| Эдесса была столицей небольшого царства к востоку от Ефрата. Город был восстановлен греками и от них получил название Эдессы, но говорящие по-арамейски жители города продолжали называть его Урхой, слово неизвестного значения,–от этого слова греки образовали Осроина [ σροην ] или Орроина [ ρροην ] для наименования округа, от него же происходит современное название города Урфа. Он лежит на одном из главных торговых путей на востоке, а именно на том, который проходит между большой сирийской пустыней на юге и горами Армении на севере. Жители города и округа говорят на арамейском наречии, сродном, но не тождественном тому, на котором говорили в Палестине наш Господь и Его апостолы. Город, есть основания думать, был центром культуры задолго до появления в нем христианства, и древнейшие из дошедших до нас документов отличаются легкостью и плавностью стиля, указывающими на греческое влияние. В жилах осроинских царей текла арабская кровь, как и у большинства правителей маленьких государств на восточных границах римской империи. Ближайшим доказательством последнего является Арета из Дамаска, упоминаемый св. Павлом [И Кор. XI, 32], имя которого его соотечественниками пишется Hâritha. Подобно этому и среди царей Эдессы мы находим имена, которые почти несомненно имеют арабское происхождение, напр. Maz’ûr и Wâ’el; то же самое, вероятно, можно сказать об именах Абгар и Ману. Это были излюбленные имена эдесских князей: из всех тридцати князей одиннадцать носило имя Абгар и девять Ману. Значение этих имен не совсем ясно. Внешняя история Эдессы представляет собой обычную судьбу пограничного государства. Царство, принадлежавшее дому Солевкидов, было разделено между римлянами и парфянами, и Осроина лежала на границе. До конца второго столетия нашей эры Эдесса не входила в состав римской империи и, следовательно, была под верховной властью парфян. Во время войн при Траяне она сильно пострадала: Лузий Квиет взял ее штурмом и разорил 5 . Это было в августе 116 года. Некоторое время государство сохраняло свою независимость, но конец его был неизбежен. «Слабые властители Осроины, приводим слова Гиббона: находящейся на границе двух враждебных государств, охотно присоединялись к парфянам, но более сильная власть Рима принудила их к повиновению, о чем свидетельствуют их монеты· После окончания парфянский войны, при Марке [Аврелии] было признано за лучшее укрепить сомнительную верность эдессцев; в различных частях страны были сооружены крепости, и римский гарнизон поставлен в сильном городе Низибии. Во время смут, последовавших за смертью Коммода, осроинские цари пытались было свергнуть с себя римское иго, но твердая политика Севера укрепила их зависимость, а вероломство Каракаллы докончило легкое покорение Осроины. Абгар (т. е. Абгар IX) был послан в цепях в Рим, его владения превращены в римскую провинцию, а столица удостоилась степени колонии 6 . Итак, римляне за 10 лет до падения парфянской монархии твердо и прочно обосновались за Ефратом» 7 . |
| Таких в строгом смысле Вед (Ведами назывались иногда и позднейшие книги) четыре: Риг-Веда, Ягур-Веда, Сама-Веда и Атарва-Веда. Каждая Веда состоит из трех частей: из гимнов и молитв, из объяснений ранних и объяснений позднейших. Самая замечательная между ними Рид-Веда. После Вед имеют большое значение книги закона Ману, ценимые почти наравне с Ведами и признаваемые преданием. Они содержат законы для религиозно-гражданской жизни. Весьма важным значением пользуются две героические поэмы, из коих одна, по имени героя ее царя Рамы, носит название Рамайяны, а другая – Магабараты. Кроме того существуют еще, в виде прибавлений к Ведам, так называемые Веданты и Пураны, в которых заключаются последующие философские учения. Насколько китайская религия может быть названа материалистическою, настолько брамино-буддийская – пантеистическою. Впрочем, ни Брамаизм, ни тем менее Буддизм не представляют собою религии начальной в Индии. Древние Веды не знают еще ни о том, ни о другом. Правда, они более, чем памятники позднейшие, говорят о многобожии, но это многобожие такого характера, что необходимо предполагало, как и свидетельствует Макс Мюллер, признание единого Бога. Конечно, и монотеизм Вед не был уже чистым монотеизмом. Он был уже монотеизмом натуралистическим и, следовательно, скрывал в себе все задатки будущего пантеизма. Действительно, и в самых Ведах Божество проявляет себя в трех главных видах: как сила света и рождения – Индра, как сила питания или охранения – Варуна и как сила разрушения и смерти – Агни. Вот эти-то начальные, с физическим характером, боги и являются в законах Ману, как Брама – творец мира, Вишну – его охранитель и Шива – бог разрушения и воспроизведения. Но как в Ведах Индра, Варуна и Агни были проявлением одного Бога, так и Брама, Вишну и Шива были проявлением первоверховного Брама или Парабрама, т.е. первого Брама. Этот Парабрама есть существо или бытие без всякого вида, без всякого движения, без всяких свойств, качеств и определений. Он – душа мира. Разнообразные виды и формы бытия – это разнообразные дерева, а он – целый лес; разнообразные проявления жизни – это волны моря, а он – само море 85 . |
| Так как «оружие это и в церкви не безопасно, то женщинам отводили места ошую, иногда в самом начале притвора. Приобщали их не из царских, а из других дверей, что против жертвенника (западных), с той левой стороны, где им определено стоять. Невесте при венчании давали железный перстень, в то время как жениху – золотой. Женою она должна была покрыть свои волосы и до гроба носить этот покров. Даже случайно открытые волосы являли грех и срам неизобразимый, на что доселе еще указывает выражение «опростоволоситься». Под влиянием византизма в древнерусской литературе развилась целая доктрина «о женской злобе»; доктрину эту уже в XI веке начал пропагандировать «Исборник Святослава». Она же составляла центр тяжести и других бесчисленных литературных сборников, антологий и пр. По мнению «Пчелы», например, женская природа до того испорчена, что злой мужчина все-таки лучше доброй женщины; а злая женщина злее всевозможных зол, лютее льва, ехидны, змеи и всякой гадины. В индийской литературе древнейшего периода Веды и законов Ману есть такое изречение: «Небытие, вихри, глубокие пропасти, яд и смерть, вместе взятые, менее гибельны, чем женщина». Бросающееся в глаза сходство этого суждения с только что приведенным древнерусским изречением в содержании и букве, в воззрении на женщину и в тоне выражения его, заставляет видеть следы происхождения древнерусского мизогенизма от древнейшего восточного воззрения на женщину. В духе этого мизогенизма характерно отражается культ мужского деспотизма той классической страны его, где зависимость женщины от мужчины доведена была до возмутительнейшего обычая сжигания вдовы вместе с телом мужа, где в законах Ману стояло: «Муж есть земной бог женщины, и самый совершенный поступок, какой она может совершить, состоит в том, чтобы понравиться ему. Ее набожность должна состоять исключительно в том, чтобы безусловно повиноваться мужу. «Какими бы пороками он ни обладал, каким бы дурным он ни был, женщина, убежденная, что он ее бог, должна заботиться о нем, не обращать внимание на его характер и не доставлять ему никакого огорчения. «Женщина не имеет права есть раньше, чем перестанет есть ее муж. «Она не должна есть кушаний, которые не нравятся ее мужу, или натирать голову маслом, если он не делает этого. «В присутствии мужа она не должна смотреть в сторону, но, устремив глаза на него, ждать приказаний; если муж говорит, она не должна прерывать; если же он позовет ее, она должна бросить все и бежать к нему» ... Беспощадно злым взглядом на женщину, в духе восточных проклятий женщины, как злого и гибельного начала, отличаются и разные древнерусские повести аскетического содержания, приправленные пословицами в том же духе: |
| Тем более странным парадоксом является встреча с западной молодежью, воодушевленной политическими и социальными ультралиберальными концепциями – хиппи, анархистов, феминисток – поддерживающих и даже принимающих индуизм! Очевидно, что люди не осознали даже социальных последствий индуизма. Итак, предполагается, что где-то между 200 г. до Христа и 200 г. после Христа кастовая система была разработана и представлена в специальном кодексе мифическим персонажем Ману. Хотя Веды считаются источником закона (дхарма), на самом деле именно законы Ману предписывают организацию индийской жизни до сегодняшнего дня. Там существует целая правовая система, объединяющая уголовное право, семейное право, обязательственное право, реальное право и процедурные правила. Индийцы делятся на четыре основные касты. Самую высшую касту составляют брахманы (священнослужители). Следующая за ней каста является кастой воинов (кшатрии), дворянства (благородных) и владельцев (хозяинов). Третья каста состоит из свободных людей (вайшьи), купцов и людей различных профессиональных категорий. Четвертую касту составляют служащие (шудры). Люди, которые не принадлежали какой-либо из этих каст (неприкасаемые), считались париями и были обречены жить на окраине деревни; им было запрещено владеть чем-либо, кроме домашних сосудов, собак и ослов; в том числе им было запрещено даже стирать в общем деревенском колодце. Члены четвертой касты имели почти такой же статус, как и парии. Их миссия состояла в том, чтобы служить членам высших каст. Доступ к культуре был для них ограничен до такой степени, что они не имели права даже слушать чтение из книг. Если брахман действительно этого желал, он мог взять себе женщину из этой касты, но только как четвертую жену. Как следствие, со временем появились многие подразделения каст, которые достигли сегодня около 3000 разветвлений. В третью касту входят, например, земледельцы, металлурги, плотники, парикмахеры, артисты. Все они обязаны вести себя снисходительно и послушно по отношению к членам высших каст, им также строго запрещены любые попытки социального восхождения. |
| Основой политики на Ближ. Востоке по-прежнему оставалось выстраивание отношений с зависимыми или полузависимыми от империи небольшими царствами, служившими буферной зоной между окраинными владениями Рима, Парфией и проч. малоосвоенной периферией греко-рим. ойкумены. Римляне в зависимости от ситуации в регионе меняли правителей этих царств, вводили свое прямое правление либо восстанавливали их частную самостоятельность. Союзниками Рима были цари Тиберий Юлий Митридат и Котис I в Боспорском царстве, Фарасман в Иберии, Митридат в Армении, Антиох IV в Коммагене, Абгар V Уккама бар Ману и Ману V бар Абгар в Осроене, Агриппа I Ирод в Иудее, Сохем в Итурее, отчасти Изат бар Монобаз в Адиабене. В нач. 40-х гг. К. проявил интерес к нек-рому укреплению этих царств. В это время он вернул престолы ранее низложенным царям Митридату Боспорскому, Антиоху Коммагенскому и Митридату Армянскому, а владения Ирода Агриппы в Иудее существенно расширил. В 49 г. в ходе продолжавшейся борьбы за престол в Парфии группа парфянской знати прибыла с посольством в Рим и просила помощи, чтобы передать власть в Ктесифоне царевичу Михрдату, воспитанному в Риме. К. согласился, и рим. войска проводили Михрдата до границы империи на Евфрате. Несмотря на эту поддержку, борьба Михрдата завершилась поражением: его войско было разбито, он попал в плен к царю Готарзу II. Т. о., К. не удалось сделать парфянским царем своего ставленника, но влияние Рима в проч. ближневост. царствах сохранялось. В 44 г. по неясной причине К. силой низложил Митридата и передал царство его брату Котису I. Попытка Митридата отвоевать власть была пресечена экспедицией римлян в регион Кубани, где были приведены к присяге империи неск. местных племен. Вскоре Митридат был вынужден сдаться, его перевезли в Рим как пленника, но К. пощадил его и отправил в ссылку. В нач. 50-х гг. римляне вмешались в войну между Иберией и Арменией. Иберийский царевич Радамист вероломно убил Митридата Армянского и попытался овладеть его царством. Во имя сохранения спокойствия римляне были готовы его поддержать и на некоторое время направили в страну свои войска. Однако после ухода римлян Радамиста свергли парфяне, поддержанные большинством арм. населения. В 52 г. престол Армении достался Трдату I, брату парфянского царя Вологеза I. |
| Г. Мюллер в своем сочинении «О первоначальных религиях Америки» (стр. 472), во многих названиях божества сохранился тот же корень, как, например, в названии божества у древних обитателей центральной Америки именем «Teo-tl» (причем последний слог tl составляет только окончание) или Teo (пирамида Teotihaucan т. е. «жилище богов»). Это доказывает, что и арийское племя до разделения на отдельные народы почитало одно божество, что подтверждается еще тем обстоятельством, что в названиях частных национальных божеств, которые почитались у этих народов во время развития у них политеизма, не оказывается такого сходства. Некоторые, основываясь на множественной форме древнесемитического названия божества «Елогим» и древнеарийского Devas, делали отсюда тот вывод, что мысль о единстве Божества была чужда религиозному сознанию первобытных племен и что упомянутыми названиями подразумевалось множество богов. Но, по признанию более компетентных филологов, названия эти указывают не на множество индивидуальных отдельных друг от друга богов, но скорее на множественность, бесконечную полноту свойств в Божестве. Древне-санскритское devas, подобно тому как симитическое «Elohim», употреблялось для означения божества вообще. Это видно из тех гимнов и стихов Вед, в которых встречается слово «Devas». Таков между прочим следующий гимн, находящийся в так называемой Риг-Веде (8, 30): «Между вами, Devas, нет ни одного малого, ни одного младшего, все вы велики. Хвала вам, победители врагов, 33 святых бога Ману. Защищайте нас, помогайте нам, благословляйте нас, не попустите нам отступить от стези отцов, от пути Ману. Вы все вообще однобоги и почитаетесь от всех людей, посылаете нам вашу сильную помощь, сохраняете наших домашних животных» и проч. Здесь идет речь, по-видимому, о множестве, даже об определенном количестве, о 33 богах. Но выражение, что между ними нет никакого различия в степени величия, что они все вообще – боги и составляют одно, указывает, что здесь мы встречаемся не с обычной формой политеизма, где боги представляются под видом резко определенных отдельных друг от друга индивидуумов, отличных по степени достоинства, по роду деятельности, по могуществу и проч. |
| Весь (этот) порядок Природы свидетельствует о прогрессивном продвижении к Высшей Жизни» I, 344–345]. 469 Согласно теософии, всю Вселенную можно представить в виде огромного компьютера, где все строго подчинено единой команде, которая заложена в программе. Есть такая программа и в теософии и называется она Кармой. 470 Абсолют в теософской трактовке неотделим от закона Кармы, и даже в некоторой степени непонятно, кто кем управляет. Или Абсолют создает закон и с его помощью управляет Космосом, или Закон Кармы управляет Абсолютом, находится вне пределов досягаемости власти Абсолюта. Карма выступает как настоящий теософский Бог . «Замените слово «Бог» Кармою и это сделается Восточною Аксиомою» I, 818], 471 – с откровенностью признается Е. Блаватская. Но Бог этот не имеет личности (это не Бог-личность), и это даже не живое существо, это Принцип, это Программа, только непонятно когда и кем составленная. Карма _ это Закон без Законодателя. Корректируют волю Кармы особые духи – Липики. Это «божественные существа, связанные с Кармой. Рекордисты и летописцы, запечатлевающие на невидимых скрижалях Астрального света точное отражение каждого деяния (и даже мысли человека) и всего того, что было, есть и будет в проявленной Вселенной. – (Они) из пассивного космического разума проектируют в объективность идеальный план Вселенной, по которому «строители» (логосы планет) воссоздают Космос после каждой Пралайи» I, 152]. 472 Таким образом, схожесть теософского Космоса под управлением Кармы с современной программой, заложенной в компьютер, не вызывает сомнений. Особое место в космогенезе теософии занимает учение о Циклах эволюции Космоса, которые также связаны с Кармой. Чтобы понять и уяснить действие Кармы в области «периодических обновлений Вселенной», теософы рекомендуют просмотреть «воздействие Кармических Циклов на общемировую этику». Эти вечные циклы – «Таинственные подразделения времени, называемые индусами Югами и Кальпами, постоянно возвращаются, периодически и разумно в Пространстве и вечности... Существуют циклы материи и существуют Циклы Духовной Эволюции, также расовые, национальные и индивидуальные циклы» I, 789]. 473 Вселенная движется в своем раскрытии и свертывании по кругу в одном великом цикле, и в вечности – по синусоиде. Один большой круг, или период, называется Манвантарой «Ману-абсотара или между двумя Ману» I, 458]. 474 После завершения этого круга наступает период Пралайи (растворение). Манвантара является активным периодом Вселенной или Абсолюта и называется Днем Брамы. Пралайя относится «к временам относительного и полного покоя» и называется Ночью Брамы. Эти периоды следуют один за другим в определенной последовательности и называются Малой и Великой Кальпами. |
| «Aum», – отвечали другие жрецы, подтверждая и заклиная его призыв. После этих, весьма сложных приготовлений, конь красной или черной шерсти, омытый в водах реки, увитый вокруг шеи цветными венками, приносился в жертву, как самое избраннейшее из четвероногих. Жертва называлась при этом Дэвом. «Ты Дэв» 427 , говорил, обращаясь к ней, жрец, т. е. в смысле жертвы, приносимой богам, в том смысле, что она обращается в состав сил природы, и служит символом их. Вместе с богами, приносились жертвы и духам, т. е. богам низшим, а также и умершим предкам (Прити). Приношения последним были остатком древнего культа, как и в Китае, и имели значение выражения родственной любви. Приношения духам состояли из риса и других родов пищи. В честь умерших возливалась вода – и ставилась пища из меда и плодов 428 . Все главные и необходимые жертвенные приношения закон Ману разделял на 5-ть родов, и совершение их считалось обязательным для каждого, и притом на каждое утро и вечер 429 . Вот эти главнейшие виды богопочтения: поклонение без приношений, состоявшее в прочтении молитв и гимнов Вед, – приношение жертвенное, состоявшее в возлиянии на огонь топленого масла, в честь божества, – приношение духам и жертва умершим, состоявшая из возлияний и пищи 430 . В связи с этими жертвенными приношениями, в ряду религиозных обязанностей и обрядов, издавна стояли так называемые очищения тела, – как выражение благоговения к божеству и освящения. Закон Ману уже предписывает их, как непременную обязанность. Главным средством очищения служила вода и омовение – в особых священных купальних. По преимуществу же ценилось омовение в водах священной реки Ганг. Прикосновение к священному животному 431 , служившему символом божества, – смотрение на солнце, которое было видимым отражением Брамы, – также считалось средством к освящению и соединению с божеством, и как бы прикосновением к божественной силе 432 . Но не эти внешние, видимые жертвы составляют характеристическую особенность индийского культа. Чем дальше шла и развивалась религия, тем более раскрывалась мысль о необходимости иной, высшей жертвы со стороны человека, – о жертве божеству его самого, его личной жизни, его мысли и чувства, и всего существа человеческого. |
| 517 При самом переходе души в иное тело, она сначала поднимается в форме воздушного тела на луну, и затем, в виде дождя, попадает в растения, – а из них в животных и человека. Души праведных с луны идут на солнце, и с него к Браме. Таков путь добродетельных. Путь нечестивых иной. Она возвращаются обратно, тем же путем, с луны в эфир, с эфира в ветер и облака, и, падая в виде дождя, делаются растениями. Chandogia. Upan. Wind. 1675 р. 520 Игра в кости – любимое занятие, характеризующее индийцев в стремлении к покою и к мирному, но бездеятельному препровождению времени. Она имела важное значение в жизни. Цари и князья, по поэтическим сказаниям, через игру в кости теряют царства и владения (Нал и Дамаянти). 521 Жестокость сердца, беспричинные споры, похищение чужого добра, нетерпимость – свойства злой природы. Indische Sprüche. Böhtlingk. I. Theil. 1. Ни одному существу не делай оскорблений, ни мыслью, ни делом. Ibid. 15. р. Не желай другим, чего себе не желаешь. 333. Благородный думает только о пользе других. Сандаловые дерева растут не для того, чтобы давать прохладу себе самим, р. 124. 522 Эти внешние требования вежливости очень развиты, и в законе Ману излагаются правила касательно приветствий при встрече с мужчинами и с женщинами того и и другого класса. 523 Еще греки восхваляли честность и верность индийцев (Megasthenas, 29. 1). То же говорят и новейшие путешественники. 524 Европейцев и иноплеменников индиец считает также отверженцами и относится к ник, как к судрам. 527 Исключение составляли только хищные животные. Употребление мяса запрещалось прежде всего, конечно, в физиологических целях. На это указывает и закон Ману (V. 49. 56), когда обещает за это безболезненность. 531 Indische Sprüche, I. 41. Без женщины нет счастья, без неё нет целей жизни. II. theil. р. 220. 532 Кто слушает женский совет, тот думает достигать недостижимого. Ibid. р. 3. Сердце женщины также трудно понять и уловить, как лицо в зеркале. Ее существо также недоступно, как внутренность почвы в глубине горного хребта, её чувства непостоянны и подвижны, как капля на листе лотоса. Это широко вьющееся, ядовитое растение, р. 4. Вблизи они приносят погибель, вдали никакой пользы. Поэтому нужно держать себя в срединном отдалении от них. II. th. р. 13. Лживость, глупость, корыстолюбие, жестокость, – прирожденные свойства женщин. Ibid. р. 20. Беги от страшного змея – женщины, р. 25. Мед в её речи – и яд в её устах, р. 85. |
| 373. Вряд ли стоит подчеркивать иронию, заключавшуюся в этом акценте на вечности в рамках буддизма, религии, основанной на признании непостоянства мирских привязанностей. 374. Торговые ссуды зафиксированы в надписи, обнаруженной в монастыре в Карле, в Западной Индии (Levi 1938:145;Gemet 1956 Barreau 1961:444–447), ссуды деревенским общинам — в более поздних тамильских храмах (Аууаг 1982:40–68; R. S. Sharma 1965). Неясно, были ли последние торговыми ссудами или больше походили на более позднюю буддистскую традицию «джиса», сохраняющуюся в Тибете, Бутане и Монголии: согласно ей, один человек, коллектив или группа семей, желавшие поддержать определенную церемонию или, допустим, образовательный проект, могли получить ссуду в пятьсот рупий «навечно» и затем должны были выплачивать восемьсот рупий ежегодно для проведения церемонии. Обязательства по ссуде затем передавались по наследству, хотя «ссуду» можно было и передать (Miller 1961; Murphy 1961). 375. Монахами, по-видимому, были адживики, которые тогда еще существовали. 376. Naskar 1996; R. S. Sharma 2001:45–66 о пуранском описании «эпохи Кали» — этим термином брахманы более поздних времен обозначали период от правления Александра Македонского до раннего Средневековья, период, полный опасностей и волнений, когда чужеземные династии правили на большей части Индии, а кастовые иерархии повсеместно оспаривались или отвергались. 377. Что показательно, долг перед другими людьми в этих текстах полностью исчезает. 378. Язык шудре также полагалось отрезать за оскорбление в адрес представителя каст дваждырожденных (8.270). 379. «Шудра, даже отпущенный хозяином, не освобождается от обязанности услужения; ведь оно врожденно для него, поэтому кто может освободить его от этого?» (Ману-смрити, Яджнавал-кья-смрити 8.5.419) или даже «шудру, купленного или некупленного, он может заставлять исполнять [такого рода] услужение (dasya), ибо тот был создан Самосущим для услужения брахману» (8.5.413; русский перевод обеих цитат приводится по изданию: Законы Ману/перевод С.Д. Эльмановича. М.: Наука, Научно-издательский центр «Ладомир», 1992). |
|
|
