| и новозаветной Церкви, и догматы семи вселенских Соборов, заключив свое писание так: «все это мы ведаем, а от вас учения не приемлем». Этот ответ обличает высокую умеренность благоверного князя и истинно – христианское желание правды и мира в делах веры. Александр не думал укорять Римлян, но только доказал, что вера Русских чиста и православна. Южная Россия давно уже была обложена данью; новый хан Золотой орды, Сартак, сын недавно умершего Батыя, захотел распространить эту меру в северной России и в Новгороде. Александр снова ездил в орду и старался яснее определить отношения Руси к хану: ему удалось придать делу такую форму, что только исчисление народа и раскладка дани были поручены татарским чиновникам, а все прочие дела по управлению государством остались в заведывании природных Русских князей. Зимою 1257 года прибыли чиновники татарские, сочли народ в областях северной Руси и поставили сборщиков дани поголовной, от которой было избавлено одно только духовенство. Дань поголовная требовалась и от Новгорода: герой Невский, некогда ревностный поборник Новгородской чести и вольности, должен был с горестию взять на себя дело тяжкое и неприятное – склонить к рабству народ гордый, пылкий, который все еще славился своею исключительною вольностию. Александр отправился в Новгород, едва успел усмирить и подчинить его общему закону. Баскаки сочли жителей Новгорода, распределили налоги и удалились, потому что Новгородцы обязались доставлять определенное количество серебра прямо в орду, или чрез великих князей, но не хотели иметь дела с татарскими сборщиками. Чтобы защитить народ от бесчеловечного общения этих сборщиков, Александр еще раз поехал в Орду, но на обратном пути должен был остановиться в Нижнем Новгороде: жестокий недуг сокрушал тело, изнуренное трудами. Отдохнув здесь несколько времени, он доехал до Городца, но там, чувствуя приближение кончины, поспешил принять схиму с именем Алексия и преставился в ночь на 14 ноября 1263 года, на 45 году от рождения. В продолжение своей жизни Александр участвовал более, нежели в двадцати битвах, четыре раза ездил в орду, где многие из современных князей сложили свои головы под ножами убийц; но он, хранимый самим Богом, везде был цел и невредим, мечи врагов и ножи убийц щадили его, только он сам не щадил себя. Истощив силы в ревностном служении отечеству, он не давал себе покоя и отягченный трудами непомерными, скончался в цвете лет. Тело великого труженика за Русскую |
| «Так же реформирована была и моя маленькая школа для девочек… Приобщив девочек к сельскохозяйственному образованию, я построила для них отдельное большое помещение. На занятия и в столовую они ходили вместе с мальчиками, а ночевали в общежитии под надзором смотрительницы… девочки все оказались очень способными и дельными. Начинали они учиться сельскому хозяйству очень робко, с сомнением. Когда им сказали, что они будут учить химию, то они расплакались, это слово показалось им страшным, а по окончании все вышли прекрасными работницами…» В этой-то сельскохозяйственной школе было уже на втором году ее существования введено обучение игре на балалайке. Все основательно и по-тенишевски на широкую ногу. Обучать мальчиков игре на балалайке, а в дальнейшем руководить оркестром балалаечников (из тридцати человек) приглашен профессионал В. А. Лидин, балалайки делали в собственных мастерских, но мастер был выписан из Петербурга. Балалайки эти были не просто балалайки, но талашкинские, расписанные художниками. Между прочим, именно из-за балалаек произошла ссора у Марии Клавдиевны с Репиным. Илья Ефимович часто бывал в Талашкине. Сохранились фотографии: княгиня и Репин на пленэре, он рисует (ну или пишет), и она рисует. Репин написал семь портретов Марии Клавдиевны и таким образом заработал не меньше 35 000 рублей княгининых денег. Имело смысл приехать время от времени на недельку в Талашкино. Княгиня попросила Репина расписать несколько балалаек для своего оркестра, и Репин будто бы пообещал. Но потом стал тянуть. Княгиня сердилась. И вот однажды художник будто бы произнес фрпзу: «Если эта восторженная дура думает, что я буду расписывать ее балалайки, то она заблуждается». Балалайки расписывали Малютин, Головин, Врубель, Сомов и сама Тенишева. Оркестр выступал в Смоленске (благотворительно), а в 1900 году на международной выставке в Париже произвел настоящий фурор. Французы хотели купить уникальные балалайки, но княгиня и слышать не захотела. Жаль, что до наших дней их дошло всего девять штук (из них врубелевская только одна: четыре балалайки хранятся в фондах Исторического музея в Москве, четыре с «Теремке» во Фленове и одна (врубелевская) в фондах смоленского музея). |
| В 1708-1714 и 1717-1719 гг. значительная часть региона входила в состав Казанской губ., часть сев. территорий в 1778-1922 гг.- в состав Костромской губ. (в 1778-1796 - Костромское наместничество). Нижегородская губ. впервые была образована по приговору Сената от 26 янв. 1714 г., делилась на уезды: Алатырский, Арзамасский, Балахнинский, Васильский, Гороховецкий, Курмышский, Муромский, Нижегородский, Юрьевец-Повольский, Ядринский. Указом царя Петра I от 22 нояб. 1717 г. губерния упразднена, ее территория возвращена в состав Казанской губ. Вторично выделена указом Петра I от 29 мая 1719 г. Делилась на 3 провинции: Алатырскую (Алатырский, Курмышский, Ядринский уезды), Арзамасскую и Нижегородскую (Балахнинский, Нижегородский, Юрьевец-Повольский уезды). В XVIII в. в регионе активно развивалось судостроение, центрами к-рого стали Н. Новгород и населенные пункты Балахнинского у. (г. Балахна, села Городец, Василёва слобода, Кубенцово, Чёрное). Одной из ведущих отраслей являлось канатопрядение (Н. Новгород, Горбатовский у.), больших успехов достигла кожевенная промышленность (г. Арзамас, с. Богородское Горбатовского у., с. Б. Мурашкино Княгининского у., с. Городец Балахнинского у.). Общероссийское значение имели чугуноплавильные и железоделательные Выксунские заводы Баташёвых. Указом имп. Екатерины II от 5 сент. 1779 г. Нижегородская губ. преобразована в Нижегородское наместничество, которое делилось на уезды: Ардатовский, Арзамасский, Балахнинский, Васильский (с нач. 20-х гг. XX в.- Васильсурский), Горбатовский, Княгининский, Лукояновский, Макарьевский, Нижегородский, Перевозский, Починковский, Семёновский, Сергачский. Указом имп. Павла I от 12 дек. 1796 г. Нижегородское наместничество переименовано в Нижегородскую губ., упразднены Макарьевский (восстановлен 12 мая 1804), Перевозский, Починковский и Сергачский (восстановлен 24 апр. 1802) уезды. В 1817-1820 гг. вместо уничтоженного в 1817 г. пожаром Лукоянова уездным центром был г. Мадаев (преобразованный из с. Мадаева), а сам уезд носил название Мадаевский. |
| Тверская Спасский-Сяберский Московская Спасский-Усть-Сарапульский Спасский-Чепочкин Новгородская Спас-Высокий или Загородный Вологодская Сретенский-Сольвычегодский Костромская Сретенский-Чебоксарский Орловская Стефанов-Николаевский-Озерский Псковская Столбовский-Николаевский Тверская Стромынский-Успенский-Дубенский Томская Сяндемская-Успенская Калужская Тихвинская-Пошехонская Калужская Тихвинский-Богородицкий-Керенский Тихвинский-Богородицкий-Добрый Томская Тихонова-Воскресенская-Карачевская Тихонова-Крестогорская Владимирская Трифонов-Успенский-Чусовский Троицкая-Всрховятская Новгородская Троицкая-Волпиновская или Льпиновская Олонецкая Троицкая-Дивногорская-Угличская Троицкая-Кодемская Калужская Троицкая-Колесникова-Даниловская Троицкая-Перемиловская Симбирская Троицкая-Рубежская Псковская Троицкая-Ругойская Троицкая-Сарожская Псковская Троицкая-Синозерская Новгородская Троицкая-Соезерская Ярославская Троицкая-Старокадомская Тверская Троицкая-Сунорецкая Тверская Троицкий-Суздальский Владимирская Троицкий-Царевококшайский Троицкий-Княгинин Ярославская Троицкий-Мурашкинский Троицкий-Ряжский Воронежская Троицкий-Курмышский Троицкий-Дмитриево-Семионовский Орловская Троицкий-Дубровский Псковская Троицкий-Новоторжский Владимирская Троицкий-Крапивенский Троицкий-Архангельский-Телегов Симбирская Троицкий-Битюцкий Троицкий на Бору Московская Троицкий-Васильегорский-Хмелевский Олонецкая Троицкий-Драгошанский Троицкий-Звериный-Семеновская пуст. Киевская Троицкий-Каменного-Городища-Елабужский Владимирская Троицкий-Липицкий-Пустын.-Нерлинский Вологодская Троицкий-Менюжский Олонецкая Троицкий-Млевский Новгородская Троицкий-Николаевский Троицкий-Петропавловский-Елецкий Вологодская Троицкий-Святогорский-Белозерский Троицкий-Сыпанов-Пахомиева пуст. Костромская Троицкий-Ульяновский-Стефановский Вологодская Троицкий-Усть-Кольский-Ново-Печенгский Костромская Троицкий-Шенкурский Троицкий-Шуйский Енисейская Троицкий-Юрьегорский-Демьянова пуст. Тумовская-Спасо-Преображенская Вологодская Удомельский-Троицкий |
| Значит, и снутри и снаружи себя обошел… Ну, что же тут было делать? Послали скорее за доктором, а только он его ждать не захотел и к другому утру кончился, и кончилсяс так, как бы и всякий ему позавидовал: на собственных на княгининых ручках Богу душу отдал. И даже как это немножко не в ожиданности вдруг пристигло, так сама же княгиня ему отходную прочитала и своими руками глаза завела. Вот какой от хорошей жены и пустому человеку за мужа почет был! — добавляла Ольга Федотовна, в рассказе которой о Грайвороне всегда звучала нота небольшой раздражительности, которую, однако, напрасно кто-нибудь принял бы за неудовольствие на этого бедного человека или за открытую нелюбовь к нему. Боже сохрани! Добрейшая старушка моя ни к кому не питала таких чувств, и в душе она очень сожалела Грайворону и даже любила его; но… Тут нужно было довольно тонкое проникновение, чтобы понять: зачем этот как бы недовольный тон, и к кому именно он относится? Ольга Федотовна никогда не могла примириться с тем, что бабушка ценила поступок Грайвороны как нечто достойное особой похвалы и благодарности, тогда как Ольга Федотовна знала, что и она сама, и Патрикей, и многие другие люди не раз, а сто раз кряду умерли бы за князя и княгиню и не помыслили бы поставить это себе в заслугу, а только считали бы это за святой долг и за блаженство. Рассказом о смерти Грайвороны и о рождении моего отца Ольга Федотовна всегда как будто заканчивала введение в нашу семейную хронику. За этим следовало повествование об одиноком житье-бытье княгини Варвары Никаноровны до тех пор, пока ей настало время выдать замуж воспитавшуюся в Петербурге княжну Анастасию Львовну и заняться воспитанием моего отца, но я должна поступить иначе: я должна еще удержаться в этом тихом периоде раннего бабушкиного вдовства, для того чтобы показать облики ее ближайших друзей и очертить характер ее деятельности за пределами дома — в обществе. Глава седьмая Как понятно мне то, что Данте рассказывает об одном миниатюристе XIII века, который, начав рисовать изображения в священной рукописи, чувствовал, что его опытная рука постоянно дрожит от страха, как бы не испортить миниатюрные фигуры. В эти минуты я чувствую то же самое: пока я писала о бабушке и других предках Протозановского дома, я не ощущала ничего подобного, но когда теперь мне приходится нарисовать на память ближайших бабушкиных друзей, которых княгиня избирала не по роду и общественному положению, а по их внутренним, ей одной вполне известным преимуществам, я чувствую в себе невольный трепет. Могу ли я хоть сколько-нибудь отчетливо изобразить симпатичные, умиляющею теплотой и безмерным благородством дышавшие черты этих маленьких людей? |
| Оттого за ними трудно, почти совсем невозможно уследить. В 1842 году в Нижегородской губернии была открыта хлыстовская ересь. Начальницею её была мордовка Ирина Лазаревна, а последователями оказались жительницы Зеленогорской женской общины, благочинный села Ревезени, архиерейский духовник, советник губернского правления, помощник управляющего удельною конторою и другие. В Ягодинской общине (Княгининского уезда) также замечались хлыстовки, а в 1862 г. явились даже самозванки, две великие княгини, – Мария Николаевна и Ольга Николаевна, волновавшие временно-обязанных крестьян 24 . В хлыстовки поступают и вдовы, даже замужние женщины, разрывая, разумеется, брак. Около 1860 года, в Горбатовском уезде, производилось дело о том, как хлыстовки давали крестьянам раствор мышьяка для отравления мужей с целию поступить потом «в хлыстовский корабль». После такой рельефной фактической иллюстрации хлыстовщины и её опасной пропаганды г. Мельников заключает: «хлыстовская секта, довольно многочисленная, хотя совсем почти неуловимая, непременно должна быть признана вредною, стеснена в отправлении своих радений и преследуема за распространение безбрачия. Строжайшим образом должно воспрещать им обучение детей, как бы ни ходатайствовало за них духовенство, даже самое высшее. Хлыстовщина – страшная язва России, скрывающаяся под личиною лицемерия и ханжества; эта язва по временам проникает и в высшие слои общества; в Михайловском замке (Инженерный – в Петербурге) был хлыстовский корабль Татариновой, в котором участвовали даже министры, директора департаментов, вместе с солдатами-музыкантами и в то же время пророками (Никита Фёдоров). И теперь, как слышно, водятся хлысты кое-где в высших классах общества 25 . Скопцы произошли от хлыстов, и доселе хлысты составляют контингент скопчества. Сверх уродования человеческого тела, по сильной пропаганде безбрачия, подкрепляемой деньгами, скопцы также должны быть признаны вредными, как и хлысты. В общем выводе всех своих соображений и фактических доказательств П. |
| Приезжие солдаты – чужие, мимоходные – боле всего настаивали: все законы теперя кончились, а будут такие, как установят сами мужики. Что-то их много в отпуска поразъехалось. Всю пасхальную неделю просидели на завалинках, обсуживали новый закон: будто всех городских рабочих освободят отноне ото всякой работы. А мы сами себе губернатора будем выбирать. А молодёжь всю неделю дулась в карты. Ещё в марте решали: как только начнётся пора пахоты – захватим помещичьи земли, и пусть тогда помещики с нами поразговаривают. – Теперь, братцы, настала такая время, что мы имеем полные права, а дворяне никаких. Баск а я жизнь теперь начнётся. В Ряжском уезде, в Княгининском: мы всё будем делать по закону, помещиков не тронем. Только сгоним у них рабочих и заберём скотину – тогда они сами от нас уберутся. В Елизаветградской губернии напуганные помещики не сеют. Какие теперь власти? – теперь везде сами повыбирали: комитеты народной власти, общественной безопасности, временные, исполнительные, распорядительные, – где как им сказали назвать. Учителей в комитеты чаще не брали: „учитель землю не пашет” и дела не понимает, он в калошках ходит, свою линию соблюдает. А в каких волостях напротив избирали, и батюшку тоже, и кооператора, и лесопромышленника. Только стали из городов приезжать и требовать: энтих всех из комитетов повыкидывать, и отрубников – тоже повыкидывать, а включать лишь непримиримых бедняков. Оглянулись: а в комитетах-то – одни горлопаны да озорники. А как им откажешь? От них теперь нет защиты, подпалит деревню. (И заместо урядников милицейские – тоже шатия.) А что комитет может? Да всё: он – сам себе закон, он – и рука. Насажали себе начальства на голову – стали и своих арестовывать, во как. В Мелитопольском уезде новыми комитетами арестовано несколько священников: за сочувствие к старой власти, за неуважение к новому правительству. И в Киев стали прибывать священники, высланные из своих деревень. Проявилось отвержение священников кой-где и в Нижегородской губернии. |
| 62 А. И. Смирнов происходил, как видно, из даровитого рода. Он имел в Нижнем дядю, бывшего прежде преподавателем Нижегор. сем., Ап.А. Княгининского, канд. Киев. акад. X к. (1841). А.А. Кн-ий, хотя окончил академию кандидатом и притом очень низко по списку (под 50), был очень даровитый человек. В Нижегор. сем. ходило много рассказов о нем как о человеке выдающейся даровитости, но крайне неупорядоченном по поведению, страдавшем «болезнию» (нетрезвости), из-за которой, вероятно, он и окончил академию так низко по списку, несмотря на свои способности, и принужден был оставить и службу в Нижегор. сем. (1850), а потом, хотя получил место в Тамбов. сем. (1853), но, как слышно было, не удержался и там. К сожалению, его племянник, мой товарищ Ап.Ив. Смирнов, пошел было по стопам своего дяди. Началось с богословского класса, а по окончании семинарского курса он едва было не погиб совсем, если бы не спас его счастливый случай, или, лучше сказать, Провидение, которому угодно было сохранить эту большую силу для университетской науки. Об этом случае будет сказано в конце главы. 63 П.П. Владимиров, нижегор., 8-й маг. III к. Казан. акад. (1850), 1850–1856 – препод. Вятск. сем., 1856 – Нижегор. сем., 1860 – Самар. сем., в 1861 – в отставке, вскоре скончался. Помню, он преподавал и у нас, во 2-м отд., но, кроме памяти об его наружности, ничего не сохранилось, осталось только общее впечатление, что он был человек способный, недурной преподаватель. 64 Дионисий (в мире – Дмитрий Николаевич Аретинский), орлов., 14-й канд. I к. Казан. акад. (1846), 1846 – препод. церк. истории в Вятск. сем., 1857 – препод. филос. и патрист., а потом, с принятием (1852) монашества – богосл. наук, с 1857 по 1860 – инспект. Нижегор. сем., 1860 – архим. и рект. Вятск. сем., † 1863. Он был родным братом Серафима (Аретинского), 1-го маг. VIII к. Киев. акад. (1837) († архиеп. Воронеж.), бывшего в то время, 1842–1846, инспект. Казан. академии. 65 У нас в семинарии ходили слухи, что он был даже первым в старшем курсе академии, но что ему не повезло на выпускном экзамене. Справедливость этого слуха теперь вполне подтверждается в «Истории Казанской духовной академии» П. В. Знаменского (Казань, 1892. Т. II, стр. 194). |
| Анзерский-Троиц., Арх. г., II, 1257. Аникеевская, Волог. г., II, 715. Антониева-Введен., Волог. г., II, 1042. Антониев-Дымский, Новг. г., I, 15. Антониев-Ивицкий, Новг. г., II, 906. Антониев-Леохнов, Новг. г., II, 906. Антониев-Любечс., Черниг. г., II, 616. Антониев-Краснохолмский, I, 16. Антониев-Римлянина-Новгор., II, 617. Антониев-Сийский, Архан. г., II, 618. в Арамазке Лихоткин., Вят. г., II, 1321. в Арбазове-Благовещ., Новг. г., II, 636. Ардынская-Богород., Смол. г., II, 1028. Арзамасский-Алексеев., I, 9. Арзамасский-Николаев.-Новые Прощи, II, 970. Арзамасский-Спасский или Спасо-Преображ., II, 1184. Аркадиевская, Харьк. г., II, 619. Аркадиевский или Аркаж – Богород. Успен., Новг. г., I, 17. Арсениева-на-Масляне, Волог. г., II, 620. Арсениев-Комельс., Волог. г., II, 621. Архангел. под Болотом, Волог. г., II, 622. Архангел.-Боровенс.-Гордеева, Новг. г., II, 678. Архангел.-Василь., Нижег. г., II, 625. Архангел. на Всполье-Твер., II, 627. Архангел.-Княгининский, II, 626. Архангел.-Корельс., Архан. г., II, 629. Архангел.-Лальский, I, 19. Архангел.-Михаилов.-Псков., II, 1354. Архангел.-Михаил. – Чудов-Московск., II, 1357. Архангел.-Телегов, Волог. г., II, 1258. Арханг.-Устьвымс., Волог. г., II, 1330. Архангел.-Устюжский, II, 623. Архангел.-Юрьевский, II, 628. Архангел.-Ядринский, II, 624. Астраханский-Благовещ., I, 29. Астраханский-Иоанно-Предтеч. или Ивановский, II, 842. Астраханский – Спасо – Преображен. или Спасский, I, 449. Астрахан.-Троиц.-Николаев., II, 1275. Афанасиевский-Лихвинский, I, 20. Афанасиевский-Мещевский, II, 1044. Афанасиевский-Моложский, I, 22. Афанасиевский-Ярославский, I, 21. Ахтырский-Троиц.-Благовещ., I, 24. Б Бабаевский, Костр. г., II, 630. Бабозерская, Волог. г., II, 951. Балахнинский-Покров., II, 1061. Балахнинский-Христорожд., II, 1344. на Балбаше Керженский, Нижег. г., II, 1315. Батуринский-Крупиц.-Николаев., Черниг. г., II, 900. на Бережках Новинский-Московский, II, 1015. Березовского Борку, Влад. г., II, 1293. Берендеевский – Пятниц.-Николаевский, Моск. г., II, 1104. |
| Но что же это сделалось с протопопом-то? – Помоги ему, Господи, поскорее оправиться. Вам же чего плакать? Коли легче стало, то очень вероятно и совсем пройдет. Буди Вам милостив милосердый Господь! Благодарствую всех, потрудившихся в ускорении переписки, – верно, больше всех о. Митрофану Ивановичу. Спаси его, Господи! Переписка есть отличная, есть очень хорошая, есть хорошая... И вообще все сносно. Перепадает кое-где cura melius (оставляющее желать лучшего (лат.). – Ред.). Но виноваты поспехи. – Вместе с получением рукописи, получил известие, что беда, угрожавшая карману, миновала. Если б это раньше было ведомо, можно бы несколько и протянуть перепись. – Впрочем, и это все хорошо. – В Синод, вишь, пойдет. Долгонько потянется. А может быть, и недолгонько. Мое здоровье в порядках. Только тут-то скопилось немного дел... Теперь поумалилось. Только перечитыванье осталось, которое мутит глаза. Всех Вам благ от Господа желаю. Протопопу скорейшего выздоровления. Вам здоровья и всякого веселья. О. Митрофану – всяких сверх того успехов по службе. – Бросил бы он консисторию и шел в протопопы. Что Ваш город иллюминовался?! Нарышкин пожаловал. Поздравляю. Мы земли подсобой не видим. Вот что! Спасайтесь – и о нас Бога молите. Ваш богомолец Еп. Феофан. Ах, и забыл было. Достало ли денег? 387. О возвращении из Тамбова на Вышу. О знакомых. О здоровье. О лени 26 марта 1879 г. Милость Божия буди с Вами! Се – на Выше. Доехали преблагополучно. И дорога – нешто, и извозчики – ничего. В Морше пробыл сутки. Выехал в четверг в 8 часов вечера и прямо на Вышу, минуя Шацк. В свою хату вошли в 6 час[ов] утра в пятницу. И доселе я здрав. Глаз пребывает в обычном состоянии, то есть слепнущим. Причина задержки в Морше – Варвара Тимофеевна, что за княгиней ходила. Она хлопочет о том, чтоб Алеше переменить службу, чего надеется чрез сестру княгинину. Я стоял на том, что служит с одобрением, с хорошим жалованьем: что искать добра, бежа от добра? Она свои резоны. Вот об этом шел долгий толк в Морше. Я решил, как хочет сам Алеша, так пусть и делает. Места – в интендантстве, по акцизу, по банкам, по контролерству, и еще что-то. – Первые два места забракованы мною, а последние два – как хочет сам хозяин, которого касается дело. Места такие возможны в Москве. |
|
|
