| Таким образом, пресловутая «Симфония властей» святого царя Юстиниана Великого - это не нечто навязанное Церкви извне государством, а доктрина, вытекающая из самых недр христианского вероучения. « Священник есть освящение и укрепление императорской власти, а императорская власть есть сила и твердыня священства » - таким определением Святые Отцы VII Вселенского Собора наложили « каноническую печать на учение об отношениях между двумя властями... и закрепили древнее учение Церкви об отношении к царской власти » Империя против антихриста Священная роль Римской империи в глазах христиан не ограничивалась только прошлым и настоящим. Она простиралась в будущее до скончания века и имела для Церкви и мира поистине эсхатологическое предназначение - «удерживать» до времени наступление власти антихриста. Об этом «удерживающем» (греч. «катехон»), не допускающим совершиться «тайне беззакония», прикровенно говорит Священное Писание устами апостола Павла: « Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это? И ныне вы знаете, чтó не допускает [по ц.-сл. «удержавáющее всте»] , открыться ему в свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь [ по ц.-сл.: «держяй нын» ] . И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего » (2 Фес. 2: 3-8). Отождествление «удерживающего» с Римской империей в данном месте апостольского послания сегодня принято представлять как одно из частных богословских мнений некоторых Святых Отцов. Однако, если обратиться к святоотеческому наследию, то окажется, что это самое что ни есть основное толкование у христианских авторов и Святых Отцов Церкви со времен гонителей. |
| 2, 34. 11). В конце оглашения оглашаемые переходят в разряд «просвещаемых» (VIII 8) - непосредственно готовящихся к принятию Крещения . Кроме уверовавших взрослых А. п. рекомендуют верным крестить своих младенцев (VI 15; здесь же обсуждается вопрос о крещении еретиков). Перед Крещением просвещаемые соблюдают пост (VII 22. 4-5). Порядок совершения таинства описан в А. п. трижды (III 16-18; VII 22 и VII 39. 45), встречаются также упоминания об отдельных элементах чина (II 32. 3 и др.). Чин начинается с отречения от сатаны и сочетания Христу, в А. п. приводятся слова, произносимые крещаемым (VII 40-41). Далее следует помазание крещаемых елеем , к-рый благословляется архиереем (VII 42; VII 22. 2; III 16), причем епископ помазывает только голову крещаемого, а диакон или диакониса (у женщин) затем завершают помазание тела; смысл помазания истолковывается в А. п. различно: в одном месте говорится, что оно делает человека христианином и символизирует Крещение Духом Св. (III 16. 4, 17. 1), в др.- что оно обозначает оставление грехов и готовит крещаемого к крещальному исповеданию (VII 42). Затем освящается вода (VII 43), и епископом или пресвитером совершается Крещение во Имя Отца и Сына и Св. Духа через троекратное погружение (VII 43; III 16. 4, 17. 1-3; VIII 47. 49-50). После Крещения новокрещеные сразу принимают таинство Миропомазания ; в А. п. приводятся 2 молитвы на освящение мира : одна - после молитв Евхаристии (VII 27), др. (являющаяся в то же время молитвой Миропомазания) - в описании чина Крещения (VII 44. 2). Помазание св. миром А. п. интерпретируют как подтверждение крещального «исповедания [веры]» (III 17. 1) или как «печать (σφραγς) соединения [со Христом]» (VII 22. 2). Чин Крещения и Миропомазания завершается чтением новокрещеными, повернувшимися к востоку, молитвы Господней (VII 45. 1-2; III 18); согласно VII кн., после «Отче наш» новокрещеные читают еще одну молитву, в к-рой среди др. прошений присутствует моление о ниспослании дара Св. Духа (VII 45. 3). В А. |
| VII. О гербе и печатях псковских Город Псков издревле имел Гербом своим на общественных печатях и монетах бегущего в чистом поле зверя барса, не известно, по множеству ли здесь бывших зверей сего рода, или для знамения воинственного народного духа, или по преданию от общих предков их Кривичей. Ибо в Собрании Государственных Грамот и договоров, иждивением Канцлера Графа Н.П. Румянцева, тот же Герб виден и на Новгородских и Смоленских древних Печатях. На Псковских при Грамотах до 18 столетия около барса по краям в окружности двух линий изображалась надпись: Печать Господарства Псковскаго, а с 18 столетия, по учреждении во Пскове Провинции: Печать Государства Псковскаго 11 . В Новгороде каждый Конец города имел свою особенную печать 12 . Может статься тоже было и во Пскове: но до нас не дошли сии печати: а из дошедших все были величиною в грошевик и вытискивались только на черном воске. В Архиве Псковского Губернаторского Правления отыскалось несколько и новейших разных таковых печатей со Псковским Гербом и с различными надписями, а именно, 1) серебряная с окружною надписью: Печать Псковской Провинции подушнаго сбора; 2) медная с окружною надписью: Печать П.П. Полку Полковаго Штатнаго двора; 3) медная малая с окружною надписью: Губернскаго Города Пскова; 4) стеклянная с изображением в середине уже двуглавого орла, около коего между двумя линиями подпись: П. Дворцовых Псковских В . В первых трех из сих печатей над бегущим барсом изображена Императорская корона и под ней из облака простертая на барса рука. Еще там же нашлась и одна Губная печать без герба, с одною только строчною надписью: Псковской Губы Пахомовской. Все сии печати ныне сохраняются в Ризнице Псковского Кафедрального Со6ора. Древнее изображение бегущего барса, с прибавлением над ним из облака руки, осталось и доныне во Псковском гербе на голубом поле. При сем достойно особенного замечания, что в Московском Государственном Архиве Иностранных дел есть ещё две круглые серебряные Печати вислые с ушками для цепочек или шнуров; обе разного чекана, но одинакового клейма, величиною в полтинник. |
| Наиболее существенным признаком нужно признать, конечно, тот, что колонисты записывались в военные списки и подводились под военно-податное состояние. Что касается прочих привилегий, как выдача денежных сумм на хозяйство и обзаведение инвентарем или выдача хлебных запасов на прокормление и посев,— это были весьма обыкновенные условия, не возбуждавшие трудностей при исполнении и не затрагивавшие политического положения колонии. По отношению к государственно-правовому состоянию славянских колонистов имеется в настоящее время совершенно новый и оригинальный памятник, бросающий новый свет на этот вопрос. В коллекциях Русского археологического института в Константинополе есть печать славянской военной колонии в Вифинии, относящаяся к VII в. Она дает на одной стороне изображение императора с обозначением индикта, а на другой — надпись на греческом языке, свидетельствующую, что это печать славян из Вифинии, выставивших военный отряд . Нужно думать, что печать относится к 650 г. и представляет изображение императора Константа, ко времени которого, как мы видели выше, относится первое известие о славянах в Малой Азии. Этот единственный в своем роде памятник закрепляет как официальный акт все те данные, которые были указаны выше, о колонизации славянами Малой Азии. Но основное значение этого памятника заключается в том, что им подтверждается политическая организация славянских колоний. Они были организованы с целью отбывания военной службы, и их положение характеризуется именно военно-податным качеством их. Отличие славянской колонии состояло в том, что она не только участвовала в несении военной службы, но обязана была выставлять определенный контингент, определенное число военных людей на службу империи. Это число на печати не обозначено, но печать свидетельствует, что повинность исполнена, контингент поставлен. На обратной стороне печати читается титул старшины, стоявшего во главе колонии; он носил почетное служебное звание, каким награждались состоящие на службе империи лица IV класса (απ υπτων). Хотя можно пожалеть, что имя славянского старшины стерлось, но не в этом сущность вопроса. Ясно, что славянская колония была одарена некоторыми привилегиями, что она прежде всего управлялась своей властью, а не византийским чиновником, что в административном и судебном отношениях она зависела от договорного начала с византийским правительством и не становилась в бесконтрольное подчинение административному произволу местной византийской власти. |
| Сенсационными являются в этом плане результаты исследований находок компактного скопления более полутысячи византийских свинцовых печатей и заготовок к ним, которые были обнаружены начиная с 1977 г. в море, на глубине до двух метров, в центральной части бухты Лимена-Кале и при срытии берегового обнажения пляжа, на месте, где в портовой слободе раннесредневековой Сугдеи c (а не с конца VII – начала VIII в., как иногда ошибочно указывают 1319 ) до XI в., причем без перерыва, находилось аналогичное херсонскому здание византийской таможни, апофики – торгового склада и, вероятно, помещение с общегородским архивом, в котором хранилась местная документация, церковные грамоты, моливдовулы представителей имперской администрации, в том числе византийских чиновников таможенной и налоговой службы 1320 . Самыми ранними из этого архива к настоящему времени являются моливдовулы сфрагистического типа, распространенного в VI – первой половине VII в., с именами апоипата Адриана и апоэпарха Андрея 1321 . Следовательно, с этого времени, не позже второй половины VI в., когда в Таврике под контролем ромеев развернулось интенсивное строительство укреплений, Сугдея тоже оказалась в зоне пристальных интересов византийской администрации, и в ее портовом районе, с южной стороны Крепостной горы, было воздвигнуто приморское укрепление бургового типа, тогда как с севера со стороны суши, оборону несла сплошная линия крепостных стен 1322 . По этой же причине невозможно относить дату основания города ко второй половине или последней четверти VII в. – она должна быть более ранней 1323 . Печать апоипата Кириана, главного логофета апофики Константинополя конца VII в. указывает на торговые связи со столицей Империи 1324 . К этому времени это был уже далеко известный город, удостоенный упоминания вслед за Готфией (Getho Githorum) и перед Фанагорией (Fanagorum) в создававшейся тогда «Космографии» анонима из Равенны. 1325 Моливдовулы коммеркиариев апофик VII – первой трети VIII в. и императорских коммеркий последующего времени свидетельствуют о прямых, регулярных торговых связях, существовавших у города с территорией северного побережья Малой Азии (провинциями Онориады, Пафлагонии, Поита, Опсикия), а также с Полемонием 1326 . |
| Несмотря на войну Византии с Персией, осложнившуюся гражданской войной, восстаниями и государственными переворотами в 602 и 610 гг., Херсон оставался в сфере пристального внимания имперской администрации, самих императоров, о чем свидетельствуют находки: два моливдовула Фоки и печать Ираклия, тип которой относится к начальному этапу его правления (около 616–625 гг.) 2370 . Невозможно согласиться с тем, что ко второй половине VII в. он из центра византийской эпархии, более того, дуката, превратился лишь во «внешний торговый пункт в системе византийской клиентуры» 2371 . Если крестообразная монограмма на двух моливдовулах второй половины VI – первой половины VII в. из полисматона Парфениты и, вероятно, из Херсона (частное собрание К.Д. Смычкова) верно раскрыта как «Константина дуки», это еще один аргумент в пользу сохранения ромейского присутствия и ромейской власти на полуострове 2372 . Сфера влияния дуката продолжала включать города, округа-архонтии, кастра, полисмы и прочие поселения Таврики от Херсона до Боспора, соседями которых стали бежавшие от хазар булгары-оногуры, как и аланы с готами, получившие статус федератов Империи и сохранявшие с ней дружественные отношения 2373 . Ссыльные монахи-антимонофелиты Феодор и Евпрепий находились в этих кастра в середине VII в. именно потому, что они оставались под византийским контролем, а не «во власти готов или непосредственно хазар» (последних здесь в это время еще не было и не могло быть). Дукат был формально ликвидирован и заменен архонтатом не «в течение VII в.» 2374 , а не ранее последней четверти – конца этого столетия, поскольку соседство Крымского полуострова с могущественной Хазарией, установившееся к этому времени, вызвало необходимость оформления на здешних землях нового статуса – византийско-хазарского кондомината, предусматривавшего взаимное мирное сотрудничество. Это обстоятельство не могло не заставить византийцев отказаться от режима дуката, с его обязательным военным присутствием в пограничном анклаве, и перейти к более гибкому режиму архонтата, с его иллюзией псевдоавтономии, в котором городу было суждено оставаться вплоть до конца 30-х – начала 40-х гг. IX в., когда он был возведен в ранг государственной военно-административной единицы-фемы в связи с развалом все того же кондоминиума 2375 . Расправа, учиненная Юстинианом II над двумя десятками окрестных простатевонтов (ton eteron prostateuontas polismaton) в 710 r., свидетельствует в пользу того, что, несмотря на установление с конца VII в. особых византийско-хазарских отношений в Крыму, обширная внегородская зона оставалась в подчинении властей Херсона – центра военно-административного округа, в то время уже архонтата, в свою очередь включавшего ряд более мелких округов, и даже в момент сурового испытания это единение не было поколеблено: карательные акции не заставили широкие слои населения местных, региональных «архонтий», «полисм» видеть в византийцах завоевателей и врагов 2376 . |
| Печать имп. Оттона II. 974 г. (Magdeburg, handes-hauptarchiv Sachsen Anhalt. Rep. U9. N 16) Печать имп. Оттона II. 974 г. (Magdeburg, handes-hauptarchiv Sachsen Anhalt. Rep. U9. N 16) В июне-июле 980 г. у О. род. сын Оттон, буд. король и имп. Оттон III . Ранее от брака с Феофано появились на свет 4 дочери: София (975-978-1039), буд. аббатиса Гандерсхайма и Эссена, Адельгейда (977-1043), буд. аббатиса Кведлинбурга, Матильда (978-1025), жена пфальцграфа Лотарингии Эццо, и еще одна дочь (предположительно сестра-близнец Оттона III), умершая сразу после рождения. С восстановлением мира во владениях к северу от Альп и рождением наследника О. смог обратить внимание на решение политических проблем в Италии. Поводом отправиться в Италию в окт. 980 г. вместе с женой и новорожденным сыном стало обращение за помощью папы Бенедикта VII, изгнанного из Рима местной знатью во главе с представителями рода Кресценциев, к-рые вновь попытались возвести на Папский престол Бонифация VII. Чтобы проводить активную политику в Италии, императору была необходима поддержка матери - имп. Адельгейды, пользовавшейся большим влиянием в Сев. Италии. 5 дек. 980 г. в Павии при посредничестве св. Майоля , аббата Клюни , состоялось публичное примирение О. с Адельгейдой. В нач. 981 г. с помощью О. папа Бенедикт VII вернулся в Рим и был восстановлен на Папском престоле. В марте того же года умер Пандульф I, князь Капуи, Беневенто и Салерно, герцог Сполето, давний союзник Оттонов в противостоянии с византийцами и в борьбе с сарацинами. Первоначально княжества Беневенто, Капуа и Салерно получил его старший сын Ландульф VI († 982), а герц-ство Сполето - младший сын Пандульф II († 982); оба брата уже были до этого соправителями отца. Однако О., стремясь упрочить свое влияние на этих территориях, разделил владения: Ландульфу IV он оставил только княжество Капуа, княжество Беневенто получил его кузен Пандульф († 1014), а герц-ство Сполето - Тразимунд IV († 989), властитель Камерино. В том же году О. планировал начать поход в Юж. Италию против византийцев. Он надеялся полностью овладеть Апулией и Калабрией, к-рые рассматривал как принадлежавшие ему в качестве «приданого» имп. Феофано. Однако из-за смерти Пандульфа I, чьи наследники не были столь надежными союзниками, подготовка к походу затянулась, и он был начат лишь в 982 г. Стремясь подкрепить свои территориальные притязания и превосходство над Византией как истинного преемника правителей Римской империи О. установил новую форму титулования - «император-август римлян» (Romanorum imperator augustus). |
| Известен еще один, но хуже сохранившийся экземпляр подобной печати, которая недавно была приобретена в Севастополе и находится в коллекции К.Д. Смычкова 631 . Ее диаметр 23 мм, толщина 5 мм, вес 10,3 г. Оттиск смещен вправо, по линии канала металл выпал с лицевой стороны, к тому же печать погнута. Тем не менее на лицевой стороне просматривается поясное изображение Богоматери с младенцем перед грудью и четырехконечные крестики по сторонам. Отличительной особенностью является постановка согнутых в локтях, широко расставленных рук Богоматери, держащей Христа. Ее лик удлиненный, изображение в высоком рельефе, торс более выпуклый, особенно предплечья и согнутые руки, но мафорий не выделен, в трактовке одежд отсутствуют штрихи. Христос уже с нимбом (крещатым). На обратной стороне моливдовула в лиственном ободке монограмма имени и должности. Слева лигатура NE, вверху – OV, под ней – Т, справа – К, внизу – DA, что дает возможность прочитать зашифрованное как KWNCTANTINOV. DOVKA (Konstantinou douka). Хотя лигатура внизу монограммы вышла гораздо хуже, чем на печати из Парфенита, общее очевидное совпадение остальных деталей позволяет достаточно уверенно предположить, что перед нами аналогичный экземпляр моливдовула дуки. Печати не слишком разнятся по времени: тип первой, очевидно, близок к концу правления Юстина II, тогда как вторая известна среди типов моливдовулов первой половины VII в. Во всяком случае, удлиненный овал лица, отсутствие деталировок в одежде, младенец Христос с нимбом – элементы изображения Богоматери, встречающиеся уже на буллах императора Фоки (602–610). Показательна и эпиграфика монограммы, которая исполнена литерами с прямыми линиями. Их кончики не имеют утолщений. Только литера Т и лигатура слова «дука» несут следы прямых черточек, хотя и они без утолщений. Такие особенности характерны для печатей первой половины – середины VII в. К третьей четверти этого столетия все литеры на моливдовулах отличаются характерными клиновидными утолщениями на концах. Следовательно, обе крымские печати, особенно печать из собрания К.Д. Смычкова, близки ко времени первой половины VII в. Видимо, в это время дука распоряжался на землях византийской Таврики, сочетая военную и гражданскую власть, и, значит, здесь еще действовал режим ромейского дуката. |
| 7. «Стена Голиафа» из Гефа В ходе раскопок, проводившихся в 2019 году в Тель-эс-Сафи, на месте древнего филистимлянского города Геф , ученые вскрыли слой, датируемый XI веком до н.э., эпохой царя Давида. Здесь были обнаружены остатки стен толщиной в четыре метра, что вдвое больше ранее обнаруженных образцов стен X-IX веков до н.э. Археолог Арен Майер назвал находку «слоем Голиафа», по имени филистимлянского великана, некогда жившего в Гефе. 6. Мозаика с хлебами и рыбой При раскопках руин византийской церкви, построенной ок. 450 года и разрушенной в 614 году, в Гиппосе , одном из городов Десятиградия , ученые обнаружили необычную мозаику. На ней изображен Иисус Христос, умножающий хлебы и рыбу для 5000 человек. Возможно, расположение храма указывает на место, где произошло это описанное в Евангелии событие. Ранее исследователи считали, что в Евангелии упомянута иная локация, расположенная далеко к северу от места обнаружения данной мозаики. 5. Печать Гаалъяху, сына Имеру Археологи, производившие изыскания в районе Храмовой горы , обнаружили глиняный оттиск печати, которую они считают первой читаемой древнееврейской надписью, найденной у Храмовой горы. Согласно Библии, одно из семейств священников первого храма носило именование Имеру ( 1 Пар. 24:14 ). Кроме того, Пасхор, сын Еммеров ( Иер 20 ), служил при храме в год, когда Иерусалим был захвачен вавилонянами. 4. Печать Адонии , царского домоправителя Еще один оттиск печати был найден в материале, извлеченном из-под Арки Робинсона у юго-западной части Храмовой горы еще в 2013 году. Артефакт датируется VII веком до н.э. Имя Адония носят три ветхозаветных персонажа, среди которых один из сыновей царя Давида. Однако никто из них не жил в VII веке, так что в данном случае речь идет еще об одном человеке с тем же именем. При этом титул «царского домоправителя» неоднократно упоминается в Библии. 3. Печать Нефан-Мелеха , царского слуги Данный оттиск печати был обнаружен на самом крупном действующем археологическом раскопе Иерусалиме – Гивати. Он был погребен под руинами дома, разрушенного, как предполагают, при взятии Иерусалима вавилонянами в 586 году до н.э. Как повествуется в 4-й книге Царств ( 4 Цар 23:11 ), Нафан-Мелех был евнухом, то есть придворным царя Иосии. Фраза «слуга царя» много раз встречается в библейских книгах. |
| 533 Второе путешеств. в афон. мон. и скиты, стр. 47, 49; Первое путеш. в афон. мон. и скиты, ч. II, отд. II, стр. 206. Достойно замечания то обстоятельство, что первый литургический свиток им прочитан был лишь в 1843 году (Книга бытия моего, ч. I, стр. 201). 534 Книга бытия моего, ч. VII, стр. 184–185; Богослов. Вестн. 1904, кн. X, стр. 247–248; Первое путеш. в афон. мон. и скиты, ч. I, отд. I, стр. 72–73. 536 Труды Киев. дух. Акад., 1878, кн. IV, стр. 3–47; кн. V, стр. 213–279; кн. VI, стр. 502–530; кн. VII, стр. 65–78. 547 «Ученые мужи в Австрии и Германии, Миклошиче, Мюллере, Эрмане, Тафель с 1847 г. нетерпеливо ожидают от меня, – говорит еп. Порфирий, – издания афонских актов, которых краткий список был напечатан мной в том году и переведен на немецкий язык. Эти акты, единогласно признанные у нас и заграницей необходимейшим пособием при изучении греко-византийского права, уже готовятся мной (в 1857 г.) в печать»... (Книга бытия моего, VII, 81; Сн. Π.А. Сырку, Описан. бумаг еп. Порфирия Успенского , стр. 399). «Показание мое подхватила печать немецкая и французская и породила мнение, что Кутлумуш основан охристианившимся турком Кутулмишем». (Первое путешеств. в афонские мон. и скиты, ч. II, отд. II, стр. 235). Популярности пр. Порфирия в немецкой литературе способствовала немало и его полемика с К. Тишендорфом о Синайской Библии . 548 Εκκλησιαστικ Αλθεια 3 885, 15 Μαου, τευΑ’ σελ. 45; Νεολγος 7465, 1884 τ., 8 ουλοο. 549 Многие русские ученые общества, университеты, духовные академии, ценя ученые труды пр. Порфирия, имели его в числе своих почетных членов (Книга бытия моего, ч. VIII, стр. 510–513), а 15 сентября 1869 года С.-Петербургским университетом он удостоен был honoris causa (лат. Почётный доктор) ученой степени доктора эллинской словесности. По службе епархиальной он подвигался вперед медленно и окончил свою карьеру получением ордена Анны 1-й степени 31 марта в 1868 году 550 Памятники христианского искусства на Афоне. Стр. 4–5; Спб. 1902. Его же. Иконы Синайской и Афон. коллекций. Стр. 1; Спб. 1902. |
|
|
