| Царь Михаил Феодорович. Гравюра А. Олеария из кн.: «Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию» (Schlesswig, 1656) Царь Михаил Феодорович. Гравюра А. Олеария из кн.: «Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию» (Schlesswig, 1656) После вступления на престол перед М. Ф. встали задачи по преодолению последствий Смутного времени. Благодаря усилиям кн. И. Н. Одоевского в 1613-1614 гг. И. М. Заруцкий, М. Мнишек и ее сын от Лжедмитрия II «царевич» Иван были схвачены и доставлены в Москву. Летом 1615 г. кн. Б. М. Лыков-Оболенский разбил казачье войско атамана М. И. Баловнева, подошедшее к Москве для поступления на государеву службу, но отказавшееся подчиниться правительству в связи с разбором «вин» казаков. В авг. (сент.) того же года кн. Пожарский разгромил А. Ю. Лисовского, с весны разорявшего Чернигово-Северскую землю. В первые годы царствования М. Ф. постоянно созывал Земские соборы, где обсуждались важные вопросы военной и финансовой политики, утверждались экстраординарные налоги (сборы запросных и пятинных денег), ставшие основным финансовым инструментом в пополнении казны. Восстанавливалась разрушенная система учета поместий и окладов служилых людей путем проверки их прежних поместных и денежных окладов, проведения нового верстания и раздачи жалованья. Однако в это время М. Ф. находился под влиянием «временщиков» бояр Б. М. и М. М. Салтыковых, племянников матери царя, а также самой «великой старицы» инокини Марфы (Шестовой), сказавшимся, в частности, в том, что царь в 1616 г. не смог вступить в брак со своей избранницей М. И. Хлоповой. Женился в 1624 г. на кнж. Марии Владимировне Долгорукой († 1625), а после ее смерти в 1626 г.- на Евдокии Лукьяновне Стрешневой (1608-1645). В последнем браке родился буд. царь Алексей Михайлович (1629-1676). М. Ф. продолжил боевые действия с Речью Посполитой и со Швецией, стремившимися подчинить себе Русское гос-во (так, швед. король Густав Адольф II осаждал Псков). В 1617 г. был заключен русско-швед. Столбовский мир, по к-рому Новгород вернулся в состав Русского гос-ва, но были утрачены Карелия и новгородские пригороды. Критическая ситуация сложилась во время похода в Московское гос-во претендовавшего на рус. трон королевича Владислава (буд. польск. кор. Владислава IV Вазы ) в 1617-1618 гг. Однако штурм Москвы его войсками 1 окт. 1618 г. был отбит, и в том же году с Речью Посполитой царь заключил Деулинское перемирие на 14,5 лет, по к-рому Речи Посполитой отошли Смоленщина и Северская земля. |
| Генри быстро выпил ром, печально глядя на розовые и оранжевые ленты. Я спросил: – Как провели Рождество? – И он ответил: – Очень мило, очень мило. – Дома? Генри посмотрел на меня, как будто удивился, что я произношу это слово. – Конечно. – А Сара в порядке? – Да. – Еще рому? – Теперь я закажу. Пока он заказывал, я пошел в уборную. Стены были исписаны. Я прочитал: «Чтоб ты лопнул со своей грудастой бабой!», «Доброй вам гонореи, счастливого сифилиса», – и поскорей вернулся к веселому серпантину. Иногда я слишком ясно вижу себя в других, и беспокоюсь, и очень хочу поверить в святость, в высокую добродетель. Чтобы огорчить Генри, я повторил ему надписи, но он просто сказал: – Страшная штука ревность. – Это вы про грудастую бабу? – Про все. Когда нам плохо, мы завидуем чужому счастью. Я никак не думал, что такому можно научиться в министерстве. Вот и снова я пишу с горечью. Какая скучная, мертвая эта горечь! Если бы я мог, я бы писал с любовью, но если бы я умел писать с любовью, я был бы другим и любви не потерял. Но вдруг над блестящей плиткой столика что-то коснулось меня – не любовь, просто жалость к несчастному; и я сказал Генри: – Вам плохо? – Бендрикс, я очень беспокоюсь. – Расскажите. Вероятно, он не стал бы говорить, если бы не выпил рому, а может, он все-таки подозревал, что я о нем очень много знаю? Сара не предала бы его, но когда люди так близки, как мы с нею, поневоле что-нибудь да узнаешь. Я знал, что у него родинка слева на животе, потому что мое родимое пятно как-то напомнило об этом Саре; знал, что он близорук, но при посторонних очков не носит (а я был достаточно посторонним); знал, что он пьет чай в десять часов; знал даже, как он спит. Может быть, он понимал это и думал, что лишний факт ничего не изменит? – Я беспокоюсь о Саре, – сказал он. Дверь открылась, и я увидел, как льется дождь. Какой-то веселый человечек сунул голову в бар и крикнул: – Эй, как вы там?! Но никто ему не ответил. – Она болеет? – спросил я.– Вы вроде сказали… – Нет, не болеет. Наверное, нет.– Он с неудовольствием огляделся, он не привык к таким местам. Я заметил, что глаза у него красные. Может быть, ему надо бы чаще носить очки – посторонних всегда много; а может, он плакал. |
| Я проложил курс, сдал командование Лому, постоял еще минутку на палубе и пошел вниз, в каюту – вздремнуть часок-другой перед вахтой. Недаром у нас, у моряков, говорится: «Не выспаться всегда успеешь». Спустился, выпил на сон грядущий рюмочку рому, лег на койку и заснул как убитый. А через два часа, бодрый и свежий, поднимаюсь на палубу. Осмотрелся кругом, глянул вперед… и в глазах у меня потемнело. На первый взгляд – ничего, конечно, особенного: то же море кругом, те же чайки, и Лом в полном порядке, держит штурвал, но впереди, прямо перед носом «Беды», – едва заметная, как серая ниточка, встает над горизонтом полоска берега. А вы знаете, что это значит, когда берегу полагается быть слева за тридцать миль, а он у вас прямо по носу? Это полный скандал. Безобразие. Стыд и позор для вас! Я был потрясен, возмущен и напуган. Что делать? Поверите ли, я решил положить судно на обратный курс и с позором вернуться к причалу, пока не поздно. А то ведь с таким помощником плавать – так заедешь, что и не выберешься, особенно ночью. Я уже собрался отдать соответствующую команду, уже и воздух в грудь набрал, чтобы повнушительнее это вышло, но тут, к счастью, все объяснилось. Лома выдал нос. Мой старший помощник все время сворачивал нос налево, жадно втягивал воздух и сам тянулся туда же. Ну, тогда я все понял: в моей каюте, по левому борту, осталась незакупоренная бутылка прекрасного рому. А у Лома редкий нюх на спиртное, и, понятно, его тянуло к бутылке. Это бывает. А раз так – значит, дело поправимое. В некотором роде частный случай практики кораблевождения. Бывают такие случаи, не предусмотренные наукой. Я не стал даже раздумывать, спустился в каюту и незаметно перенес бутылку на правый борт. Нос у Лома потянулся, как компас за магнитом, судно послушно покатилось туда же, а два часа спустя «Беда» легла на прежний курс. Тогда я поставил бутылку впереди, у мачты, и Лом больше не сбивался с курса. Он вел «Беду», как по ниточке, и только один раз особенно жадно втянул воздух и спросил: |
| [Discours au séance d " ouvérture des États généraux. Orléans, 1560]//Ibid. P. 58). Свидетельством изменения политического курса в отношении протестантов стал коллоквиум в Пуаси (сент. 1561). Созыв ассамблеи духовенства для выборов делегатов на очередную сессию Тридентского Собора (1545-1563) был использован для открытой дискуссии между франц. католич. прелатами и министрами реформатских церквей по вопросу осмысления таинства Евхаристии. Коллоквиум в Пуаси стал первым случаем, когда кальвинист. богословы (Т. Беза , П. Мартир ) выступили с изложением своих религ. воззрений в присутствии короля. 17 янв. 1562 г. был издан «эдикт терпимости», согласно к-рому кальвинистам предоставлялась свобода собираться для богослужений, но без оружия и за городской чертой. Г. были ограничены в действиях во время католич. праздников и др. торжеств (Déclaration sur la repression des troubles nés à l " occasion de la religion réformée//Ibid. P. 124-129). Январский эдикт предоставил максимально возможные уступки протестантам, впосл. Г. стремились только к восстановлению его условий. В 1-й из серии религ. войн (1562-1563), спровоцированной «резней в Васи» (март 1562), дворяне герц. Франциска Гиза напали на толпу Г., организовавших публичное моление в городе, и 23 Г. было убито, ок. 100 ранено. Расправы с кальвинистами произошли в Анже, Сансе, Осере, Туре, Труа и Каоре. В свою очередь протестанты заняли Лион, Тулузу, Бурж, Орлеан. Во главе Г. встали адмирал Гаспар Колиньи и принц Людовик Конде. Армии католиков возглавили коннетабль Анн де Монморанси, герц. Гиз и маршал Ж. д " Альбон де Сент-Андре, составившие «триумвират», к к-рому присоединился Антуан Бурбон. Захватив Пуатье (30 мая 1562) и Бурж (31 авг. 1562), королевская армия направилась к Руану, бывшему в руках Г. Через неск. дней после взятия города скончался раненный там Антуан Бурбон (17 нояб. 1562). 19 дек. 1562 г. Гиз одержал победу над Г. в битве при Дрё. Главы обеих армий, Конде и Монморанси, были захвачены в плен, Сент-Андре убит. |
| Фото: unsplash «Не помогло мое лечение», — сказала я, вздохнув. «Как это не помогло? Помогло! — возразила мне ассистент. — Она до 37 недель доносила. Так редко бывает с таким количеством мутаций». Я опять кивнула — пожалуй, она права, хотя лекарство и не подействовало на пуповину. Открытия не будет, ну и ладно! Главное, что он жив и его уже поругивает в шутку акушерка за только что испачканные пеленки: «Не успел родиться, уже все перепачкал! Вот во что я тебя теперь заверну, а?» Малыш проворчал что-то и снова стал отпихивать от себя руки. «Сильный какой!» И все же найдите минутку и отпразднуйте Через 4 часа я принесла Рому к только что проснувшейся Марине. Обычно мы так не делаем, но я не могла поступить по-другому. Рома чмокал губами и сонно приоткрывал глазки. «Боже, какой хорошенький! — воскликнула Марина. — Можно мне взять его на руки?» Она с трудом уселась в кровати, и я положила ей Рому на колени. В полутемной комнате Марина была одна. Лампочка под пеленкой (чтобы не раздражать пациенток) слегка мерцала и напоминала свет от свечи. За окном шел снег, дорогу совсем замело. Где-то очень далеко слышался рокот трактора, пытающегося расчистить путь для скорых. «Спасибо вам!» — Марина прижала к себе Ромку. Шапочка, которую надевают на время операции, слетела, и роскошные черные длинные волосы упали Марине на плечи. И было в этом что-то волшебное, что-то невозможно сказочное… Снег за окном… Приглушенный свет… Женщина с ребенком на руках… зимняя ночь… тишина… «Вы пойдете праздновать Рождество?» — «Особо некогда праздновать, — ответила я. — К ночи как всегда полная родовая собралась». — «И все же найдите минутку и отпразднуйте! И за нас с Ромкой тоже…» Это было мое разрешение… разрешение на Рождество. Из другого конца коридора, со стороны родовой, раздался первый крик еще одного новорожденного. Жизнь бесконечна… Источник Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. |
| Летом 1608 г. В. И. Ш. направил в Новгород своего племянника боярина кн. Михаила Васильевича Скопина-Шуйского просить помощи у швед. кор. Карла IX. В февр. 1609 г. был заключен Выборгский договор, по к-рому В. И. Ш. получал военную помощь, уступив за это Швеции г. Корелу с уездом. В 1609 г., когда польско-литов. войска и казацкие отряды самозванца стали взыскивать с населения огромные деньги на свое содержание, совершать насилия и грабежи, началось восстание населения Замосковного края и Русского Севера против власти Лжедмитрия II; из лагеря Лжедмитрия II в Москву стали отъезжать дети боярские. Положение царя укрепилось. Весной 1609 г. начался поход к Москве армии кн. Скопина-Шуйского. В ряде сражений летом-осенью 1609 г. войска Лжедмитрия II не смогли сдержать ее движение, значительная часть уездов страны, ранее подчинявшихся самозванцу, признала законным царем В. И. Ш. С начала правления В. И. Ш. важнейшим вопросом стало урегулирование отношений с Речью Посполитой. После переворота и убийства Лжедмитрия I в Москве были задержаны и отправлены в ссылку мн. поляки, приехавшие в Москву с Лжедмитрием I или прибывшие позднее на его свадьбу с Мариной Мнишек; В. И. Ш. также задержал прибывших в Москву «великих послов» Речи Посполитой. Тех и других обвиняли в соучастии в плане насильственного истребления рус. политической элиты и насаждения католичества в Русском гос-ве. Когда в июне 1606 г. В. И. Ш. отправил в Речь Посполиту посольство с информацией о происшедших событиях, польск. власти потребовали освобождения задержанных, угрожая в противном случае оказать поддержку объявившимся в России самозванцам. Приход польско-литов. отрядов на помощь Лжедмитрию II еще более ухудшил отношения между гос-вами. В июле 1608 г. был заключен договор о перемирии на 3 года и 11 месяцев, по к-рому царь обязывался освободить задержанных, а кор. Сигизмунд III Ваза - отозвать своих подданных, поддерживавших Лжедмитрия II. Однако условия договора польско-литов. стороной не были выполнены. В сент. 1609 г. король перешел границу и осадил Смоленск, призвав к себе на службу польско-литов. шляхту, служившую Лжедмитрию II. Опасаясь их соглашения с Сигизмундом III, 27 дек. 1609 г. самозванец тайно бежал со своими сторонниками из Тушина в Калугу. Служившие ему ранее войска отошли на запад. 12 марта 1610 г. армия Скопина-Шуйского вошла в Москву. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| К удивлению обоих любителей юмора старик действительно запел скрипучим голосом: Король наш в Лондоне живет, Он мясо ест и пиво пьет, И Бонапарта разобьет Поутру, на Рождество. Наш старый лорд поехал в порт И взял с собой… Должно быть, быстроте повествования пойдет на пользу то, что любимую песню старика, насчитывавшую сорок куплетов, прервало странное происшествие. Дверь отворилась, и несмелый человек в плисовых штанах, постояв минутку молча, сказал без предисловий и объяснений: – Четыре пива. – Простите? – переспросил учтивый капитан. – Четыре пива, – с достоинством повторил пришедший. Тут взор его упал на Хэмфри, и он нашел в своем словаре еще несколько слов: – Здравствуйте, мистер Пэмп. Не знал, что «Старый корабль» переехал. Пэмп, слегка улыбнувшись, показал на старика. – Теперь им владеет мистер Марн, мистер Гоул, – сказал он, соблюдая строгие правила деревенского этикета. – Но у него есть только ром. – Не беда, – сказал немногословный мистер Гоул и положил несколько монет перед удивленным Марном. Когда он выпил и, вытерев рот рукой, собрался было уйти, дверь снова отворилась, впустив ясный солнечный свет и человека в красном шарфе. – Здравствуйте, мистер Марн. Здравствуйте, мистер Пэмп. Здравствуйте, мистер Гоул, – сказал человек в шарфе. – Здравствуйте, мистер Кут, – поочередно ответили все трое. – Хотите рому? – приветливо спросил Хэмфри Пэмп. – У мистера Марна сейчас ничего другого нет. Мистер Кут тоже выпил рому и тоже положил денег перед несколько отрешенным, но почтенным крестьянином. Мистер Кут объяснил, что времена пошли дурные, но если видишь вывеску, все в порядке, так сказал даже юрист в Грэнтон Эббот. Потом появился, всем на радость, шумный и простоватый лудильщик, который щедро угостил присутствующих и сообщил, что за дверью стоят его осел и тележка. Начался длинный, увлекательный и не совсем понятный разговор о тележке и осле, в котором были высказаны самые разные взгляды на их достоинства; и Дэлрой постепенно понял, что лудильщик хочет продать их. |
|
|
