| Из нимба Христа выходят 7 коротких стеблей с медальонами с изображениями Св. Духа в виде голубей, образующих цветок или корону. В композицию включены также 2 св. жены, изображенные оглавно, но предков Христа по плоти нет - ветви и завивающиеся стебли покрыты только цветами и листьями. Впервые полная генеалогия Христа дана в иллюстрации Евангелия царя Вратислава (Прага, 1085) с 54 полуфигурами, начиная от Авраама. Древо Иессеево. Роспись нартекса ц. Вознесения мон-ря Дечаны, Косово и Метохия. 1348 - 1350 гг. Древо Иессеево. Роспись нартекса ц. Вознесения мон-ря Дечаны, Косово и Метохия. 1348 - 1350 гг. В восточнохрист. искусстве изображения «Д. И.» известны с XII в. В визант. искусстве существует 2 варианта иконографии. В основе одного лежит родословие Христа по Евангелию от Матфея (напр., фрески в нартексе ц. апостолов Петра и Павла в Тырнове, кон. XV в., фрески испосницы Петра Коришского (до 1343)). В др. варианте иконографии помимо изображений предков Христа представлены изображения пророков с развернутыми свитками пророчеств и отдельные сцены из ВЗ и НЗ, соответствующие темам воплощения, рождения и искупительной жертвы Христа. В композицию могут быть также включены античные философы, поэты и сивиллы со свитками, содержащими пророчества о событиях НЗ. Согласно описанию несохранившихся мозаик 1169 г. в базилике Рождества Христова в Вифлееме, композиция «Д. И.» состояла из изображений пророков, среди к-рых была помещена и сивилла, и предков Христа в медальонах. Руй Гонсалес де Клавихо (XV в.) в описании путешествия ко двору Тимура упоминает об изображении «Д. И.» в портике мон-ря Богородицы Перивлепты в К-поле (XI в.). В XIII-XIV вв. «Д. И.» становится широко распространенной темой в росписях визант. храмов: Св. Троицы мон-ря Сопочани, Сербия (ок. 1265); св. Ахиллия в Арилье, Сербия (1296); Спасителя в мон-ре Жича, Сербия (роспись ок. 1220, обновлена в 1309-1316); Богородицы Левишки в Призрене, Сербия (1310-1313); Вознесения мон-ря Дечаны, Косово и Метохия (1348-1350); Богородицы Мавриотиссы в Кастории, Греция (1259-1265); Св. Софии в Трапезунде (1260-1270); св. Апостолов в Фессалонике (после 1315); груз. церквей в Кинцвиси (1207) и Сафаре (1-я пол. XIV в.). Композиция обычно помещается на наружных стенах (башня мон-ря в Студенице, Сербия, XIII в.) или в нартексе, где, как правило, располагаются циклы прообразовательного характера, «Страшный Суд», «Вселенские Соборы», а также портреты царей, ктиторов и местных святителей. В этом контексте «Д. И.» отражает связь ВЗ и НЗ, раскрывает в образах темы воплощения и спасительной жертвы Христа. В нач. XIV в. в искусстве Сербии по образцу «Д. И.» была создана композиция «Лоза Неманичей», представляющая родословие серб. государей (ц. Успения Богородицы мон-ря Грачаница, Косово и Метохия, ок. 1320). |
| Что эта топографическая точность и последовательность наших паломников зависит именно от задачи, ими преследуемой, которая сближает их с древними периэгетами, и что именно этому обстоятельству мы обязаны важнейшими указаниями по топографии церквей Константинополя, – из всего предыдущего достаточно ясно. Но для полноты дела можно сопоставить описание наших паломников с рассказами других и иного рода путешественников и посетителей Царьграда. Так известный кастильский посланник Клавихо 182 , пробывший в Константинополе довольно долго в конце 1403 года, передает, правда, очень подробно о церквах его и святынях, но в своем осмотре, видимо, руководился лишь желанием видеть самые замечательные памятники, когда был к тому случай, и те, кто его водил, не преследовали никакого плана, тем более, что это были лица важные – зять императора и его придворные. Клавихо со свитою остановился в Пере, а оттуда уже делал экскурсии свои во дворец, в монастырь Иоанна Крестителя в Петрионе и Перивлептон – на другом конце города – и Студийский монастырь по близости от второго – все это в первый день. В другой день осматривали св. Софию и Ипподром и Манганы – в одной местности; в третий, Влахернскую церковь Богородицы и пр. В последующие разы осмотрели церковь Одигитрии, цистерны – опять в местностях старого дворца. Правда, Клавихо застал город уже в состоянии сильного упадка; многие части его, холмы и долины опустели, и на них разведены были сады и огороды; эти части, говорит путешественник, привыкший к иному типу городов у себя на родине, походят на предместье. Многие здания, церкви и монастыри лежали во времена Клавихо уже в руинах. Рассказ Клавихо важен, однако, и для истории церквей и для поверки сказаний наших паломников. Так напр., весьма любопытно тождество рассказов Клавихо и Стефана Новгородца об иконе Одигитрии и ее «выходах» по вторникам. «Единому человеку – говорит Стефан, старику – прибавляет Клавихо, на плеча вставят раму, а он руце распрострет, аки распят.., а он не помнится, куда его икона носит». Клавихо сообщает, что этот старец из рода, благословенного на силу поднятия иконы, и что она сделана на каменной плите, окованной серебром и украшенной драгоценными камнями. Нашему паломнику ничего этого не сообщали, и тем более он дивился, что под тяжестью иконы человек «аки прост ходит, изволением Божиим». |
| Затем идут, как известно, Стефан Новгородец между 1342 – 1350 годами, иеродиакон Игнатий около 1389 – 1391 г., бывший с митрополитом Пименом на короновании имп. Мануила, Александр дьяк около 1395 г. по торговым делам, диакон Зосима в 1420 г., – оставившие свои записки о хождении, и многие другие, от которых не дошли до нас их паломнические книги. Эти записки отличались живостью собственных наблюдений, ярко выделяются искренним чувством паломника, совершающего хождение и потому представляют, вместе с книгою Антония, лучшее основание для исследователя византийской древности. Правда, книги паломников почти ограничиваются одною святынею Царьграда, т. е. его церквами и монастырями и в них нередко упоминают только почившие мощи святых, говоря о них тем образным слогом древности, который сразу сближает читателя с далеким городом и делает ему наглядным самое хождение. «И оттоле поити из церкви в двери, или промеж стен со свещею, обходя аки кругом, стоит икона святой Спас» и пр. Далее, руководимые, очевидно, греками – гидами, наши паломники зачастую сообщают нам позднейшие, сочиненные легенды, передают имена не исторические, но народные, вошедшие в обиход прозвища (напр. Панагран, Панданасый, Аполликанти для монастырей Богородицы) и потому дают материал, в котором только со временем можно будет разобраться. Сведения, ими сообщаемые, притом отличаются необыкновенною краткостью, если сравнить напр. с записками хотя бы путника Клавихо (см. ниже): паломник редко, разве по поводу Софии, позволяет себе сообщить свои собственные впечатления. Взамен, мы выигрываем для топографии церквей драгоценные указании в наших паломниках. Очевидно 169 , что странник Стефана воспроизводит самое хождение его: в этом случае не были бы убедительны одни выражения: оттоле, здесь, ту, или поидохом, видехом и т. д. Напротив, обычно принятый в этом случае рассказ оживлен всякими вставками. Стефан пришел в Софию на страстную неделю; в церкви была большая теснота, и только, благодаря вельможе Ботарю, видевшему «нужду» русских, могли они попасть к орудиям Страстей Господних. |
| З. отмечается 7 мая (Lond. Brit. Add. Lib. 14504). Данный Минологий происходит из сир. мон-ря в Нитрийской пустыне. Учитывая близость этого Минология к Минологию VII в. из мон-ря Кеннешре, в качестве возможного составителя к-рого иногда называется Иаков, еп. Эдесский, прототип Минология X в. может восходить к VII в. Эта память сохраняется и в ряде поздних сиро-яковитских минологиев XII-XIV вв. (напр., в Мартирологе Раббана Слибы, кон. XIII - нач. XIV в.), однако с XII в. намечается тенденция разделять дни празднования 2 апостолов: под 8 мая остается память Иоанна, а память И. З. сдвигается на неделю ранее - на 30 апр. В некоторых средневек. копто-араб. минологиях встречается память И. З. 30 апр., возникшая, видимо, под сирийским влиянием. Однако в основном память этого апостола праздновалась коптами 16 или 17 пармуте (бармуда), т. е. 11 или 12 апр., в конечном счете закрепилась 2-я из этих дат - 12 апр. Календарь Маронитской церкви из рукописи XVII в. указывает память ап. Иакова 8 окт., однако не уточняет, идет ли речь об И. З. или Иакове Алфееве. В литургических мосарабских текстах (X-XII вв.) память И. З. отмечается 30 дек. Мартиролог блж. Иеронима (1-я пол. V в.) и за ним Римский мартиролог (XVI в.) указывают память И. З. 25 июля и 15 марта. Впосл. в зап. календарях закрепилось только 25 июля. До литургической реформы, проведенной II Ватиканским Собором, существовало также особое празднование в честь явления И. З. в битве на равнине Клавихо (834) - 23 мая. В католич. традиции к И. З. обращаются за молитвенной помощью как к защитнику стад и покровителю во время жатвы. Ист.: Un Martyrologe et douze Ménologes syriaques/Éd. F. Nau//PO. T. 10. Fasc. 1. N 46. P. 11, 40, 76-77, 97, 100, 104, 110, 121, 160; Les Ménologes des évangéliaires coptes-arabes/Éd. F. Nau//PO. T. 10. Fasc. 2. N 47. P. 38-39; Martyrologes et Ménologes Orientaux/Éd. R. Griveau//PO. T. 10. Fasc. 4. N 49. P. 63; Coptic Synaxarium. Chicago, 1995. P. 304. Лит.: Alonso F. J. Giacomo il Maggiore//BiblSS. T. |
| св. Апостолов (Ibid. Р. 32-33). Когда ок. 527 г. имп. Юстиниан I велел перестроить ц. св. Апостолов, в фундаменте храма были обнаружены 3 деревянных гроба с надписями, указывавшими, что в них покоятся мощи апостолов Андрея, Л. и Тимофея. После торжественных шествия и службы гробы украсили и «вновь скрыли их в земле» ( Procop. De aedif. I 4. 9-23). При этом, согласно Житию ап. Луки Симеона Метафраста, деревянные гробы были заменены серебряной ракой (PG. 115. Col. 1140). В более поздних источниках отмечено, что мощи апостолов находились под св. престолом (напр., сообщение Антония Новгородца, ок. 1200 - Книга Паломник. С. 24). Однако в «Анониме Меркати» (XII в.) упоминается, что глава Л. хранилась в ц. Пресв. Богородицы Фаросской в Большом дворце в К-поле (Описание святынь К-поля в лат. рукописи XII в.//Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 440). Р. Гонсалес де Клавихо в нач. XV в. отмечал, что в К-поле в мон-ре св. Франциска находилась часть руки Л. (Реликвии в Византии и в Древней Руси: Письменные источники. М., 2006. С. 242). Из к-польских календарей известно о праздновании 20 июня обретения одежд св. Иоанна Предтечи, апостолов Л., Андрея и Фомы, прор. Елисея и прав. Лазаря и положения их в храме св. Апостолов (SynCP. Col. 759-760). Они были обретены между 956 и 959 гг. в мон-ре Августы ( Janin. Églises et monastères. P. 45). По словам Антония Новгородца, ок. 1200 г. одежды апостолов находились за престолом в особой раке (Книга Паломник. С. 24). Гробница ап. Луки в базилике св. Иустины в Падуе (Санта-Джустина) На Западе мощи Л. появились уже в IV в. Гауденций , еп. Бриксии (Брешиа), в 17-й гомилии на освящение построенной им базилики Святых (400-402) говорил о привезенных им для этого храма мощах св. Иоанна Предтечи и апостолов Андрея, Фомы и Л., которые он приобрел во время путешествия по Востоку (ок. 386) ( Gaud. Tract. 17//PL. 20. Col. 962-963). В Медиолане в базилике Апостолов у Римских ворот также хранились частицы мощей этих святых, возможно, полученные также от Гауденция ( Villa E. Il culto degli apostoli nell " Italia Settentrionale alla fine del secolo IV//Ambrosius. Mil., 1957. Vol. 33. Р. 245-264). |
| по преданию, отделил от остальных мощей ап. и евангелист Лука и перенес в Антиохию, где она и хранилась на протяжении мн. веков. Во время гонений имп. Юлиана Отступника жители спрятали ее в одной из городских башен, а впосл. она снова была помещена в храме и от нее совершалось множество исцелений. Одно из чудес часто приводится в источниках (напр., у Феодора Дафнопата), а также пересказывается нек-рыми путешественниками (напр., Клавихо), что свидетельствует о его большой популярности в Византии. За городом поселился страшный змей, которому язычники каждый год приносили в жертву девушек. Отец одной из девушек, христианин, накануне жертвоприношения пришел в храм И. П., чтобы поклониться его мощам и умолить святого спасти дочь. При этом он не просто приложился к деснице святого, но тайно откусил фалангу пальца и вынес ее из храма во рту. Когда он бросил ее в пасть змею, тот издох. Узнав об этом, множество язычников обратилось в христианство, а на месте этого события была построена ц. во имя Иоанна Предтечи, где впосл. и находилась десница святого; ее доставали из ковчега в праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня и по ней предсказывали урожайность года. Постройку этой церкви связывают с правлением имп. Феодосия I Великого (379-395). Историки сообщают, что помимо десницы в этот храм был перенесен и прах И. П. ( Du Cange. 1665. P. 178). Св. Иоанн Предтеча. Мозаика баптистерия Сан-Джованни, Флоренция. 2-я пол. XIII в. Св. Иоанн Предтеча. Мозаика баптистерия Сан-Джованни, Флоренция. 2-я пол. XIII в. Алтарь св. Иоанна Предтечи. 1366-80-е гг. XV в. (Музей собора Санта-Мария дель Фьоре во Флоренции) Алтарь св. Иоанна Предтечи. 1366-80-е гг. XV в. (Музей собора Санта-Мария дель Фьоре во Флоренции) В VII в. Антиохия была завоевана арабами и христиане хотели тайно вывезти десницу из города. Как пишет историк Иоанн Скилица, это удалось сделать только в правление имп. Константина VII Багрянородного (912-959): рука была привезена в Халкидон неким диаконом по имени Иов, святыню встретил на корабле патриарх и доставил в К-поль ( Scyl. Hist. P. 245). Там она была положена во дворце, о чем также упоминает в речи Феодор Дафнопат. Свт. Антоний, архиеп. Новгородский, во время паломничества в К-поль в 1200 г. видел десницу И. П. в «Златых Палатах», т. е. в Большом имп. дворце (Книга Паломник. С. 19). Аноним Меркати и Таррагонский Аноним называют более конкретное место нахождения святыни - дворцовую ц. Пресв. Богородицы Фаросской. Аноним Меркати писал о «руке целиком», а не только о кисти (Описание святынь Константинополя в лат. рукописи XII в./Пер.: Л. К. Масиель Санчес//Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 440; Таррагонский Аноним «О граде Константинополе»: Лат. описание реликвий К-поля XI в./Пер.: Л. К. Масиель Санчес//Реликвии в искусстве и культуре восточнохрист. мира. М., 2000. С. 158-159). |
| Вот как описывает он после монастыря Иоанна Предтечи в Петрионе другую церковь во имя Крестителя: «она принадлежит обители очень многолюдной, управляемой игумном. Входная дверь в церковь очень высокая и богатой работы, и перед этою дверью имеется большой двор. Корпус церкви представляет залу совершенно круглую; она окружена тремя большими нефами, а все эти части имеют общий потолок. Церковь имеет семь алтарей и плафон залы и ненефов, как и самые стены покрыты богато мозаикою, изображающей деяния; зала опирается на 24 колонны из зеленого ясписа, а над указанными нефами подымаются еще галереи, также с 24 колоннами из зеленого ясписа, открывающиеся внутрь церкви. Плафон залы, как и стены, покрыты мозаикою (Клавихо часто повторяется); а в галереях, вместо решеток, небольшие колонны из ясписа. Вне церкви прекрасная капелла, украшенная удивительно богато мозаикою, с образом Божией Матери и построенная во имя Ее. При церкви большая трапеза (рефекторий) с длинным столом белого мрамора, и на стенах трапезы представлено в мозаике чудо Тайной Вечери Христа. Монастырь владеет множеством домов, садов, фонтанов и пр.». Издатель и комментатор путешествия Клавихо в Константинополь пок. проф. Новороссийского университета Ф. Брун 263 полагает, что Клавихо описывает здесь Студийский монастырь, восстановленный в 1293 г. Константином Палеологом. Но здесь описывается круглая церковь , хотя не купольная, так как плафон залы и нефов находились в ней на одном уровне. Далее 24 колонны этой церкви не могли сократиться до 14 колонн Студийской церкви. Наконец, Стефан Новгородец описывает эту последнюю церковь , как базилику: «церковь та велика вельми и высоко палатою 264 сведена». О мозаиках церкви он же не упоминает, но описывает какую – то, вероятно, запрестольную икону, которая «аки солнце сияет, вельми украшена златом, много дивитися, аки жемчюгом изсажена, и писцу тако немочно вписати». Церковь же, которую описывает Клавихо, всего вероятнее, знаменитый монастырь Иоанна Предтечи, находившийся близ Влахерн, имевший много богатств от поклонников, «Богом богатый», в котором, по Игнатию диакону, «жила Русь». |
| 69 Пользуемся случаем исправить свою невольную прежнюю ошибку: в соч. «Византийские церкви и памятники Константинополя», стр. 95 сообщено сведение из путешествия Клавихо, на основании французского перевода, изданного в 1883 г. проф. Ф. К. Бруном, что икона Одигитрии «сделана на Каменной плите», «image de S. Marie, représentée sur une pierre de taüle». Между тем, подлинный текст Клавихо, изданный И. И. Срезневским в «Сборнике Отд. Русск. яз. и Сл. И. Ак. Наук», т. 28, стр. 82, гласит: imagen esta pintada en una tabla quadrada. Ошибка повторена X. M. Лопаревым в издании Паломничества Антония, стр, XII. Клавихо сообщает, что икона помещалась в маленькой церкви Sancta Maria della Dessetria (из Hodegetria), но украшенной внутри мозаиками, что доска имеет 6 пальм в ширину и столько же в длину, стоит на двух ножках, покрыта серебром, н украшена изумрудами, сапфирами, бирюзою и жемчугом (alxofar). 70 Пока лучшее воспроизведение сделано в изд. Кн. Ширинского-Шихматова: Альбом Моск. Успенскаго собора, 1896, табл. 63. 72 Р. Raffaele Garrucci Storia dell’arte cristiana nei primi otto secoli della chiesa. 1876. Ill, tav. 107, 1; pag. 15–17. 74 Raccolta delle Imagini della В. M. Vergine, ornate della corona d’oro, data in luce da Pietro Rombelli incisore. Roma. 1792, IV pag. 81–90, tav. 75 У Rohault de Fleury 1 м, 40 с. на 0,75 м. Оклад покрывает все, кроме обоих ликов и десницы Младенца. 76 Rohault de Fleury, Vierge, p. 87, передает, что ему удалось осмотреть икону в оригинале (что–заметим кстати–вовсе не составляет особой трудности) и что он убедился в ее принадлежности к «первой византийской эпохе», хотя судил только на основании ликов, единственно открытых. Он указывает некоторые черты этого типа: удлинение носа, приподнятые ноздри, большие глаза, малый рост, удлинение надбровной дуги до век и пр. Но все это черты византинизма IX–X стол., и если память меня не обманывает, то я лично, осматривая оригинал, лет пятнадцать тому назад, относил образ только к этому времени. Помнится, меня поразила тогда же неслучайная близость известной Мадонны del Granduca Рафаэля к этому образу, и пришлось даже посетить вновь византийский образец, чтобы убедиться, что если он был, действительно, освежен уже в эпоху расцвета итальянской живописи, то черты оригинала лучших времен Византии еще в нем остались во всей силе, следовательно, говорят против того, чтобы этот список Одигитрии был наиболее ранним, как того, очевидно, домогается упомянутый издатель больших томов об иконографии Св. Девы. Хотя этот последний под «древним» или «примитивным византинизмом» разумеет именно эпоху VI–X вв., даже XI-XII стол., в отличие от позднейшего, от XV века и до нашего времени, однако временем происхождения римской иконы он также назначает V век. |
| В более подробных сведениях об «О.», оставленных испанскими путешественниками, содержится информация не только о вторничном шествии, но и об облике иконы. Посол (камергер) испанского короля Руй Гонсалес де Клавихо, посетивший К-поль в 1403-1406 гг., записал в дневнике: «В этом городе Константинополе есть одна очень почитаемая церковь, которая называется Святая Мария della Dessetria. Эта церковь маленькая… превосходно отделана мозаикой, и в ней находится образ св. Марии на доске, который, как говорят, сделал и нарисовал своею рукою славный и блаженный св. Лука… Этот образ написан на квадратной доске около шести пальм в ширину и столько же в длину; он стоит на двух ножках; доска его покрыта серебром и в нее вделано много изумрудов, сапфиров, бирюзы, жемчугу и других разных камней; и он вставлен в железный киот» ( Клавихо. 1881. С. 82). Испанец Перо Тафур, находившийся в К-поле в 1437 г. отметил в своем дневнике, что: «ходил в церковь Святой Марии, где погребен Константин. В этой церкви есть икона Госпожи Девы, выполненная святым Лукой, а на другой стороне Распятие Господа. Икона написана на камне; говорят, что с окладом и подставкой она весит несколько сотен гирь. Она так тяжела, что шесть мужчин не могут поднять ее» ( Tafur. 1926. P. 141-142). В этот период окончательно сложился цикл сказаний о мон-ре Одигон и его святыне, получивший распространение в правосл. мире в различных версиях, но имеющий в основе сведения из «Церковной истории» Феодора Чтеца. Одно из наиболее ранних компилятивных сочинений этой серии - «Повесть о храме Богородицы, именуемом Одигон», составленная в 1438-1439 гг., вероятно, в этом мон-ре ( Angelidi. 1994. P. 113-149; рус. пер.: Повесть о храме Богородицы. 1996). Согласно тексту, на месте буд. мон-ря был «некий источник» с чистой водой. Два слепца, умывшись водой из источника, тотчас увидели свет, а это место прозвали именем Проводников (τν Οδηγν). О чуде узнала имп. св. Пульхерия и построила здесь храм, посвятив его Божией Матери, Которая «зримо представлена на этой божественной и священной иконе», постоянно осенявшей это место; «почти что нерукотворное и божественное изображение» создал ап. Лука. Его долгие годы сохраняли св. мужи, а затем уже в Антиохии икону получила из рук св. пустынников в награду за свои благодеяния имп. Евдокия. Она же и отослала икону и др. божественные дары имп. св. Пульхерии. Та поместила святыню в храме Богородицы. Икону Божией Матери она нарекла «Проводником, указывающим путь к всевозможным благам», и заповедала, чтобы она всегда оставалась в храме, приказав каждый вторник обходить с этой иконой весь город. |
| В 1403 г. Клавихо 100 во Влахернской церкви видел следующее: монахи в процессии принесли большой красный ковчег или раку запертую и запечатанную, хранившуюся в пирге 101 . Из раки вынули: 1) серебряные блюда, для того чтобы в них класть святыни (и современный обычай), 2) круглый золотой ковчежец с хлебом, данным Спасителем Иуде и не съеденным, 3) золотой ковчежец с хрустальною коробочкою внутри, хранившею кровь Господа, 4) золотой ковчежец с кровью, истекшею от иконы Распятия в Бейруте, пораженной жидом, 5) хрустальный ящичек с волосами, вырванными из брады Господней, 6) ковчежец с кусочком камня миропомазания, 7) ковчег серебряный с золотою доскою, на которой укреплены были железо копья Лонгина, кусок трости и губки от орудий Страстей Господних и 8) одежду Господа, о которой метали жребий. Видимо, все эти ковчежцы не имели вовсе художественной отделки, потому что были назначаемы всегда лежать скрытыми в ящике. Напротив, в монастыре св. Франциска в Пере 102 Клавихо видел ряд богато убранных (ricamente guarnito) мощехранительниц, ковчежцев, оправленных в золото и серебро, с камнями, также в форме рук и пальцев, все святыни, доставшиеся будто бы латинянам во время латинского завоевания. Но в то время как в западных городских соборах раки и мощехранительницы, начиная с X века, стали представлять собою высшие произведения искусства, монастырский обиход на христианском Востоке мог довольствоваться простыми ящичками и свинцовыми коробочками. Здесь святые мощи не являлись предметом великих поисков, похищений, добычею войн и набегов, и считались в обители не единицами, а многими десятками. На Афоне в великих греческих обителях святые мощи хранятся в алтарях, в глухих шкапах, в мелких коробках и ящичках, 103 едва обитых листовым серебром и снабженных надписями, но без всяких украшений. Едва отдельные главы, руки, кости высокочтимых святых, отцов церкви покрываются, для сохранности, серебром, украшаются сканью и финифтью, но уже в XVI – XVII столетиях, когда этого требовало непрерывное поклонение паломников. |
|
|
