| (20.6) Он же, когда меня увидел, с радостью принял меня, расспросил и сказал мне: «По какому случаю ты не в своей церкви в такой день?» Я же думал, что это дело ничтожное. И без стыда ему рассказал, что «спор вышел между мною и пресвитером, и он отлучил меня. И поэтому я пришел сюда, чтобы послужить и причаститься, и оставил его, – чтоб он треснул!» И когда услышал это тот пресвитер, сказал мне: «Ты меня прости, господин. Поскольку ты отлучен, невозможно мне принимать тебя». (20.7) Я же не так уж был смущен, но взял дары 349 и пришел к нашему епископу. Он же расспросил меня. И когда узнал, также не принял меня, но сказал мне: «Иди к своему пресвитеру и смирись, ибо не может тебя разрешить другой, как гласит канон, и не обольщай сам себя напрасно. (20.8) Я же теперь уверился, что нет другого, кроме него. И вернулся, чтобы умолять его при содействии народа. И когда пришел, чтобы так сделать, нашел его почившим. (20.9) Тогда я был вынужден идти к нашему митрополиту. Он же меня послал к Византийскому патриарху. (20.10) И тот, когда услышал о моем случае, послал меня в Рим и сказал: «Верь, друг мой, что ты весьма повредил своей душе, когда не смирился перед ним и послушал , чтобы он разрешил тебя при жизни своей, ибо не может никто другой разрешить тебя, если только патриарх Римский, ибо он есть глава всех Церквей Божиих, благодаря Петру, принявшему власть от Христа Бога нашего вязать и о нем не знаю, может ли он сделать это». (20.11) Я же, когда услышал это, пошел в Рим. И он [патриарх Римский], узнав мое дело, вовсе не согласился принять меня, но повелел мне через архимандрита и сказал мне: «Иди во святой град Иерусалим, и если, может быть, тамошний патриарх сможет во святых местах умолить Бога, чтобы разрешил тебя. Но даже и он, не думаю, чтобы сделал это». (20.12) И после этого я пошел в Иерусалим и пришел к патриарху. И он не принял меня, но послал меня в пустыню к живущим там отцам и сказал: « может быть, найдется из них достойный, и сможет умолить милосердного Бога и разрешит тебя от этих тяжких уз». |
| (18.1) Нам рассказывал Феодор, любящий Бога, архидиакон великомученика Феодора, что за воротами града и говорил: (18.2) «Супруга Захарии диакона, которую звали Ауреа 342 , пришла к святому и триблаженному Софронию, патриарху и обвиняла своего мужа, что прелюбодействует. (18.3) Человек же Божий сказал ей: «Женщина! О, когда бы заключен был слух мой в это время, и я не слышал бы подобных ». И он позвал ее мужа и спросил его, правда ли это, что он слышал о нем. (18.4) Он же отрицал, несчастный. Сказал патриарх женщине: «Можешь доказать, женщина?» – «Многие знают, что это правда, но доказать не могу, ибо никто не хочет впутывать себя в такое дело». (18.5) В это время посмотрела женщина на своего мужа и сказала ему: «Смотри, брат, не затворяй свою совесть, которая есть осуждающий помысел. И ты помышлял сокрыть это от Бога, который видит все и от которого ничего не сокрыто из наших намерений. Если же ты хоть сколько-нибудь знаешь об этом, не дерзай входить во святой алтарь. А если помысел твой не осуждает тебя, то вот святой алтарь, и если дерзаешь – войди в него». (18.6) Диакон же, который был предметом этого осуждения, не подумал об Испытующем сердца и утробы, и нагло и бесстыдно вошел в алтарь. И спустя короткое время был он с головы до ног поражен проказой. И явил Бог всемогущий это чудо, чтобы не дерзал человек небречь о деле Божием». (19.1) И это также он рассказывал нам и говорил: нечестивые вошли во святый град Христа Бога нашего по попущению Божию, в наказание за грехи наши, которые неисчислимы. (19.2) И тотчас бегом вошли в место, которое называют Капитолий, и хватали людей многих силою и многих добровольно, для очищения этого места и для возведения злоименного для молитвы, называемого «мечеть 343 (19.3) И был среди них Иоанн, архидиакон священномученика Феодора, а был он по ремеслу мастер по мрамору. И удалился он от них вследствие малой прибыли, и отошел сам по себе работать там. И был весьма искусен руками. (19.4) И когда узнал здесь один блаженный человек, о котором мы упоминали, святой Софроний, – послал к нему в пятницу, и привел его, и умолял его как отец и взыскатель мысленных овец, которых дал ему Бог, чтобы не марал совершенно своих рук, но чтобы уклонялся от какого бы то ни было дела гнусного. |
| Первосвященническая молитва Господа была – о Церкви, и ее таинственные прошения мы дерзновенно повторяем, вознося и наши моления о «соединении всех». Мы молимся об «устроении полноты времен», о «созидании Тела Христова», о том, чтобы милосердным действием своей всеврачующей благодати Господь совокупил во «единое стадо» всех покорных и непокорных сынов своих, – и верных, и отпавших по немощи или небрежению, и «отторженных насилием», – совокупил во единое «тело», оживляемое единым духом, «соединяемое и скрепляемое составами и связями»: «да вси едино будут». И только в животворящей полноте Церкви, в «полноте Наполняющего всяческая во всем», совершается подлинное единство твари, предопределенное «от начала», но раскрывающееся во времени и постепенно, – то единство, которое исполнится в «последние дни», когда «все придут в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова», преобразятся «в свободу славы детей Божиих», когда, «все, от малого до великого, будут знать Господа» и «преклонится перед именем Иисуса всякое колено небесных, земных и преисподних...» Наше упование выводит нас за пределы истории как томительной смены рождения и смерти της γεν σεως κα τ ς φθορ ς 20 : " не имамы зде пребывающего града, но грядущаго взыскуем«, – Града Господня, »которого художник и строитель – Бог«, новой земли и нового неба, горнего Иерусалима. «Чаем воскресения мертвых и жизни будущего века», – тогда вообразится Бог всяческая во всем... Тогда сбудется слово написанное: «поглощена смерть победою...» И в этом упование наше: «Христос Воскресе из мертвых, начаток умершим бысть...» «Новая тварь», рожденная искупительным подвигом Спасителя, не отторжена от мира, но пребывает в нем. Как выразительно заметил в одном из ранних своих произведений Влад. Соловьев: «Новый Иерусалим, – град Бога живого, – существует не в одних только помыслах, желаниях и внутренних чувствованиях христиан; божественные формы Церкви составляют уже и теперь действительные камни его основания, на которых воздвигнется и таинственно воздвигается непрерывно все божественное здание, так что, хотя не все в видимой церкви божественно, но божественное в ней есть уже нечто видимое». |
| Есть некое таинственное движение от страшного дня Пятидесятницы, когда вся тварь прияла как бы огненное крещение Духом, и в ней утвердилась нерушимая сокровищница благодати, – к тому последнему пределу, когда явлен будет святый град Новый Иерусалим, сходящий с небеси, где не будет уже храма, ибо Господь Бог Вседержитель будет храмом и Агнец, и светильник – Агнец. Предельного исполнения Церковь достигнет в Воскресении мертвых и в жизни будущего века. И об этом исполнении таинственно свидетельствует Откровение Апостола Иоанна, – «се скиния Бога с человеком, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их». В церковном бытии предваряется прославление твари, и предвосхищается. И потому среди томления и суеты не смущается наше сердце и не устрашается. Ибо имеем обетование: «Се Аз с вами во вся дела до скончания века...» Прага – Париж 1925–1927 Часть 1 «Никто же да рыдает убожества, явися бо общее царство...» (Из Пасхального огласительного слова). Святая Евхаристия совершается в память о Христе. И прежде всего – в воспоминание о Тайной Вечере, когда Господь установил и Сам впервые совершил святейшее таинство Нового Завета со учениками Своими и дал заповедь: сие творите в Мое воспоминание... Но это не только воспоминание. Вспоминают о бывшем и прошедшем, о том, что некогда случилось и чего уже нет. А Тайная Вечеря не только была единожды совершена, но таинственно продолжается и до века, – «дондеже приидет...» Это исповедуем мы каждый раз, приступая к евхаристической чаше: Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими... Продолжается, не повторяется. Ибо едина жертва, едино приношение, един Иерей, «приносящий и приносимый...» «И ныне предстоит тот же Христос; Кто приготовил ту трапезу, Тот же приготовляет и эту теперь», – говорит Златоуст. И прибавляет: «Та трапеза, за которой было установлено таинство, ничем не полнее каждой последующей, потому что и днесь совершающий вся и преподающий есть Он, как и тогда». В этом открывается тайна соборности, тайна Церкви. |
| «Так говорит Господь Бог» перечисляется свыше 200 раз; обращение «Сын человеческий!» — более 100 раз; «Слово Господне» — упоминается 84 раза; «И узнают, что Я Господь» — 60 раз; слово «ужас» повторяется 42 раза и 14 раз «мятежный дом» и ряд других выражений, свойственных только ему. Для него еще характерны следующие события : видение огненной колесницы с четырьмя херувимами (Иез 1); рассказ о Храме Иерусалиме, как капище идолов (Иез 8:11); пророчества о мертвых костях (Иез 37); новый град Иерусалим (Иез 40:46) и храмовой источник, как поток благодати Божией. Мессианские места пророка Иезекииля , пророчества о Мессии. Правомочный правитель из дома Давидова (Иез 17:22–24); правомочный наследник (Иез 21:30–32); правомочный пастырь (Иез 34:23–30); единый царь над Иудеей и Израилем (Иез 37:22–28). «А раб мой Давид будет Царем над ними и Пастырем всех их, и они будут ходить в заповедях Моих и уставы Мои будут соблюдать и выполнять их. И будут жить на земле, которую Я дал рабу Моему Иакову, на которой жили отцы их; там будут жить они и дети их, и дети детей их во веки; и раб Мой Давид будет князем у них вечно» (Иез 37:24–25) — конечно это не о Давиде, а о его потомке Мессии. Пророк Даниил Плен, разрушение Иерусалима и Храма и другие испытания, которые выпали на долю Израиля, духовно укрепили его и приблизили его к поре духовной зрелости. Он уже не может и не желает быть обломком, носимым по морю житейскому без смысла, надежды и целей, а стремится осознать себя, свое прошлое и настоящее. Св. Писание в эпоху плена становится осью духовной жизни Израильской общины. В строках Писания Израиль стремится теперь прочитывать судьбу и определить свое место в мире. Плодом этих размышлений является так называемая Четвертая Священническая история , которую у нас принято называть Второзаконнической. Книга Второзаконие, Иисуса Навина, Судей Израилевых и Книги Царств современной Библии получили свое полное сформирование именно в эпоху пленения. Хотя весь этот цикл исторических Книг представляет собой историю Израиля, для нас с вами они представляют интерес в их толковании в свете нравственных проповедей пророков. |
| Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена (обстроятся улицы и стены, но в трудные времена). И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос, и не будет (т. е. хотя и не будет в Нем никакой вины ср. Ис.53:8–9 ); а город и святилище (т. е. храм) разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения (т. е. потом град и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и истребятся, как потопом, и до конца войны предопределены опустошения). И утвердит завет (т. е. новый) для многих одна седмина, а в половине седмины прекратится жертва и приношение (т. е. совершится отмена ветхозаветных жертв и приношений), и на крыле святилища (храма) будет мерзость запустения, и окончательная предопределенная гибель постигнет опустошителя (т. е. и близ крыла или кровли храма будут поставлены мерзости опустошителя, и даже до кончины времени предастся, т. е. храм вместе с градом, опустошению – Дан.9:24–27 ). Под седминами в пророчестве разумеются не седмины дней или недели (см. Втор.16:9 : ср. Дан.10:2 ), равно и не седмины иудейских субботних годов ( Лев.25:8, 10–11 ), а седмины лет, т. е. круг субботнего года – семилетия ( Быт.29:27 ; Лев.25:3–5 ), следовательно, семьдесят седмин составляют круг времени (70х7 л.) в 490 лет. Счисление седмин должно начинать с того времени, как вышло повеление о восстановлении Иерусалима (25 ст.). По наиболее принятому мнению таким повелением был четвертый из указов царей персидских относительно иудеев (второй Артаксеркса Лонгимана), данный на имя Неемии ( Неем.2:1–17 ) и им приведенный в исполнение, что было в 453 г. до Р. X. по христианскому счислению. 415 С этого времени до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины (т. е. 7х7=49 л. и 62х7=434 л.), т. е. всего 483 г., значит не до года рождения Христа Владыки, а до года крещения Его в 30-летнем возрасте пред выступлением на открытое мессианское служение роду человеческому в 15-й год Тиверия Кесаря ( Лк.3:1, 21 ), в 30-й год по нашему счислению. |
| Закон есть прежде всего правило поведения, норма, имеющая религиозное значение послушания Богу, постановление, запрет: " не прикасайся " , " не вкушай " , " не дотрагивайся " (Кол. 2, 21). Апостол, однако, называет это перед лицом новой жизни во Христе, когда человек умирает для греха (Рим. 6, 2), для закона телом Христовым (Рим. 7, 4), для стихий мира (Кол. 2, 20), заповедями и учением человеческим (ср.: Кол. 2, 22), или преданием человеческим (ср.: Кол. 2, 8), или законом заповеди плотской (Евр. 7, 16). Желающие быть под законом порабощают себя немощным и бедным вещественным началам мира (Гал. 4, 21; ср.: Гал. 4, 3, 9). Фактически апостол Павел обозначает закон как императив, как причинность, как необходимость: жизнь по немощным и бедным вещественным началам мира . Закон – это всего лишь вид мудрости в самовольном служении (Кол. 2, 23). Закон – это мир детерминизма во всех его видах. Такое почитание Бога – тщетно (Мк. 7, 7). Сердце при таком служении далеко отстоит (Ис. 29, 13) от Бога: оно отделено от Бога " каменной стеной " закона, который и есть " покрывало на сердце " (на лице, на уме): умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается. Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3, 14, 16–17). Таким образом, ветхозаветная жизнь под законом есть жизнь подневольная, жизнь под игом необходимости, духовное рабство: это – нынешний Иерусалим, потому что он с детьми своими в рабстве . А жизнь новозаветная – это вышний Иерусалим , он свободен, он – матерь всем нам (Гал. 4, 25, 26). Подзаконная жизнь противопоставляется жизни по благодати, жизни во Христе, как рабство свободе. Мы дети не рабы, но свободной. Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства ,– учит Апостол (Гал. 4, 31; 5, 1). Новый Иерусалим, в котором ветхий подзаконный человек – сын рабы и сам раб – преображается, взирая на славу Господню, в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа (ср.: 2 Кор. 3, 18), получает власть быть чадом Божиим, которое ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родилось (ср.: Ин. 1, 12–13),– есть царство свободы, не подзаконное, а сверхзаконное, метаюридическое: " град Божий " . Это царство благодати, жизни " по духу " , и на таковых нет закона (Гал. 5, 23). |
| Затем спасение Иудеев и язычников изображается у пророка Иеремии в его мессианских пророчествах так. 1) Настанет время, когда Господь возвратит обетованную Давиду «Отрасль праведную», или «Востока праведного» царя Мессию, который произведет на земле оправдывающий людей перед Богом суд совершит спасение Иуды и Израиля, так что Его будут наказывать: «Господь – оправдание наше» (23:5 и 6 ср. 33:15 и 16). 2) В то время Господь освободит Евреев от подчинения чуждым владыкам, и они будут служить только Господу Богу своему и Давиду царю своему, которого Господь восставит им. (30:8 и 9). 3) Вместо обветшавшего завета Синайского Господь заключит с Евреями «новый завет», лучший завета Синайского: законы Господни, по новому завету, будут вложены в мыслях верующих и написаны на сердцах их, а не на скрижалях каменных, и потому завет этот будет ненарушим, – также не потребуется человеческого научения, чтобы познать Господа, как милостивого Отца; ибо все верующие, от малого до большого, сами познают Его, так как Он простит беззакония их (31:31–34). 4) Вместо негодных пастырей, доведших овец стада Божиего до гибели (23:1 и 2), Господь поставит «пастырей по сердцу Своему», которые «упасут овец разумом и учением» и не дадут погибнуть на одной из них (3:15 ср.23:4). 5) В те дни, когда Израиль благодатно умножиться и будет многоплоден на земле, не нужно будет ни кивота завета, – «его уже не будет», – ни самого храма; потому что весь Иерусалим, т.е. церковь, будет «престолом Господа», и «все народы соберутся в Иерусалиме» для поклонения истинному Богу и «и не будут более поступать по упорству злого сердца своего» (3:16 и 17). Примечание. Следующие три книги: «Плач», «послание Иеремино» и «книга пророка Варуха», по взгляду древних, составляли как бы одну книгу «Плач Иеремиев» – каноническая книга, а «Послание» и книга пророка Варуха – не каноническая. «Плач Иеремиев» §15. Название книги, надписание ее в переводе 70-ти и главный предмет книги В еврейской Библии эта книга называется: Еха – как, подобно книгам Моисеевым по первому слову, которым начинается книга: «Како седе один град». |
| Г) Пророк, получивши вышеизложенные откровения в сонном видении, пробудился в радостном восхищении и удостоился уже в бодрственном состоянии услышать от Господа подтверждение тех откровений и указание на основание и причину осуществления тех будущих благ для Израиля, какие он созерцал (ст.26). Вот в те будущие светлые дни общество сынов Израиля и Иуды будет многолюдно и богато скотом; ибо как бдительно Господь наблюдал над ними, чтобы разрушать и погублять, так бдительно будет Господь наблюдать, чтобы создать и насадить (ст.27 и 28 ср.1:10). Теперь Иудеи жалуются на то, что по силе Синайского завета ( Исх.34:7 ) за грехи отцов (см. напр. 4Цар.23:26 и 27) им, детям, приходится терпеть бедствия войны и плена, и говорят: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». В те грядущие дни этого не будет, и пословица эта забудется; ибо каждый будет умирать за свое собственное беззаконие (ст.29 и 30). Господь заключит с домом Израиля и домом Иуды завет новый не по подобию завета Синайского, условия которого Евреи не могли выполнить и постоянно нарушали их, а Господь должен был отвергать их и за то наказывать; при новом завете с домом Израилевым этого не будет: законы Господни, по новому завету, будут вложены в мыслях верующих и написаны на сердцах их, а не на скрижалях каменных, и потому завет этот будет ненарушим, они всегда будут народом Божиим, а Бог будет их Господом; также не потребуется человеческого научения, чтобы познать Бога, как своего милостивого Господа, ибо все верующие, от малого до большого, сами познают Его, так как Он простит беззакония их и грехов их не вспомянет более, чтобы карать их (ст.31–34). Таким образом, по силе условий Синайского завета отвержение Израиля неизбежно за те преступления, которые Евреи совершили (ст.35 6 ); но по силе имеющего быть нового завета Израиль останется народом Божиим навсегда (ст.36 и 37). Посему в заключение Господь дает обетование, что на месте разрушенного Иерусалима созиждется «град Господу» и все места в нем, оскверненные нечистотою языческого служения, будут «святынею Господа», и этот город не разрушится во веки (ст.38–40). |
| И в самом деле, насколько можем мы понять, представить себе теперь это их блаженство, оно будет главным образом гармоническою полнотою высоко-духовных переживаний – во всей глубине, богатстве и многоразличиях, и во всех направлениях. Но ведь каждому, думается, ясно, что все это – совершенно недоступно тем крайним нечестивцам, о которых теперь идет у нас речь, прямо немыслимо в них. Это – даже не то, что красочный мир для слепого, хотя бы он и родился таким; ибо слепой и мог бы, и несомненно – хотел бы наслаждаться им, только бы открылись его очи: но здесь перед нами – самоослепленные, которые сами, сознательно и по доброй воле своей, изуродовали, вырвали у себя эти очи свои, всей душою своей «… возлюбили тьму, потому что дела их были злы» 887 . Тем более немыслима в них, доколе и по скольку они таковы, основа блаженства будущей жизни – радость жизни богообщения . Бог есть свет, грех есть тьма: где светло, где сияет солнце, там нет этой тьмы, она исчезает – более, нежели «… яко тает воск от лица огня», как и наоборот: раз есть где мрак, это значит – нет вовсе там света. – Так и в будущем веке, где нынешней бесцветности и пестроты не будет, a отдельными и обособленными сферами лягут светлое и темное, и как мы видели, ничто нечистое и скверное не войдет в новый град, что вместо солнца и звезд сияет славою Божиею и Ее Светильником – Христом 888 . И как нормально и естественно пшенице быть в житнице Господней, так естественно и нормально соломе и плевелам сожигаться огнем неугасимым 889 . Это отстранение, удаление от Господа особенно часто и сильно указывается в Евангелии, как сущность будущей судьбы нечестивцев. «Отступите от Мене вси делатели неправды» 890 . «Идите от Мене проклятии» (в противоположность – приидите ко Мне благословеннии) 891 , скажет им Судия. Если Невеста – Церковь Христова со всеми верными сынами ее станет тогда святым, новым Иерусалимом – «… скиниею Бога с человеками», где «Он будет обитать с ними» 892 , брачным чертогом Царского сына 893 , то их удел – тьма кромешная (вне сущая) «за городом» находящееся «точило гнева Божия». «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев, и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов – участь в озере горящем огнем и серою: это – смерть вторая» 894 . |
|
|
