| С бóльшим, чем Розенкампф, вниманием и знанием дела исследовал и объяснил происхождение 50-й главы кормчей книги К. А. Неволин в своей „Истории российских гражданских законов» (Полное собрание сочинений, т. III, С.-Пб., 1858, стр. 140–141). Здесь он представил несколько верных замечаний и весьма близких к истине предположений о происхождении главы; но допустил также и несколько догадок, которые при точном исследовании предмета не подтверждаются фактами и свидетельствами. „В настоящем своем виде, – говорит Б. А. Неволин, – эта (50-я) глава не встречается в рукописях. Надобно полагать, что она составлена самими издателями печатной кормчей книги, впрочем, большею частью на основании материалов, уже прежде бывших в обращении». Догадка Неволина о том, что она составлена издателями печатной кормчей книги, может быть исправлена замечанием, что она заимствована первыми издателями печатной кормчей из требника Петра Могилы , в котором не догадался поискать ее почтенный ученый, и что составление ее на славянском языке принадлежит издателям Петро-могилянского требника, а не кормчей книги. „Первая часть главы, – продолжает Неволин, – в которой говорится о существе, условиях и порядке совершения брака, сочинена или в Западной России или, по крайней мере, учеными, там получившими свое образование» 1 . Догадка эта может быть дополнена замечанием, что первая часть 50-й главы сочинена в Юго-западной России и что ее составитель пользовался статьей о браке, помещенной в требнике Римско-католической церкви (Romanum Ritnale), изданном папою Павлом V в 1614-м году. „Другая часть той же главы, – говорит далее Неволин, – в которой разбираются степени родства кровного, двухродного и трехродного, должна быть составлена еще в древние времена; так как здесь для означения сродства употребляются старинные наименования, бывшие во время издания печатной кормчей книги уже невразумительными, так что ее издатели сочли за нужное присоединить, их объяснение на л. 217 и 218-м». Допуская догадку о происхождении второй части 50-й главы кормчей „в древные времена», Неволин подкрепляет ее очень слабым доводом, который в свою очередь основан на предположении не проверенном. |
| Об основаниях отступлений Кормчей от Требника, при первом печатном ее издании, ничего нельзя утверждать с достоверностью; так как в известных до настоящего времени памятниках, заключающих в себе сведения о подготовительных работах касательно первых изданий Кормчей и о самых изданиях, не встречается никаких указаний о том, – почему печатная книга должна была явиться в том виде, в каком она явилась, и кем был определен состав ее – законодательным ли актом поместного собора Русской церкви или только распорядительным определением первенствующего ее иерарха с согласия или без согласия других русских архиереев. Несомненно лишь то, что до сих пор не найдено ни постановлений, ни деяний соборных, в которых определены бы были состав и редакция Кормчей книги для теснения ее в печати. Не встречается также нигде в церковных актах даже малейшего намека на то, чтобы внесение в печатную Кормчую книгу 50-й главы, вовсе не известной рукописным кормчим, употреблявшимся в Великой России, сделано было соборным постановлением и определением. Но известно, что первые печатные издания Кормчей были сделаны по непосредственным распоряжениям патриархов Иосифа и Никона. Поэтому все, что печаталось в ней, вышло из-под их редакции. Стало быть и отступления от Требника, сделанные первыми издателями печатной Кормчей книги в таблице трехродного свойства, произошли не в следствии какого-либо соборного постановления и определения, а по устроению составителей Кормчей и, по всей вероятности, не без ведома патриархов распоряжавшихся ее изданиями. Сличая разные греческие списки таблицы родства, перевод которой помещен в Кормчей и Киевском Требнике, по редакциям хартофилакса Мануила и номоканона Мануила Малаксы, мы замечаем: порядок расположения всех частей таблиц почти во всех списках одинаков, за весьма незначительными исключениями, состоящими в том, что в одних списках некоторые комбинации двухродного и трехродного свойства помещены ранее, чем в других, и что в некоторых списках излагаются комбинации, излишние против других списков; в определении дозволения и недозволения бракосочетания в трехродном свойстве встречаются не согласия между списками, из которых в одних стоит больше комбинаций, запрещенных для брака, в других – меньше; но ни в одном из известных нам греческих списков не понимается влияние этого свойства на брак в столь обширном объеме, в каком оно принято нашею Кормчею книгою; в формулировании некоторых комбинаций трехродного свойства списки расходятся между собою. |
| Старопеч. Книг Царского, стр. 275). Позвольте извлечь из этих двух послесловий Кормчей следующие буквально в них выраженные положения: 1) Начато печатание Кормчей по благословению патриарха Иосифа в лето 7158 (1649) ноября 7, окончено в то же лето 7158 (1650) июля 1. 2) Это именно издание, напечатанное при патриархе Иосифе, свидетельствовано Никоном с архиереями, архимандритами и игуменами. 3) В нём, а не в другом издании, по свидетельству послесловия сделаны исправления того «яже в неисправлении погрешена быша». 4) Собственно Никоновского особого издания Кормчей не было. 5) А было в употреблении одно Иосифовское сначала без Никоновских исправлений и дополнений, а потом с этими дополнениями. Кажется, эти положения вытекают из приведённых послесловий и оправдываются ими. Экземпляры Кормчей с Никоновскими исправлениями и дополнениями имеют следующее количество листов: 1–38 + 1–58 +56–60+1–84+84–172, 173, 173, 173+ 174–641 + 1–16 + 662–679. Но, может быть, «строгая (по-Вашему) соборная цензура», которой подвергнуто было Иосифовское издание Кормчей при Никоне, в отношении к толкованиям на правила (о чём только у нас речь) была столь строга, что выпущенное при патриархе Никоне издание Иосифовской Кормчей вследствие этих исправлений уже не может быть названо Иосифовским, а должно быть названо непременно сделанным при Никоне? Не даёт оправданию такому предположению количество сделанных в Иосифовской Кормчей при Никоне исправлений. Уже одно это количество исправленных и перепечатанных при Никоне листов или вновь вставленных оставляет за Иосифовскою Кормчею право на именование её Иосифовскою. Всех листов, на которых напечатаны в Кормчей правила, соответствующие содержанию нашей нынешней книги Правил, – 29З. Из них в Кормчей, выпущенной при Никоне, перепечатаны следующие листы: 21, 24, 26, 31, 73, 84 (два вместо одного), 119, 188, 269, 270, 271; да между 173 и 174 листами вставлено два листа. – Количество исправлений в сравнении с целым совершенно ничтожное; из 293 листов новых только 14. |
| Настоящее исследование выделилось в особую монографию при занятиях наших историею источников русского церковного права. Для разъяснения исторического происхождения и историко-юридического значения 50-й главы кормчей книги мы нашли необходимым представить исторический очерк источников церковного права, имеющих одинаковое по предмету своему содержание с содержанием означенной главы. В виду составления этого очерка мы пересмотрели много памятников церковного права не только по печатным изданиям, но и в рукописях – греческих, славянских и русских. Некоторые результаты, добытые нами при изучении источников права, мы нашли нужным внести в издаваемую монографию в виде таких указаний, замечаний, выписок и наблюдений, которые могут служить к разъяснению истории кормчей книги и в полном ее составе, и в отношении тех или других ее статей. Надеемся, что исследователи кормчей книги найдут в нашей монографии значительное количество новых фактов, замечаний и указаний, каких не встретят они в других учебных сочинениях. Содержание 50-й главы кормчей книги относится к брачному праву. Брачное право составляет, в новейшее время, в нашей литературе, в обществе и в законодательной правительственной деятельности предмет особенного внимания. Всякий, кто серьезно и научно занимается разъяснением вопросов и сторон брачного права, должен осознавать важность и необходимость исторического исследования о занимающих его предметах, относящихся к брачному праву. В истории русского брачного права 50-я глава имеет весьма важное значение. Полагаем, что наша монография проливает некоторый, может быть – и довольно ясный, свет на такие стороны русского брачного права в его истории и в современном законодательстве, о которых говорится в 50-й главе кормчей книги. Читателей, критиков и рецензентов предлагаемой монографии просим иметь снисходительное внимание к тому, что при составлении, мы старались ограничиться в пределах специального исследования о 50-й главе кормчей книги, должны были много и долго обращаться с сырым архивным и рукописным материалом и были, сверх того, поражены несчастьем, от которого не раз перерывалась наша спокойная работа... Следы всех этих обстоятельств, без сомнения, отразились на нашем исследовании. Введение. О тайне супружества то есть законного брака (50-я глава печатной кормчей книги) |
| Неволин, имея под руками Екатерининское издание печатной кормчей, как видно из его цитации листов ее, предполагал, что „объяснение» родственных, „старинных наименований», которыми он подкрепляет свою догадку о древности главы, составлено первыми издателями печатной кормчей. Но предположение это неверно: объяснительный реестр „наименований» составлен и включен в 50-ю главу в XVIII веке, при издании кормчей книги в 1786 году; он оказался необходимым в это время в великорусских губерниях, в которых не были известны родственные названия, употреблявшиеся в XVII веке в Юго-западной России. В первом же печатном издании в 1646 году статьи „О тайне супружества» в требнике Петра Могилы , „объяснения старинных наименований родства» не помещено; наименования эти, стало быть, были вразумительны для тех лиц, для которых первоначально предназначалась статья; и стало быть, эти наименования столь же мало могут свидетельствовать о древности происхождения рассматриваемой части 50-й главы, как и объяснительный их реестр, напечатанный в издании кормчей 1786 года. Притом, приписывая происхождение упоминаемой части „древним временам», Неволи в приведенных нами его словах определительно не указывает этих времен и следовательно оставляет открытым вопрос о времени происхождения этой части. „Но уже в этой части, – продолжает он, – находятся выписки из Вальсамона, Властаря и Гарменопула, а в следующей затем третьей части о родстве от св. крещения, родстве по усыновлению и о браках запрещенных независимо от родства, они встречаются еще в большем количестве. И так, – заключает ученый, – эти две части могли быть составлены не прежде половины XIV века (это уже не очень древние времена), а по всей вероятности настоящий вид свой они получили при изготовлении их для издания в кормчей книге». Повторяя в этих словах свое предположение о происхождении 50-й главы при издании кормчей книги, исправленное уже нами выше, К. А. Неволин не нашел в своем распоряжении указаний, на основании которых он мог бы объяснить – откуда же составитель славянского текста главы заимствовал материал для нее. |
| Относительно исторического происхождения 50-й главы кормчей книги в печати высказано было, как мы упомянули, несколько замечаний, предположений и указаний. В первый раз печатно выражено было мнение о происхождении этой главы бароном Розенкампфом в его известном сочинении „Обозрение кормчей книги» (С.-Пб. 1839, 2 изд. стр. 183). Он пишет здесь: „вступление к сим (50-й и 51-й) главам печатной кормчей, содержащее в себе наставление священникам, под заглавием, „О тайне супружества», объясняющее степени родства, находится в рязанском списке (кормчей книги), также в списках (кормчей) Кирилловской фамилии. Кажется, что сие наставление, в XVI или XVII веке, сочинено в Литве или в других южных краях (России), как сие явствует из языка и названий сродников, в реестре помещенном». Но в этих словах Розенкампфа допущено несколько ошибок. То, что он называет „вступлением» к 50-й и 51-й главам, составляет часть одной 50-й главы; 50-я глава представляет совершенно отдельную от 51-ой главы статью печатной кормчей; „Наставления», помещенного в 50-й главе, вовсе не встречается ни в одном списке рукописных славянских кормчих книг; „Наставление» и таблицы степеней родства – две отдельные части 50-й главы, взятые ее составителем, как мы покажем ниже, из сочинений совершенно различных между собою. Предположение Розенкампфа о месте и времени происхождения наставления – слишком общее, неопределено, не подкреплено никакими доводами и, как увидим, неверно. – „Впрочем, всё, что изложено в 50-й и 51-й главах печатной кормчей, присоединяет Розенкампф к приведенным своим предположениям, равно и в сем новейшем вступлении, совершенно сходно с почерпнутыми правилами из правил св. Отцов и настоящих источников канонического права православной восточной церкви». И это мнение Розенкампфа не совсем верно: при сличении содержания 50-й главы с древнейшими правилами и узаконениями православного церковного законодательства оказывается, что „совершенного сходства» между ними недостает в очень многих положениях. – Заметно, что Розенкампф высказал свои предположения о происхождении 50-й главы и об ее отношении к древним греческим и русским памятникам законодательства о браке без достаточного предварительного изучения и исследования ее содержания и ее связи с источниками законодательства о брачном праве. |
| – Эта видимая полнота и обширность статьи и наглядность изображения в ней степеней родства, по всей вероятности, расположили составителей и издателей печатной кормчей книги к принятию ее в состав издания... Издатели, кажется, не предполагали, что в ней есть такие недостатки, от которых могут представиться затруднения в проведении многих правил ее в жизнь и в практическом пользовании ими. При своих достоинствах статья несвободна от многих недостатков. Прежде всего, при ее рассмотрении, возбуждается невольно вопрос об ее происхождении и каноническом авторитете. Происхождение статьи вовсе не объяснено в ней. „Правила изложенные в 50-й главе кормчей книги, как выражался покойный московский митрополит Филарет, ничего не говорят о своем происхождении». Между тем, при практическом применении некоторых правил ее к жизни могли встречаться и, как увидим, действительно встречались такие затруднения, устранение которых возможно было исключительно при разъяснении исторического ее происхождения. Степень канонического достоинства первой ее части, по-видимому, определена заключительным замечанием, что „предположенная в ней учения» собраны „от правил богоносных отец и учений». Но, во-первых, не объяснено и не указано из каких же именно учений и правил они заимствованы; во-вторых, мы видели, что приведенные слова статьи в славянском переводе являются перифразом выражения, заключающегося в булле римского папы; в-третьих, – эти слова не могут быть относимы ко всем частям статьи. Неизвестность происхождения статьи служила главной причиною затруднений для определения канонического ее достоинства; неопределенность же этого достоинства была причиною многих и многих затруднений в историческом развитии брачного русского права относительно применения и толковании некоторых ее правил. Рассматриваемая статья не поставлена составителями печатной кормчей книги в определенную связь ни с правилами, имеющими значение законодательства вселенской церкви, ни с другими законодательными памятниками, помещенными в кормчей книге. Между тем, некоторые предметы и стороны брачного права определяются и установлены в статье неодинаково с тем, как они разрешены и определены в других памятниках кормчей книги. При возникновении какого-либо вопроса по брачному праву, решение которого можно найти в статье, но не согласное с буквальным содержанием других памятников кормчей, является необходимость определить взаимные отношения и сравнительное каноническое достоинство и статьи, и того памятника, содержание которого по данному вопросу не согласуется с правилом статьи. Оснований для такого определения не указано составителями кормчей, ни в статье „О тайне супружества», ни в другом каком-либо месте. Отсутствие этих оснований могло служить (и служило) причиною затруднений в применении правил статьи к случаям жизни и к делам церковно-судебной практики. |
| Это был corpus juris canonici русской церкви. С таким авторитетным значением она, по распоряжениям церковной русской власти, явилась в половине XVII века в первый раз в печати и издавалась в XVIII веке и в начале XIX века. В послесловии к печатным ее изданиям говорится, что она напечатана, как „нужнейшее и потребнейшее кормничество (руководство) в Христове церкви», „к научению и исправлению освященным архиереем, иереом и прочим церковным питомиком и всем православным христианам». По буквальному смыслу послесловия кормчей книги, все статьи, вошедшие в ее состав, а, следовательно, и статья „О тайне супружества», должны служить руководством в делах церкви и потому иметь значение источников церковного права. – Но не все статьи, из которых состоит полное содержание кормчей книги, имеют в церкви одинаковое каноническое значение. Правила, имеющие значение законодательства вселенной церкви, обладают высшим авторитетом в ряду источников православного церковного права; в печатных изданиях кормчей они помещены в первой ее части. Правила и узаконения поместной константинопольской церкви, помеченные во второй части кормчей книги, по сравнению с правилами законодательства вселенской церкви, имеют второстепенное значение и, по взаимным отношениям, обладают не одинаковым каноническим достоинством. Каноническая их важность определяется отношением их к правилам вселенской церкви, авторитетом в церкви законодательного органа, которому они обязаны своим происхождением, и отчасти тем взаимным соотношением, в которое они поставлены в составе кормчей книги. – Статья „О тайне супружества» помещена во второй части кормчей, после государственных законодательных сборников („Свитка», Эклоги и Прохирона), но впереди статей, в которых излагаются постановления поместных соборов Константинопольской церкви, канонические ответы и правила отдельных иерархов и канонистов. В ряду же статей посвященных исключительно брачному праву она занимает первое место. Все статьи, между которыми отведено место в кормчей книге статье „О тайне супружества», признавались древнею русскою церковью обязательным источником церковного права. |
| синоду при рапорте». Мы не отыскали документов, из которых можно было бы видеть, как Сичкарев „сличил» перевод правил из Пандектов с правилами Кормчей. Но самое простое и беглое сравнение содержания Кормчей книги с Синодиконом Беверегия могло убедить св. синод и в полном его составе, и отдельных его членов, что „исправление» печатной кормчей книги по „Пандектам» – дело невозможное. Кормчая и Пандекты – два совершенно отличные один от другого сборника, хотя содержание их одинаковое. По своему содержанию, они могут стоять рядом, могут быть заменены один другим, – но никак не могут быть „исправляемы» один другим в смысле редакционном. По всей вероятности, из представленных Сичкаревым „сличений» Кормчей книги с „Пандектами» св. синод убедился в невозможности „исправлять» Кормчую Пандектами. Попытка такого исправления, очевидно не могла иметь успеха. Между тем, чрез десять лет после того, как возложено было св. синодом на Сичкарева означенное поручение, – обнаружилось, что экземпляров печатной Кормчей книги, „по которой приемлют свое решение духовные дела», не оказывается не только в духовных правлениях, но и в епархиальных консисториях. Но, при разрешении и разбирательстве духовных дел, Кормчая книга была необходима для всех церковных правительственных установлений; необходимость в ней могла сознаваться и в светских учреждениях. В виду необходимости в экземплярах Кормчей книги, – с одной стороны, и – невозможности исправить ее пандектами и с греческих оригиналов, с которых она переведена и которых не отыскивалось, – с другой, св. синод 30-го января 1786 года 404 определил: „кормчей книги в московской типографии напечатать во всем сходственно против выхода 7161 года 4 завода». Печатание началось в том же 1786 г. 405 и производилось под непосредственным наблюдением св. синода. Несмотря на синодальное определение – печатать издание Кормчей 1786 г. „во всем сходственно с выходом 7161 года», допущены были в новом издании некоторые отступления, пропуски, дополнения и изменения, которые делались или по непосредственным распоряжениям св. |
| Но нет сомнения в том, что славянские списки не представляют оригинальных произведений славянской литературы и являются лишь переводными статьями с греческого оригинала. Следовательно, славянские таблицы родства переведены были не с таблиц хартофилакса Мануила и Малаксы, а с таких греческих списков, в которых находились упомянутые вноски и извлечения, помещенные в Требнике и Кормчей. Из таких же списков, в которых излагались таблицы родства хартофилакса Мануила с дополнениями из других сочинений и памятников законодательства, известны в греческой канонической литературе только те, которые были изданы в XVI веке известным греческим священником в Венеции Захариею Скордилием и заглавие которых нами приведено выше, на страницах 55 – 56. В этом заглавии прямо говорится, что изданная Скордилием книга „О степенях родства» составлена в виде извлечения из различных сочинений и, между прочим, из κϑεσις хартофилакса Мануила начало которой приводится в самом заглавии Скордилиева издания. Таким образом мы приходим к заключению, что таблицы степеней родства, помещенные в Петромогилянском Требнике и в печатной Кормчей книге переведены с которого-нибудь из печатных изданий Захария Скордилия, явившихся в Венеции в 1569 и 1588 году. К сожалению, эти издания составляют теперь такую библиографическую редкость, которою не обладают публичные библиотеки: С.-Петербургская, Парижская и Венская, и которую могли иметь под руками лишь такие греческие библиографы, как Вретос, Сава и Дмитрокопул. – Наше заключение об отношении 50-й главы Кормчей к изданиям Скордилия подтверждается сравнением последующего содержания ее с греческими источниками, из которых оно заимствовано. В печатной Кормчей книге, в позднейших московских ее изданиях начиная с 1786 года, после таблицы О сродстве о трех родств исходящем, помещается еще РЕЕСТР Выписанным из положенного в кормчей книге чина о брацех старинным наименованиям сродства, и ныне употребляемыми именованиями объясненным, с показанием листов в кормчей книге, на коих оныя именования упомянуты. |
|
|
