| Кто же передавал власть обновленцам? Группа священников, получившая право только на открытие канцелярии, присвоила себе высшую церковную власть, вообразила себя законной носительницей этой власти, пригласила в свой состав пребывавшего на покое епископа Антонина, передала ему первенство, а позже сделала его архиепископом, а затем Всероссийским митрополитом. Кто же разумный может утверждать, что обновленцы пришли к власти по преемственности, а не путем похищения её? Как видно, параллель не в пользу проф. Титлинова. В то время с подобными неуклюжими попытками обосновать канонически захват власти обновленцами выступал с амвона и в церковной обновленческой печати проф. прот. Н. Г. Попов 597 . Но в широких церковных кругах эти «апологии» ценности не имели, так как современники отлично знали, как поступили обновленцы с поручением Патриарха и как самочинно стали управлять Церковью, творя неслыханные по дерзости и незаконности действия, вроде возведения епископа Антонина в митрополиты всея России, увольнения законных иерархов с их кафедр, рукоположения женатых архиереев явочным порядком в Сибири и Воронежской епархиях и т. п. Тогда же на пленуме Священного Синода была выработана программа предстоящего Поместного Собора. Главными вопросами были: 1 . О мире в Церкви. 2 . О церковном благоустроительстве. 3 . Об историческом и каноническом обосновании Священного Синода и проект его регламента. 4 . Проект положения об епархиальных, викариальных, благочиннических управлениях и нормального приходского устава. 5 . Доклад о деятельности Священного Синода. 6 . Доклады Всеукраинского и Белорусского Синодов, краевых и областных церковных управлений и представителя Грузинской Церкви. 7 . Об участии Русской Церкви на Вселенском Соборе. 8 . Выборы Высшего центрального органа управления Русской Православной Церкви на территории СССР. Затем был заслушан доклад проф. А. И. Покровского о патриаршестве, конечно в самых мрачных, лживых и отрицательных тонах. Собственно доклад носил наименование «О митрополичьих округах и патриаршестве». |
| 6 мая 1911 назначен членом Св. Синода с сохранением Финляндской кафедры. 6 мая 1912 награжден правом ношения бриллиантового креста на клобуке. Председатель Учебного комитета при Св. Синоде – с 9 ноября 1913. Председатель Миссионерского Совета при Св. Синоде – с 4 апреля 1913 по 14 января 1915. Председатель Совета по укреплению и распространению православной веры с 13 мая по 17 июня 1917. 9 августа 1917 избран и 10 августа утвержден архиепископом Владимирским и Шуйским; с 28 ноября 1917 – митрополит; 16–20 июня 1922 заявил о признании обновленческого Высшего Церковного Управления, но в его деятельности активного участия не принимал. 27 августа 1923 принес покаяние и принят в общение патриархом Тихоном. С 18 марта 1924 – митрополит Нижегородский (с 16 октября 1932 – Горьковский). С 10 декабря 1925 – заместитель Патриаршего Местоблюстителя. 12 апреля 1932 награжден правом преднесения св. Креста за богослужением; 27 апреля 1934 назначен и 2 мая 1934 возведен на кафедру Московскую и Коломенскую с присвоением титула «Блаженнейший» и правом ношения двух панагий. Указом Московской Патриархии от 27 декабря 1936 с 1 января 1937 Патриарший Местоблюститель. 8 сентября 1943 избран и 12 сентября 1943 интронизован Патриархом Московским и всея Руси. В период пребывания на Финляндской кафедре немало содействовал укреплению связей карел с Россией, распространению среди них Православия, для чего организовал миссию при Преображенском кафедральном соборе в Выборге, созвал несколько съездов представителей православных епархий, в которых проживали карелы (в т. ч. в январе 1907 в с. Видлицах Олонецкой губернии с участием представителей от Олонецкой и Финляндской епархий), 26 ноября 1907 открыл в с. Видлицах, а 20 мая 1908 – в с. Реболы – Православное Карельское братство. Содействовал развитию церковноправославной печати в Финляндской епархии. В годы его правления издавались журналы: «Православный Финляндский сборник» (1910–1911), «Карельские известия» (1913–1917) «Гельсингфорсский приходской листок» (1914–1916), «К сведению финляндского православного духовенства» (1917), а также многочисленные брошюры. |
| Это настроение было в нем не вынужденным, не результатом какой-либо внутренней борьбы и душевных преодолений. Нет. Его евангельски простая и возвышенная душа легко и естественно парила над всем временным и условным, над копошащимися где-то внизу политическими страстями и раздорами. Он был необыкновенно чуток к бедам, нуждам и переживаниям своей паствы, помогая всем, кому мог и как умел, — в случае надобности просил, хлопотал… Его благородный дух не видел в этом никакого унижения, несогласованности с его высоким саном. Но в то же время всякую “политику” он неумолимо отметал во всех своих действиях, начинаниях и беседах, даже интимных. Можно сказать, что этот элемент для него просто не существовал. Всякие политические стрелы просто скользили по нему, не вызывая никакой реакции. Казалось, что в этом отношении он весь закован в сталь. Ни страха, ни расчета здесь никакого не было (это доказало будущее). Митрополит лишь осуществлял на деле то, что (может быть, с большим основанием) было почти невыполнимым: евангельское исключение из религиозной жизни всякой политики…» …К владыке Вениамину явился глава обновленцев Александр Введенский в сопровождении Ивана Петровича Бакаева, петроградского коменданта. Они поставили перед владыкой Вениамином ультиматум: либо он признает обновленцев и законность обновленческого Высшего церковного управления, либо владыка и его ближайшие духовные помощники будут привлечены к суду и осуждены на смерть. Митрополит спокойно выслушал этот ультиматум и немедленно ответил категорическим отказом. Уже 1 июня 1922 года губернский отдел ГПУ в Петрограде получил из Москвы телеграмму с приказом арестовать митрополита Вениамина и привлечь его к суду. Петроградские чекисты долго не церемонились, для них эта телеграмма была радостной и долгожданной. В тот же день митрополит Вениамин был арестован по обвинению в воспрепятствовании изъятию церковных ценностей. Но всем, в том числе и самому владыке, было понятно, что причиной ареста стала его принципиальная позиция в отношении обновленцев и их ВЦУ. |
| В краткий, двухлетний, период существования формально независимой Дальневосточной республики владыка продолжал тихо выполнять свое служение архипастыря. Узнав о том, что Патриарх Тихон находится под следствием, он отдает распоряжение служить в храмах Благовещенска в день тезоименитства святителя, 26 августа – праздничные литургии и молебны о здравии и спасении Святейшего Патриарха. Синодик Миролюбивый тон красную власть не интересует В 1922 году красная власть возвращается с «подарком» – обновленчеством. Обновленцы выгоняют из Владивостока законного архиерея, и духовенство Владивостокской епархии просит епископа Евгения взять ее под свое окормление. Через год обновленцы добираются до Благовещенска. В городской газете появилась заметка об увольнении епископа Евгения (Зернова) на покой решением обновленческого Высшего церковного управления. В ответ епископ составил письмо епархиальному совету, в котором заявил: «Распоряжения ВЦУ для меня никакого канонического значения не имеют, ибо я к «Живой Церкви» не принадлежу и ВЦУ, как самочинную организацию, пытающуюся захватить в свои руки церковную власть, не признаю… Святейший Патриарх Тихон …является единственным каноническим законным управителем Церкви Российской, власти которого я по долгу пастырскому подчиняюсь и призываю к этому подчинению вверенную моему духовному водительству Благовещенскую паству и пастырей». Итог закономерен: через несколько дней архипастыря вызывают на допрос в Амурский губотдел ГПУ. На претензию о поминовении Патриарха Тихона владыка Евгений так же спокойно, как несколько лет назад общался с семинаристами, объясняет сотрудникам органов, что возглашение за богослужением имени Предстоятеля Церкви происходит согласно церковным канонам и не представляет «какие-либо политические тенденции». Но ныне новое время новых людей. Спокойный и миролюбивый тон красную власть не интересует. В тот же день губотдел ГПУ начинает следствие по факту «использования религиозных предрассудков и малокультурности части населения в целях оказания хотя бы пассивного сопротивления распоряжениям власти путем публичного моления о бывшем патриархе». Ну а еще, видимо, на всякий случай, если малокультурное население не оценит такой заботы о его окультуривании, владыка был привлечен к суду за нарушение им трудовых прав служащих архиерейской дачи. |
| 16 мая Патриарх остановил свой выбор на митрополите Агафангеле, направив ему надлежащую грамоту с просьбой «прибыть в Москву без промедления». «Обработку» митрополита Агафангела поручили священнику В. Красницкому, который срочно выехал в Ярославль, а Введенский, Белков и московский священник С. Калиновский выманили у Патриарха благословение принять синодские дела и временно привлечь к работе Патриаршей канцелярии «находящихся на свободе в Москве святителей». Резолюция Патриарха Тихона на их прошении и была выдана церковными заговорщиками за указ о включении «поименованных лиц» в состав Высшего Церковного Управления [ВЦУ]. В те дни «на свободе в Москве» предусмотрительно оказалось всего два святителя – отлучившийся на 3 тысячи верст от своей кафедры епископ Верненский Леонид (Скобеев) и уволенный еще в январе 1917 года на покой епископ Антонин (Грановский). Оба они и вошли в обновленческое ВЦУ, которое 19 мая возглавил епископ Антонин. Церковный переворот стал совершившимся фактом. В Петрограде в это время должна была начаться серия судебных процессов против священников и мирян, обвиняемых в сопротивлении власти при изъятии церковных ценностей. О первом подобном суде, назначенном на 12 мая, уже объявили в газетах: к нему привлекались настоятель и староста Консерваторской церкви, арестованные еще 25 февраля. Председателем суда был утвержден Н.И. Яковченко, общественными обвинителями – СИ. Канатчиков и И.А. Крастин 1093 . Однако в последний момент этот суд отложили, очевидно, в ожидании развития московских событий. Упоминание Патриархом Тихоном имени митрополита Вениамина в качестве одного из своих заместителей вновь привлекло к Петроградскому архипастырю внимание «вождей революции». Последовала команда объединить и систематизировать разрозненные делопроизводства, что и было исполнено между 13 и 18 мая 1094 . Как легко догадаться, следователи Петрограда, которые вели «под руководством начальника следчасти тов. Крастина лихорадочную работу по ускорению слушания церковных дел», очень скоро «напали на следы прямого участия в организации сопротивления изъятию ценностей митрополита Вениамина» 1095 . |
| В кон. 1922 г. после освобождения из тюрьмы Пимен (Пегов) стал идейным вдохновителем обновленчества на Подолии. Подольским епископом был назначен Амвросий (Полянский) , вместе с В. призывавший Пимена к покаянию. Президиум обновленческого Всеукраинского высшего церковного управления (ВУВЦУ) 11 июня 1923 г. постановил осуществить «очищение всего состава своего духовенства от контрреволюционного и вредного для спокойствия общества элемента», в связи чем «уволить с прежних должностей с назначением им местопребывания вне пределов Украины» еп. Амвросия и В. Зам. председателя ВУВЦУ В. Белоликов и Пимен (Пегов) направили в Подольский губисполком записку с требованием удаления вышеназванных архиереев с Украины как непримиримых врагов советской власти. В кон. июня В. был арестован в Проскурове, обвинен в контрреволюционной деятельности, заключен в следственный изолятор. Воспользоваться заточением епископов в тюрьму представители ВУВЦУ не смогли. Намеченный на авг. 1923 г. обновленческий съезд благочинных Проскуровского и др. уездов не состоялся из-за неприятия духовенством программы, выдвигавшейся Пименом (Пеговым). Патриарх Тихон оставил такую запись на прошениях, информирующих его о состоянии дел в Проскуровском вик-стве: «5 сент. 1923. Проскуров, как и Летичев, по-прежнему остается в церковном отношении с Преосвящен. Валерианом. Утешительно, что духовная связь его с паствою не порывается и при вынужденном отделении его оттуда. Бог да укрепит и благословит союз взаимной любви их. Патриарх Тихон». После многочисленных обращений паствы Подольской епархии в органы центральной власти УССР, РСФСР и СССР с требованием освободить еп. Амвросия и В. Верховный суд СССР признал приговор в отношении этих епископов неправомочным, и архиереи вышли на свободу, но не смогли вернуться на прежнее место служения. Вскоре еп. Амвросий возглавил Орловскую епархию, В. с 9 авг. 1923 г. жил в московском Даниловом мон-ре . 16 сент. 1923 г. он был назначен епископом Ржевским, викарием Тверской епархии, к месту назначения выехать не смог, временно управлял Смоленской епархией. |
| «[В]виду состоявшегося постановления ВЦУ заграницей, [полагалось] считать Православные Русские Церкви в Западной Европе находящимися временно, впредь до правильных и беспрепятственных сношений означенных церквей в Петроградом, под управлением Преосвященного Волынского Евлогия, имя которого должно возноситься за богослужением» . В письме от 12 июня 1921 г. патриарх Тихон подтвердил назначение «временно заведовать Западно-Европ[ейскими] церквами» . Патриарх Тихон сознавал, что архиепископ Евлогий был назначен заведовать именно церквами в Западной Европе. Важно это понимать для рассмотрения следующего противоречия в указе – архиепископу Евлогию никогда не поручалось для окормления все русское рассеяние («заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии Преосвященного Митрополита Евлогия»). В ведении ВЦУЗ, помимо приходов в Западной Европе, были приходы в Африке, Азии, Аргентине, миссии в Иране, Палестине, епархии в Китае и США . Архиепископ Евлогий никогда не был назначен «всемирным русским первоиерархом». «По возобновлении нормальной деятельности» Решение о закрытии ВЦУЗ надо рассматривать в контексте борьбы против единственного института царской России, сохранившегося в РСФСР, к тому же представлявшего конкурирующую мировоззренческую систему. Известное письмо Ленина членам политбюро от 19 марта 1922 года объясняет возможность подавления Церкви под предлогом изъятия церковных ценностей для голодающих центральных областей России . Аналогичная роль для ослабления Церкви уделялась поддержке обновленческого движения в письме Л.Д. Троцкого членам ЦК РКП (б) от 30 марта 1922 г . 3 мая 1922 г. состоялось секретное заседание президиума ГПУ по организации суда над патриархом Тихоном. Президиум, в который входили Ушинский, В.Р Менжинский, Г.Г. Ягода, Т.П. Самсонов и П.А Красиков, постановил следующее: «2. ТИХОНА вызвать и затребовать от него в 24 часа публикации, отлучения от церкви, лишения сана и отречения от должности вышеуказанного духовенства, а также потребовать от него издания специального послания заграничному православному духовенству и выдаче представителям Соввласти ценностей, находящихся в заграничных церквах . В случае, если ТИХОН откажется от исполнения вышеуказанных требований, такового немедленно арестовать, предъявив ему все обвинения совершенного им против Советской Власти по совокупности» . |
| В 1922 году, по данным ГПУ, епископ Иларион бывал на собраниях по религиозным вопросам, которые устраивал священник восточного обряда Владимир Абрикосов . Очевидно, епископ Иларион участвовал в обсуждении идеи соединения Православной и Католической Церквей, которая дискутировалась на этих собраниях. 22 марта 1922 года епископ Иларион был арестован на квартире, где проживал (ул. Сретенка, д. 9, кв. 1) доставлен во внутреннюю тюрьму ГПУ на Лубянке. По другим данным, арест произошел 23 марта . Очевидно, арест был произведен в ночь с 22 на 23 марта. Допрос епископа Илариона 24 марта провел начальник 6-го отделения Секретного отдела ГПУ А.Ф. Рутковский. 9 апреля 1922 года он оформил постановление об избрании меры пресечения. В нем говорилось: «Пребывание его в Москве объяснялось громадной пользой, которую он приносит церкви и правителю ея – патриарху… Основываясь на изложенном нахожу ТРОИЦКОГО И.А. причастным к преступной монархической группировке, проводимой патриархом и митрополитом и посему полагаю: выслать ТРОИЦКАГО Иллариона Алексеевича в Архангельскую губ[ернию] сроком на 1 год» . 22 апреля решение о высылке было утверждено , но сама высылка задерживалась. По данным аналитической записки, хранящейся в Гуверовском институте в США и составленной сотрудниками АРА, находившимися в то время в России, епископу Илариону, сидящему в тюрьме в Москве, а также секретарю Патриаршей канцелярии В.П. Гурьеву предлагали вступить в обновленческое ВЦУ и получить «немедленное освобождение и прекращение возбужденного против них судебного преследования» . Епископ Иларион отказался, и решение о высылке было реализовано. В мае 1922 года после смертного приговора московским клирикам, обвиненным в сопротивлении изъятию ценностей, в Москве ходили слухи, что «в будущем предполагается процесс “князей Церкви” – епископов Никандра и Илариона, членов Высшего Церковного Управления и наиболее видных представителей московского духовенства» . Архиепископ Никандр действительно был привлечен к готовящемуся процессу над патриархом. Епископа Илариона не привлекли ни к делу Патриарха Тихона, ни ко второму процессу над московским духовенством, который прошел осенью 1922 года. В ОГПУ располагали только одной «уликой»: данными о его проповеди в отношении изъятия ценностей, произнесенной в одном из храмов Москвы. |
| обновленческому Священному Синоду (неправильно именуемому в проекте постановления «святейшим») и его региональным структурам («губернским епархиальным управлениям») взять под контроль большинство общин верующих на местах. По-видимому, АРК этой инструкцией собиралась подтвердить неслучайность принятых в конце 1922 – начале 1923 г. решений, поддержанных Политбюро и обнародованных на совещании региональных руководителей парткомов, приехавших на X Всероссийский съезд Советов. Напомним, что эти решения касались вопросов сохранения в центре и на местах административной структуры управления обновленческой церковью и о подчинении ей основной массовой составляющей церковной организации приходских советов (см. Главу II). Ведь с изменением меры пресечения патриарху Тихону, значительное количество православных общин, ранее признававших над собою обновленческую церковную власть, вышло из подчинения таковой и перешло под начало канонического главы Русской церкви 638 . 1 ноября 1923 г. на заседание Политбюро прибыли, согласно списку присутствовавших из «подлинного» протокола 41 высшего органа ЦК РКП(б), его члены Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский, Троцкий и кандидаты в члены Бухарин, Калинин, Молотов, Рудзутак, а также председатель АРК Ярославский 639 . Именно они, если брать во внимание рукописную помету о принадлежности на проекте постановления Политбюро, подписанном Поповым, рассмотрели предложенный им АРК документ. При этом, правда, необходимо признать, что в Бюро Секретариата проблему «регистрации религиозных обществ» оформлять как самостоятельный вопрос не захотели. Здесь посчитали более уместным зафиксировать данную проблему несколько иначе, чем предлагалось в проекте за подписью Попова. Поэтому в предварительной машинописной «Повестке заседания Политбюро ЦК РКП», вставленной в «подлинный» протокол 41 заседания Политбюро от 1 ноября 1923 г., пунктом 20 значилось следующее: «20. Вопросы антирелигиозной комиссии (т.т. Н. Н. Попов , Смидович)» 640 . Как видим, уже формулируя предварительную повестку, сотрудники Бюро Секретариата не сочли нужным заимствовать что- либо из текста проекта, за исключением фамилии подписавшего документ инициатора Попова. |
| Исследование выявленных документов позволило установить, что данный циркуляр самым теснейшим образом был связан со съездовской резолюцией по антирелигиозной пропаганде, переводил ее в область практических действий. По отношению к Русской церкви этот документ запрещал незаконное закрытие храмов и взимание незаконных налогов. В результате проведенного текстологического анализа можно сделать вывод о том, что первый проект циркуляра в ЦК РКП(б) («т. Сталину – лично») прислал член АРК П.Г. Смидович, хотя Политбюро поручило составить его Н. Н. Попову . На основе этого проекта неизвестным лицом была создана вторая редакция текста данного документа, по сути второй проект, после серьезной правки которого сформировался окончательный вариант циркуляра, отправленный типографским листком на места. Согласно наблюдениям над редакторской правкой документа, ее можно однозначно атрибутировать как принадлежащую Сталину. По всей видимости, именно правщик привнес в циркуляр ранее отсутствующее в нем пояснение, что незаконные действия в отношении верующих ведут к срыву «достижений партии в области разложения церкви и рискуют сыграть на руку контрреволюции». То, что епископ Антонин (А.А. Грановский) был необходим власти в составе ЦК Помгола для пропагандистской маскировки кампании по изъятию церковных ценностей и для раскола церковной организации, подтверждают сохранившиеся в фонде ЦК Последгола при ВЦИК в ГАРФ документы об участии обновленческого Высшего церковного управления (ВЦУ) в помощи голодающим. – ГАРФ. Ф. 1065. Оп. 1. Д. 16. Л. 1–3, 11, 18, 32, 32 а, 50. Из этих материалов вытекает, что обновленческое духовенство и его паства, руководимые ВЦУ, принимали участие в сборе денежных средств как для ЦК Помгола, так и для ЦК Последгола. Однако попытка епископа Антонина осенью 1922 г. перейти из членов упраздненной ЦК Помгола в члены образованной ЦК Последгола успехом не увенчалась. Взяв на себя инициативу по вхождению в состав ЦК Последгола, обновленческий лидер 23 ноября 1922 г. написал своею собственной рукой небольшое письмо на имя Калинина. |
|
|
