| Антоний (Храповицкий Алексей Павлович) (1863–1936) – архиерей Российской Православной Церкви, митрополит. Родился в семье новгородского помещика. Окончил Санкт-Петербургскую духовную академию (1885). Ректор Московской духовной академии (1891). Казанской духовной академии (1894). В 1897 г. хиротонисан во епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии. Член Государственного совета (1906–1907). Член Святейшего Синода (1912–1916). Архиепископ Харьковский и Ахтырский (1914). Зам. председателя Священного Собора Российской Православной Церкви 1917–1918 гг., один из трех кандидатов на патриаршество. Митрополит Киевский и Галицкий (1918). Почетный председатель Высшего временного церковного управления Юго-Востока России (1919). С 1920 г. в эмиграции. Возглавил Высшее церковное управление за границей. Председатель Всезаграничного Карловацкого Церковного Собора (1921). В 1934 г. запрешен в священнослужении Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) . Умер в г. Сремски-Карловци (Югославия). Антонин (Грановский Александр Андреевич) (1865–1927) – архиерей Российской Православной Церкви, деятель «обновленческого» раскола. Родился в Полтавской губ. в семье диакона. Окончил Киевскую духовную академию (1891). Магистр богословия (1902). В 1903 г. хиротонисан во епископа Нарвского, викария Санкт-Петербургской епархии. Участвовал в Религиозно-философских собраниях (1901–1903). В 1908 г. уволен на покой по личному распоряжению императора. В 1913 г. назначен на Владикавказскую и Моздокскую кафедру. В 1917 г. вновь уволен на покой по болезни. В 1922 г. примкнул к группе «прогрессивного духовенства», став председателем обновленческого Высшего церковного управления. В августе 1922 г. принял титул «митрополит Московский и всея России». Тогда же возглавил образованный им «Союз церковного возрождения». В сентябре 1922 г. вышел из состава ВЦУ, однако в октябре того же года вернулся на пост председателя после реорганизации обновленческого ВЦУ на коалиционных началах. Почетный председатель I обновленческого собора (1923). В июне 1923 г. освобожден от всех занимаемых постов и уволен на покой. |
| 13 июля 1920 г. указом Патриарха Тихона назначен на Рязанскую и Зарайскую кафедру. В 1922 г. одним из первых среди архиереев примкнул к обновленцам. Прот. Михаил Постников, прибывший в Рязань в качестве уполномоченного обновленческого Высшего церковного управления , потребовал от В. признания законности данного органа, в случае отказа угрожал репрессиями. В. согласился и возглавил созданное из «инициативной группы прогрессивного духовенства» епархиальное управление, обратившееся с воззванием к рязанскому духовенству, в к-ром говорилось о лояльности к гражданской власти и выражалась надежда на грядущий Собор, долженствовавший внести «обновление и оздоровление» в церковную жизнь. Летом 1922 г. еп. Антонин (Грановский) обратился с конфиденциальным письмом к архиереям старого поставления, призывая их выступить с протестом против возглавляемой В. Д. Красницким «Живой церкви», в защиту монашества. В ответном письме еп. Антонину В. выразил одобрение его идеям. 29 апр. 1923 г. в храме Христа Спасителя открылся обновленческий «II всероссийский собор православной церкви», главной задачей к-рого, поставленной перед обновленцами властями, было «низложение» Патриарха Тихона, находившегося с 9 мая 1922 г. под арестом. Несмотря на то что В. по болезни не принимал участия в работе «собора», он был избран почетным членом президиума, его подпись стоит одной из первых под решением о «низложении» свт. Тихона. Сразу после освобождения Патриарха 25 июня 1923 г. В. приехал в Москву, со слезами приветствовал Первосвятителя и, вернувшись в Рязань, издал указ о присоединении к Патриарху и начал поминать его за богослужением. 29 июля 1923 г. В. был исключен из обновленческого рязанского епархиального управления. 5 авг. у него произвели обыск, архиерей был арестован и увезен в Москву. 8 авг. он уже участвовал в заседаниях обновленческого синода. 9 авг. обратился к рязанской пастве с воззванием, в к-ром уведомлял о том, что «бесповоротно решил идти навстречу церковно-обновленческому движению», и призывал следовать за ним. В Рязань не вернулся, в сент. был назначен временно управляющим обновленческой Ярославской епархией, впосл. утвержден на этой кафедре, возведен в сан «митрополита» (в кон. 1923). С самого начала существования обновленческого синода В. входил в его состав: сначала как член президиума, председатель миссионерского отдела, а с 1924 г. являлся председателем синода. |
| Кризис легитимности церковного управления поразил Российскую Церковь почти сразу после окончания работы Поместного собора 1917–1918 гг. Уже в начале 1919 г. в работе органов Высшего церковного управления (Священного Синода и Высшего церковного совета) принимали участие менее половины их членов, избранных Поместным собором. В 1921 г. трехлетний срок их работы истек, и для избрания новых членов должен был собраться новый Поместный собор, который однако в условиях острого противостояния с властью созвать не было никакой возможности 4 . Ещё более отчетливым кризис легитимности церковного управления стал после кончины в 1925 г. Патриарха Тихона. Патриарх был последним церковно-должностным лицом, избранным Собором 1917–1918 гг. С его смертью необходимость созыва нового собора и урегулирование положения центрального церковного управления стала очевидна не только представителям высшего духовенства, но и широким слоям клира и мирян. Однако советская власть последовательно увязывала своё разрешение на созыв собора с “легализацией” Патриаршей Церкви, то есть с законной регистрацией её центрального и епархиального управления. Такая регистрация отсутствовала у церковных органов с начала советской власти, но кризисной эта ситуация стала в 1922 г., когда власть осознала, что незаконность органов церковного управления может быть инструментом давления на иерархию. 8 мая 1922 г. московский трибунал в ходе процесса над группой духовенства, обвинявшейся в сопротивлении Декрету об изъятии церковных ценностей, провозгласил, что он “устанавливает незаконность существования организации, называемой православной иерархией” 5 . В советской риторике определение “незаконный” тесно смыкалось с эпитетом “контрреволюционный” и само по себе было основанием для репрессий в отношении “незаконных” организаций. В случае с Патриаршей Церковью ситуация усугублялась тем, что права “законной” Православной Церкви власти предоставили обновленцам, зарегистрировав их органы церковного управления. Перед лицом репрессий и угрозы превращения Поместной Российской Церкви в обновленческое еретическое сообщество священноначалие Патриаршей Церкви стало рассматривать легализацию церковного управления не только как условие выживания, но и как необходимое условие нормализации церковной жизни через проведение нового Поместного собора 6 . |
| 14 мая в « Известиях » появилось «Воззвание верующим сынам Православной Церкви России» с требованием суда над «виновниками церковной разрухи» и заявлением о прекращении «гражданской войны Церкви против государства». На следующий день депутацию церковных обновленцев принял председатель ВЦИК Михаил Калинин . Тут же было объявлено об учреждении нового Высшего церковного управления (ВЦУ), полностью состоявшего из членов обновленческого движения. А чтобы облегчить им захват патриаршей канцелярии, самого патриарха перевезли в Донской монастырь . Все под видом тех же церковных реформ. Из секретариата ЦК РКП(б) на места были разосланы директивы о поддержке создаваемых обновленческих структур. ГПУ активно давило на правящих архиереев, вынуждая признать ВЦУ и учрежденную параллельно с ним «Живую Церковь». На «тихоновское» духовенство начались гонения. Смысл обновленческого движения сами его вдохновители видели в реформе института монашества, освобождении духовенства «от мертвящего гнета монашества», мешающего ему «получить в свои руки органы церковного управления и непременно получить свободный доступ к епископскому сану. Но как всякие раскольники, обновленцы тут же стали дробиться на «толки». Уже в августе 1922 года епископ Антонин (Грановский) , председатель ВЦУ, организовал еще и «Союз церковного возрождения» (СЦВ), видевший свою опору не в клире , а в мирянах - как «единственном элементе», способном «зарядить церковную жизнь революционно-религиозной энергией». Устав СЦВ, действующий в логике обновленческого движения, обещал своим последователям «самую широкую демократизацию Неба, самый широкий доступ к лону Отца Небесного». Введенский и Боярский организовали « Союз общин древлеапостольской Церкви » (СОДАЦ). Появилось множество и более мелких церковно-реформаторских групп, и у каждой была своя программа церковных преобразований, направленных на радикальное обновление Русской Православной Церкви. К концу 1922 года обновленцы с помощью властей захватили две трети из 30 тысяч действовавших в то время храмов. Как и рассчитывали власти, шедшая под видом церковных реформ кампания разграбления храмов и надругательства над святынями не вызвала массовых народных протестов просто потому, что Церковь была расколота изнутри, а отдельные очаги сопротивления обновленческому движению легко можно было уничтожить силами ГПУ. |
| В окт. 1925 г. К. принял участие в работе 2-го обновленческого «Поместного Собора», на к-ром среди прочего было принято постановление, что настоятелями кафедральных соборов должны быть правящие архиереи. К. попытался занять место настоятеля кафедрального Богоявленского собора в Свердловске, однако встретил сопротивление со стороны духовенства и общины собора, сославшихся на то, что «митрополит» находится в постоянных разъездах по епархии и поэтому содержать его должна вся епархия. По этой причине К. был вынужден стать настоятелем свердловского Екатерининского собора. 14 нояб. 1925 г. свердловское обновленческое епархиальное управление назначило К. настоятелем Богоявленского кафедрального собора. 9 февр. 1926 г. УралОМЦУ постановило считать К. почетным настоятелем кафедрального собора, а 26 февр. К. решил принять настоятельство в обоих соборах. В связи с образованием Уральской обновленческой митрополии местные обновленцы предполагали просить синод о возведении Екатерининского собора в степень областного кафедрального, поскольку он являлся основным центром обновленчества на Урале. В марте 1926 г. в Свердловск прибыл руководитель григорианского раскола Свердловский архиеп. Григорий (Яцковский) . Авторитет архиеп. Григория на Урале в то время был высок, и нек-рые обновленческие приходы перешли в юрисдикцию григорианского Временного Высшего Церковного Совета . Обновленческий архиерей и глава григориан обменялись письмами. К. выразил надежду, что архиеп. Григорий признает обновленческий синод «правящим органом, как признанный Православными Восточными Патриархами», и пригласил прибыть к себе для переговоров по этому поводу. В ответном письме архиеп. Григорий приветствовал «искание мира» со стороны К., однако явиться для переговоров отказался, заявив: «Ваш Синод и все обновленчество заблуждаются… и не нам к Вам, а Вам к нам придется идти» ( Лавринов. 2007. С. 75-76). 29 сент. 1926 г. под председательством К. в Свердловске открылся 2-й обновленческий Уральский церковный собор. Во время его проведения было получено известие о назначении 22 сент. К., согласно избранию обновленческого Воронежского областного съезда, «митрополитом Воронежским и всей Центральной Черноземной области». 5 окт. К. отбыл в Воронеж. Состоял членом президиума обновленческого синода. В февр. 1927 г. принял участие в обновленческом 1-м Всесоюзном миссионерском съезде по борьбе с сектантством (Москва), на к-ром был избран членом центрального миссионерского совета при обновленческом синоде, 1 апр. 1931 г. был награжден обновленцами правом предношения креста за богослужением. |
| Подробности процесса перехода этого «течения» 8 в раскол потребовали бы отдельной публикации. В публикуемых дневниках можно встретить отдельные штрихи деятельности иерарха, которого автор дневников первоначально хотел видеть во главе епархии, а в конечном итоге предложил собрать собор из старейших иерархов и предать его церковному суду (см. публикацию, 24 января 1928 г.). Высшее церковное управление после кончины Святейшего Патриарха Тихона После смерти Святейшего Патриарха Тихона в ночь с 7 на 8 апреля патриаршие права и обязанности, согласно его завещательному распоряжению от 7 января 1925 г., перешли к митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому) 9 . Собравшиеся на погребение Предстоятеля Церкви в московский Донской монастырь архиереи утвердили митрополита Петра в должности Местоблюстителя. И хотя митрополит Петр принял полномочия по управлению Церковью на основании патриаршего завещательного акта, а не благодаря утверждению архиереями, рецепция завещания Патриарха со стороны епископата означала в том числе готовность признать над собой полномочия указанного в патриаршем завещании Местоблюстителя и подчиниться выбору почившего Предстоятеля. После ареста Местоблюстителя в декабре 1925 г. бразды правления Российской Церковью принял Заместитель Патриаршего местоблюстителя митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский) 10 . Протоиерей Н. К. Чуков в своем дневнике рассказывает о перипетиях в сфере высшего управления Российской Церковью . Совершая поездки в Москву по церковным делам и знакомясь с рассказами лиц, приезжавших в Ленинград, он описывает канву происходящих событий и делится собственными мыслями. Многие известные и описанные ранее историками факты предстают в дневнике в новом свете. Обновленческое ВЦУ, усилившись благодаря прямой поддержке государственных властей, претендовало на власть в Российской Церкви. Между тем патриаршая Церковь находилась на нелегальном положении. Будучи лишена юридических прав и отвергаема государством, находясь вне закона, она нуждалась в нормализации отношений с действующей властью в стране, насколько это позволяли обстоятельства того времени. К легализации церковной администрации в советском государстве стремились и Святейший Патриарх Тихон, и митрополит Петр, и митрополит Сергий. Для этого следовало заручиться согласием властей на созыв церковного Собора, который смог бы запустить механизм высшего церковного управления, осудить обновленцев, призвать к церковному единству, определить отношение Церкви к молодой советской власти, решить накопившиеся проблемы. Такой Собор был не в интересах властей, не желавших укрепления Церкви. По этой причине «компетентные» органы отказывали не только в подготовке и проведении Собора, но и в создании при Первоиерархе Российской Церкви органов высшего церковного управления. 18 сентября 1924 г. и 28 февраля 1925 г. Патриарх Тихон обращался в НКВД с ходатайством о регистрации в советских государственных органах Временного Патриаршего Священного Синода 11 . |
| Высшее церковное управление после кончины Святейшего Патриарха Тихона После смерти Святейшего Патриарха Тихона в ночь с 7 на 8 апреля патриаршие права и обязанности, согласно его завещательному распоряжению от 7 января 1925 г., перешли к митрополиту Крутицкому Петру Собравшиеся на погребение Предстоятеля Церкви в московский Донской монастырь архиереи утвердили митрополита Петра в должности Местоблюстителя. И хотя митрополит Петр принял полномочия по управлению Церковью на основании патриаршего завещательного акта, а не благодаря утверждению архиереями, рецепция завещания Патриарха со стороны епископата означала в том числе готовность признать над собой полномочия указанного в патриаршем завещании Местоблюстителя и подчиниться выбору почившего Предстоятеля. После ареста Местоблюстителя в декабре 1925 г. бразды правления Российской Церковью принял Заместитель Патриаршего местоблюстителя митрополит Нижегородский Сергий Протоиерей Н. К. Чуков в своем дневнике рассказывает о перипетиях в сфере высшего управления Российской Церковью. Совершая поездки в Москву по церковным делам и знакомясь с рассказами лиц, приезжавших в Ленинград, он описывает канву происходящих событий и делится собственными мыслями. Многие известные и описанные ранее историками факты предстают в дневнике в новом свете. Обновленческое ВЦУ, усилившись благодаря прямой поддержке государственных властей, претендовало на власть в Российской Церкви. Между тем патриаршая Церковь находилась на нелегальном положении. Будучи лишена юридических прав и отвергаема государством, находясь вне закона, она нуждалась в нормализации отношений с действующей властью в стране, насколько это позволяли обстоятельства того времени. К легализации церковной администрации в советском государстве стремились и Святейший Патриарх Тихон, и митрополит Петр, и митрополит Сергий. Для этого следовало заручиться согласием властей на созыв церковного Собора, который смог бы запустить механизм высшего церковного управления, осудить обновленцев, призвать к церковному единству, определить отношение Церкви к молодой советской власти, решить накопившиеся проблемы. Такой Собор был не в интересах властей, не желавших укрепления Церкви. По этой причине «компетентные» органы отказывали не только в подготовке и проведении Собора, но и в создании при Первоиерархе Российской Церкви органов высшего церковного управления. 18 сентября 1924 г. и 28 февраля 1925 г. Патриарх Тихон обращался в НКВД с ходатайством о регистрации в советских государственных органах Временного Патриаршего Священного |
| На чистой странице этого же письма сохранился ответ еп. Василия (Богдашевского) в виде черновика. В нем он пишет: «Ваше Высокопреосвященство, досточтимый Владыка, сердечно благодарю Вас за Вашу заботливость о мне в нынешнее время. Передвигаться мне куда-нибудь, я думаю, не следует, ибо я всеми силами сросся с Академией и Киево-Братским монастырем, желаю сложит здесь свои кости. Молю Господа, чтоб Он укрепил меня и я мог сказать с Апостолом: “мне, еже жити — Христос, а еже умрете — приобретение ”. Теперь, только, тот пережить это может, кто решился на всякое мучение» . С началом 1923 г. на митр. Михаила (Ермакова) и киевское духовенство отказывавшееся «присоединиться к ”Живой Церкви”» , начало оказываться очень сильное давление со стороны властей. В одной из сводок ГПУ этого времени имеется следующая характеристика деятельности патриаршего экзарха и его окружения: «Заняв с первых же шагов обновленческого церковного движения в Киевской губернии и на Правобережной Украине явно непримиримую и упорно-враждебную позицию, благодаря своему влиянию и авторитету среди духовенства, способствовал организации крепкого контр-революционно-тихоновского фронта» . Одним из участников «тихоновского фронта» был и еп. Василий (Богдашевский). В одном из донесений осведомителя ГПУ от 16 января 1923г. имеется следующее свидетельство: «Необходимо всех Епископов г. Киева обязать, чтобы они, кроме своих церквей, монастырей, не служили нигде, а то, получается, от их службы летучие митинги, где они имеют возможность собираться и решать дела; так было в Покровском монастыре, где кроме Епископа Василия собралось до 20 попов и получилось сборище, где они решали дальнейшую тактику» . 5 февраля 1923 г. был арестован митр. Михаил (Ермаков). Незадолго до этого, 22 января 1923 г. он составляет «Послание Киевским викарным епископам о порядке управления Киевской епархией в случае своего ареста» . Еп. Василий (Богдашевский) в этом Послании указан последним из всех викариев. Вскоре, — «в ночь на Великий четверг, 4 апреля 1923 г. отделение Секретно-оперативной части киевского губернского ГПУ провело в Киеве новую серию арестов. Киевская епархия была полностью обезглавлена. Митрополит сидел, — теперь чекисты подобрали викариев» . Накануне, своего ареста еп. Василию (Богдашевскому) был прислан указ Всеукраинского Высшего Церковного Управления (ВУВЦУ), — высшего руководящего органа обновленческого движения, датированный 3 апреля 1923 г., следующего содержания: « Согласно постановлению Президиума ВУВЦУ от 15 января, Вы,за непризнание ВУВЦУ, противодействие церковно-обновленческому движению и церковную контрреволюцию, уволены на покой. При этом ВУВЦУ предупреждает Вас, что оно снимает перед гражданской властью всякую ответственность за дальнейшую Вашу деятельность. Председатель ВУВЦУ митрополит Тихомир» . |
| Патриаршее управление между легитимностью и легальностью Первые полтора-два десятилетия ХХ века для Православной Российской Церкви ознаменованы вызреванием и осуществлением глобальной реформы высшего церковного управления. Поместный Собор 1917-1918 гг. положил конец 200-летнему периоду синодального, по существу — светского управления Церковью и восстановил естественную для нее систему патриаршего управления. Восстановление Патриаршества запечатлелось в анналах истории как главное деяние Собора. Именно Собор обеспечил молодому институту патриаршей власти необходимую легитимность . Однако он не успел, да и не мог довести до конца начатую реформу. Необходимо было построить новые эффективные институты высшего церковного управления и отладить их работу. Это была важнейшая задача, которая стояла перед Русской Церковью в начале столетия. Для этого требовалось время, которого у нее не было. Большевистский переворот поставил Церковь перед необходимостью выживания. Задача проведения в жизнь реформ церковного управления, намеченных Собором, не снималась с повестки дня, но откладывалась на неопределенное время. На рубеже 10-20-х годов Церковь, органы ее центрального и епархиального управления, фактически оказались в положении нелегальных с точки зрения советской власти (а значит — потенциально контрреволюционных) организаций. В ходе кампании по изъятию церковных ценностей 1922-1923 гг. власть осознанно использовала «нелегальное» положение Церкви для давления на ее священноначалие. Так, Православная Российская Церковь была поставлена перед необходимостью искать средства легализации себя и своих органов управления. Это было необходимо по двум причинам. Первая заключалась в том, что нелегальность органов церковного управления подвергала их членов постоянной угрозе репрессий. Вторая причина была связана с первой и для многих церковных деятелей имела первостепенное значение. Она заключалась в том, что антиканоническое обновленческое движение получило от властей легальный статус. Кроме того, обновленцы добились своего признания в качестве главных представителей Российской Церкви со стороны некоторых Восточных патриархов. В этой ситуации перспектива превращения Российской Церкви в еретическое обновленческое сообщество в начале 20-х годов просматривалась как вполне реальная . |
| Е. много выступал с проповедями, читал лекции, организовал открытые пастырские курсы и кружок христ. молодежи. Он умел растрогать и расположить к себе людей, но в то же время смущал верующих своим явно немонашеским поведением. Е. высоко оценивал свои успехи в устроении отношений между Церковью и местными гражданскими властями: «Мы переживаем глубокий мир в Нижегородской епархии. Многие говорят, что в прежнее, дореволюционное время так хорошо не жилось в епархии, как живется в настоящее время» ( Левитин, Шавров. С. 127). Но многочисленные обращения верующих, в к-рых сообщалось о закрытии храмов, об изгнании священников из своих домов, оставлялись правящим архиереем без внимания. Е. поддержал политику властей во время кампании по изъятию церковных ценностей . После образования при содействии властей обновленческого Высшего церковного управления (ВЦУ) выступил 19 мая 1922 г. с открытым письмом, выражая солидарность с «прогрессивной группой духовенства», и обвинил Патриарха свт. Тихона в «разрушении Церкви». 16 июня заявил о признании ВЦУ канонической законной церковной властью, подписав «Меморандум трех» вместе с вернувшимися вскоре в каноническую Церковь Владимирским митр. Сергием (Страгородским ; впосл. Патриарх Московский и всея Руси) и Костромским архиеп. Серафимом (Мещеряковым) . В обострившемся в авг. 1922 г. среди обновленцев противоборства провозглашенного «митрополитом Московским» главы ВЦУ бывш. еп. Антонина (Грановского) с группой «Живая церковь» занимал осторожную позицию, заявил о создании собственной орг-ции. В окт. вошел в реорганизованное ВЦУ в качестве одного из заместителей Антонина, был возведен в сан «митрополита». 2 нояб. назначен в обновленческую Одесскую и Херсонскую епархию. 31 марта 1923 г. прибыл в Вятку, чтобы убедить управляющего Вятской епархией Яранского еп. Сергия (Корнеева) признать ВЦУ. 13 апр. переведен на Вятскую кафедру, вскоре назначение было отменено. В мае 1923 г. был участником обновленческого «2-го поместного собора», но прибыл на него уже после принятия основных решений и не подписал документ о низложении и об извержении из сана Патриарха Тихона. После смещения 24 июня Антонина с поста председателя Высшего церковного совета (бывш. ВЦУ) избран на его место. Прибыл в Москву 20 июля, задержавшись с переездом из Одессы по рекомендации начальника 6-го отд-ния Секретного отдела ОГПУ Е. А. Тучкова . 8 авг. 1923 г. Высший церковный совет, к-рый возглавлял Е., был переименован в «Священный Синод Российской Православной Церкви», все ранее существовавшие самостоятельные обновленческие группировки упразднялись. |
|
|
