| Это, разумеется, вовсе не означает, что Евангелие есть продукт сирийского язычества. По самому существу своему христианство бесконечно далеко от поклонения силам природы, а в нем-то и заключалась основа религии Адониса. Философы хотели, чтобы человек равнялся на природу. И вот в верованиях своих далеких пращуров люди, как им казалось, нашли путь к ее таинствам. Адонис — дух нив, виноградников и садов — увядает с ними и вновь воскресает. Подобно тому как стоики учили о вечном возвращении, поклонники Адониса верили в извечную повторяемость циклов мировой жизни. Оплакивание бога и ликование в день его выхода из Аида понималось как магическое приобщение к круговороту Вселенной. Достигалось это и драматическими действами, изображавшими историю Адониса, и звуками музыки, которая возбуждала чувства. Греки утверждали, что отцом Адониса был царь Кинир. На самом деле Кинир — тоже древнее семитическое божество. Его праздники проходили с неизменным участием то ли музыкантов, бренчавших на кинорах (арфах, которые хорошо известны из Библии). Древние ритмы, пришедшие из незапамятных эпох, играли в сирийских культах ту же роль, что и в вакханалиях. Экстатический, оргийный характер культа Природы особенно ярко проявился в религии Аттиса, мифического героя, во многом подобного Адонису и Осирису. Родиной Аттиса была малоазийская Фригия, суровая гористая страна. Фригийцы издавна считали сосну священным деревом; из ее семян готовили хмельной напиток. В то же время сосна связывалась с Аттисом. В греческом варианте мифа о нем повествуется, что Кибела, великая Матерь богов, полюбила прекрасного Аттиса, но потом из ревности навела на него и его спутников безумие (мотив чисто дионисический!). Римский поэт Катулл так описывает эту сцену: Зазвенела медь кимвалов. Загудел протяжно тимпан. По хребту Зеленой Иды полетел спеша хоровод. Ударяет в бубен Аттис, задыхаясь, хрипло кричит. Обезумев, мчится Аттис через дебри, яростный вождь. [ 11 ] И наконец в полном исступлении Аттис бросается под священную сосну и, оскопив себя, умирает. После смерти он превращается в дерево. Так объясняли культ сосен в Малой Азии. По словам поэта, Любит их Матерь богов, ибо некогда Аттис Кибелин, Образ утратив мужской, в стволе заключился сосновом. [ 12 ] |
| С перспективы сегодняшнего дня мы можем констатировать, что изза предложенной Мандевилем (которому будет посвящена отдельная глава) концепции частных пороков, поддерживающих общественное благо, очень долго нравственный аспект был практически исключен из экономического мышления. В такой системе этичность поведения индивидуума никакого значения не имеет, так как то, что позднее начали таинственно называть невидимой рукой рынка, даже частные пороки трансформирует в общее благо. Только в последнее время экономисты снова осознали как значимость понятий «мораль» и «доверие», без которых невозможно оценить эффективность социального института, уровень судебной системы, предпринимательской этики, коррупции и т. д., так и важность изучения их влияния на экономику и ускорение экономического роста. Как же совместить эти две противоречивые интерпретации экономических циклов: несет этика за них ответственность или нет? Могут наши действия изменить окружающую реальность, влияет ли мораль на будущее? Вот мы и добрались до одного из самых важных вопросов этики и экономики. Экономика добра и зла: окупается ли добро? Это, пожалуй, самая актуальная проблема нравственности, которую мы только могли сформулировать. Ее появление прямо в процессе дискуссии об иудейском учении уже должно нам подсказать: существующих по этому поводу мнений больше, чем участников обсуждения. Отметим также, что решить подобную задачу данная книга даже не берется, хотя мы и попытаемся обозначить в ней основные контуры возможных ответов. Из вышеприведенного текста следует, что делать добро экономически выгодно. Нравственное поведение означало для евреев самые лучшие инвестиции, которые они только могли сделать. Соблюдение справедливости помогло их экономике, как ничто другое. Следование правилам и нравственная жизнь материально окупались . Не стоит забывать, что у евреев был ответ на этот трудный вопрос. В Ветхом Завете нет серьезных упоминаний о небесах или аде; расплату за добро или зло нельзя было, таким образом, считать неким подобием (как бы гарантированного) справедливого посмертного воздаяния (как в христианстве, см. ниже). О справедливости говорится в контексте бытия и его нравственной оценки здесь, на земле, без откладывания на жизнь посмертную: «Так праведнику воздается на земле, тем паче нечестивому и грешнику» . |
| Православные русичи отличались бедностью и приветливостью, а глаза подвижников веры источали тихий свет. Молитвенники и постники походили на знаменитых пустынников египетских в пору легализации христианства и начала строительства Царьграда. Необходимо отметить, что итальянский Ренессанс выработал в качестве своего обоснования концепцию исторической повторяемости циклов, которые подобно лестнице огибают некую башню, позволяя людям одновременно сверяться с достижениями прошлого (на нижних ярусах башни) и восходить на более высокие уровни бытия. Возрождение основополагающей мечты эллинизма о совершенном человеке пробудило в Европе блестящую плеяду гениев. Софья тоже мечтала о Ренессансе, но не античных идеалов, а о возрождении христианской империи. Могущество Ветхого Рима с его непобедимыми легионами и бесконечными войнами, развратными красавицами и кровавыми завоевателями-правителями претило воспитанию и вкусу принцессы. Но раз история повторяется, то почему бы не попытаться повторить ее на просторах Русской земли? Почему бы не возвести в другом месте здание Византии? Ведь Балканы в IV веке выглядели столь же неприбранными и бедными, как и Московия в XV веке. В личности принцессы дух христианского смирения и терпения смешался с духом титанизма, присущий наиболее деятельным итальянцам тех времен. Женщины обычно робеют перед неизведанным. Но Софья вполне отчетливо видела контуры будущей страны, призванной заменить погибшую империю: принцесса действовала на уже хорошо освоенном онтологическом пространстве. Решительности ей придавал и доминирующий на Руси культ Приснодевы, столь отличный от культа Прекрасной Дамы, утвердившийся в Европе. Богородица в качестве покровительницы и защитницы земли Русской была ближе принцессе, нежели эротичные антропоморфные греческие богини, которым стремились уподобляться европейские аристократки. Вкратце перечислим основные инициативы Софьей Палеолог, которые были реализованы благодаря всемерной поддержке ее талантливого и дальновидного супруга - Ивана III. |
| Обладая большой свободой, франц. органисты при выборе версетов должны были строго соблюдать тон соответствующего песнопения, поэтому их циклы нередко представляют собой сюиты пьес, объединенных церковным ладом, без указания их литургического предназначения. Тем не менее количество версетов может косвенно свидетельствовать о замысле автора, как в «Первой органной книге» Л. Н. Клерамбо (1710), состоящей из 2 сюит (suite), 1-го и 2-го тонов: наличие 7 версетов в каждом из циклов позволяет отнести их к органному «Magnificat». Практика alternatim до нек-рой степени сохранялась и в лютеран. церкви, прежде всего в связи с песнопениями на лат. языке. В 3-й части «Новой табулатуры» С. Шейдта (Tabulatura nova, 1624) содержатся органные «Magnificat» в 9 церковных тонах и версетные циклы для ряда известных лат. гимнов. Существуют предположения о возможном исполнении в качестве версетов «Magnificat» северонем. мастеров XVII - нач. XVIII в. (Г. Шейдемана, М. Векмана, Букстехуде) и разделов композиции Баха на «Te Deum» в переводе М. Лютера «Herr Gott, dich loben wir» (BWV 725). Однако в целом подобный подход к использованию органа в богослужении для лютеран. церкви нехарактерен, и, напр., получившая широкую известность гипотеза А. Швейцера о том, что 3-я часть «Органной практики» Баха (1739) является лютеран. органной мессой, сегодня безоговорочно отвергнута. Орган Ватер-Мюллера в Старой ц. в Амстердаме. 1738 г. Орган Ватер-Мюллера в Старой ц. в Амстердаме. 1738 г. Основной обязанностью лютеран. органиста во время службы было исполнение хоральных прелюдий - импровизаций или письменных композиций на темы церковных песен, к-рые затем исполняла община. Также короткие органные хоралы (вроде тех, что вошли в «Органную книжку» Баха, BWV 599-644) могли звучать по окончании общинного пения, заполняя паузу перед проповедью священника, или предварять церковные кантаты, помогая музыкантам настроиться на соответствующую тональность и напоминая слушателям мелодии церковных песен, строфы к-рых вошли в данную кантату. |
| Цельс утверждал, что христиане уступают язычникам в отношении богослужения и философии, поскольку они опираются на Библию, которая принадлежит варварскому еврейскому народу. Ему претит доступность христианского учения всем и каждому, между тем как истинная философия может быть доступна лишь единицам избранных интеллектуалов. Очень характерно, что Цельс, подобно многим современным “мыслителям”, призывает христиан влиться в плюралистическое римское общество, сохранив веру в Христа Иисуса, но признавая все остальные “ценности” мира сего. Он обвиняет христиан в том, что они поклоняются Богу, рожденному от женщины и жившему на земле в человеческом образе. Язычники же, воздвигая статуи богам, понимают, что это не боги, а лишь их изображения. “Это, — пишет протоиерей Иоанн Мейендорф, — первый в истории миф о поклонении изображениям и религиозном искусстве” 12 . По мнению того же богослова, работа “Против Цельса” представляет собою первую серьезную полемику между образованным христианином и язычником-интеллектуалом 13 . Ориген много занимался истолкованием Библии, а писал для своих гречески образованных современников. Он понимал, что для последних читать Библию — историческую Книгу варварского народа — не является очевидной для них необходимостью. Но он был убежден, что без Ветхого Завета невозможно правильно понять христианство. В своих многочисленных творениях Ориген в мельчайших подробностях ветхозаветных книг искал духовный смысл, аллегорически, символически относящийся к Христу. Порою, увлекаясь аллегоризмом, он “всецело пренебрегает историческим смыслом” 14 . Космогоническая система Оригена противоречива: на библейские представления явно накладываются гностические. Он считал, что до нашего мира было и после него будет бесчисленное множество подобных миров (эонов), которые приходят и уходят, замещаясь во времени все новыми и новыми. Наш мир сотворен единожды, он имеет начало и конец, об этом свидетельствует Священное Писание (Быт 1:1–2); у Екклезиаста он находит подтверждение о мирах древних (Еккл 1:10; 3:15), а о новых мирах пророчествует Исайя (Ис 56:22). Бог вечен, всемогущ, Он всегда творит мир. Ориген пытается соединить представление стоиков о цикличности и еврейско-библейское понимание линейности и абсолютности времени. Но в представлении Оригена материальные тварные миры сотворяются и гибнут, а единожды сотворенные души никогда не гибнут, но претерпевают лишь различные метаморфозы. Значение циклов материального мира в воспитании падших духов и возвращении их в нормальное состояние очень большое, но, имея свободную волю, они могут пожелать падения 15 . Система Оригена фантастична, как и системы гностиков. Она показывает, как опасно аффектированно пытаться идти на компромиссы разных верований и представлений. |
| Таким образом, в модели ИСС второго типа, привнесенной «извне» в ту или иную культуру, границы снижения контроля за своим поведением могут быть не определены, соответственно, возможны серьезные нарушения поведения, приводящие к угрозе социальному и даже физическому существованию человека, употребившего мухомор (Гордеева, 2017). У европейцев также описаны единичные случаи появления направленной вовне агрессии при серьезных отравлениях мухомором красным (Стрельчук, 1970; Brvar et al., 2006). Так, в представленном М. Брваром с соавторами случае параноидного психоза при отравлении мухомором красным наблюдалось агрессивное поведение человека, обусловленное логикой его параноидного бреда и соответствующими галлюцинациями (Brvar et al., 2006). С точки зрения науки подобное поведение: от возбуждения, агрессии к торможению, впадению в ступор при интоксикации мухоморами объясняется следующим образом. Прием мухомора красного, или более мощного по своим токсическим эффектам – пантерного, или содержащихся в них психоактивных веществах вызывает циклически развивающуюся совокупность изменений в психике потребителя, где каждый цикл обычно включает сначала фазу возбуждения, затем фазу угнетения активности центральной нервной системы (ЦНС). Для фазы возбуждения (длится до 12 часов) характерно повышение уровня активации – сначала наблюдаются психостимулирующие эффекты мухомора и улучшение настроения, затем развиваются ажитация, спутанность сознания, галлюцинации и др. Во время фазы угнетения развиваются истощение, упадок сил, вялость, апатия, снижение болевой чувствительности, сильная сонливость, поэтому обычно в этот период наблюдается сон (до 6–8 ч) с яркими сновидениями. Фаза угнетения может продолжаться и после сна. Появление сонливости и сна отмечалось и в экспериментах с мусцимолом (при дозах в 10 и 15 мг наблюдались обе фазы) и иботеновой кислотой (имела место лишь фаза угнетения, проявившаяся усталостью и сонливостью) (Waser, 1967; Duffy, 2008). При однократном приеме мухомора красного таких циклов может быть один или несколько (Benjamin, 1992; Молдаван, Гродзинская, 2002; Satora et al., 2005; Brvar et al., 2006). Последнее означает, что после пробуждения у человека снова наступает состояние возбуждения (оно может быть выражено уже слабее), во время которого также возможны иллюзии, галлюцинации, неадекватное поведение и т.д. (Богораз, 1991). Если цикл один, то после сна наступает окончательное пробуждение, при этом могут сохраняться (вплоть до нескольких дней) некоторые физиологические симптомы – головная боль, физическая слабость, тошнота и рвота, потеря аппетита, общее недомогание. |
| Катены (букв. “цепи”) представляют собой последовательности комментариев или схолий, выбранных из произведений древних церковных авторов. Автора того или иного комментария можно определить по краткому обозначению его имени перед текстом конкретной схолии, хотя в ряде случаев из-за недосмотра переписчиков эти обозначения терялись или могли быть перепутаны. Ономастиконы – это лексикографические вспомогательные средства, призванные пояснить значение и происхождение имен собственных. Однако подобно античной этимологической науке, образцы которой можно увидеть в произведениях Филона Александрийского и в «Кратиле» Платона, объяснения ономастиконов почти всегда носят произвольный характер и тяготеют к игре слов. Художественные элементы Помимо воспроизведения орнаментальной заставки в начале рукописи и красочных инициалов византийцы стремились помочь читателю уяснить смысл того или иного события, изложенного в Писании, при помощи различного рода картинок (миниатюр) 34 . Некоторые миниатюры изображают Христа и апостолов, другие воспроизводят евангельские события. Изображения евангелистов бывают двух типов: сидящие или стоящие фигуры. Если сравнить византийские миниатюры с античными изображениями поэтов и философов, то можно заметить, как художники, не имея представления о внешности евангелистов, приспосабливали древние языческие образы для художественного оформления рукописей. Согласно исследованиям А М. Фрейда (мл.) 35 , все раннехристианские портреты евангелистов восходят к двум группам, каждая из которых состоит из четырех персонажей. Первая – это четыре античных философа: Платон, Аристотель, Зенон и Эпикур; вторая – античные драматурги и комедиографы: Еврипид, Софокл, Аристофан и Менандр. Древнейшими рукописями Нового Завета, содержащими иллюстрации, являются две роскошные рукописи VI b., написанные на пурпурном пергамене: Синопский кодекс (О) и Россанский кодекс ( Σ). С течением времени были выработаны определенные каноны подбора формы и красок для изображения отдельных циклов библейских событий и персонажей. Эти правила изложены в византийском иконографическом руководстве, составленном Дионисием Фурнским (Fourna d’Agrapha) 36 . К сожалению, современные новозаветные текстологи еще не обратили достаточного внимания на анализ художественных украшений для определения взаимоотношений различных типов текста и семейств византийских рукописей 37 . |
| Но самое существенное возражение касается роли христианства в истории. Хотя христианство и принадлежит, само собой разумеется, германо-романскому типу культуры, но оно, по Данилевскому, не принадлежит к основным областям проявления этого КИТ " а, по преимуществу политико-культурного. Как сфера основного проявления КИТ " а христианство, по существу, достается только славяно-русскому типу... Подобный разрыв " по живому " культурных исторических традиций христианских народов в высшей степени неестественен. О православных греках и арабах говорить здесь уже и не приходится... И, вообще, теория КИТ " ов, стремящаяся каждое культурно-историческое единство как бы замкнуть в непроницаемую историческую капсулу, уничтожает единую историю и, следовательно, христианский смысл: как историю человечества, созданного единым Творцом и ведомую единым Провидением. Это действие Провидения в истории, это связывание истории в единую линию пророчеств и свершений, собственно, и делает историей. Вы можете не признавать никакого прогресса в истории, ни нравственного, ни социального, ни даже технологического, перед фактами того одичания, в которое погружаются народы в результате цивилизационных катастроф. Но, будучи христианином, вы не можете не признавать определенный прогресс свершений божественных пророчеств об истории человечества, что равносильно отказу от самой идеи направленности и смысла истории. Данилевский же мыслит прогресс по-другому: " Прогресс... состоит не в том, чтобы идти все в одном направлении (в таком случае он скоро бы а в том, чтобы исходить поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях " Данилевский мыслит историю в пространственных категориях, и это характерно определяет всю его историософию. Не случайно автор " России и Европы " оказывается идейно связанным с О.Шпенглером, А.Тойнби, с геополитикой XX века - К.Хаусхофером, К.Шмиттом, Н.С.Трубецким. П.Н.Савицким, с современными отечественными эпигонами геополитики, - с традицией, в которой лозунг мыслить пространством становится принципиальной методологической Исключительный акцент на экстенсивном многообразии культур подрывает христианское понимание истории как единого, направляемого Богом процесса. Христианство при подобном подходе становится подчиненным моментом цивилизационных процессов, в главном определяемых абстрактными геополитическими сущностями типа " атлантизм " , " евразийство " , " вода " , " земля " и т.д. Христианство и стержневая роль христианской Церкви в в которой народы лишь постольку входят в " большую историю " и обретают смысл своего исторического существования, поскольку они воспринимают свет евангельского просвещения, - это оказывается при " мышлении пространством " второстепенными моментами тех или иных культурно-исторических циклов. Подобная тенденция никак не может быть, по большому счету, примирима с христианством. И поскольку эта тенденция присутствует и у Данилевского, то его историософия должна быть скорректирована. |
| Е.Никифоров: - А почему? Все они заканчивали лучшие учебные заведения. Потому что они дороги и доступны только элите. Принстон и подобные. Это люди хорошо образованные. Понятно, что личное благосостояние там велико, и потому можно не замечать страданий рядовых людей. Но какие-то наблюдения, исторические, экономические знания, почему они игнорируют все это? С.Глазьев: - Мы сейчас рассуждаем, исходя из теории длинных циклов развития экономики. Откуда появляется цикличность? Из-за инерционности. Циклы в производственно-технологических системах составляют около 70 лет - таков жизненный цикл каждого экономического уклада, то - есть набор технологий, который, воспроизводясь десятилетиями, формирует ткань экономики. Наступает момент, когда существующие технологии перестают приносить отдачу. И требуется переход к принципиально новым. В силу инерционности производственно-технологических связей, которые обусловлены кооперацией предприятий друг с другом, старение существующего комплекса производств происходит более- менее одновременно по большому количеству технологических цепочек. Экономика попадает в патовое состояние - она не может расти на базе существующего технологического уклада, и капитал начинает высвобождаться из устаревших производств. Он на какое-то время зависает в финансовом секторе, образуются финансовые пузыри. Новый подъем начинается после того, как капитал пробивает себе дорогу к принципиально новым технологиям, которые совершают технологическую революцию и обеспечивают переход экономики на новый цикл, на новую длинную волну Кондратьева, которая длится примерно 25 лет. Сейчас мы проходим такой период. Мы видим ядро этого нового технологического уклада, нано-био-инженерные, информационно-коммуникационные, аддитивные цифровые технологии - все это растет с темпом примерно 35% в год. И проникая во все ткани экономического организма, эти технологии революционизируют все вокруг. Мы видим потрясающий эффект технического прогресса - скажем, светодиоды служат в 10 раз дольше и в 10 раз меньше потребляют электричества на единицу излучения света. |
| Н. Географические и геополитические основы евразийства// Он же. 1997. С. 297). Подлинное единство Евразии - культурное, поэтому «задачи объединения суть задачи культурного творчества» (Там же). По мысли Вернадского, «сила русской стихии в евразийском мире не может держаться на внешнем принуждении и регламентации внешних рамок. Сила эта в свободном культурном творчестве» ( Вернадский. 2000. С. 262). Это творчество должно играть объединительную и примирительную роль: «В лице русской культуры в центре Старого Света выросла к объединительной и примирительной роли новая самостоятельная сила. Разрешить свою задачу она может лишь во взаимодействии с культурами окружающих народов. В этом плане культуры Востока столь же важны для нее, как и культуры Запада. В подобной обращенности одновременно и равномерно к Востоку и Западу - особенность русской культуры и геополитики» ( Савицкий П. Н. Географические и геополитические основы евразийства// Он же. 1997. С. 297). развил Савицкий, исходя из географических и культурологических предпосылок. В соответствии с его разработками экономическая модель развития крупных континентальных гос-в отличается от модели, применимой к странам, имеющим свободный выход к морям (или океанам) или окруженным ими. Для экономического развития континентальных стран важнейшим является не развитие внешней морской торговли, а наращивание экономических взаимосвязей между соседствующими континентальными регионами: «В осознании «континентальности» и в приспособлении к ней - экономическое будущее России» ( Савицкий П. Н. Континент-Океан//Исход к Востоку. 1921. С. 125). Считая континентальные гос-ва самодостаточными в экономическом смысле, Савицкий полагал, что их экономическое развитие должно быть направлено не вовне, а внутрь: в частности, наиболее важным фактором развития рус. экономики он признавал не торговлю с отдаленными странами, а развитие собственной промышленности и сельского хозяйства, создание внутренних замкнутых экономических циклов. Для этого Савицкий считал необходимым создание децентрализованной промышленности, сконцентрированной не в одной, а во мн. |
|
|
