| Mapk III (1427–1430) Дорофей I (1435–1452) Михаил III (с 1452 г.) Александрийские патриархи XII-XV вв. 1206 Иоанн Кодонат (1062–1100) Савва (1100–1122) Феодосий (1122–1137) Кирилл II Евлогий II Софроний III (1137–1171) Илия II (1171–1175) Елевферий (1175–1180) Mapk II (1180–1209) Николай I (1210–1235) Григорий I (1235–1243) Николай II (1243–1276) Афанасий III (1276–1308) Григорий II (1308–1354) Григорий III (1354–1366) Нифонт (1366–1385) Mapk III (1385–1389) Николай III (1389–1398) Григорий IV (1398–1412) Николай IV (1412–1417) Афанасий IV (1417–1425) Mapk IV (1425–1435) Филофей (1435–1459) Библиография Источники: Анна Комнина. Алексиада. Вступ. статья, пер., комм. Я. Н. Любарского. СПб.: «Алетейя», 1996 г. Жоффруа де Виллардуэн. Завоевание Константинополя. Пер., ст., комм. М. А. Заборова. М.: «Наука», 1993 г. Робер де Клари. Завоевание Константинополя. Пер., ст., комм. М. А. Заборова. М.: «Наука», 1986. Acropolitae, Georgii Opera. Rec. A. Heisenberg. Lipsiae, 1903, vol. 1–2. Acta et diplomata graeca medii aevi sacra et profana. Ed. F. Miclosich et J. Miiller. Vindobonnae, 1860–1890, vol. 1–6. Athanasias T. The korrespondence of Athanasias I, patriarch of Konstantinople. Washington, 1975. Blemmidae Nicephori curriculum vitae et carmina. Ed. A. Heisenberg. Lipsiae, 1866. Cantacuzeni Joannis eximperatoris libri historiarum IV. Cura L. Schopeni. Bonnae, 1828–1832, vol. 1–3. Cantacuzenus, John. The history of John Cantacuzenus (Books IV). London, 1977. Choniatae Nicetae Historia. Rec. J. A. van Dieten. Berolini, Novi Eboraci, 1975, vol. 1–2. Choniatae Nicetae Orationes et Epistulae. Rec. J. A. van Dieten. Berolini, 1977. Cinnami Joannis Epitomae rerum ab Joanne et Alexio Comnenis. Rec. A. Meineke. Bonnae, 1896. Comnen Anne. Alexiade (regne de l’empireur Alexis I Comnene (1081–1118). Ed. B. Lieb. Paris, 1937–1945, vol. 1–3. Ducas. Istoria turco-byzantina (1341–1462). Ed. critica de V. Grecu. Bucuresti, 1958. Eustathii Thessalonicensis Opuscula. Ed. F. Tafel. Amsterdam, 1964. |
| И. упоминается в новгородских грамотах 1405 г. Юрьеву (ГВНиП. С. 85, 48; ср.: Там же. С. 86; Янин. 1991. С. 98) и 1411 г. Колывани (ныне Таллин; ГВНиП. С. 88, 50; Янин. 1991. С. 35-36, 98-99). Его печать имеется на мировой грамоте купцов И. Кочерина и И. Вреде 1411 г. (ГВНиП. С. 89, 51; Янин. 1991. С. 99). Благословение И. упоминается в данной и купчей грамоте Спасского Верендовского мон-ря 1389-1391 гг. (ГВНиП. С. 164-165, 107-109; Янин. 1991. С. 215-217). И. упоминается в грамоте 1415-1417 гг. как участник продажи земли Хутынского мон-ря «за Волоком» (в Подвинье) (ГВНиП. С. 184, 127; Янин. 1991. С. 300-301). Есть сведения о владениях И.: осенью 1401 г. сгорел «владычень городок Молвотице» (НПЛ. 1950. С. 396), известна вотчина И. на Вели (ПСРЛ. Т. 16. Стб. 141), в 1414 г. в Деревяницком мон-ре, бывшем в то время, видимо, загородной резиденцией Новгородского архиепископа, сгорели «владычне хоромы». В 1413 г. Новгород посетил переодетый купцом бургундский рыцарь Жильбер де Ланнуа (Г. де Ланноа), оставивший обстоятельное достоверное описание города. Путешественник отметил, что «это свободный город, имеющий общинное управление», в то же время «епископ является как бы их государем (souverain)» (цит. по: Мунд С. Описание Новгорода и Пскова в мемуарах «Voyages et Ambassades» рыцаря Гильбера де Ланноа (1413)//ДРВМ. 2002. 1(7). С. 49). Ко времени управления И. Новгородской епархией исследователи относят устроение в Новгородской земле первых общежительных монастырей - пригородных Лисицкого (в 1393 в нем была построена ц. Пресв. Богородицы), Ксенофонтова, Видогощинского (в 1402 там поставлена деревянная ц. св. Троицы), Коневского в честь Рождества Пресвятой Богородицы (в 1398 в нем построена ц. Рождества Пресвятой Богородицы) и Спасо-Преображенского Валаамского , где общежительный устав был введен между 1389 и 1403 гг., Клопского Михайловского Веряжского во имя Святой Троицы (в 1412 в нем поставлена деревянная ц. Св. Троицы), Вяжищского во имя святителя Николая Чудотворца (в 1411 там построена деревянная ц. свт. Николая), Мостищского, Воскресенского на Красном поле, Саввина Вишерского , Никольского на Холопьем городке, Богоявленского на Водской дороге, Отенского , возникших как общежительные в 10-х гг. XV в. ( Бобров. Монастырские книжные центры. 2001. С. 36). Кроме того, деревянная ц. свт. Николая была поставлена в 1412 г. на впадающей в оз. Ильмень р. Веряже «у мосту... в манастыре», а в 1407 г. И. освятил каменную Спасо-Преображенскую ц. на Верёнде и основал там мон-рь. По летописным данным, при И. создавались мон-ри и в Новгороде: свт. Николая на Людогощей (Легощей) и Чудинцевой улицах, «на скудельнице» (1390), Успенский на Коломцах (в Колмове) (1392), Спасский на Космодемьянской ул. (1394). |
| Зимой 1410/11 г. вел. кн. Василий I предпринял попытку вернуть под свою власть Н. Новгород, направив к нему объединенное войско во главе со своим братом Петром Дмитриевичем. Д. Б. и его брат Иван отступили вниз по Волге, но затем с помощью ордынских и мордов. отрядов 15 янв. 1411 г. нанесли московским войскам поражение у с. Лыскова, в низовье р. Сундовить (ныне р. Сундовик). После этой победы Д. Б. удалось восстановить контроль над Нижегородским княжеством. Он сумел сохранить за собой нижегородский стол и позднее, когда Едигей утратил власть в Орде. В 1412 г. Д. Б. получил новый ярлык на свое княжение от хана Джелал-ад-Дина, сына Тохтамыша (несмотря на противодействие вел. кн. Василия I, также приезжавшего в Орду в 1412 и заставшего на престоле уже др. сына Тохтамыша - хана Керим-Берди). После возвращения Едигея в 1414 г. к власти в Орде московский князь направил на Н. Новгород войско во главе со своим братом Георгием (Юрием) Димитриевичем . При его приближении в янв. 1415 г. Д. Б. вместе с родичами бежал в Орду. В 1417 г., после того как Едигей снова лишился власти, Д. Б. вслед за др. оппозиционными членами суздальско-нижегородского княжеского дома приехал в Москву и примирился с вел. кн. Василием I. Однако уже в следующем году вместе с братом Иваном он опять бежал в Орду - очевидно, в связи с тем, что его покровитель Едигей вновь стал правителем при очередном марионеточном хане. Возможно, за отступление от крестного целования Д. Б. подвергся какому-то запрещению от митрополита. Об этом свидетельствует заголовок недавно найденной разрешительной молитвы, зачитанной над гробом Д. Б. от имени митр. Фотия (РГБ. Ф. 594. Юдин. Оп. 1. 1. Л. 53-55 об.; публ.: Пудалов Б. М. Нижегородское Поволжье в 1-й трети XV в.//Городецкие чт. Городец, 2000. Вып. 3. С. 97-102; формулярный вариант грамоты опубл.: Алмазов А. И. Тайная исповедь в правосл. Вост. Церкви. Од., 1894. Т. 3. Прил.). По чину она соответствует молитве, читаемой над гробом человека, отлученного от Церкви. В молитве названо «прегрешение», от к-рого разрешил Д. Б. митрополит,- «преставление (нарушение.- А. Г.) крестного целования». |
| В 1385 г. З. получил в качестве бенефиция должность викария Флорентийского еп. Анджело Аччаюоли. По протекции городских властей Флоренции также в качестве бенефиция получил приход Санта-Мария ин Импрунета под Флоренцией. В кон. 1397 г. папа Бонифаций IX вызвал З. в Рим для совета о способах прекращения схизмы в католической Церкви (1378-1417). Во время этой поездки З. прочитал публичную лекцию в соборе св. Петра, предметом к-рой было толкование на канон «Liber Extra»,- «Dilectus filius G. clericus» (X 3. 5. 27) (текст выступления сохр.- Vat. Ross. 695. Fol. 20v - 30v). В 1398 г. в качестве бенефиция З. получил должность архипресвитера кафедрального собора Падуи. В 1409 г. избран епископом Падуи, но под давлением Венеции папа Григорий XII назначил на кафедру венецианца Пьетро Марчелло. Антипапа Иоанн XXIII , к-рый был знаком с З. и благоволил к нему, утвердил его избрание на Флорентийскую кафедру (избран 18 июля, утвержден 16 сент. 1410) и, сделав своим референдарием, призвал в Римскую курию. Однако во епископа З. рукоположен не был (вероятно, он не имел и сана пресвитера). До возведения в кардиналы именовался electus Florentinus (избранный епископ Флорентийский), в завещании З. называл себя clericus beneficiatus (клирик-бенефициарий). На консистории 6 июня 1411 г. Иоанн XXIII возвел З. в достоинство кардинала-диакона ц. святых Космы и Дамиана на Римском форуме. В этот период кардиналы-диаконы, как правило, не рукополагались во епископа. В 1413 г. исполнял обязанности казначея коллегии кардиналов. З. принял участие в Римском Соборе (1412-1413), созванном для преодоления церковной схизмы. На открытии Собора он выступил против учения Джона Уиклифа , книги к-рого Собор постановил сжечь как еретические. В окт. 1413 г. Иоанн XXIII отправил З. и кард. Антонио де Шаллана легатами к герм. имп. Сигизмунду I для переговоров о продолжении работы Собора; тогда была достигнута договоренность о созыве нового Собора 1 нояб. 1414 г. в Констанце. Осенью 1414 г. З. сопровождал туда Иоанна XXIII. Как его представитель с нояб. 1414 г. принимал активное участие в работе Собора, председательствовал на заседаниях. После того как Иоанн XXIII отказался отречься от Папского престола и бежал из города (20 марта 1415), З. остался на Соборе и вел переговоры с ним. 29 мая 1415 г. Констанцский Собор вынес решение о низложении Иоанна XXIII (папа Григорий XII добровольно отрекся от Римского престола, антипапа Бенедикт XIII был лишен власти по решению Собора). Новый папа Мартин V был избран Собором 21 нояб. 1417 г. З. принимал участие в составлении декрета «Haec sancta» (1415), одного из программных документов Соборного движения . Участвовал в судебных разбирательствах по делам Яна Гуса , Иеронима Пражского , Иоанна Малого . |
| В 1412 г., вероятно, при содействии семьи Н. де Т. был назначен генеральным викарием Бернардо Паче, еп. Пармского (1412-1425). В 1414 или 1415 г. он стал каноником кафедрального собора в Катании. После смерти Сиракузского еп. Томмазо де Эрбеса (14 марта 1419) сенат Катании предложил избрать епископом Н. де Т., однако его кандидатура была отвергнута папой Римским Мартином V (1417-1431). Как юрисконсульт в составе делегации короля Сицилии Альфонсо I (1416-1458; как король Арагона - Альфонсо V Великодушный) Н. де Т. участвовал в работе Собора, заседавшего в Павии и Сиене (1423-1424). В 1425 г. при содействии сената г. Катании папа Мартин V предоставил ему в качестве бенефиция должность настоятеля мон-ря Санта-Мария-ди-Маньяче под Мессиной (Н. де Т. получил прозвища Нынешний аббат (abbas modernus), также Сицилийский аббат (abbas Siculus)). Должность настоятеля была лишь источником дохода, вместо Н. де Т. обязанности аббата исполнял викарий. В кон. 1432 г. папа Римский Евгений IV (1431-1447) включил Н. де Т. в состав папской делегации, которая должна была вести переговоры с Базельским Собором. Начав заседания 14 дек. 1431 г., Собор на 1-й сессии провозгласил себя легитимным преемником Констанцского Собора (1414-1418) и подтвердил его декреты, в т. ч. декрет о верховенстве Собора над папой Римским. Буллой «Quoniam alto» от 18 дек. 1431 г. папа Евгений IV распустил Базельский Собор. Однако его участники отказались подчиниться понтифику и продолжили работу благодаря содействию некоторых церковных иерархов, ун-тов и светских государей Зап. Европы. Получив поддержку герм. кор. Сигизмунда, Базельский Собор на сессиях в 1432-1433 гг. оспорил право папы распускать Собор и потребовал прибытия Евгения IV в Базель для урегулирования конфликта. 9 марта и 13 июля 1433 г. Н. де Т. выступил с речами перед Собором, защищая позиции понтифика. После того как переговоры не принесли результатов, юрист покинул Базель. В 1433 г. он был аудитором Rota Romana и папским референдарием. В 1434 г. король Сицилии Альфонсо I в обход прав кафедрального капитула предложил кандидатуру Н. де Т. на архиепископскую кафедру Палермо. 9 марта 1435 г. его кандидатура была утверждена папой Римским Евгением IV. 4 июля 1435 г. состоялось епископское рукоположение Н. де Т. и возведение его на кафедру Палермо (отсюда прозвище Палермец (Панормитан; лат. Panormitanus)). |
| Король стремился поставить на ключевые церковные кафедры своих сторонников, чтобы противостоять усилившемуся в 20-х гг. XV в. влиянию малопольской знати во главе с О. После кончины архиепископа Гнезно и примаса Польши Николая Тромбы († 1422) король намеревался возвести на Гнезненскую кафедру Войцеха Ястшембца, еп. Краковского (1412-1423), а Краковское еп-ство отдать подканцлеру коронному Яну Шафранцу. Предполагалось, что О. возглавит королевскую канцелярию (эту светскую должность обычно занимали духовные лица). Эти планы претерпели изменения в февр. 1423 г. под давлением семейств малопольск. магнатов - Тенчинских и Тарновских, опасавшихся нараставшего влияния рода Шафранцев. В результате Я. Шафранец возглавил королевскую канцелярию, а Краковскую кафедру занял О.: 9 июля 1423 г. он получил назначение от папы Римского Мартина V (1417-1431), 18 дек. состоялось его рукоположение во пресвитера, на следующий день - во епископа (рукоположение совершил Ян из Жешува, архиеп. Львовский (1414-1436)). После смерти Витовта (1430) литов. князья и бояре добились у короля признания вел. князем Литовским его брата - Свидригайло (Болеслава) Ольгердовича ( Nikodem. 2003. S. 5-31; B aszczyk. 2007. S. 619-624; Полехов. 2015. С. 148-176). Политика Свидригайло была направлена гл. обр. на отдаление литов. земель от Польского королевства. Это не устраивало О. и его окружение. Для дискредитации Свидригайло О. пытался использовать религ. вопрос: в янв. 1432 г. он направил кард. Дж. Чезарини, главе Базельского Собора , письмо, в котором обвинил Свидригайло в покровительстве «схизматикам» ( Dlugossius. 1997. T. 7 [Lib. 11]. P. 303; в действительности эти обвинения были безосновательными - Полехов. 2015. C. 148, 246). Конфликт привел к открытому военному противостоянию, когда Свидригайло заключил союз с Тевтонским орденом (этот союз носил оборонительно-наступательный характер и предусматривал обоюдную помощь в случае неприятельской агрессии, в т. ч. и со стороны Польши - см.: Neitmann. 1986. S. 193-197; Полехов. |
| Craig S. Keener 5. A Jewish Context AT LEAST SOME IN THE JOHANNINE circle of believers assumed that members of their circle were Jewish, whether by birth or by conversion to faith in Jesus (3 John 7). This should not surprise us in a circle associated with the name of John son of Zebedee, who could be viewed as one of the «pillars» of the Jewish mission ( Gal 2:7–9 ). A Gospel that structures its chronology around Jerusalem festivals, engages in polemic with a Jewish elite as its main competitor, and exploits a variety of Jewish symbols cannot be understood apart from early Judaism. Granted, the author provides some explanatory asides that provide minimal information for new Gentile converts; but a long-term Jewish audience would understand more, and those who remembered Jerusalem before 70, whether from frequent pilgrimages from Galilee or rarer ones from Asia, would comprehend the details of the Gospel most fluently. The trend of recent scholarship has been away from a non-Jewish Hellenistic milieu and toward a Jewish matrix for early Christianity. 1410 Part of this trend may be due to NT scholars» increasing familiarity with Judaism. As Jewish scholar David Flusser points out, «Nobody who knows the ancient Judaism to which Jesus belonged can deny that Jesus» faith and thought were Jewish.» 1411 The Dead Sea Scrolls have also had a major impact in the recognition that the supposedly Hellenistic features of John can be explained from a Palestinian milieu. 1412 In few places in the study of the New Testament has this shift in perspective proved as dramatic as in the case of the Fourth Gospel, the Jewishness of which has come to be increasingly recognized in recent decades. 1413 Many scholars now acknowledge that the thought-world of John is thoroughly Jewish, 1414 and by the mid-1970s Bishop Robinson followed Lightfoot in regarding this Gospel as the most Hebraic book in the NT after Revelation. 1415 The Dead Sea Scrolls exercised a major impact on Johannine scholarship. 1416 Enough similarity has been found that some have even postulated a direct connection, or (not unreasonably, if not demonstrably) that the Johannine community includes some former Essenes. 1417 One commentator is undoubtedly right in saying that, had the Qumran Scrolls been discovered a century earlier, the shape of Johannine scholarship in the intervening period would have looked quite different. 1418 |
| Особенно ревностный пастырь вооружил против себя маркионитов и ариан, которые злобствовали против него за то, что он, умножая и утверждая число православных, изгнал их молитвенные собрания из Константинополя 1412 . Но более и прежде всего он восстановил против себя духовных, которых сильно и строго обличал в нечистой жизни, в корыстолюбии, советуя им довольствоваться своим определенным содержанием и не делать богатых и роскошных угощений 1413 ; в искательстве званий и почестей 1414 . Некоторые из клира, лишенные степеней и отлученные от Церкви за преступления и пороки, обращали церковное наказание поводом к явной вражде против архипастыря, составили скопище, измышляли против него клеветы и распространяли в народе 1415 . Обвиняли святителя в нововведениях, будто бы допущенных им в церквах, и будто бы, вопреки законам отеческим, отвергнуты им правильные хиротонии 1416 . «Св. Иоанн, – пишет Созомен, – был в разногласии и со многими из монахов. Людей, избравших такой образ любомудрия, если они уединенно пребывали в своих обителях и пустынях, он весьма хвалил и усильно заботился, чтобы они не терпели притеснений и имели необходимое. Но когда пустынники выходилн из обителей и являлись в городах, он порицал и исправлял их как нарушителей любомудрия. По этим-то причинам негодовали на него многие из монахов и называли его тяжелым и гордым, жестоким и высокомерным. Некоторые же покушались оклеветать пред народом самую жизнь его и подтверждали это как бы истину – тем, что он ни с кем не разделял стола и, приглашаемый к обеду, отказывался» 1417 . Главным же и сильным врагом св. Иоанна был епископ Александрийский Феофил, которого нерасположение к св. Иоанну началось и обнаружилось со времени возведения его на кафедру Константинопольского епископа. Феофил противился избранию Иоанна, желав видеть на этой кафедре другого, своего любимца 1418 . «Открытая вражда Феофила к св. Иоанну началась чрез египетских монахов. Многие из них, по своей простоте буквально понимая места из Писаний об очах, лице, руках Божиих и тому подобном, представляли себе Бога человекообразным. |
| 1407 И так как в течение всего царствования противоречие между гигантскими претензиями императорского честолюбия и действительным положением финансовых средств империи шло постоянно увеличиваясь, то трудность покрытия дефицита вела к все возрастающей строгости. В европейских провинциях, постоянно опустошаемых и обезлюженных гунами и славянами, походивших, по словам Прокопия, на пустыни Скифии 1408 , в тех сирийских провинциях, которые были разграблены Хозроем, взявшим с них, сверх того, огромный выкуп 1409 , – агенты казначейства делали напрасные попытки собрать подати и, как выражается историк, «быстро на-ступает время, когда сборщики не найдут более денег для доставления императору, потому что не будет людей, чтобы платить налоги». 1410 При таком положении вещей, при невозможности для плательщиков внести платежи, бедствия страны все увеличивались 1411 и Юстиниану приходилось, иногда несмотря на отвращение его к отсрочке какого бы то ни было платежа 1412 , «ради доставления некоторого успокоения подданным» 1413 , слагать неуплаченный казначейскому управлению долг. 1414 Но гораздо чаще, вместо таких милостивых уступок, неисправных должников постигали процессы, конфискации и разорение. 1415 В этом случае многие из них предпочитали бегство и покидали свои земли 1416 ; и для всех, говорит Прокопий, «император был страшнее варваров» 1417 , даже неприятельское нашествие, по выражению Иоанна Лидоса, «было менее ужасно, чем прибытие агентов казначейства». 1418 Но дело этим не ограничивалось. При такой финансовой неурядице и вечной нужде в деньгах, жадности чиновников открывался самый широкий простор. Будучи уверены, что император будет доволен ими, если они добьются поступления денег в казну, и вследствие этого будет их считать верными исполнителями его воли 1419 , все губернаторы, vindices, на обязанности которых было собирание налогов 1420 , mracmamores u scriniarii 1421 , excepmores u suscepmores 1422 , palamini u cohormales 1423 , и все остальные всячески притесняли подданных. |
| Кратко задачу этой группы исследователей, доводя ее до крайности социально-исторического вульгаризма, характеризует позиция известного французского писателя-атеиста Л. Таксиля, считавшего необходимым, «шаг за шагом проследив христианскую легенду, выявить весь тот вздор, который она содержит, и таким образом показать, что вся история об Иисусе Христе, будь то человек или божество, с какой стороны ее ни рассматривать, есть не что иное, как сплетение лживых и глупых выдумок» 1409 . Определенный историографический интерес (в том числе и с позиций оценки «идеологического императива» советского времени) представляет литература по истории Церкви, написанная со строго марксистских научно-атеистических позиций. Историк-марксист Самуил Горациевич Лозинский (1878–1945), в 1921–1922 гг. – профессор кафедры истории еврейского народа Белорусского государственного университета, в дальнейшем – профессор истории в различных вузах Ленинграда, Минска, Ростова-на-Дону, Кирова, специалист по истории Нового времени и истории еврейского народа, в начале своей научной деятельности опубликовал ряд работ по истории Католической церкви 1410 . Историк религии и пропагандист научного атеизма Михаил Маркович Шейнман (1902–1977), один из основателей и руководителей Союза воинствующих безбожников, специализировался на истории католицизма и критике христианского социализма 1411 . Известный в атеистических кругах философ, специалист по истории иудаизма Михаил Иосифович Шахнович (1911–1992) 1412 публикует монографию об актуальных для соответствующего периода времени и господствовавшего в нем «идеологического императива» вопросах, связанных с местом религии в современном обществе 1413 (как ныне принято отмечать, «в тех условиях это был единственный способ «протащить» в подцензурную печать подобную тему»); из более ранних работ по данной тематике упомянем также книги Николая Анатольевича Решетникова 1414 . Крестовые походы и история духовно-рыцарских орденов с 1950-х гг. были в центре научного внимания историка и историографа, доктора философских наук Михаила Абрамовича Заборова (1920–1987) 1415 , особое внимание уделявшего проблемам историографии 1416 . Вопросами средневековой историографии активно занимался также Осип Львович Вайнштейн (1894–1980) 1417 . |
|
|
