. Для моих рассуждений о самарянстве это очень важное сообщение, так как им мои рассуждения опровергаются. Поэтому я не мог не обратить внимания на указанное сообщение и не мог не предупредить о нем того читателя своей книги, который мог быть знакомым и со статьями г. Поснова. Выясняя же, как получилось у г. Поснова рассматриваемое неверное сообщение, я нашел, что в основе его лежит неправильный перевод слов Гильгенфельда, по книге которого (Ketzergeschichte) г. Поснов, по-видимому, первоначально знакомился с Евполемом. У Гильгенфельда читается: Eupolemos zeigt besondere Vorliebe fur Babylonien, das Vaterland der Sternkunde, welche er ansdrucklich als die chaldaische Astrologie fasst und mit einer durch Engel mitgetheilten Gnosis zusammenstellt. |
| В этом году состоится пять заседаний Священного Синода (включая заседание 25-26 декабря) и пять заседаний Высшего Церковного Совета (ВЦС) , на которых я председательствую по должности. В текущем году мною были совершены архипастырские визиты в 18 епархий России . Особо хотел бы подчеркнуть важность визита на Дальний Восток (в Хабаровскую, Биробиджанскую и Амурскую епархии), состоявшегося в сентябре текущего года. Укрепление и развитие церковной жизни в этом отдаленном регионе — тема особого попечения Священноначалия Русской Православной Церкви. Во время упоминаемого, как, впрочем, и других визитов, особое значение для меня имели встречи и молитвенное общение с тысячами верующих нашей Церкви — людей разных профессий и возрастов, объединенных общей верой и общей исторической судьбой. Особо радостным было общение с многочисленными волонтерами в ходе летнего посещения Свято-Троицкой Сергиевой лавры. В связи с этим должен отметить работу тех лиц, которые собрали сотни молодых людей, и которые продолжают их сплачивать в волонтерском служении Церкви и ближним. Многие из Вас, конечно, видели эту молодежь за Патриаршими богослужениями. Хочу подчеркнуть, что их деятельность не ограничивается только присутствием за совершаемыми Предстоятелем Литургиями, но включает совершение многих добрых дел. Епархиальная комиссия по молодежному служению должна активно включиться в развитие волонтерского движения. В течение минувшего года я, по сложившейся традиции, посещал ставропигиальные монастыри, как в Москве, так и за ее пределами. Сердечно благодарю всех наместников и игумений, насельников и насельниц монастырей за ту большую работу, которую они осуществляют. Отдельного упоминания достойны наместник и братия Свято-Троицкой Сергиевой лавры, понесшие значительные труды в юбилейном году. При этом хотел бы обратить внимание игуменов, игумений на важность индивидуальной работы с послушниками и послушницами, не жалея сил на их воспитание и подготовку к постригу. К сожалению, иногда постриг воспринимается как некая форма поощрения, как ступень карьерного роста. Каждый, кто стремится к постригу, должен ясно осознавать, что постриг — это восприятие особой ответственности, связанной с полным посвящением себя исполнению данных обетов. |
| Андрей во время войны принимал участие в очень опасных операциях, в высадке в Африку, потом в Сицилию, в Италию около Неаполя, во взятии Рима и походе из Италии в Австрию. Он получил шесть наград и даже Legion of Merit в то время, когда только триста лиц имели этот орден. Дослужился он до чина лейтенанта. Н. А. Бердяев предложил мне прочитать в его «Религиоз- но–Философской Академии» публичную лекцию. Я прочитал лекцию под заглавием «Идеал абсолютного добра как основа мировоззрения». Основная мысль моей лекции была та, что, исходя из христианского идеала Царства Божия, можно решать основные проблемы всех остальных философских наук. Этот метод применен мною в книгах «Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей», «Условия абсолютного добра» (основы этики), «Мир как осуществление красоты» (основы эстетики). После моей лекции ко мне подошел господин, фамилии которого я не помню, отрекомендовался, как заведующий культпросветом «Общества Советских Патриотов» и попросил меня прочитать лекцию для этого общества. Пораженный и обрадованный тем, что после лекции, столь решительно подчеркнувшей мое христианское миропонимание, советский деятель предлагает мне прочитать лекцию для их организации, я спросил, на какую тему они хотят слушать лекцию. Он ответил: «На какую вам угодно». Тогда я предложил лекцию Учение Достоевского об абсолютных ценностях». Я нарочно избрал эту тему, изложенную в моей книге «Достоевский и его христианское миропонимание». В ней выдвинута на первый план мысль об абсолютной ценности каждой индивидуальной личности и вместе с тем о неотъемлемых правах личности. Заведующий культпросветом согласился; через несколько дней моя лекция перед советскими патриотами состоялась и в газете «Советский патриот» сущность ее была точно изложена. Вслед за этим мне стали предлагать напечатать в «Советском патриоте» статью о социальной справедливости. В самом начале статьи я указал, что решаю вопрос этот с точки зрения христианского идеала абсолютного добра. Статья эта, а также статья «Критика учения об удовольствии как цели поведения» были напечатаны без изменений. Ухаживание за мною советских деятелей стало пугать меня. Они хитро заманивали меня в свою среду и могли поставить в трудное, сомнительное положение. Поэтому я очень обрадовался, когда вскоре мне удалось уехать в Соединенные Штаты. |
|
|
