| Несколько парадоксальное сочетание крайней ритуалистической скрупулезности с фаталистическими элементами воззрения ессеев находит и конкретные параллели в традиции адживиков. 251 Предписания индуистской этики, характеризующие практически всю письменную традицию дхармической литературы, столетиями кодифицировавшей «предания старцев» об обязанностях варн и хранении ритуальной чистоты, демонстрируют основательные сходства с общеиудейскими представлениями. Особое внимание в этой связи привлекают попытки аккуратного «брахманического талмудиста» калькулировать все случаи, когда пища становится нечистой (см. Законы Ману IV.208–220 и др.), точно высчитывать, какие категории людей-грешников и в какой мере делают «нечистым» доброго «дваждырожденного». Последнего оскверняет общение не только с низкорожденными, «изгоями», представителями «низких» профессий, но и с людьми, находящимися вне дхармического закона, «еретиками» (pasanda) и «варварами» (mleccha), которые сопоставляются с «беззаконниками» (Законы Ману IV.60–61; ср. Майтри-упанишада VII.8–10, Вишну-пурана III.18, Курма-пурана II.37.146 – 147 и т. д.). Типологические сходства налицо и в дисциплинарных предписаниях джайнским аскетам. Примером могут служить подробнейшие правила относительно того, как просить пищу, какое пристанище выбирать в городе или деревне, как ходить, говорить и носить одежду – применительно к тем, кто ее носит (Ачаранга-сутра II.1.1–7). Джайнский монах или монахиня, желающие получить сосуд для милостыни (paesana), должны просить лишь такой, который сделан из бутылочной тыквы (горлянка), дерева или глины. При этом они не должны для получения этого сосуда отправляться далее, чем на расстояние одной йоджаны. Нельзя принимать сосуд, который мирянин специально для: аскета купил, вымыл, покрасил, почистил, натер, пропитал ароматическими веществами. Сохранению аскетической чистоты не способствует пользование сосудами, сделанными из железа, жести, свинца или дорогих металлов, слоновой кости или камня, – они «нечисты и неприемлемы» [Джайнские сутры, 1968, с. 166–167]. Весьма показателен параллелизм в распространении «принципа чистоты» не только на «чужих», но и на «своих». Предписания старшим членам ордена ессеев совершать очистительные церемонии после соприкосновения с младшими находит, в частности, аналогии в приведенной уже «цветовой» классификации людей у джайнов и адживиков, в которой более и менее «совершенные» располагаются по разным экзистенциальным рубрикам (Иудейские древности XVIII. 1.5. 150). |
| «Религия есть высший и благороднейший деятель в воспитании человека, величайшая сила цивилизации, между тем как внешние проявления веры и политическая эгоистическая деятельность суть главные препятствия прогресса человечества. Деятельность и духовенства и государства противоположны религии. Наше исследование показало, что сущность религии, вечная и божественная, одинаково наполняет сердце человека везде, где только оно чувствует и бьется. Логический вывод наших исследований указывает нам на единую основу всех великих религий, на единое учение, развивающееся о самого начала жизни человечества до настоящего дня...» «В глубине всех вер течет поток единого, вечного откровения, единой религии слова Божьего, обращенного к человеку. Пускай парсы носят свои таавиды, евреи свои филактерии, христиане свой крест, мусульмане свой полумесяц, но пусть все они помнят, что это только формы и эмблемы, тогда как основная сущность всех религий — любовь к ближнему — одинаково требуется Ману, Зороастром, Буддой, Моисеем, Сократом, Гиллелем, Иисусом, Павлом, Магометом». Морис Флюгелъ. «Религия есть высший и благороднейший деятель в воспитании человека, величайшая сила цивилизации, между тем как внешние проявления веры и политическая эгоистическая деятельность суть главные препятствия прогресса человечества. Деятельность и духовенства и государства противоположны религии. Наше исследование показало, что сущность религии, вечная и божественная, одинаково наполняет сердце человека везде, где только оно чувствует и бьется. Логический вывод наших исследований указывает нам на единую основу всех великих религий, на единое учение, развивающееся о самого начала жизни человечества до настоящего дня...» «В глубине всех вер течет поток единого, вечного откровения, единой религии слова Божьего, обращенного к человеку. Пускай парсы носят свои таавиды, евреи свои филактерии, христиане свой крест, мусульмане свой полумесяц, но пусть все они помнят, что это только формы и эмблемы, тогда как основная сущность всех религий — любовь к ближнему — одинаково требуется Ману, Зороастром, Буддой, Моисеем, Сократом, Гиллелем, Иисусом, Павлом, Магометом». |
| В этом заключается значение для нас древне-сирийского Христианства. Ближайшее, чего мы можем достигнуть, это опыта в истории Церкви, какой она могла бы быть, если бы окружающая её среда была иной. Древняя история Сирийской Церкви в известной степени основывается на предположениях и выводах. Исторические источники скудны, и большая часть дошедших до нас повествований о древнейшем периоде ее – компиляции, в которых переплелись, по крайней мере, два противоречивых исторических предания. Но для того, чтобы ознакомиться с Сирийским Христианством IV и V веков, мы должны иметь некоторое представление о раннейшем развитии Церкви в Эдессе, первом центре Христианства в говорящей по-Сирийски стране. Эдесса была столицей небольшого царства к востоку от Евфрата. Город был восстановлен Греками и от них получил название Эдессы, но говорящие по-Арамейски жители города продолжали называть его Урхой, слово неизвестного значения, – от этого слова Греки образовали Осроина или Орроина для наименования округа, от него же происходит современное название города Урфа. Он лежит на одном из главных торговых путей на Востоке, а именно, на том, который проходит между большой Сирийской пустыней на Юге и горами Армении на Севере. Жители города и округа говорят на Арамейском наречии, сродном, но не тожественном тому, на котором говорили в Палестине наш Господь и Его Апостолы. Город, есть основание думать, был центром литературной культуры задолго до появления в нём Христианства, и древнейшие из дошедших до нас произведений отличаются лёгкостью и плавностью стиля, в которых отражаются, по-видимому, следы Греческого влияния. В жилах Осроинских царей текла Арабская кровь, как и у большинства правителей маленьких государств на восточных границах Римской империи. Ближайшим доказательством последнего является Арета из Дамаска, упоминаемый апостолом Павлом ( 2Кор 11:32 ), имя которого его соотечественниками пишется Haritha. Подобно этому и среди царей Эдессы мы находим имена, которые почти несомненно имеют Арабское происхождение, например Mazur и Wael; то же самое, вероятно, можно сказать об именах Абгар и Ману. Это были излюбленные имена Эдесских князей: из всех тридцати князей одиннадцать носило имя Абгар и девять Ману. Значение этих имен не совсем ясно. |
| Совершенно верно утверждение М. Мюллера, что у древних индийцев хотя и были признаваемы многие боги, но они никогда не были представляемы в грубой форме политеизма, ибо в каждый момент был почитаем только один бог как наивысшее существо. Замечательно еще при этом и то обстоятельство, что в древнейших гимнах индийцев хотя иногда и упоминаются многие божества, но относящееся к ним сказуемое или обращение со стороны человека часто ставятся в единственном числе. Божества древнейшего периода. Ведь, как известно, просто назывались девами. И б о т, между прочим, в одном из древнейших гимнов Ригведы (8, 30) говорится следующее: «Между вами, девы, нет ни малого, ни молодого; все вы велики. Да будет слава вам, разрушители вражды, вам тридцати трем, вам святым богам Ману. Защити нас, помоги нам, благослови нас, помоги нам не уклоняться от долга наших отцов, от долга Ману. Все вы, сколько вас есть в настоящее время, все вы боги (devas), и, от всех людей пользующиеся поклонением, окажите нам вашу могущественную поддержку, дайте нам коров и лошадей». Этот гимн относится еще к пастушескому периоду жизни индийского народа, просившего у своих дев только «коров и лошадей». Ссылаясь на него и отмечая в нем то, что между девами еще не указывается никакого различия по могуществу и величию, М. Мюллер справедливо замечает, что в его основании еще нельзя усматривать никакого политеистического воззрения в обыкновенном смысле этого слова, а потому он и обзывает его словом «генотеизм». Но другие ученые, более внимательно относясь к религиозным верованиям древних индийцев вообще, с таким же правом утверждают, что первоначальною формою этих верований должен быть назван не генотеизм, а прямо монотеизм в смысле верования в бытие единого, живого и личного Бога. К такому заключению приходит, напр., Эбрард. Вот что мы читаем у него. «О степенях родства в смысле антропоморфизма, равно как о браке и о происхождении одного бога от другого (в древне индийской религии) нет и речи. Чаще всего упоминаются и призываются четыре божества: Варуна, Митра, Индра и Сома; но действительного (объективного) преимущества не приписывается ни одному какому-нибудь из них над остальными тремя, ни всем четырем вместе. |
| В классический период индуизма появляется новый тип текстов – смрити (санскр. smti – букв. «запомненное») 723 . Эти тексты не обладают такой степенью сакральности, как книги ведийского канона. Однако они отразили духовные изменения, происходившие в глубине народной жизни. Именно тексты смрити в полной мере выражают сам дух индуизма. §2 Общие характеристики корпуса текстов смрити Индуизм усвоил от брахманизма благоговейное почитание ведического канона. Однако внутренние изменения, происходившие в лоне национальной религии, получили отражения именно в книгах корпуса смрити. Книги смрити принято противопоставлять текстам «священного писания» (Ведам) – шрути 724 . По аналогии с христианской традицией тексты смрити принято именовать текстами «предания». Противопоставление книг смрити и шрути основывается не столько на времени происхождения, сколько на различии содержания и формы. Подобно тому как невозможно определить в виде закрытого списка состав православного Предания, крайне непросто определить и объём материалов, входящих в состав смрити. Все тексты смрити можно рубрицировать по трём направлениям: сутры, эпос, пураны 725 . Охарактеризуем каждое из них. Сутры Сутры (санскр. stra – букв. «нить») представляют собой сборники сентенций религиозно-философского и этического характера. Наиболее интересным видом сутр являются дхармасутры – трактаты, излагающие учение о нравственных неизменных нормах бытия (дхарме). Дхарма (санскр. dharma) содержит в себе корень dhr- со значением «держать». К сутрам примыкают сочинения, именующиеся шастры (санскр. astra – букв. «призыв»). Это тексты, поясняющие сутры, положившие со временем начало отдельному литературному жанру. Самый известный текст подобного рода – «Манавадхармашастра», или «Законы Ману» 726 . Он был составлен в период со II в. до н. э. по II в. В этом сочинении излагаются важнейшие правила жизни. Составление законов жизни приписывается легендарному Первопредку всех людей – Ману, по имени которого и назван текст. Кроме того, существуют особые сутры – веданги (санскр. vedga – букв. «часть Вед»). Они представляют в совокупности корпус трактатов по шести важнейшим в средневековой Индии областям знаний: фонетике, стихотворной метрике, грамматике, этимологии, ритуалу, астрономии и неразрывно связанной с ней астрологии. Эпосы (эпические произведения) |
| Подготовка этого издавна делалась и в настоящее время энергически продолжается. В индусской пантеистической философии духовно божественные свойства признаются имманентно свойственными самому естеству, конденсируясь не в одной особой Божественной Личности, а во многих «богах» и также в человеческой личности, как живущей здесь, на земле, так и перешедшей в другие сферы бытия, куда эти существа попадают по окончании земного своего поприща. Таковы же взгляды оккультизма и теософии наших дней. Их «великие души» играют в мировом и даже космическом бытии важную, определяющую роль. Они же в новых воплощениях являются и снова на земле. В оккультизме и теософии предполагаются так называемые посвященные – люди, развившие в себе высоко духовные атрибуты, которые дают им власть над всей природой. Великие посвященные живут и в сферах надземных. Есть даже указания на то, что мир «ангельский» образуется именно из этих посвященных, или великих, душ, достигших пребывания в сфере «духовной» и, может быть, даже выше духовной – так называемой «божественной». Есть указания на то, что именно эти бывшие люди, возвысившиеся до ангельской и божественной природы, производят в «божественном мире» те волнения, которые служат источником творения мира или новых миров. Таким образом, в этих точках зрения человек, уже развивший в себе истинные высокие свои свойства, является именно тем, что называется «божество», тогда как именуемое «Высшее Божество» есть только резервуар высшей силы, которая в личных формах концентрируется лишь в людях и происходящих из них ангелах. Все это создает уже некоторый политеизм человекобожия . Но из этого множества полубожественных и божественных существ человеческого рода логически может развиваться и один – сверхчеловек, сверхангел. Такой концепции для всего мира , кажется, еще не появлялось. Но божественный сверхчеловек для Земли и даже для нашего чувственного мира уже был создан индуистской идеей. Это именно Ману Сваямбху, который порожден Брамой и сам породил других Ману, сотворив при его сотрудничестве мир со всеми его существами и даже мелкими богами природы. |
| Рама – (1) имя Кришны, означающее “источник всех наслаждений; (2) Рамачандра, инкарнация Кришны как совершенного, праведного царя. Рупа Госвами – главный из шести Госвами Вриндаваны, основных последователей Чайтаньи Махапрабху. Рагануга – спонтанная любовь к Кришне. Рагатмика – сильная привязанность, сопровождающаяся полной сосредоточенностью на объекте любви. Раса – взаимоотношения между Кришной и живыми существами. Рати – привязанность. Рудха – супружеская любовь, которую проявляли царицы Двараки. Рамананда Рай – один из ближайших спутников Чаитанйи Махалрабху в Пури. Рамануджачарья – духовный учитель двенадцатого века, основатель одной из школ вишнуизма, Шри-сампрадайи, начавший теистическое наступление на монистическую философию Шанкарачарйи. Ригведа – одна из четырех главных Вед, содержащая гимны разным полубогам. Рупа Госвами – один из шести Госвами Вриндавана, последователей Чайтаньи Махапрабху, которые детально изложили его учение. С садху – святой. самскары – обряды, или жертвоприношения, числом десять, предназначенные для очищения человека в определяющие моменты его жизни. санкиртана – совместное прославление Кришны, особенно через повторение его имени. санньяса – четвертая и последняя ступень духовной жизни (см. ашрама), полный отказ от семейной и общественной жизни, с тем, чтобы совершенно овладеть своими чувствами и умом и целиком отдаться служению Кришне. санньяси – человек, давший обет отречения, живущий в соответствии с принципами санньясы. сахаджиья – человек, отличающийся легковесным отношением к Кришне; тот, кто пытается подражать развлечениям Кришны. Свайамбхува Ману – первый из четырнадцати Ману, прародителей человечества. свами – тот, кто может полностью управлять своими чувствами; человек, давший обет отречения. Сударшана – метательный диск, личное оружие Вишну, или Кришны. сурабхи – коровы, дающие неограниченное количество молока, и обитающие в Голоке. самсара – повторяющийся цикл рождения и смерти в материальном мире. Т тамбура – струнный музыкальный инструмент. |
| В Египте в случае мора «в городе Илифии, пишет Манефон, заживо сжигали людей, которых называли Тифоновыми, и, провеивая их пепел, рассеивали и уничтожали его» Об Исиде и Осирисе, 73). Индийские «Законы Мацу» (II век до н.э.) предписывали: «За всякие заклинания, за наговоры на кореньях, за колдовство всякого рода — в случае неуспеха — штраф в двести [пан]» (Законы Ману, 9, 290). Наказание было сопоставимо со штрафом за грабеж в абсолютной величине — около 2 килограммов золота (Артхашастра, 3, 17). Однако если результатом колдовства будет смерть, то смертная казнь колдуну. (15) Кроме государственного наказания, браминами налагаются религиозные «епитимьи» за такие равные друг другу грехи, как «чародейство и колдовство посредством кореньев, не зажигание священных огней, воровство, неуплата долгов, изучение ошибочных книг и занятие ремеслом танцора и певца» (Законы Ману, 11, 64 и 66). Японские законы гласили: «Если кто-либо из-за ненависти изготовит колдовское изображение или письменное заклинание, или устно проклянет кого-либо и таким путем вознамерится погубить другого человека, то виновного судить, как за заговор с целью убийства со снижением наказания на две ступени (в делах, касающихся родственников, наказание не уменьшать). Если в результате колдовства умрет человек, то в любом случае судить как за действительное убийство Если для колдовства использованы личные вещи государя, то виновного обязательно повесить». (16) Другой японский закон содержал «Индекс запрещенных книг»: «Нельзя в частных домах хранить: астрономические приборы, сочинения по астрономии, китайские карты, гадальные карты, китайские военные сочинения, книгу предсказаний; за нарушение этого запрета — 1 год каторги». (17) «Законы Двенадцати таблиц» древнего Рима, составленные в V веке до нашей эры, предполагали, что виновный в сглазе мог быть приговорен к смертной казни. (18) Тексты этого Закона дошли до нас в неполном виде. В восьмой таблице есть статья (VIII, 8а), начинающаяся с формулировки преступления: «Кто заворожит посевы», (19) но далее обрыв текста и формулировка наказания отсутствует. Впрочем, лакуна восполняется по цитации этого закона Плинием: «По Двенадцати таблицам за тайное истребление урожая назначалась смертная казнь более тяжкая, чем за убийство человека» (Естественная история. 18,3; 12, 8—9). |
| Переходя ко второй легенде, надобно знать, что это крылатое существо (супарна) есть не кто иной, как сам Ману, то есть первый человек и вообще представитель человечества. Он отождествляется также с богом Индрою, который именно превращается в сокола (или ястреба), птицу самую быструю, чтобы щипать ветви божественного напитка бессмертия (для сомы); и когда он набрал себе сомы, на него напал и ранил его Кришану, то есть змий Аги. Вот сама легенда: «Я был Ману (так говорит Индра), я дал землю Арийцам. Вот теперь я сокол. Птица (это поэт говорит от себя) набрала сладкого плода, сама трепещет, и быстро улетала. Отлетев далеко с плодом сомы, который веселит и упояет, сокол испустил крик, он увидел стрелка Кришану, который тотчас же и стрелил в него с быстротою мысли. И вот перо упало изи крыла птицы». Третья легенда касается так называемого живого огня. Бог огня Агни называется иногда в Ведах человеком, он и рождает человека. Прозывается падшим (сиавана). И хотя согласно ведийскому натурализму в «падшем Агни» надобно видеть небесный огонь или молнию, но Шёбель усматривает в этом представлении следы первобытных преданий нравственного содержания, поскольку с мифом ведийским возможно сближение греческого Прометея, похищающего с неба Зевсово пламя, и семитического Элогим, вдохнувшего в Адама душу живую. Относящаяся сюда в древне-арийских преданиях личность называется Матаришван. При его содействии человек достигает общежития. Он же от богов добыл и агни (огонь), который исчез на земле и был скрыт в одной пещере, и вручил его некоему (Бгригу греч. Флегиас), жрецу или праотцу, в котором олицетворяется все индийское поколение. Итак, по легенде: «Матаришван принес Бгригу драгоценный дар; Матаришван сошел с неба одушевить агни; сокол быстрыми движениями вызвал сому из камня». «Мы уже знаем, говорит автор, что сокол сам Индра, и Индра отождествялеся здесь с Матаришваном». Собирая один за другим разрозненные члены одного общего предания, Шёбель останавливается на ведийских сказаниях еще на одной мифической фигуре, которая своими чертами дополняет образ той же божественной личности. Это Твашта, художник или хитрец по преимуществу, искусный творить всякие формы или образы. Это он сработал Индре его молниеносное оружие, которым бог поражает змия Аги и его полчища; он же сделал чашу возлияния, то есть как бы учредил и самый обряд жертвоприношения, и сверх того научил людей полезным ремеслам и укротил некоторых животных, сделав их ручными и домашними. Наконец, этот же самый Твашта, умножающий силу самого Индры, сравниваемый с львом, постыдным образом пропадает между женщинами, как свидетельствует своим лаконическим языком Ригведа, напоминая греческий миф об Омфале, которая оженоподобила самого Геркулеса. |
| Десять заповедей – главный нравственный закон, начертанный Богом на двух скрижалях каменных, переданных рабу Своему Моисею. Первые четыре заповеди этого закона, начертанные на одной скрижали, определяли отношение человека к Богу Создателю. Другие шесть, начертанные на другой скрижали, определяли отношение человека к человеку. Помимо этого основного закона, Господь объявил Моисею другие уложения, наказы и запреты, которые касаются поведения человека, но всё это лишь дополняет основной закон. XI. Законоположник и законодатели Путник . Всё, что ты рассказал о законе, данном Богом народу израильскому через Моисея, понятно. Но разве не было в истории человечества, у других народов, таких же законодателей, каким был Моисей? Проводник . Я не утверждал, что Моисей когда-либо был законодателем. Да и сам Моисей никогда не называл себя законодателем. Законоположником, Законодателем был Бог, а Моисей – лишь законоприимцем, законоблюстителем. Бог дал заповеди Адаму, Бог повторил те же заповеди Ною. Бог объявил свой закон Моисею и через него народу израильскому. А у других народов были свои законодатели, однако это были люди, но не Бог . Путник . А что ты скажешь, если я перечислю тебе таких законодателей, как Хаммурапи, Заратустра, Ману, Конфуций, Ликург, Гермес Трисмегист, Помпилий, Платон, Магомет? Проводник . Я отвечу, что ты упомянул лишь знаменитых людей, которые слыли учителями для своих народов. Хаммурапи нацарапал на глиняных табличках свои наказы людям древнего Вавилона. Заратустра объявил свое учение персам, Ману – индийцам, Конфуций – китайцам, Ликург – спартанцам, Гермес Трисмегист – египтянам, Помпилий – римлянам, Платон – эллинам, Магомет – арабам. Путник . Все это так. Но разве они, или хотя бы некоторые из них, не приписывали происхождение закона Богу или не утверждали, что приняли закон от Бога? Проводник . Изо всех перечисленных тобой только Магомет был монотеистом, а остальные поклонялись множеству божеств. Однако и Магомет никогда не утверждал, что принял закон от Бога, но подчас ссылался то на Моисея, то на архангела Гавриила, а чаще говорил от своего имени. Значит, он провозглашал закон не от имени Бога и не от Бога, но опирался на менее значительные авторитеты. |
|
|
