| М. была обнаружена в нач. XVII в. в Палестрине (древний г. Пренесте) за городским форумом, предположительно на месте античного святилища Фортуны Примигении (Перворожденной). Она украшала нишу грота, устроенного в одном из залов нижней части святилища. Напротив была расположена др. выдолбленная в скале ниша, возможно являвшаяся нимфеоном и содержавшая изображение Фортуны. Художник, создавший это грандиозное «полотно», полное мелких деталей и подробностей (напр., изображения экзотических животных, храмов, нилометра), либо был хорошо знаком с историческими реалиями егип. жизни, либо точно скопировал какой-то несохранившийся образец. Образцы М. в технике opus vermiculatum времени республиканского и императорского Рима находятся в ряде музеев мира (Музеи Ватикана, Рим; Гос. музей, Берлин; Римско-германский музей, Кёльн; Музей Лувр, Париж; Музей Бардо, Тунис; Археологический музей, Сус, Тунис; in situ - Пафос, Кипр; Пьяцца-Армерина, Сицилия; в Сирии, Палестине и т. д.). Помимо напольных М., выполненных в технике opus tesselatum, в рим. время создавались настенные М. Их многочисленные примеры найдены в Геркулануме и Помпеях. Ими украшены стены, ниши, своды и даже архитектурные элементы (колонны) частных и общественных зданий (напр., фонтанов, гротов и нимфеумов). Изображения на них могут быть как абстрактными, так и сюжетными и фигуративными. В самых ранних М. (сер. I в. до Р. Х.) используются природные материалы: пемза, камни вулканического происхождения, морские раковины различной формы, перламутр. Тессеры из белого мрамора, как правило, формируют фон М.; кроме того, для его поверхности применяют силикат меди темно-синего цвета (т. н. синий египетский), к-рым окрашивают небольшие кусочки материала, а также цементную основу М. Лучшим примером может служить нимфеум т. н. дома Цицерона в Формии (2-я четв. I в. до Р. Х.). В изображении преобладают геометрические мотивы. Параллельно с природными материалами в кон. I в. до Р. Х. в настенных мозаиках, преимущественно в Италии, стали использовать стекло (осколки, нерегулярные тессеры). |
| Программная для расчеловечивания десакрализация касается всего в нас, и это всё в конечном итоге касается и нашего отношения к Родине. Что делает враг? Он срывает покровы с женщины (типа голая правда) и говорит, что она шлюха и не достойна уважительного обращения или достойна того, чтобы её «побить камнями». И всем ведь кажется очевидным, что это правда — люди не слепы, они умеют читать знаки, которые умело подсовывают социальные технологи и режиссёры всех мастей. Что делает защитник Родины в таких обстоятельствах? Он покрывает одеждами наготу Родины и вступается за неё, как за поруганную кем-то женщину — закрывает её собой и встаёт против того, кто сотворил с ней безобразное. Аналогичным образом Христос действовал, так и защитникам Родины надлежит поступать. «Кинь камень, кто сам без греха». Глядите, сколько камней летит! Не ведают, что творят. Итак, что же считать правдой? То, что возвышает или то, что уничижает — факты в наличии есть всегда и в ту, и в другую сторону, какие выбрать? Правда в глазах смотрящего. Да, мы живём во времена, когда правд слишком много, и каждый выбирает себе по вере. Кто-то и в блуднице увидит богиню и постарается спаси ту, увиденную им по вере, богиню, и, возможно, спасёт. А кто-то и в богине ничего иного, кроме объекта для удовлетворения страстей не увидит и погубит богиню. Где же найти такие глаза, которые видят Родину священной? По вере сердца будет каждому... А с Родиной что будет? Всё зависит от того, сколькие смогут увидеть сердцем её сокровенную правду, сколько живых сердец встанут стеной на защиту её чести, утверждая достоинство её своими делами и верой. ---- Эта победа необходима нам для победы над врагом внешним; Как Лувр — это часы, так и Америка — друг, а Путин — злодей. Всё это прописывается вместо реальности — подмена истины ложью с помощью одних и тех же технологий подмен. Один алгоритм работает во всех случаях — замена реальности знаком, а затем подмена знака на обратный по содержанию (в сравнении с реальностью). Песня и антипесня. |
| S. P. 10/27a, 1338), к-рый был дружен с художником. Миниатюра имеет аллегорический характер и содержит множество реминисценций из позднеантичной книжной иллюстрации; на ней присутствуют сам Вергилий, изображенный в минуту поэтического озарения, Сервий, его комментатор, и 3 фигуры, к-рые олицетворяют его поэмы или их адресатов - «Энеиду» (воин), «Эклоги» (пастух) и «Георгики» (крестьянин). Авиньонскими годами традиционно датируются подписной образ «Христос среди учителей» (1342, Художественная галерея Уокера, Ливерпуль), миниатюрная доска с изображением св. Владислава (ц. Санта-Мария-делла-Консолационе, Альтомонте), портреты Лауры, возлюбленной Петрарки, и кард. Наполеоне Орсини, а также разрозненный диптих со сценой Благовещения (1340-1344, Национальная галерея, Вашингтон; ГЭ), созданный самим М. или его братом Донато ( Кустодиева. 2011. С. 206-209). Т. н. Антверпенский полиптих, или «Полиптих Орсини» (ныне в разных собраниях: Королевский музей изящных искусств, Антверпен; Картинная галерея, Берлин; Лувр, Париж), непривычно пестрый и эмоциональный для манеры М., также принято относить к этому периоду. В творчестве М. выкристаллизовался язык готической живописи: на смену отдельным готическим элементам, включенным в традиционные для сиенского искусства византийские формулы, пришел новый стиль, в котором приведены в равновесие материальное, натуралистическое и возвышенное. Ценность гибкой певучей линии изображения и изысканного силуэта персонажей сочетается с осязательной трактовкой объемов; изящество и тщательная отделка деталей, оживленный, почти хроникальный характер повествования и внимание к совр. реалиям - с грацией и лиризмом, благодаря к-рым сформировалось представление о М. как об аристократичном, о рыцарственном, куртуазном мастере. После отъезда М. из Сиены творчество братьев Пьетро и Амброджо Лоренцетти доминировало в местной художественной школе, однако совершенство техники М., по мнению сиенцев, оставалось непревзойденным, как отмечено, в частности, в «Комментариях» Лоренцо Гиберти (Lorenzo Ghibertis Denkwürdigkeiten. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Уик-энд он проводил с семьей на улице Миромесниль, а вторник, среду, четверг и пятницу, когда я думала, он работает, – за садиком, в «Сент-Джеймсе», с девушкой, которую звали Луиза Дюпон. Надо отдать ему должное, это был своего рода подвиг для человека, которому было сильно за пятьдесят и который отказался от полной нагрузки (он был одним из директоров какой-то металлургической фирмы) по причине слабого здоровья. – Он был старше, чем я сейчас? – спросил я, не осознав толком, что говорю. – Конечно, старше. Той женщине он сказал все то же, что и мне. Она тоже знала о том, что у него в Тулузе жена, но ей, естественно, и в голову не приходило, что у него есть любовница, можно сказать, в том же отеле. Он был человек широкой фантазии и любил женщин критического возраста. Это было очень счастливое время. Иногда он напоминал мне немного твоего отца – периоды сонливости сменялись у него буйным взрывом энергии. Позже, когда все раскрылось, он говорил мне, что всегда думал обо мне как о своей ночной красавице. Он сказал, что я хороша при ярком электрическом освещении. А ту, другую, он называл дневной подружкой, хотя она была всего на год или на два моложе меня. Он был большой распутник и, мне думается, совсем не на месте в своей металлургической компании. – Но как вы все обнаружили? – Он слишком полагался на свою удачу. Все шло гладко целых шесть месяцев. Если мне надо было сделать покупки, я всегда шла на улицу Риволи, а на обратном пути, купив все, что нужно, я заходила выпить чашку чаю к «Смиту» [английские книжные магазины фирмы «У.Х.Смит», торгующие также канцелярскими товарами, грампластинками, видеокассетами, в которых обычно имеются маленькие кафе]. Луиза в это время, как правило, была занята. Она ходила за покупками утром, когда была занята я, так как мсье Дамбрез никогда не вставал раньше одиннадцати, а из отеля она выходила на улицу Сент-Оноре. Но однажды его будто бес попутал. Был уик-энд, он повел жену и двух младших детей в Лувр показать им Пуссена. После музея его семейство захотело чаю, и жена предложила зайти в «Риц». |
| Bibl. Arch., 24). По всей области рек Тигра и Евфрата и в Сирии уже давно обращали на себя внимание выдающиеся из окружающей равнины холмы, которые заключают в себе развалины древних городов. Еще путешественники XVI и XVII вв. указывали на холмы против Моссула, как на место древней Ниневии. В конце XVIII в. папский представитель в Вавилонии, архиепископ Beauchamp обратил внимание ученых на холмы у Хилла, как на остатки Вавилона, а также на развалины к югу от Багдада на Тигре (Memoire sur les antiquites Babyl, aux environs de Bagdad, 1790), откуда уже мог послать во Францию памятники; английская Остиндская компания стала заботиться о составлении вавилонской коллекции, которая, найдя себе место в East India House в Лондоне, была родоначальницей богатейшего ныне собрания Британского музея. Последний скоро также получил новые приобретения науки в Вавилонии. Англичанин Рич, уполномоченный Остиндской компании в Багдаде, занялся описанием вавилонских развалин и издал в 1815 г. свою «Memoirs of the ruins of Babylon». Ему удалось побывать также в окрестностях Моссула, собрать и там древности, снять точные планы, составить подробные описания. Его разнообразная коллекция, выставленная в Британском музее, возбудила всеобщий интерес к библейскому Вавилону и Ниневии, и французский вице-консул в Моссуле. Поль Ботта начал в декабре 1842 г. раскапывать стоящий на месте Ниневии холм Куюнджик, но без особенных результатов. Тогда он перешел к другому холму – Хорсабаду, и здесь его работы увенчались успехом – были найдены остатки дворца царя Саргона; стены оказались покрыты прекрасными барельефами, которые тотчас же после открытия зарисовал художник Flandin. В 1846 г. результаты были доставлены в Лувр, и на счет правительства было предпринято роскошное издание их (Monuments de Ninive, в 5 томах). Успехи французов возбудили соревнование англичан. В 1845 г. молодой англичанин Лэйярд (Layard) на средства мецената Кеннинга успешно начал раскапывать у Моссула холм Нимруд вверх по Тигру, место древнего города Калаха. |
| По ходатайству Ла Варена, анжуйского губернатора, Генрих отдал иезуитам свой дом в Ла-Флеше для коллегии и, ради Его Святейшества, разрешил им основать коллегии в Лионе и Дижоне, кроме городов и провинций, поименованных в указе. Генерал ордена Аквавива прислал Генриху благодарственное письмо, в котором делал некоторые замечания, и на которое Генрих ответил следующим посланием: «Генерал, я с любовью согласился на восстановление в моем королевстве вашего Ордена, побужденный к тому чувствами христианнейшего короля, стремящегося к преуспеянию Церкви и своего государства. По этим соображениям, я благосклонно принял сделанные вами моему посланнику и кардиналу д’Осса возражения на некоторые статьи условий вышеупомянутого восстановления, а также и письмо ваше ко мне от 21-го прошлого месяца. Оба мои уполномоченные сообщат вам мои намерения, я же прошу вас им верить, как мне самому, а также не сомневаться, что я очень желаю возвращения вашего ордена и не успокоюсь, пока не доведу этого дела до конца. Поэтому я желаю, чтобы вы положились на меня, знающего лучше кого бы то ни было, что следует для этого сделать. Молю Бога, да сохранит он вас, генерал, и помилует». Утверждение указа не встретило затруднений в руанском парламенте, но ожидали, что парижский таким покладистым не будет. Генрих отправил в Фонтенбло старшего председателя суда Ахилла де Гарлэ, строгого и неподкупного судью, верующего христианина, одного из тех исключительных людей, для которых добродетель и справедливость – единственные законы. Гарлэ почтительно выслушал приказания короля. Отец Котон навестил его, и сам Генрих подготовил Гарлэ к этому визиту. Один из статссекретарей, Рюзе де Болье, написал старшему председателю, чтобы утверждение эдикта совершилось обычным порядком, а Генрих, по возвращении в Париж, вызвал в Лувр некоторых председателей и наиболее влиятельных советников, и уговаривал их исполнить его желание. 18 декабря Великая палата, Ла Турнель и Палата указа постановили «сделать королю всенижайшие возражения и изложить их письменно». Последний пункт был необычаен; он разгневал короля, который пригрозил подателю «таким афронтом, о котором суд может пожалеть». Последний пункт был исключен, но 24 декабря Ахилл де Гарлэ явился во главе судей, чтобы высказать эти возражения. «Поторопитесь, – сказал король, – я считаю, что уже выслушал ваши возражения, и вы ничего не можете сказать такого, чего бы я уже не обдумал». Не смущаясь, Гарлэ начал свою речь. «Он говорил с такой силой и так красноречиво, – замечает отец Даниэль, – что все друзья иезуитов боялись, что он поколеблет короля». |
| В юности все слушали Владимира Высоцкого. Может помните его «Озот у на волков»? «Мы, волчата, сосали волчицу и всосали «нельзя за флажки!». Нам не положено, мы не можем убить белого господина, поднять руку на европейца или американца. А они -могут нас убивать. И я головой бьюсь, говорю, почему же вы не перекусите какой-нибудь кабель в Атлантике? Почему вы не уроните Эйфелеву башню, под которой нет ни одного живого существа, кроме случайно заночевавшего африканца, который еще успеет убежать. Почему они уничтожают Мариуполь, Мелитополь, людей в лаборатории отправляют, а мы не можем? Нам этого нельзя. Мы же обожаем Джоконду, любим Тауэр, нам Лувр дороже нашего огорода и наших близких. А я, признаться, разрушил бы Тауэр. Там же никто не живет, я бы сделал показательную порку, чтобы они поняли, что и мы можем, что и мы люди. Помните, как писали не любимые нами большевики? Мы не рабы, рабы – немы! Я не хочу, чтобы они считали нас рабами, а они так и делают. Извините, напомню вам слова британского гимна. «Rule Britannia the waves, British never will be slaves!» По-английски слова славянин и slave, то есть раб – это одно и то же. Так они к нам относятся. Для них их якобы белое превосходство - военный аргумент. Они считают, что мы не посмеем, даже если у нас в руках оружие. Мы можем использовать объемно-детонирующие боеприпасы, но не используем! Можем устроить диверсионную работу не по украинцам, а по истинным хозяевам положения, но не проводим! Я сейчас выскажу непопулярную мысль. Да, мы используем барражирующие боеприпасы «Герань–2», ударные БПЛА, а также крылатые и корабельные ракеты, то есть имеем полный набор ударных вооружений для уничтожения украинских объектов. Но простите, кто же нам мешает, не подписываясь под этими актами, устроить диверсионную работу по западным кораблям, которые сюда везут снаряды с обедненным ураном, которым предстоит отравить нашу землю? Сейчас в Одессе 13-летних мальчишек призывают строиться под эмблемой «Чёрного солнца», нацистского знака, предполагающего поклонение черным богам, чтобы они убивали русских солдат! При этом, это делают наши братья! Мы берем в плен украинцев – а они говорят на чистейшем русском языке! Неудивительно - вплоть до Галиции – где вы там украинцев найдете? |
| Первое красивое платье мне купили на выпускной. Я долго смотрела на себя в зеркало. А когда пришла в школу, подруга удивлённо сказала: — А ты красивая… И фигурка у тебя что надо… И я впервые поймала на себе удивлённый и заинтересованный взгляд Лёши. Но этот взгляд запоздал: мы расставались. Все уезжали учиться в разные города. Практически все двадцать восемь человек из нашего «гвардейского» класса получили высшее образование. У нас был очень сильный класс. А «гвардейским» его называли потому, что девочек было только восемь человек, остальные мальчишки. На прощание мы писали друг другу стихи в альбомы. Лёша написал мне: У людей бывают слабости разные, Не ищи за их спинами крылышек. Помни, люди — вовсе не ангелы! У людей бывают ошибки! И чтобы не ушибиться больно, Столкнувшись с жизненной трудностью, Не витай в облаках—довольно, — Спустись на грешную землю! Вот с таким пожеланием я и отправилась во взрослую жизнь—учиться в университете. В кармане—какие-то гроши. Я сказала маме, что ведь мне будут платить стипендию. Да если бы я и не надеялась на стипендию, то всё равно денег у мамы не было. И как-то так сложилось в наших с ней отношениях, что я всегда была как бы старше и сильнее, чем она. Она смотрела на меня снизу вверх, как на более сильного человека. И, видимо, считала, что я не пропаду. Чемодана у меня не было, вместо него — старая авоська. Почти пустая. На мне— единственное хорошее платье. На ногах—какие-то старые босоножки. У меня не было многих самых нужных вещей: туфель, тёплой кофты. И ненужных тоже— косметики, например, и я не умела ею пользоваться. Без денег. Без родственников. Совсем одна в чужом городе. Сейчас, когда я вспоминаю прошлое, меня охватывает волна запоздалого страха. Это потому что я примеряю ситуацию на собственных детей. Что было? Юность. Энтузиазм. Предчувствие чего-то необыкновенного: новой взрослой жизни. Успехов в учёбе. Я чувствовала себя как Д’Артаньян, приехавший в Париж. В кармане —пара грошей, но вызовет на дуэль любого, предположившего, что он не в состоянии купить Лувр. |
| Образование призвано помочь человеку расширить его природные возможности конструирования реальности, оно должно передать ему «набор инструментов» (toolkit), специально созданныи культурои для этои цели, сформировать модели восприятия и понимания, с помощью которых он будет обрабатывать данные своего опыта и слова других людей. Например, решать, как нужно ходить в Третьяковку — «со Шнуровым» или с кем-то другим. Ни Гугл, ни Википедия не способны заменить в этом отношении университетского преподавателя. Почему я так резко выразилась выше про незнание и игнорирование? Но ведь действительно, не читают «литературу вопроса» (не все, но многие) — ни фундаментальную, ни новейшую. Вот автор только что цитированной статьи рисует нам блестящее будущее новых образовательных материалов «через пару лет»: «Конечно, электронный учебник (вершина образовательного контента) будет скорее анимационным учебником. Анимация, к примеру, в презентации, это уже не вылет букв россыпью сверху и даже не мигание стрелки: «Посмотри, студент, сюда!» От привлечения внимания к вовлечению в работу — так будет развиваться учебная анимация. Я завороженно смотрел на презентацию Apple, двигая мышкой и видя отклик на мое движение. Да, именно такими должны быть учебники». Что могу в ответ сказать я, активно выступающая против онлайн-образования? Только осторожным шепотом спросить: «Товарищ, вам что-нибудь слова “активный айтреккинг” (управление посредством отслеживания движений глаз) говорят? Какая мышка в нашем светлом будущем?!» Нет, я понимаю, что, пока электронный учебник будут учить откликаться на движение глаз учащегося по экрану и руководить этим движением и пока родимый Нейронет не раздал всем виртуальные шлемы (обещаны к 2020 году), надо успеть продать нам продукт предыдущего поколения — с мышкой. Источник Наверное, не все онлайнизаторы все-таки продают не жующиеся шашлыки. Некоторые из них — продавцы зонтиков. Те самые, которые в туристических городах Европы появляются во время дождя и спешат продать свой товар, пока в нем есть необходимость, а потом исчезают. Очень спешат. А мы никуда не спешим, мы учим. Степа, жги Лувр! Грифона купишь |
|
|
