| Самую замечательную особенность послания к Ефесянам составляет то, что оно ставит пастырей в очень тесную связь с учителями и дает им более высокое место, чем учителям. Апостол пишет: „Он (Бог) поставил одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных (τος δ) пастырями и учителями“. В то время как каждое из других служений образует особый класс проповедников (апостолы, пророки, евангелисты), пастыри и учители составляют одну группу, один разряд (τος δ)·служителей церкви. При этом объединение их в одну группу может быть понято двояко: или пастыри и учители – одни и те же лица, рассматриваемые с разных сторон их служения 269 , или это разные лица, но сродные по своим функциям и потому составляющие один класс служителей церкви 270 . Так как не только во время написания послания к Ефесянам, но и значительно позднее существовали еще учители, отличные от пастырей, то второе понимание имеет преимущество. Благодаря существенному сродству своих функций пастыри и учители образуют один разряд лиц, служащих к созиданию церкви Христовой. То, что мы знаем об обязанностях пастырей, объясняет нам это сближение их с учителями. Главная цель пастырства – увещание. Но увещание есть несомненно часть учительства. Оно входит и в содержание апостолата и пророчества. Сам ап. Павел свою учительскую деятельность выражает в терминах, весьма близких к тем, в которых он говорит о предстоятелях – пастырях. „Мы проповедуем, вразумляя (νουϑετοντες) всякого человека“ ( Кол.1:28 ). „Вы знаете, писал он фессалоникийцам, как каждого из вас, как отец детей своих, мы просили и утешали (πααμυϑομενοι) и умоляли поступать достойно Бога“ ( 1Сол.2:11, 12 ). Все послания ап. Павла и других апостолов в весьма значительной доле состоят из увещаний. Преподав такие увещания римлянам в гл. 12–15, апостол ссылается на сообщенный ему благодатный дар учительства ( Рим.12:3 ; Рим.15:15 ). Он вменяет увещание в обязанность своим сотрудникам – евангелисту Тимофею ( 1Тим.6:2 ; 2Тим.4:2 ) и Титу ( Тит.2:15 ). Увещание было предметом и пророчества: „Кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание (παλησιν) и утешение (πααμυϑαν 1Кор.14:3 ). Таким образом, пастырей в известном смысле можно назвать учителями; тем боле можно включить их и учителей в один разряд служителей церкви, как представителей теоретического и практического учительства (ср. Кол.3:16 : διδσοντες α νουϑετοττες). |
| В особенности щедры делители на словесные утешения архиерею. Все делается для его блага; и потому если он и лишается судебной власти, не должен печалиться. В усердии по этому направлению доходят даже до того, что уверяют, будто все делается даже по желанию и по просьбе самих архиереев. „Отделение в лице епархиального архиерея судебной власти от административной делается в интересах самих епархиальных архиереев, и без того обремененных существенными для их сана заботами церковного учительства и пастырства. Оставить по-прежнему в руках епархиальных архиереев и управление, и суд, значило бы не сделать ничего особенно важного в пользу духовного правосудия, оказаться равнодушным к тем жалобам, которые высказывают сами наши архипастыри, тяготясь именно разбирательством больших, сложных и запутанных судебных дел. Обратить особенное и преимущественное внимание епископа на производство суда, в ущерб другим высшим его занятиям, как к сожалению было это до сих пор, несправедливо и незаконно; ибо дела церковного управления, учительства и пастырства, в достижении Церковью своих целей, почитаются настолько важнее, выше и существеннее дел духовного суда, насколько преподание учения, совершение благодатных действий; духовно-нравственный надзор кажутся сами по себе выше, важнее и существеннее, чем исследование, рассмотрение и оценка преступлений. Поэтому насколько вообще необходимо и неизбежно самому епископу заниматься первым, чтобы все в них было согласно с началами веры и Церкви, настолько совершенно возможно и желательно освободить его от занятия последними, тем более, когда в этом освобождении не заключается ничего предосудительного и обидного для архиерейского сана»... „Устройство центра судебной власти вне пределов какой бы то ни было епархии и вне подавляющих влияний какого бы то ни было епархиального епископа, будет не в противоречии с коренными началами и свойствами епархиального управления. От этого устройства не пострадают: ни существо епископской власти, ни отношения, в каких по канонам должны стоять клирики к своему епископу, ни существо взаимных отношений одного еппскопа к другому. От того, что суд будет производиться по началам независимости от епархиального архиерея, последний отнюдь ничего не утратит из своей административной и архипастырской власти; он, а не кто-либо другой, будет управлять подчиненною ему епархиею, поставлять клириков, разбирать дела, относящиеся до внутреннего благоустройства... Неуместны опасения на счет нарушения подчиненных отношений клириков к епископу, и начальственных еппскопа к клирикам; последние всецело останутся под властью своего епископа, так что они не в состоянии будут совершать что-либо без ведома и воли своего епископа. Не пострадают и отношения одного епископа к другому в том смысле, чтобы стеснились права и самостоятельность какой-либо епархии, и один епископ самовольно и не по праву стал вмешиваться в дела и пределы управления другого”. |
| Духовный опыт в пастырстве Неизбежность индивидуализма Отражение опыта пастыря в руководстве и учительстве Проповедь безнравственного пастыря Проницательность опытных пастырей Сила опытного слова Сравнительное значение опыта и знание христианства Тактика малоопытного пастыря Помощь пастырю Господа Совет: «Молись Господу» Знакомство с опытом Церкви путем изучения веры и жизни по творениям святых Отцов Молитва и ее значение в пастырстве Вера и молитва Отношение молитвы к прочим добродетелям Пастырь – молитвенник среди паствы Частная молитва в пастырском служении Трудность и важность личной пастырской молитвы Неопытность в молитве и ее следствия Опыт молитвы в пастырском одиночестве Влияние молитвенного настроения пастыря на паству Духовные коррективы на молитве Молитва посредническая. Необходимость посредничества Примеры ходатайства за народ Пастырское предстательство пред Богом Народные искания пастырского посредничества Соподчиненность в молитве с психологической точки зрения Три формы посреднической молитвы Пастырское дерзновение веры Благодать у пастырей – ходатайствовать за других Несердечная молитва о пасомых и мотивировка ее Пастырское право дерзновенно ходатайствовать о пасомых Дерзновение молитвы за других Возгревание дерзновения и общий подъем духа пастыря Следствия нравственного подъема Вера просителей молитвы Обстановка соборной молитвы Благодатность соборной молитвы Смирение пастыря-ходатая о пастве Путь воспитания молитвы Божия благодать и воля человека в молитве Дар молитвы для привлечения к подвигам Напряжение к общей чистоте Молитвенное правило. Цель правила Чины правила Валаамский устав Опасность сокращений правила Искушения на молитве Советы о правиле Борьба с механической вычиткой Божий гнев на небрежных к молитве Попустительные очерствения Ученая работа не заменяет молитвы Уставность и приемы пастыря в общественной молитве Пастырская любовь Пастырю никогда нельзя утрачивать духа любви Воспитание пастырской любви Уклонения в пастырстве от нормы любви Смирение Смирение – главное свойство пастыря Крестный путь пастыря Преимущество в страданиях Утешение креста Опытность пастыря в перенесении скорбей и значение ее для возрождения паствы |
| Прежде всего следует обратить внимание на различие в цели. Верно, что священник и психолог, так же как и педагог и медик, работают и служат человеку. Но у них различные онтологические цели. Психолог, учитель, медик помогают человеку жить, понять себя, помогают в душевных проблемах. Можно сказать, что священник служит спасению и исцелению души, а психолог помогает " строительству " личности человека. Предельность цели открывает перед священником человеческую душу так глубоко, что дерзновенность вхождения во внутреннюю жизнь человека приводит священника в трепет и благоговейный ужас. Психолог не только не может вторгнуться так же дерзко, но он и процессуально огражден рядом правил и норм его профессиональной работы. Священник, конечно, более на виду. Он виден не только в церкви, в общине, но и в обществе. Психолог, как правило, скрыт за стеной своего кабинета. Оттого и общественный статус психолога скромнее. Является ли психолог конкурентом священника? Не вторгается ли психолог в пастырское служение? Может ли священник быть одновременно и пастырем и психологом? Нам представляется, что наших наблюдений достаточно для ответа на главный вопрос: пастырство не то же самое, что практическая психология. Психологическая практика тоже никак не может подменить собою духовное руководство и пастырское окормление. Опасения эти могут иметь место только тогда, когда психологическая практика построена на ложных и непрофессиональных основаниях и не имеет отношения к христианству. Христианская психология, которая формируется на наших глазах, исключает возможность такой подмены. Однако подмена может быть и с другой стороны, со стороны пастырства, а вернее, со стороны крайних, младостарческих форм пастырства, уже осужденных Церковью. Остался еще вопрос о священнике-психологе. Можно ли совмещать эти два призвания в одном служения? Здесь я могу говорить о собственном опыте. Ведь есть два фундаментальных факта в том и другом служении: я служу человеку и сам являюсь человеком; служу спасению души и сам нуждаюсь в спасительной силе Церкви; служу строительству богоподобной личности и сам строю свою; наконец, учительствую и сам являюсь учеником. В этой экзистенциальной двойственности мне видится только один путь цельности и целомудрия. Путь этот - личность. |
| При нормальной постановке, школа во многом облегчает задачи пастырства. В дореформенный период школа, вследствие своей незначительной распространенности, не могла содействовать успешному выполнению задач пастырства. На родине штундизма – в Херсонской губернии в конце 60 г.г. приходился один учащийся на 158 человек. В Киевской губернии, где штундизм обнаружил себя особенно резко, в означенное время на 34 тысячи населения приходилась одна школа; один учащийся на 1050 человек 32 . Не в лучшем, чем в Херсонской губернии, состоянии народное образование было в тех губерниях, где в настоящее время существует штундизм 33 . Вследствие малораспространенности народной школы религиозное образование всею своею тяжестью ложилось на духовенство: ему нужно было делать огромные усилия, чтоб добиться в данном случае более или менее благоприятных результатов. Насколько широко в дореформенное время было развито церковное учительство во всех тех местах, где в настоящее время существует штундизм, за неимением данных, сказать невозможно. Есть несколько указаний, свидетельствующих о том, что церковное учительство в рассматриваемое нами время почти отсутствовало. По сообщению одного лица, знакомого с религиозным образованием народа в Херсонской губернии, «сельское духовенство (во время крепостничества), вынужденное необеспеченностью своего положения погружаться в бездну забот о содержании себя и своих семейств, мало имело возможности к исполнению своих высоких пастырских обязанностей». «Пастыри м. Любомирки, говорит о. Автономов, находясь в полной зависимости от управляющих, не имели тогда (во время крепостного права) ни возможности, ни силы быть религиозно-нравственными просветителями народа» 34 . Проф. Воронов сообщает, что «духовенству тогда приходилось думать не о более или менее широком просвещении народа, а о более или менее сносном положении его, о смягчении тягостей барщины, о защите его от произвола и самодурства со стороны пана и различных «пидпанков» 35 . Слабость церковного учительства ощущается до последнего времени. |
| Я думаю о самом патриархе, который иногда ездит в тесном такси и даже на общественном транспорте, так как Фанар располагает лишь одним автомобилем… Если в храмах он скрупулезно соблюдает ритуалы и принимает традиционные знаки почтения — целование рук, затем прикосновение ко лбу — то за пределами храма он находит для каждого собеседника непосредственный язык симпатии и любви. Следует, чтобы в Церкви между служителями Христа и всем народом существовало тесное сотрудничество. Ибо этот народ — народ Божий. Когда вы посещаете какую–нибудь общину, я вижу, что вы держитесь на равных с народом и запросто устанавливаете подлинный диалог. Для представителя Церкви нет ничего важнее, чем уметь слышать таинственный голос народа. Именно парод, соединенный верой и любовью, сохраняет истину. Пастырство в Церкви означает служение, — это пастырство любви, единства и мира. Предстоятель черпает силы в ощущении ответственности: он одушевляет общение всех. Его авторитет зависит от его способности жить, сообразуясь с евангельской переоценкой ценностей: тот, кто хочет быть первым, пусть станет последним, слугой всем. Но как осуществить это сотрудничество в повседневной жизни Церкви? Возьмите наши общины. Их добрый порядок строится на повседневном сотрудничестве священника и председателя совета мирян, избираемого каждые два года собранием верующих. В Америке каждые два года созывается собрание архиепископии, принимающее основные решения, на которых делегаты мирян куда более многочисленны, чем делегаты духовенства. Мы, служители Церкви, ничего не можем без мирян. Мы рискуем остаться замкнутыми в нашем маленьком кругу, далеко от жизни. Миряне знают жизнь, мы должны слышать их голос. Сам я, если что–то знаю о человеке, если у меня иногда бывают интуиции о судьбе Церкви и будущего христианства, то лишь благодаря тому, что пятьдесят девять лет я нахожусь в непосредственном контакте с людьми. Я — старый бюрократ на службе у народа, на ежедневной службе. В этом тесном сотрудничестве между мирянами и учительствующим клиром, какова должна быть роль тех и других при решении главных этических, социальных, политических проблем? |
| Такое харизматическое служение мирян в Церкви, по Афанасьеву, очень существенно. Оно гораздо необходимее любого внешнего безблагодатного участия народа в области учительства и церковного управления, как, например, избрание епископов представителями от народа, ex officio 221 участие некоторых мирян, у которых, заметим, нет ни рукоположения, ни благодати к тому, чтобы управлять Церковью, и которые не являются «свидетелями» от имени всего народа Божия, в церковных комиссиях. Например, роль богословов-мирян как свидетелей веры всегда была очень ценна для Церкви. Мирянин может привести в действие, данный ему дар свидетельства, и стать «богословом», конечно, не на основании простого диплома об окончании духовного учебного заведения, а относительно степени причастности в покаянии таинству Церкви. Этим объясняется активное участие мирян в качестве консультантов на Вселенских Соборах, как и их богословская деятельность в целом. Таким образом, вопрос участия мирян в деле учительства и церковного управления должен рассматриваться не внешне, сколько прав клир предоставляет народу для проповеди слова Божия или управления Церковью, но насколько благодатно народ, церковная полнота, проходит ответственное служение свидетельства Православной веры. Пробуждение сознания полноты Церкви и повышение восприимчивости мирян в этом служении послужило бы лучшим даром пастырей Церкви народу Божию, который в большинстве случаев сегодня оставляет этот дар не использованным. Простое моралистическое пастырское окормление, не имеющее догматического и богословского основания, никак не способствует пробуждению богословской интуиции православного народа. Именно отрыв пастырской деятельности от богословских корней – причина богословского обесцвечивания пастырей и пасомых в Церкви· Также отход от монастырской традиции в Церкви ведёт к угасанию силы свидетельства церковной полноты, поскольку монахи, достигшие бесстрастия и просвещения, всегда были благодатными свидетелями сознания Церкви. Возвращение к пастырскому и богословскому опыту святых отцов, которые реализовали этот богословско-пастырский синтез (их пастырство утверждается в богословии и богословие в пастырстве), как и оживление монашеской жизни, будут способствовать активизации дара свидетельства в народе Божием. Глава II. Соборное устройство Церкви. Соборное решение пастырями вопросов церковной жизни |
| При каких обстоятельствах и по какому повод высказал эти слова Спаситель? Как повествует ев. Лука, Спаситель держал речь к народу, собравшемуся в тысячах к Нему, и к ученикам. Он наставлял их беречься закваски фарисейской, которая есть лицемерие, не бояться убивающих тело, и указывал, что постигнет того, кто будет отвергаться Его пред человеками. Вся эта речь была, как она изложена у ев. Луки, сказана Спасителем твердо, положительно, со властью. Читая ее, убеждаешься, что ее говорил не обыкновенный человек. Разумеется, неотразимо сильное впечатление, и, между прочим, с этой стороны, речь Спасителя произвела на слушателей Его. У них невольно ею поддерживалась и крепла мысль о Нем, как о необычном, о высшем пророке – человеке. А тут Спаситель заканчивает ее еще таким в высшей степени знаменательным для еврея наставлением ученикам. «Когда вас приведут в синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить, ибо Святой Дух научит вас в тот час, что должно говорить (11 и 12 ст.). Боязливому и покорному еврею Спаситель вдруг говорит, чтобы он не боялся предстать, в случае нужды, и пред властями, ибо Дух Святой научит его!! Кто это может сказать? Да, невольно заключали слушатели Спасителя, говорящий это – великий человек; он все может и все знает; он все рассудит, всему научит. К нему и нужно обратиться за всякими смущающими ум и душу разъяснениями. Вот и обращается к нему и этот некто. У него забота – раздел с братом. Заметно, дело это его сильно занимало, и он не мог забыть его во время и речи Спасителя. Наоборот, по мере того как Спаситель говорил, у человека этого все более и более росла уверенность в том, что этот учитель лучше и вернее, чем кто-либо, и сможет его разделить с братом, что он и есть тот настоящий и истинный судья – мессия, которого ожидали его соотечественники, как земного их избавителя. Полный таких мыслей о Христе, он и обращается к нему с известной просьбой. Как оставалось поступить Христу? Удовлетворить просьбу просителя? Но тогда он подтвердил бы его взгляд на себя, как на земного владыку, чего на самом деле не было. Вот он и отвечает, что его делить и судить никто не поставлял, т.е. что цель его учительства, как и вообще пришествия на землю иная, чем какую хочет придать ему вопрошающий. Он не земной владыка, а небесный, а земной лишь Спаситель… Это – во-первых. Далее – не мог удовлетворить Спаситель просьбы этой и по другим побуждениям. Давно уже священники и книжники иудейские его не возлюбили и искали всевозможные поводы, чтобы в чем-либо его обвинить. Конечно, Спаситель не боялся их; но так как цель земной его жизни была еще не достигнута, то она и не мог пока не уклоняться от всего, что могло помешать его делу учительства на земле. Если же бы он взялся за разрешение тяжбы между братьями, то он выдал бы себя за судью в земных человеческих взаимоотношениях и тем самым, подтверждая в одни из иудеев мысль о себе как о земном владыке, другим – книжникам и фарисеям дал бы оружие против себя. |
| Этот способ приготовления кандидатов инородческого пастырства – лучший сравнительно с предыдущим, однако, и его далеко нельзя назвать совершенным, не нуждающимся в изменении. Не входя во внутренний смысл Церкви, как учреждения божественного, призванного научать, освящать и спасать людей, не желая понять всей высоты и тяжкой ответственности пастырского служения, светские просветители инородческого населения по-видимому склонны служение священства считать требующим от человека меньших умственных и нравственных достоинств, чем простое учительство в сельской школе, рекомендуя по временам неспособных учителей к посвящению во диакона, с намерением, конечно, провести его после и во священники. Но ведь священство должно заключать в себе по необходимости и учительство – проповедание слова Божия в Церкви и преподавание закона Божия в школе. При таких взглядах на качества священника, естественно, требование епархиальных начальств, чтобы кандидаты на священнослужительские места в инородческие приходы получали, сверх своего образования в учительской школе, ещё дополнительное – в духовной семинарии,, может казаться излишним и чуть ли не обидным для пестунов инородческой обособленности, способно вызывать с их стороны нападки на сам дух семинарского воспитания, на вредное, якобы, влияние этого воспитания на инородцев – питомцев специальных школ. Более того, просвещённые хранители и оберегатели своих родных племён заботливо смотрят за учениками семинарии из инородцев, ревниво оберегая от заражения русофильским духом, стремятся изолировать от сближения с наставниками и товарищами по семинарии, стараясь при этом сохранить над ними всё своё влияние и выработать из будущих пастырей и руководителей жизни инородческих приходов единомышленных последователей себе. А в существе дела вся вина духовных семинарий перед инородческими светскими просветителями заключается разве в том, что воспитанники народные, поднимаясь в семинарии на высшую, сравнительно с прежней, ступень своего умственного развития и находясь в новой среде, делаются способными более сознательно и критически относиться к своему прежнему воспитанию и сами собой приходят к признанию внутренней несостоятельности современной постановки инородческой миссии и всех тех зол, какие несёт их единокровным отчуждённость в языке и бытовой жизни от благ общерусской культуры. Но истинные радетели о благе инородцев могут только радоваться такому росту самосознания у будущих пастырей инородческих приходов. |
| Из выступления на зимней сессии XIX Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета в январе 2009 г. ВЛАСТЬ КРОТКИХ «Образ кроткого человека не соответствует идеалам, которые воспитывает современное общество, – подчеркнул Святейший Патриарх Кирилл. – В числе таких идеалов – сила, успех, хорошая карьера, способность добиваться цели. Среди тех, кого можно назвать «удачниками», почти не бывает кротких людей. Кроткий же человек воспринимается как слабый, ненадежный, вызывающий снисхождение и жалость». Исправить человеческие грехи можно только духом кротости, в котором проявляется любовь к грешникам, подчеркнул Предстоятель Русской Православной Церкви. «Только кроткий человек, поучая другого, в первую очередь помнит о собственных грехах. А если помнишь о своих грехах и слышишь о согрешении ближнего, то разве хватит силы обличать этого грешника? Подлинное пастырство и учительство, подлинное исправление грехов возможно только тогда, когда священнослужитель, через себя пропуская воздыхания кающегося грешника, отвечает ему, памятуя о своих грехах. А потому такое слово никогда не будет словом властным и порабощающим, но всегда будет исполнено смирения и любви», – отметил Святейший Владыка. «Всякое обличение, даже самое справедливое, затрагивает человека, беспокоит его. И в ответ на такие слова у грешника всегда найдется внутреннее самооправдание и обязательно возникнет желание сопротивляться грозному и строгому учительству. Такое учительство может быть очень мудрым, и умом человек будет соглашаться, а всем сердцем принять слышанное ему будет очень трудно», – подчеркнул Святейший Патриарх. То, что справедливо в отношении пастырства, справедливо также и в повседневных человеческих отношениях, сказал далее Его Святейшество: «Мы сталкиваемся с человеческой неправдой, грехами, конфликтами, в первую очередь в наших семьях. Очень хочется исправить родных и самых близких людей – мужа или жену, детей или даже престарелых родителей. Нам непременно хочется что-то подправить в жизни, нам кажется, справедливо или нет, что есть нужда в исправлении. |
|
|
