| А что же можно сказать о Вселенной? Какова причина её существования? Буддизм утверждает, что таковой является совокупная карма всех живых существ, обитавших в мирах, бывших прежде нынешнего. Прежние же, в свою очередь, были порождены кармой обитателей, предшествовавших по времени миров, и так до бесконечности. Иначе говоря, Вселенная существует циклически, разрушаясь и вновь возникая. У этого процесса нет начала и, вероятно, не предполагается конца. Некоторые буддийские мыслители рассуждали над теоретическими вопросами: возможно ли такое состояние Вселенной, при котором абсолютно все живые существа преодолеют сансару, обретя просветление, и каким будет выглядеть в таком случае мироздание? Однако единого ответа на эти вопросы так и не было сформулировано. Упомянутый циклический процесс традиционно описывается следующим образом. После завершения всех циклов бытия одного из миров на его месте остаётся лишь пустое пространство. Спустя некоторое время, определённое кармическими законами, на этом пространстве возникает движение ветра, крепнущего с каждым новым мгновением. Постепенно его сила достигает такой мощности, что он становится по своей плотности подобным кристаллу, принимающему затем круглую форму. Данный плотный круг есть будущее основание земной тверди, из которой возникает гора Сумеру. После этого постепенно происходит формирование всей иерархии мира (по нисходящему принципу), поэтому сам процесс его возникновения может быть описан формулой: «от горнего к преисподнему». Первыми возникают обители бога Брахмы 789 на вершине Сумеру. Вслед за ним появляются остальные божества мира желаний, которые, увидев величие Брахмы, тотчас падают перед ним ниц, воспевая ему хвалу и ошибочно возвеличивая в качестве творца Вселенной. С этого момента возникает ложная, с точки зрения буддизма, вера в Создателя и Промыслителя мира. Появляются прекрасные облака, орошающие землю дождями и создающие таким образом мировой океан, посреди которого остаются возвышающимися над водой гора Сумеру с горными цепями вокруг и четыре упомянутых выше континента с населяющими их людьми. |
| А что же можно сказать о Вселенной? Какова причина ее существования? Буддизм утверждает, что таковой является совокупная карма всех живых существ, обитавших в мирах, бывших прежде нынешнего 489 . Прежние же, в свою очередь, были порождены кармой обитателей предшествовавших по времени миров, и так до бесконечности. Иначе говоря, Вселенная существует циклически, разрушаясь и вновь возникая. У этого процесса нет начала и, вероятно, не предполагается конца. Упомянутый циклический процесс традиционно описывается следующим образом. После завершения всех циклов бытия одного из миров на его месте остается лишь пустое пространство. Спустя некоторое время, определенное кармическими законами, на этом пространстве возникает движение ветра, крепнущего с каждым новым мгновением. Постепенно его сила достигает такой мощности, что он становится по своей плотности подобным кристаллу, принимающему затем круглую форму. Данный плотный круг есть будущее основание земной тверди, из которой возникает гора Сумеру. После этого постепенно происходит формирование всей иерархии мира (по нисходящему принципу), поэтому сам процесс его возникновения может быть описан формулой «от горнего к преисподнему». В нашем мире первыми возникают обители бога Брахмы 490 на вершине Сумеру. Вслед за ним появляются остальные божества мира желаний, которые, увидев величие Брахмы, тотчас падают пред ним ниц, воспевая ему хвалу и ошибочно возвеличивая в качестве творца Вселенной. С этого момента возникает ложная, с точки зрения буддизма, вера в Создателя и Промыслителя мира. Появляются прекрасные облака, орошающие землю дождями и создающие таким образом мировой океан, посреди которого остаются возвышающимися над водой гора Сумеру с горными цепями вокруг и четыре упомянутых выше континента с населяющими их людьми. Последним космогоническим актом становится возникновение адских обителей и «рождение» в них претов и нараков. Итак, мир окончательно оформляется. Пройдя период становления, пребывания и разрушения, мир приходит к небытию, после чего все повторяется в новом цикле. |
| Ключевыми доктринальными положениями буддизма, наряду с Четырьмя Благородными Истинами и Благородным Восьмеричным Путем, являются: Анитья – «учение о непостоянстве бытия», именуемое также кшаникавада («доктрина мгновенности»). Это учение о бытии как потоке дхарм, воспринимаемых сознанием в виде «групп» – скандх. Анатмавада, или анатман, то есть учение о нереальности атмана, бессмертной души, носительницы личности. Наряду с человеческими и божественными признается существование и иных форм сознания, в частности, животных, претов и подобных им мифических персонажей. В отличие от индуизма, новое рождение определяется исключительно энергией совершенных действий в прошлой жизни, а не нарушением божественной воли (ср. с индуизмом) 511 . Буддизм имеет и свою космологию, многие черты которой заимствованы из общеиндийской традиции. Однако представление об устройстве мира не играет здесь важной роли, что позволяло ему без труда усваивать мировоззренческие элементы разных культур. Тем не менее базовой космологической схемой признается трехчастное членение Вселенной на сферу желаний, сферу форм и сферу не-форм. Все они, однако, являются частями сансары. При этом утверждается беспредельная множественность миров и бесконечность циклов их возникновения и разрушения, что отражено в учениях о кальпах (ср. с подобным учением в индуистской традиции 512 ). Циклический характер бытия мира отражается и на истории человечества, переживающего поочередно нравственные и духовные взлеты и падения. Всякий новый мир организуется на этапе своего формирования иерархически: сверху вниз. Иерархический принцип возникновения мира (по нисходящей линии) с позиций буддизма является, в частности, причиной возникновения ложной веры в Бога-Творца, поскольку высший бог Брахма появляется первым, а остальные существа, начиная с второстепенных богов, воспринимают его как Создателя и Промыслителя. Регулирующим законом данных процессов признается принцип кармы, доктринальным отражением которой служит пратитьясамутпада – учение о причинно-зависимом происхождении всего сущего. |
| Попытка дать пространное обоснование гипотезам Лурье содержится в монографии диак. Владимира Василика, посвященной проблеме происхождения К. ( Василик. 2006), однако автору не удалось собрать убедительные фактические подтверждения этим гипотезам. Напротив, выявились очевидные противоречия между ними и данными сохранившихся источников. В частности, сам диак. В. Василик замечает, что в древнейшем слое палестинской гимнографии многие праздники не имеют тропарей для 8-й библейской песни, но зато имеют их для 9-й или же имеют тропари для неск. песней сразу. Поскольку однопеснец для песни вавилонских отроков, напротив, нигде в чистом виде (т. е. сохранившийся сам по себе, а не получаемый искусственно с помощью экзегетических приемов) не засвидетельствован, уже одно это заставляет усомниться в однозначном приоритете 8-й песни К., не говоря уже о к.-л. более детальных реконструкциях, опирающихся на уверенность в этом приоритете. Т. о., проблема происхождения К. остается нерешенной. Основными источниками, которые могут послужить ее решению, как справедливо отмечали и диак. В. Василик, и др. исследователи, являются христианские гимнографические папирусы, а также древнегруз. памятники, сохранившие переводы литургических текстов Иерусалима и Палестины I тыс. по Р. Х. Так, в Древнем Иадгари - архаичной (V-VIII вв.) версии Тропология, сборника песнопений Иерусалимской Церкви,- сохранилось большое число песнопений, предназначенных для исполнения вместе с библейскими песнями утрени. Эти песнопения представляют собой циклы тропарей к каждой из библейских песней в отдельности - они еще не соединились в общий цикл для всех библейских песней вместе взятых, чем и является К., а остаются достаточно независимыми. При этом для 9-й песни (реже для 8-й или др.) в Иадгари часто приводится сразу неск. циклов. Исходя из этих фактов, можно предположить, что первоначально гимнографы рассматривали каждую из библейских песней как самостоятельный элемент службы (подобно псалмам «Господи, воззвах» или хвалитным, для к-рых в Иадгари также имеются циклы тропарей) и писали дополнения к ней вне связи с др. песнями, причем для 9-й песни такие дополнения создавались чаще, чем для остальных. Эти предположения в целом подтверждаются и данными папирусов. |
| Мы не имеем пока такого любопытного изследования; но уже и теперь возможно наметить в жизни Московского, по крайней мере, университета несколько друг друга сменяющих и очень явственно обособленных культурных циклов. До 30-х годов университет еще мало разнится от современного типа средней школы; с 30 до 50-х он мало-по-малу начинает выделяться из окружающего мира, уходит в себя и ко второй половине этого периода представляет собою как бы опальное убежище, куда стекаются отовсюду гонимые идеалы, спасаясь от чуждого им мира за его высокими стенами, концентрируются там и потому с особенною интенсивностью разрешаются силами, сначала непроизводительными, выпуская в жизнь людей ей пока “лишних”, заеденных средою, как говорилось тогда, но затем, к началу следующего цикла 60-х годов, поставляют деятелей на все реформы этой эпохи и отзываются на все ее требования. Это здоровое общение университета с жизнию скоро и круто, однако, поворачивает направление от положительного к отрицательному: наука забывается ради “политики”; жизнь студента, дотоле замкнутая, получает лихородачное течение в сходках, протестах, адресах и уличных потасовках. Лихорадка, впрочем, также быстро затихает, и современный университет выпускает уже людей “умеренности и аккуратности”, “дельцев” и “борцев” – не за идею, однако, а просто за собственное “существование”. В этих внезапных сменах, в этих порывистых скачках из одной нежелательной крайности в другую, мы видим те волны “моря житейскаго”, которые свободно хлещут через стены университета, и, подобно железнодорожному, размывают пути его: локомотив исправлен, рельсы целы, но полотно подмыто; вместо дотоле ровного хода, поезд идет толчками и, если не терпит крушения, то лишь благодаря плоскости местоположения. Университет должен ставить принципы, а жизнь – отвечать их воплощению. Описываемая мною эпоха в этом значении своем является кульминационным пунктом в изложенных эволюционных сменах. Возвратимся же к ней с своим прерванным разсказом. По смерти Т. Н. Грановского осиротевшие студенческие симпатии всецело были перенесены на П. Н. Кудрявцева, и без того пользовавшегося уже громадным обаянием в нашей среде. Он читал нам туже историю, только древнейший период ее. Все, уже сказанное о Т. Н., можно повторить и по отношению к его глубокосимпатичному преемнику: таже художественная обработка слова, тот же благородный полет, широта и жизненность мысли. Разница заключалась лишь в том, что если у Грановского выпуклее выделялся для слушателя гражданский элемент, то в изложении Кудрявцева преобладал эстетический; особенно мастерскими выходили у него пластические описания памятников древнего мира. |
| Задача проповедника состоит в другом. Он делится своими размышлениями над библейским текстом, вводит слушателя в прекрасный и таинственный мир слова Божия. Проповедник раскрывает свой опыт переживания Священного Писания и вовлекает в этот опыт слушателя. Он не навязывает слушателю единственное верное понимание текста, а всегда оставляет место для самостоятельного постижения слова. Проповедник не может позиционировать себя как носителя тайного знания, ревниво охраняющего свою монополию на Писание. Наоборот, он должен представить открытую интерпретацию библейского текста, предполагающую постоянное углубление в Писание и открытие в нем новых смыслов. К такому углублению призван и сам проповедник, и каждый его слушатель. Цель гомилии не в том, чтобы привлечь внимание к священному тексту на краткое время при совершении литургии, а в том, чтобы побудить слушателей к самостоятельному изучению Писания. В каком-то смысле гомилия подобна уроку, на котором учитель излагает лишь общие правила и законы, которые ученики затем должны научиться использовать самостоятельно. Гомилия должна оставлять открытыми двери в мир Божественного откровения, обращенного лично к каждому человеку. Встреча каждого человека с Богом уникальна. И проповедник, раскрывая перед своими слушателями смыслы библейского текста, должен способствовать тому, чтобы такая встреча состоялась. 6.3.2. Слово Слово (греч. – λγος,, лат. – sermo) – это синтетико-тематическая форма проповеди. Ее появление связано с теми процессами, которые происходили в Церкви начиная с IV в. В этот период окончательно оформляются лекционарные системы, предполагающие ежегодное повторение одного и того же круга перикоп. Это приводит к неизбежному ежегодному повторению однотипных циклов проповедей, что, естественно, рождает запрос на разнообразие церковного учительного слова. Поскольку в этот период все большее распространение получает крещение младенцев, из употребления постепенно выходит предкрещальная катехизация взрослых. Соответственно, становятся актуальными проповеди, посвященные основополагающим предметам веры, обращенные к тем, кто уже принял крещение. |
| Выйдя без приговора и оправдания из тюрьмы после одиннадцати месяцев заключения, Радован несколько лет спустя создал свою «ЧЕРНУЮСКАЗКУ» (Сараево, 1990 г.). Доктор Никола Колевич так теоретически охарактеризовал это творческое событие: «Радован Караджич сильно возмужал как поэт, а его поэзия все более перерастала в своеобразную борьбу и единство сказки и реальности, личного трепета и общего бытия и, в частности, его врожденного «эстетического восприятия» и давления антисказочных форм жизни... Так случилось, что камерная, домашняя лирика вышла в белый свет и ответила на черные вызовы смутного времени и при этом не изменила себе». «ЧЕРНАЯ СКАЗКА» выстроена из трех циклов стихов, среди которых есть и любовная лирика, «Ex ponto», «Черная сказка» и «Словарь страха». В мрачной тюремной неизбежности, в страданиях физических, поэт находил ответы на многие свои вопросы средствами языка в национальной и культурной памяти. «Ex ponto» - это цикл стихов об изгнании, среди которых исключительное значение имеют стихи «Ад» и «Вечное рабство»! «Возвращенцы» пришли на край света, чтобы восстановить старый очаг, а в доме: Ни единой искорки, Кроме тех, что в аду, Под небом, сердитым на сербов, Дом ломает головы И ищет пророческое сознание!.. В незабываемых стихах о родине поэт любуется каждым образом родного края, они наполнены болью и воспоминаниями о доме, родителях, об отце, о его Петнице, так он назвал и одно из лучших стихотворений. В тюрьме Радован пытался представить, как бы держались в подобных обстоятельствах предки его славной фамилии. Поэт вспомнил, что Петница - это не только его родное, но и мифологическое герцеговинское село, и что его отец Вук - тезка самого известного из славных дробняков, выходцев из герцеговинской Петницы, Вука Стефановича Караджича, и что через его стихи, как через «тростник страха», начал «раздувать рассвет чести». В своих стихах он погружался вглубь тысячелетней истории в поисках спасительной соломки, в поисках надежды разбежавшиеся слова собрать каким-то образом в «главные слова». «Его поэзия встряхнулась, строфа стала приподнято радостной, а скрытая глубинная энергия слова расшатала мелкий искусственный лирический образ», - отмечает Жарко Ружич в своем послесловии к сборнику «От Бешеного копья до Черной сказки», вышедшем в 2001 г. |
| Основной целью рассказов о богах являлось изъяснение мира и основ его существования. Здесь мы остановимся лишь на одном мифе, имевшем для Ханаана особое значение и бытовавшем в той или иной форме по всему Ближнему Востоку. Для того чтобы понять его, нам необходимо хотя бы в общих чертах познакомиться с климатом Палестины. С апреля по конец октября в этой стране практически не бывает дождей, хотя, как исключение, в этот период изредка случаются и ливни. По этой причине, выжить здесь могут только те растительные организмы, которые способны накопить достаточное количество влаги в момент выпадения обильной утренней росы. В конце октября начинается сезон дождей, который продолжается в течение всей зимы и заканчивается лишь в конце апреля. Израильтяне делят зимний период дождей на две части: ранние дожди (yoreth) и весенние дожди (malqosh). В самом начале весны, в феврале высаживаются зерновые, урожай же собирается обычно в мае или в июне, что определяется климатическими особенностями различных районов страны. В апреле благодаря обильным дождям вся страна покрывается зеленью и множеством прекрасных диких цветов. В конце мая все это убранство исчезает, и земля становится совершенно голой. Помимо деревьев зеленеет лишь колючий кустарник, способный выживать и в сухой период. Хананеи, персонифицировавшие силы природы, объясняли этот цикл следующим образом. Олицетворение дождя и роста (бог Ваал) каждую весну погибает в великой битве со Смертью (Мот, Муту) или с «Разрушителями» и с «Исполнителями», играющими в текстах, найденных в Рас-Шамра, аналогичную роль. Благодаря своей победе Смерть и разрушительные силы правят миром в течение всех летних месяцев. Но почему же осенью вновь начинаются дожди? Потому что воинственная супруга Ваала побеждает Смерть, после чего Ваал вновь возвращается к жизни. Почему весной вся земля покрывается зеленью? Потому что Ваал и его супруга, являющаяся олицетворением Плодородия (Анат или Астарта) вступают в брак. Периоды засухи и голода, вероятно, объяснялись подобным же образом. История, найденная в Рас-Шамра, в которой Ваала убивают «Разрушители» или «Исполнители», может иметь отношение не к годичному циклу, но именно к засухе. Нам сообщается, что после его смерти «Эл завершил семь лет и восемь годичных циклов, пока он (Ваал) лежал в одеяньях из крови собратьев своих, под покровом из крови товарищей своих». В это время «царь перестал вершить суд, женщины прекратили черпать воду из ключа, храмовый колодец пересох, звуки работы смолкли». После того, как Смерть была повергнута, одного из богов посетило такое видение: |
| Происходившее одновременно с росписью сооружение над алтарем кивория (Арнольфо ди Камбио) отразилось вплоть до деталей в концепции живописного декора. Сохранившиеся под крышей фрагменты позволяют понять, что при взгляде снизу готические ниши с фигурами казались живописными повторениями архитектурных элементов кивория. Указывая на эту близость форм, Эрманин предположил, что идея написать ниши принадлежала Арнольфо ( Hermanin. 1901. P. 239-244). В любом случае повторение в живописи элементов реальной архитектуры доказывает открытость К. новейшим достижениям в искусстве. К. работает с цветом подобно тому, как Арнольфо - с камнем. Его цвет глубок и плотен, как масса, предполагающая взаимодействие света и тени. Именно светотень в сочетании с отказом от жесткого контура стала историческим открытием К. в контексте размежевания западноевропейской и византийской живописи. С помощью цвета на темно-синем фоне выявлены статуарно-монолитные, весомые фигуры апостолов в 3/4-поворотах, облаченные в тяжелые одеяния с лаконично трактованными складками. Новой степенью достоверности отличается конструкция тронов, соразмерных с фигурами, застывшие позы которых полны «античного» достоинства, жесты сдержанны и торжественны, образы индивидуальны и отвлеченны, взгляды пристальны и напряженны. Объемность и весомость тел во фресках в ц. Санта-Чечилия-ин-Трастевере в сравнении с мозаиками ц. Санта-Мария-ин-Трастевере представляют собой шаг вперед. Обширность проекта предполагала, что К. руководил работами, но не все в нем исполнено его кистью. Части, приписываемые К., отличаются мастерским обращением с цветом - в изображениях ангелов и группы апостолов слева тонкослойные высветления белилами на выступающих частях форм «отрывают» объемы от фона и смягчают сочетания локальных цветов. Участие помощников заметно в «Благовещении», в фигурах апостолов справа, в нижнем ярусе композиции, за исключением центральной части с изображением алтаря. «Сон Иакова» и «Исав перед Исааком», написанные ранее «Страшного Суда», можно приписать мастеру, тесно связанному с росписями в Верхней ц. Сан-Франческо в Ассизи (Мастер Исаака) ( Zanardi. 2000; Zanardi. 1996. P. 63-70; Tomei A. Dal transetto alla navata: i pittori romani nella Basilica Superiore//Il cantiere pittorico della basilica superiore di San Francesco in Assisi. Assisi, 2001. P. 247-259). Близость 2 циклов подтверждают и технологические особенности - в обоих случаях живопись делалась фрагментами, исполненными за один день (giornate), что подтверждается наличием суточных швов ( D " Angelo C. Rilevamento dei dati tecnici della decorazione murale della Basilica Superiore//Il cantiere pittorico della basilica superiore di San Francesco. Assisi, 2001. P. 15-35; Zanardi. 2002). |
| Представление о том, что «душа» или «дух» человека имеют какоето бытие после смерти, то ли проходя одну инкарнацию за другой, то ли влача ущербное даже в сравнении с этой жизнью призрачное существование в каком–то локусе вроде греческого айда или еврейского шеола, распространено у самых разных народов, в самых разных цивилизациях и социокультурных контекстах, вплоть до парамифологии современ- " ности (спиритизм, рассказы о привидениях и т. п.). Но подобного рода мотивы сами по себе еще не составляют достаточного признака индивидуальной эсхатологии. В мифологических, религиозных и мистических учениях, более или менее принципиально ориентированных на циклическую парадигму мировых процессов (от задающих тон мифу ритуалов сельскохозяйственного цикла до вполне сознательно артикулированных брахманистских и пифагорейско–стоических доктрин мирового года и вечного возвращения), об эсхатологии вообще можно говорить лишь в несобственном смысле, ибо сама идея вечного круговорота исключает что–либо окончательное; у мироздания нет ни осмысливающей цели, ни абсолютного конца, и всемирные катастрофы, ритмически уничтожающие космос, лишь расчищают место для последующего. Натуралистически–гилозоистская интерпретация космоса в мифе и учении, охотно представляющая его как биологический организм, говорит о смене одряхлевшего мирового тела молодым. Сюда же относится учение о периодическом вселенском пожаре, «мерою возгорающемся и мерою угасающем» (Гераклит, В 30). Поскольку центральная формула архаической мысли в ее греческой философской артикуляции (для которой нетрудно найти аналоги и в других религиях) гласит «единое и все», то ритм бытия интерпретируется в мифах и доктринах как смена «выдоха», т. е. перехода «единого» во «все» как свое инобытие — «вдохом», т. е. возвращением «всего» в самобытие «единого»: в качестве примеров можно назвать неоплатоническую триаду «пребывание» — «выступание» — «возвращение», индийские доктрины о возникновении мира из самосущего атмана и катастрофическом возвращении мира к своему первоначалу, и т. п. Хотя картины мировых катастроф изображаются порой в весьма ярких тонах — примером может служить «Прорицание вельвы» в «Старшей Эдде», рисующее гибель богов, — речь идет не о необратимом исполнении мирового смысла, а лишь о смене циклов. |
|
|
