| Братские корпуса в вост. части мон-ря. Сер. XVIII в. Братские корпуса в вост. части мон-ря. Сер. XVIII в. Хотя в XIX в. мон-рь поддерживал контакты с более 40 болг. городами и селами и ему принадлежали подворья в Велесе, Тырнове (ныне Велико-Тырново), Татар-Пазарджике (ныне Пазарджик), Прилепе, Русе (Рущуке), Сливене, Тетевене ( Радев. 1996. С. 78-86), во 2-й пол. столетия З. не имел прежнего авторитета среди болгар. На это повлияли восстановление в 30-х гг. XIX в. Рильского мон-ря и особенно неопределенная позиция зографской братии в церковно-национальной борьбе в отличие от позиции братии серб. мон-ря Хиландар, к-рая активно поддерживала болгар в борьбе за церковную автономию ( Митев П. Зографският ман-р и Бълг. възраждане//Светогорска обител Зограф. София, 1995. Т. 1. С. 44). Пассивное отношение братии к вопросу болг. церковной автономии была вызвана тем, что З., имея владения и вклады в России (50 тыс. га обрабатываемой земли близ Кишинёва и 400 тыс. р. в одном из банков С.-Петербурга), был вынужден следовать позиции РПЦ о неделимости К-польской Патриархии. После учреждения в 1870 г. Болгарской экзархии архиереями большинства болг. епархий стали в основном хиландарские монахи-таксидиоты; из зографской братии вышли митрополиты Нишавский Парфений (Тризловский) , Софийский Мелетий (Андонов), Охридский (впосл. Пловдивский) Нафанаил (Бойкикиев) и Пелагонийский Евстафий (Димитракиев) . Роль З. в болгарском просвещении в османский период была исключительно важной. По нек-рым сведениям, 1-е уч-ще в З. было открыто еще в XV в. В кон. XV - нач. XVI в. зографские представители основали келейные уч-ща в нек-рых болг. городах, в 1690-1710 гг.- при метохе в Елене, в 1790 г. зографский мон. Гавриил - в с. Мусина близ Тырнова, мон. Досифей стал учителем в Прилепе и Пироте, в нач. XIX в. были открыты уч-ще при метохах в Лясковце, Татар-Пазарджике, Драгойнове, Пловдиве и др. К кон. века уч-ща действовали при 20 зографских метохах. В сер. XIX в. на болг. землях появились общественные и частные школы, в к-рые приглашали преподавать зографских воспитанников: Симеона Бенчева - в Этрополь, свящ. Поликарпа Чуклева - в Панагюриште, Герше и Николу Мустреви - в Охрид, Алексия Зографского - в Велес, Кавадарци, Прилеп, в метох в Гумендже (ныне Гумениса, ном Килкис, Греция); мон. Вениамин (Христов) по окончании МДС стал известным учителем. В самом мон-ре в 1846 г. уч-ще было открыто В. Априловым и А. Ризовым (существовало до 1848), в 1851 г.- буд. митр. Нишавским Парфением и в 1870 г.- буд. митр. Пелагонийским Евстафием. |
| В тексте Никоновской летописи (общерус. летописного свода 20-х гг. XVI в.) сохранились сведения о контактах И. со св. блгв. вел. кн. Владимиром (Василием) Святославичем в 986, 988, 991 и 994 гг. Первая из дат - приход послов из «Немьци», к-рые «глаголюще», что они «придохомъ послании от папежа»,- совпадает с ранним известием Повести временных лет (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 1. Стб. 85; ср.: Там же. Т. 9. С. 42). Кн. Владимир отказал папским послам в принятии крещения на том основании, что «отци наши сего не прияли суть» (Там же). Это сообщение косвенно подтверждает недатированные известия Жития св. Ромуальда, составленного ок. 1042 г. Петром Дамиани , о более ранних попытках крещения Руси по зап. обряду (в 1-й пол. 978, в правление в Киеве кн. Ярополка Святославича ). В 988 г. также «приходиша послы из Рима от папы, и мощи святых принесоша к Володимеру»; в 991 г. «приидоша к Володимеру послы из Рима от папы, с любовию и с честью»; в 994 г. «послы Володимеровы приидоша в Киев, иже ходиша в Рим к папе» (ПСРЛ. Т. 9. С. 57, 64, 65). Достоверность данных известий нек-рыми исследователями ставится под сомнение: настораживает тот факт, что записи 988, 991 и 994 гг. с т. зр. построения текста написаны по одному шаблону; отмечается отсутствие известий о контактах правителей Руси с герм. императорами и церковными властями Рима в Повести временных лет. В последнее время в историографии более внимательно рассмотрены события, изложенные в Никоновской летописи (А. Е. Пресняковым, Б. Я. Раммом, А. Ю. Карповым и др.). По сведениям об этом периоде из герм. латиноязычных хроник и анналов, контакты между Русью и странами Зап. Европы были интенсивными. Т. о., аргумент, что сообщения Никоновской летописи о связях Руси с Римом в кон. X в. были придуманы, чтобы оправдать в нач. XVI в. политические контакты Московского вел. кн. Василия III Иоанновича с Римским папой, в наст. время в историографии отвергнут. Но источниковедческий аспект проблемы остается в силе, прежде всего из-за разницы в хронологии между известиями в нем. хрониках и в Никоновской летописи. |
| В 1358 г. на вече новгородцы «целоваша крест (т. е. принесли коллективную присягу.- М. П.) бочек не бити» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 287), что может означать борьбу с ритуальными пережитками дохрист. эпохи, вполне вероятно, имевшую причиной проповедническую деятельность М. Пахомий Логофет в краткой редакции Жития М. сообщает, что этот Новгородский владыка во время своего вторичного пребывания на кафедре «повеление же и благословение прием от Филофея, патриарха Царяграда, и Алексея, митрополита всеа России, пасыи словесное стадо Христово, подвизався подвигом добрым противу стригольников и благочестие утвердив» ( Кушелев-Безбородко. 1862. С. 11). Имеется в виду отделившееся от Церкви под предлогом неприятия симонии движение стригольников (см.: Печников. 2001; Он же. 2004; Алексеев. 2012). В «Слове похвальном Моисею», скорее всего того же автора, читаем: «Радуйся, обличил злокозненных ересь стриголников» ( Кушелев-Безбородко. Памятники. 1862. С. 14). В Никоновской летописи 20-х гг. XVI в. в ст. 6863 (1354/55 г.) сообщается: «Того же лета прииде посол владыки Новогородцкаго изо Царяграда от пресвещеннаго Филофея патриарха и от сына его греческаго царя Ивана Катокузина, и принесе грамоты с златыми печатми о проторех на поставлениах, и о церковных пошлинах святительских, и иныа различныа указаниа; принесе же и ризы крестьчаты владыце Моисею Новогородцкому и благословение всему Новугороду» (ПСРЛ. Т. 10. С. 228). В этом тексте несомненно имеет место контаминация сообщения Жития М. о борьбе последнего со стригольниками и сообщения новгородского летописания о получении М. грамот от патриарха Филофея. Наиболее вероятно, что стригольничество возникло в 1352-1359 гг.; для утверждения о более раннем появлении движения не имеется ни прямых, ни косвенных аргументов (см.: Печников. 2001). По всей видимости, именно тогда основатель стригольничества Карп (см. прямые указания на это в «Списании на стриголникы» кон. XIV в.: Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеод. еретические движения на Руси XIV - нач. XVI в.. М.; Л., 1955. С. 236, 237, 241), казненный новгородцами в 1375/76 г., был лишен своего диаконского сана и вместе со своими последователями отлучен от Церкви. |
| WA: TR. Bd. 1. S. 195. N 446). Призывы Л. к подавлению крестьянского восстания вызвали возмущение и недоумение у многих протестант. проповедников, упрекавших его в отсутствии христ. любви и в заявлениях, недопустимых для христ. проповедника, к-рый должен призывать к милосердию, а не к жестокости. Давая ответ на эти упреки в сочинениях и письмах, Л. оставался верен прежней позиции: милосердие следует проявлять лишь к раскаявшимся, тогда как против упорных грешников, преступников и лжеучителей власть вправе применять данный ей меч (см.: Brecht. 1990. Vol. 2. P. 178-189). IV. Споры о Евхаристии. Впервые поднятая в спорах со сторонниками радикальной Реформации тема таинства Евхаристии во 2-й пол. 20-х - 1-й пол. 30-х гг. XVI в. стала центральным предметом полемики, которую Л. вел с Цвингли и его последователями. С близкими к учению Цвингли концепциями выступали базельский проповедник И. Эколампадий (1482-1531), проповедовавшие в Страсбурге Буцер и Капито, влиятельный силезский проповедник-анабаптист К. О. фон Швенкфельд (1489-1561) и др. На стороне Л. активное участие в полемике принимал Бугенхаген, а также швабские проповедники во главе с Бренцем. В кон. 20-х гг. XVI в. в полемику включился Меланхтон, публично поддерживавший Л., однако прикладывавший значительные усилия для достижения компромисса и вероучительного единства немецких протестантов. Л. с самого начала критически оценивал учение Цвингли, которое стало распространяться в Швейцарии и на юге Германии после 1524 г., но первоначально ограничивался лишь отдельными суждениями в проповедях и письмах. В окт. 1526 г. без ведома Л. была издана «Проповедь о таинстве Тела и Крови Христовых, против мечтателей» (Sermon von dem Sakrament des Leibes und Blutes Christi, wider die Schwarmgeister// Luther M. WA. Bd. 19. S. 474-523); в ней подвергалось критике цвинглианское символическое представление о таинстве и было подробно изложено учение о реальном присутствии Тела и Крови Иисуса Христа в Евхаристии. Цвингли опубликовал ответ на это сочинение; в ходе дальнейшей лит. |
| Довольно обширное по объему литературное наследие К. может быть условно поделено на 2 основные группы. К 1-й относятся богословские трактаты большого объема: катехизисы, догматико-полемические и экзегетико-гомилетические сочинения, ко 2-й - небольшие произведения преимущественно духовно-нравственного содержания. Катехизисы XVI-XVII века являются временем наивысшего расцвета катехизиса как вида богословской лит-ры. Среди причин, приведших к этому, исследователи выделяют неск. главных: повышение уровня образования и числа грамотных людей среди городского населения; изобретение книгопечатания и, как следствие, широкое распространение книг; кризис религ. образования и упадок церковной проповеди, к-рая в средние века была единственным средством для наставления мирян в истинах христ. веры; всплеск связанных с началом Реформации религиозных споров, в ходе к-рых каждая из участвовавших в них сторон стремилась емко сформулировать собственное вероучение, выделить его характерные особенности и предложить верующим свод вероисповедных истин, к-рых им необходимо придерживаться ( Begheyn. 2006. P. 51, 53). Протестантские и католич. катехизисы выполняли 2 основные задачи: они являлись вероучительными компендиумами, содержавшими все необходимые верующим для отнесения себя к определенному вероисповеданию догматические истины, а также служили практическими пособиями при начальном обучении детей и юношей основам богословия (подробнее см. ст. Катехизис ). Петр Канизий. Витраж в приходской церкви р-на Лизинг в Вене. ХХ в. Мастер М. Хойзле Петр Канизий. Витраж в приходской церкви р-на Лизинг в Вене. ХХ в. Мастер М. Хойзле После появления в 20-30-х гг. XVI в. катехизисов Лютера и др. протестант. авторов католич. полемисты стали активно создавать аналогичные по структуре произведения, иногда прямо вступая в полемику с протестантами, а иногда просто излагая истины католич. веры и обращая особое внимание на те из них, к-рые отличают католицизм от протестантизма (см.: Sievernish. 2000. S. 400-405; Filser. 2003. S. 29-33). Хотя катехизисы К. были с исторической т. зр. не первым опытом католич. богословов в этом виде лит-ры, именно они на протяжении неск. столетий стали наиболее популярны у католиков Германии и широко известны в других католич. странах. К кон. XVI в. составленные К. катехизисы были переведены на 20 языков (см.: Begheyn. 2006. P. 83-84) и выпущены более чем в 300 изданиях (список всех известных изданий см.: Sommervogel. 1891. Col. 618-658. N 5; Idem. 1898. Col. 1974-1979. N 5; Begheyn. 2006. P. 62-83; описание наиболее важных прижизненных изданий см.: Streicher. 1933. P. |
| Османская империя захватила все земли Византийской империи эпохи ее расцвета, что намного облегчило контакты правосл. народов Балкан, Анатолии и Ближ. Востока. Развивалось христ. паломничество к св. местам Палестины. Паломники прибывали в Св. землю 2 маршрутами. Морем с запада приходили греки с Балкан и из Зап. Анатолии, славяне, румыны, немногочисленные западноевропейцы; на финальном отрезке пути к ним присоединялись егип. копты. Паломники прибывали в Яффу в нач. осени; османские власти присылали солдат для сопровождения паломнического каравана в Иерусалим. Охрана обходилась паломникам недешево, и зачастую была неэффективна: на горной дороге между Рамлой и Иерусалимом путники постоянно подвергались нападениям и грабежам окрестных феллахов. Др. поток паломников приходил с севера (грузины, армяне, разноязычные православные из Вост. Анатолии, яковиты и несториане из Месопотамии, сир. правосл. арабы). Зимой и весной паломники жили в иерусалимских монастырях, обходили места поклонения. Самым сложным было путешествие к Иордану также под военной охраной во избежание нападений бедуинов. Ближе к Пасхе в Иерусалим сходились арабы-христиане из окрестностей. По данным османской статистики 1581-1582 гг., до 2/3 паломников составляли правосл. арабы (29% из провинций Дамаск и Халеб, 20% из различных местностей Палестины и Заиорданья, ок. 16% из ближайшей округи Иерусалима). Выходцы с Балкан, из Анатолии и с Кавказа - 17%, египтяне - 13%, «франки» (европейцы) - чуть более 1%. Неимущие паломники (ок. 4%), за к-рых пошлины уплатили состоятельные единоверцы, фигурируют в источниках единой группой, без разбивки по регионам ( Peri. 2001. P. 163-164, 166, 172). Численность паломников от года к году могла сильно колебаться в зависимости от политической и экономической ситуации в Османской империи. Так, правосл. паломничество почти прекращалось на рубеже XVI и XVII вв., в кон. XVII в., в 20-х гг. XIX в. В среднем, исходя из свидетельств XVII-XVIII вв., можно заключить, что из удаленных стран в Палестину приходило до 2 тыс. чел. в год, а к Пасхе число богомольцев увеличивалось до 5-10 тыс. за счет окрестных арабов-христиан ( Вольней. 1793. С. 423; Мелетий. 1798. С. 180; Григорович-Барский. 1885. Ч. 1. С. 305; Гагара. 1891. С. 31; Иона Маленький. 1895. С. 19; Неофит Кипрский. Рассказ. 1901. С. 67; Он же. Двадцатилетие. 1901. С. 154, 158, 162; Ипполит (Вишенский). 1914. С. 95, 98; Peri. 2001. P. 179). Нек-рое представление о болг., серб. и румын. паломничестве в XVI-XVIII вв. дают многочисленные записи этого времени слав. хаджиев (монахов и мирян), сохранившиеся на славянских рукописях, находившихся до сер. XIX в. в лавре св. Саввы (см.: СКСРК, XI-XIII, 262; Тихомиров М. Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М., 1969. С. 299-300, 316-318, 324-325; Иванова К. Из истории славянской письменности на Святой земле//Jews and Slavs. Jerusalem; Sofia, 2008. Vol. 20: The Holy Land and the Manuscript Legacy of Slavs. P. 60-86). |
| О магистратах. 2013. С. 151-159). Иерархическое устройство общества для К. тождественно установленному Богом порядку, поэтому политические концепции, предполагающие радикальные социальные перемены, для него неприемлемы. Согласно К., патриции есть «очи государства», а народ образует служебные органы «государственного тела», поэтому если «народ пожелает зреть самостоятельно, узурпируя обязанности глаз, то такая республика неизбежно должна вскорости разрушиться» (Там же. С. 159). Впервые опубликованный на лат. языке в 1543 г. и к кон. XVI в. переведенный на итал., франц. и англ. языки, в XVI-XVII вв. трактат получал высокие оценки современников, пользовался популярностью в Европе и выдержал значительное число переизданий. Созданный К. идеализированный образ Венецианской республики во многом определил представление европ. интеллектуалов и политиков этого периода о гос. устройстве Венеции, которое нередко воспринималось как наиболее яркая практическая реализация республиканского идеала; в силу этого К. оказал значительное влияние на развитие европ. республиканской идеи и на представления об идеальном устройстве гос-ва (res publica), сочетающего в себе 3 наилучшие политические формы (подробнее см.: Мюир. 2013; ср.: Gleason. 1993. P. 112-128; Юсим. 2013. С. 33-47). Из неск. философских трактатов, созданных К. в 20-х гг. XVI в., наибольший интерес представляет завершенное в 1527 г. крупное соч. «Компендиум первой философии» (Compendium primae philosophiae; текст см.: Contarini. Opera. P. 91-176). Оно было написано по просьбе Джустиниани, который, по-видимому, предполагал использовать его в качестве учебника для монахов-камальдулов, проявлявших интерес к философии. Сочинение имеет компилятивный характер; К. опирается на трактаты средневековых и ренессансных комментаторов Аристотеля, в силу чего оригинальные аристотелевские идеи нередко оказываются смешанными с концепциями, почерпнутыми из платонизма, неоплатонизма и араб. философской традиции. Метафизику Аристотеля К. преподносит в христианизированном виде; центральной идеей оказывается представление о происходящем от Бога как от первого сущего и первого двигателя мировом порядке и о всеобщей иерархической гармонии. |
| К. занимался вопросом монетной реформы (в кон. 20-х гг. XVI в. принимал участие в ее обсуждении) и составлением карты Польши (1529, вместе с А. Скультети). Все это время К. не оставлял астрономических изысканий. На момент отъезда из Италии его волновали вопросы движения полюсов, неподвижности небес, центрального положения земли, вечности мира и обитаемости экватора (об этом свидетельствуют записи на полях принадлежавшей К. кн. «Сфера мира» Сакробоско). По-видимому, к 1530 г., когда сократилась его общественная деятельность, он закончил и работу над трактатом «О вращениях небесных сфер», к-рый, однако, тогда не был издан. На протяжении 30-х гг. XVI в. К. продолжал заниматься астрономией и медициной. В 1539 г. из Виттенберга к К. для лучшего знакомства с его теорией приехал Ретик (Г. И. фон Лаухен), сыгравший решающую роль в распространении его идей и в публикации трактата «О вращениях…». Вскоре после получения экземпляра издания этого труда К. скончался; похоронен в кафедральном соборе Фромборка. Сочинения «Малый комментарий» (Commentariolus) написан не позднее 1514 г.; при жизни К. не был издан, ходил в списках, к-рые К. распространял среди друзей и коллег ( Rosen. 1971. Р. 343). После смерти К. «Малый комментарий» был надолго забыт, один из его списков был обнаружен лишь во 2-й пол. XIX в. и опубликован в 1878 г. «Малый комментарий» лишен математических доказательств и содержит раннюю версию коперниканской астрономии. В 1524 г. К. написал «Послание против Вернера» - критику сочинения нем. математика и астронома И. Вернера (1468-1522) «Письмо о движении восьмой сферы». К. указал Вернеру на ошибки в вычислениях, однако критика не касалась его космологических убеждений. Появление сочинений К. о чеканке монет связано с тем, что после окончания Тринадцатилетней войны в Польше Гданьск, Торунь и Эльблонг имели свои монетные дворы; постепенно содержание серебра в монетах уменьшалось, росли цены и падало благосостояние населения. Самым полным текстом К. на экономическую тему считается «Трактат о чеканке монет» (Monetae Cudentae Ratio), опубликованный в 1526 г. В нем К. сформулировал закон вытеснения полноценных денег неполноценными, известный как закон Коперника-Грешема. |
| Т. о., 1-й период развития Н., еще называвшего себя «(нео)схоластикой», дал результаты, заставившие и его противников (напр., Р. Эйкена) признать значение этого течения. Вместе с тем возможности Н. существенно ограничивались папской цензурой, к-рая часто препятствовала выходу за пределы обозначенных в офиц. пропозициях тем и подходов. 2-й период В связи с прошедшими 2 мировыми войнами был иначе поставлен вопрос о христианстве и возможности его осмысления, хотя схоластический Н. по-прежнему оставался в силе: в 30-40-х гг. XX в. были осуществлены очередные издания почти всех основных курсов, созданных на рубеже XIX и XX вв., в Григорианском университете преподавание богословия в 50-60-х гг. XX в. велось по традиц. схемам и на латыни. Э. А. Жильсон отмечал, как изменились интересы поколения, выступившего в 10-20-х гг. XX в. (см.: Жильсон Э. Философ и теология/Пер.: К. Демидов. М., 1995. С. 75-77). Оно искало живого религ. чувства и потому не могло удовлетвориться господствующей формой Н., представители к-рого смотрели на мир с т. зр. «вечной философии» и не поспевали за течением времени. Несмотря на то что неотомистами в кон. XIX в. была проделана значительная работа по возвращению учения Фомы Аквинского в ряд актуальных культурных явлений, смещение религ. интересов привело верующих к «поиску богословия» изнутри жизненной ситуации с намерением ее прояснения и преодоления. При этом главную роль стал играть не клирик-профессионал, а мирянин. Большое воздействие оказывали общественные процессы: тоталитаризм, вторая мировая война и опыт сопротивления, политизация культуры и умаление значения человеческой свободы, а также актуальная философская проблематика - бергсонизм, влиявший на Жильсона и Ж. Маритена ; кантианство, с к-рым боролся Ж. Марешаль; характерный для декаданса кризис культуры, от к-рого искал спасения Г. К. Честертон . Наряду со стандартными или историческими трактовками томизма эти авторы создали индивидуальные философские, эстетические и проч. формы осмысления наследия Фомы Аквинского. Для историко-философской рефлексии этого периода, воплощенной в трудах Жильсона, Маритена, Ф. Ч. Коплстона, характерно представление о схоластике как совокупности уникальных учений, каждое из к-рых имело свои особенности - прежде всего в понимании ключевых метафизических понятий. Вместе с осознанием неоднородности томистской традиции произошло открытие своеобразия постсредневековой схоластики XVI-XVIII вв. (К. Джакон, К. Фабро). |
| За исключением О. И. все старшие рязанские князья погибли в боях с монголами в кон. дек. 1237 - нач. янв. 1238 г. В связи с этим О. И. был признан Чингисидами правителем Рязанского княжества практически сразу после разорения ими большинства земель Др. Руси. Это видно из записи новгородского летописца под 1241 г.: «...иде Александръ къ Батыю царю, а Олегъ Рязаньский къ Канови иде. И пришедъ Александръ отъ Батыя, и поиде съ братомъ Андреемъ, съ Низовци и съ Новгородци, изгонною ратью, на Немци къ Пскову» (ПСРЛ. СПб., 1848. Т. 4. Вып. 1. С. 37; М., 2000. Т. 4. Ч. 1. С. 228). Анализируя датировку этого сообщения, А. Энгельман писал: «Заметка о поездке Александра в Орду относится собственно к концу описания предыдущего (6749) года и только по ошибке попала в начало 6750 г.». Исследователь полагал, что зима, предшествовавшая взятию Копорья, относится к марту 6749 г. (т. е. 1241/42); по его мнению, в Новгородской IV летописи сентябрьский стиль не использовался ( Энгельман А. Хронологические исслед. в области рус. и ливонской истории в XIII и XIV ст. СПб., 1858. С. 129). Близкое к Новгородской IV летописи чтение сохранили Никифоровская летопись кон. XV в., а также составленная не ранее сер. 20-х гг. XVI в. Супрасльская летопись (ПСРЛ. Т. 35. С. 27. Л. 240 об.; С. 45. Л. 33; Т. 17. Стб. 26). Не исключено, что именно О. И. в качестве посредника мог выступать на переговорах между Новгородским св. блгв. кн. Александром Ярославичем Невским и Батыем. Вассальные отношения О. И. были оформлены еще до начала похода Батыя на страны Вост. Европы (1241-1242) ( Кузьмин А. В. Торопецкая знать в XIII в.: Из истории Смоленской земли//RM. 2001. T. 10. N 1. S. 55-56. Ann. 5). Уникальная запись в Летописи Авраамки под 1243 г. сообщает о том, что «прииде Олегъ отъ Кана» на Русь (ПСРЛ. Т. 16. Стб. 52; Лурье Я. С. Общерус. летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 90. Примеч. 73). Благодаря ей становится очевидно, что именно О. И. стал 1-м из рус. князей, кто совершил поездку в Каракорум и смог вернуться оттуда живым ( Полубояринова. 1978. С. 8). Одновременно наличие этой записи полностью опровергает предлагавшуюся Д. И. Иловайским и поддержавшим его А. В. Экземплярским конъектуру, согласно к-рой в 1242 г. О. И. был по ошибке назван вместо кн. Ингваря Ингваревича ( Экземплярский. Князья Сев. Руси. Т. 2. С. 572. Примеч. 1845; существование этого князя представляется нам сомнительным). |
|
|
