| Мой опыт: Прежде всего я приучила Полю засыпать самой, всегда в одно и то же время, под звуки самых любимых мною сказок (когда она подросла, то выбирала уже сама). Надо сказать, что мы начали с засыпания строго по часам в 20.00. Причем вне зависимости от того, были ли дома гости и как громко звучала музыка. Сначала я сидела с Полей долго, потом – все меньше и меньше, пока не стало достаточно положить ее в кроватку, поцеловать и включить сказку (наверное, лучше было бы читать самой!). В период, когда мы жили вместе с дедушкой и бабушкой, все резко разладилось. Они «жалели» Полю и сидели с ней часами – пока не заснет. Во второй раз, после отселения от дедов, приучать ее к самостоятельности было намного тяжелее. Потом все опять вошло в привычное русло. Дошло до того, что Полина выключалась ровно в 20.00, как будто из нее вытаскивали батарейку. Однажды она заснула в ресторане – с недоеденной картошкой фри во рту. Я сначала обалдела и пыталась ее разбудить, потом выковыривала зубочисткой недоеденную картофелину, потом объяснялась со смеющейся официанткой, потом тащила Полину домой – на руках до и от такси. Девочка даже не проснулась. ………………………. Проблема: Ребенок не желает спокойно лежать во «взрослой» кроватке без высоких бортиков. Путь решения: Терпение. Спокойно объяснить, что уже поздно, пора спать. Проводить до кровати. Мой опыт: Я переселила дочь во «взрослую» кровать без бортиков в возрасте два с половиной года – когда она уже уверенно ходила – не потому, что малышовая кроватка стала ей мала, а чтобы научить девочку ложиться и вставать самой, сознательно, а не тогда, когда я сажаю ее в «клетку» и не даю возможности выйти. Как только Полина поняла, что путь открыт, она вставала по миллиону раз, как ванька-встанька. Попить, пописать, поцеловать маму, попрощаться с гостями… Легко сказать – терпение. Несколько раз обнаруживала Полину, тихонько играющую в темноте у себя в комнате. Или шалящую где-то в другом месте – в зависимости от возраста. В такие моменты она забила унитаз бумагой – пытаясь быть «как все», и выдавила весь мой дорогой дневной крем – тоже «как мама». Объясняю, что каждый должен ложиться спать, причем малыши – чуть раньше взрослых. Сказка, которую я включаю на ночь, просто прекрасна. И не стоит по сто раз вскакивать и приходить к маме. Так первые три раза. Потом просто встаю и провожаю Полину до кровати – пока она не утомится бродить туда-сюда и сама не уснет. |
| Хотя он не упоминается в небиблейских материалах, археологические исследования показывают, что в железном веке II здесь существовало большое поселение. 6:17. Кони и огненные колесницы. В тексте говорится, что кони и колесницы наполнили не горы (во мн. ч.), а гору (в ед. ч.), и что они находились вокруг Елисея. Отсюда следует, что «гора» – это холм, на котором расположен город Дофан (возвышающийся над окружающей равниной примерно на 200 футов). Кони и колесницы представляют силы, защищающие пророка. Яхве часто изображается как «Господь сил», предводитель небесного воинства. Один из отрядов Его колесниц явился сюда, чтобы вступить в сражение. Дополнительную информацию о конях и огненных колесницах см. в коммент. ко 2:11 – 13. Информацию о Яхве – Божественном воителе – см. в коммент. к 1Цар. 4:3–7 . 6:18. Слепота. Слово, обозначающее здесь слепоту, встречается только применительно к жителям Содома, собравшимся перед домом Лота ( Быт. 19 ). Понятие, родственное аккадскому слову, обозначающему дневную слепоту, используется в древнееврейском (и в арамейском) языке и для обозначения ночной слепоты (о которой идет речь в Быт. 19 ). В аккадских текстах обе разновидности слепоты считаются исцелимыми при помощи магических средств. Основной причиной дневной и ночной слепоты является недостаток витамина А, а частичное затмение сознания, имеющее место в обоих эпизодах, объясняется отсутствием витамина В. Любопытно, что в магических ритуалах, направленных на исцеление слепоты, важную роль играет печень (богатая витамином А). В эпосе о Тукультининурте ассирийский царь рассказывает, как боги помогли ему одержать победу в сражении: Шамаш (бог солнца и справедливости) ослепил его врагов. 6:19. Путь из Дофаима в Самарию. Вероятно, путь длиной в 10 миль занимает немало времени, когда пытаешься вести расстроенную армию впавших в смятение воинов, которые почти ничего не видят. 6:21. «Отец» как титул. Титул «отец» используется для обозначения главы некоей группы как в древнееврейском, так и в аккадском языке. Соответственно понятие «сын» является обозначением члена такой группы. Использование этого титула царем свидетельствует о его признании статуса Елисея и отражает его почтение к Божьему человеку. |
| По низинам, по холмам, мимо пустырей, мимо фруктовых садов, мимо парков, через каналы и реки, туда, где овцы пасутся, где мельница шумит, где баржа плывет, где лежат мертвецы, где завод дымит, где струится поток, где ютится деревня, где возвышается гигантский собор, где раскинулась вересковая пустошь, а неистовый вихрь по капризной своей воле приглаживает ее или ерошит, — вдаль, со скрежетом, и ревом, и грохотом, оставляя за собой только пыль и пар, словно по следам безжалостного чудовища — Смерти! Навстречу ветру и свету, ливню и солнечным лучам, вдаль и вдаль он мчится и грохочет, неистовый и быстрый, плавный и уверенный, и огромные насыпи и массивные мосты, по которым он проносится, мелькают, как полоска тени в дюйм шириною, и затем исчезают. Вдаль и вдаль, вперед и вечно вперед: мелькают коттеджи, дома, замки, поместья, фермы и заводы, люди, дороги и тропы, на вид такие пустынные, маленькие, ничтожные, когда оставляешь их позади, — да и в самом деле они таковы, — ибо что, кроме мельканий, может быть на путях неукротимого чудовища — Смерти? Вдаль, со скрежетом, и ревом, и грохотом, снова ныряя в землю и пробиваясь вперед с такой бешеной энергией и напором, что во мраке и вихре движение начинает казаться попятным и неистово устремленным назад, пока луч света на влажной стене не покажет ее поверхности, пролетающей мимо, словно неудержимый поток. Вдаль, снова в день и сквозь день, с пронзительным ликующим воплем, ревя, грохоча, мчась вперед, разбрасывая все своим темным дыханием, задерживаясь на минуту там, где собралась толпа, которой через минуту уж нет; жадно глотая воду, и — прежде чем насос, который поит, перестанет ронять капли на землю, — скрежещет, ревет, и грохочет сквозь пурпурную даль! Громче и громче он гудит и скрежещет, пока неуклонно мчится вперед к своей цели, и путь его, словно путь Смерти, густо усыпан золой. Все вокруг почернело. Темные лужи, грязные переулки и нищенские лачуги где-то там, внизу. Зубчатые стены и ветхие хижины здесь, рядом, и сквозь дырявые крыши и в разбитые окна видны жалкие комнаты, где ютятся гибельная нужда и лихорадка, а дым, нагромождение кровель, косые трубы, известь и кирпич, замкнувшие уродство тела и духа, заслоняют хмурую даль. Когда мистер Домби выглядывает из окна вагона, у него не мелькает мысль, что чудовище, доставившее его сюда, только пролило дневной свет на всю эту картину, а не создало ее и не послужило причиной ее возникновения. Это был подобающий конец путешествия, и таким мог быть конец всего — столь он был убедителен и страшен. |
| Вера и надежда держатся на нескончаемой любви. Ведь мы сами убедились, что любовь наша нисколько не ослабела с переходом деток в другую жизнь. Однажды я побывала на могиле мужа своей американской знакомой, семья которой твёрдо исповедует христианство. На могильной плите, рядом с именем мужа, заранее стояло и её имя. О них сообщалось самое главное: родители троих детей. При этом я знала, что вырастили они двоих дочерей, сынок же умер, прожив всего несколько дней. Однако его ранняя смерть не отняла их любви к нему, данному им Богом. Через всю жизнь они пронесли память о нём, по праву считая себя родителями троих детей. Мы, родители, избранные для испытания самым страшным горем, возможным в этом мире, объединяемся вокруг Бога, как овцы около пастуха. Мы ждём утешения, защиты. Так Бог посетил нас, он показал нам шаткость всего земного, призывая опереться на Него – Непоколебимого. Бог нас выбрал, и уже здесь мы можем увидеть пользу от испытания. Господь открывает нам возможность нового пути в жизни. И, если мы доверимся Ему, выведет нас на путь спасения: «…вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет от вас» ( Ин.16, 22 ). Был такой мальчик… Эта работа явилась одним из плодов жизни моего сыночка. Был такой мальчик, проживший в этом мире всего 11 лет. Родился он нежным апрельским ростком, таким и оставался все эти годы, несмотря на жёсткие порой обстоятельства реального мира, его окружавшего. Он многое успел здесь полюбить. Любил всё живое. Так получалось, что именно он первым находил в саду весенний цветок, летом и осенью всегда знал, где найти грибок. В сентябре, возвращаясь из школы, почти всегда нёс «добычу», несмотря на то, что перед ним по этим же дорожкам прошло множество людей. Какие сигналы чувствовала его душа от мира растений? Дома выращивал кактусы. Плакал, когда однажды сестрёнка по неосторожности уронила на пол горшочек с цветком – чувствовал боль живого! Подобрал на улице бездомного котёнка: «Мамочка, давай его возьмём! Он такой нищий!» Сейчас на земле живут его «детки» – кактусы, выращенные им, кошечка, много раз уже побывавшая мамой. Это жизни, сохранённые мальчиком. Видел он красоту и в неживом мире. Мог подолгу любоваться рисунками камней: приносил домой много красивых, трогательных камешков. Но более всего в природе он любил небо. Любое – с утренними восходами, с дневной игрой облаков, с динамичными вечерними красками заката… Небо ночное его завораживало. Иногда поздно вечером, возвращаясь из школы, он просил оставить его во дворе, наедине с небом. Что звало его оттуда? |
| Главный проводник — катапас оказался довольно молчаливым; его профессия не располагала к болтовне. Он почти не говорил со своими пеонами, — впрочем, те прекрасно знали свое дело. Если какой-нибудь из мулов останавливался, то они подгоняли его гортанным окриком, если окрик не помогал, то метко брошенный камень преодолевал упрямство животного. Если вдруг ослабевала подпруга или сваливалась уздечка, то пеон сбрасывал с себя плащ, покрывал им голову мула, все налаживал, и животное снова продолжало путь. Погонщики мулов обычно начинают дневной переход тотчас же после завтрака, в восемь часов утра, и делают привал на ночлег в четыре часа пополудни. Гленарван следовал этому обычаю. И вот, когда катапас подал сигнал остановиться, путешественники, ехавшие у пенистых волн океана, приближались как раз к городу Арауко, расположенному в самой южной части бухты. Отсюда до бухты Карнеро, где начинается тридцать седьмая параллель, надо было проехать к западу еще миль двадцать. Поскольку вся эта часть побережья уже была обследована посланными Гленарвана и следов кораблекрушения нигде не было обнаружено, то повторные обследования были бы излишними, и решено было, что город Арауко явится отправным пунктом экспедиции. Отсюда, никуда не отклоняясь, следовало держать путь прямо на восток. Маленький отряд, войдя в город, расположился на ночлег во дворе харчевни, ибо в помещении было слишком мало удобств. Арауко — столица Араукании, государства, имеющего в длину сто пятьдесят лье, а в ширину тридцать. Населяют Арауканию молуче, эти первородные сыны чилийской расы, воспетой поэтом Эрсилья, — гордое и сильное племя, единственное из американских племен, которое никогда не подпадало под иноземное владычество. Если город Арауко был когда-то подчинен испанцам, то население Араукании оставалось всегда независимым. Оно некогда так же сопротивлялось угнетателям, как ныне сопротивляется захватническим попыткам Чили, и его государственный флаг — белая звезда на лазурном фоне — гордо реет на укрепленном холме, защищающем столицу. |
| Скачать epub pdf 2. Дистанции Согласно Евангелиям, Иисус и Его ученики почти постоянно находились в движении. Они ходили из города в город, из селения в селение, преодолевая пешком значительные расстояния. Выражение «дневной путь», употребляемое и в Ветхом, и в Новом Завете ( Быт. 30:36 ; Исх. 3:18; 8:27 ; Чис. 10:33 ; Лк. 2:44 ), указывает на дистанцию от 20 до 40 км; в зависимости от физического состояния человека, его возраста и пола, цели путешествия и скорости эта дистанция может быть увеличена или уменьшена. Судя по всему, Иисус и ученики ходили достаточно быстро, когда надо было перейти из одного города в другой. Внутри города или селения они, естественно, передвигались медленнее. Расстояния между галилейскими городами по современным меркам не очень значительны. Так, например, дистанция между Назаретом и Капернаумом составляет около 50 км: при быстрой ходьбе такое расстояние можно преодолеть за один день. Более значительной была дистанция между Галилеей и Иудеей: в зависимости от пунктов отправления и назначения она могла составлять от 100 до 200 и более км. Расстояние от Иерусалима до Назарета сегодня составляет от 130 до 150 км. Учитывая состояние дорог в I веке, можно предположить, что в те времена путь из Иерусалима в Назарет занимал несколько дней. С остановками он мог занимать несколько недель. По крайней мере, в некоторые дни Иисусу и Его ученикам приходилось преодолевать расстояния, превышающие стандартную длину «дневного пути». Так, например, на другой день после встречи с Иоанном Предтечей на берегах Иордана Иисус восхотел идти в Галилею ( Ин. 1:43 ). Он находит Филиппа, а Филипп находит Нафанаила, который был из Вифсаиды Галилейской ( Ин. 1:43–44 ). Встреча Иисуса с Нафанаилом ( Ин. 1:47–51 ) происходит где-то на пути из Иудеи в Галилею. На третий день Иисус с несколькими учениками уже оказывается на браке в Кане Галилейской ( Ин. 2:1 ), отстоящей от места, где крестил Предтеча, на 150–200 км. Текст не указывает, по отношению к какому событию этот день является третьим: ко дню последней встречи Иисуса с Предтечей или ко дню, в который произошла Его встреча с Нафанаилом. В первом случае дистанцию от Вифавары до Каны Иисус должен был преодолеть за два неполных дня, что не очень реально. Во втором случае у Него было три полных или четыре неполных дня на преодоление этого расстояния, что реально, но все же предполагает длительные переходы в течение каждого дня. |
| Архив Пн О конкурсе «Лето Господне» 13 мая 2020 г. 18:08 Предисловие ко второму сборнику лучших детских работ конкурса «Лето Господне». Для того чтобы пойти своей и только своей дорогой, не сваливаясь в кюветы, человек порой проходит немыслимые испытания, падает на самое дно, подняться откуда в обычную жизнь с ее радостями и горестями у многих не хватает ни сил, ни воли. Что же такое — Путь? Человек, созданный, может быть, вовсе не для бескрайнего счастья, но для труда и познания, рождается в свое утро, набирается сил ближе к своему полудню, и лишь спустя бесконечный день странствий, учебы, овладения поприщем начинает восхождение к вершине судьбы. С нее, озаренный уже вечерними лучами, он обозревает и свершившееся с ним бытие, и самого себя, осознавая, как нелепо и бездарно бунтовал против самого же себя, и сокрушается о том, чего можно было не делать, и радуется сделанному праведно. Блажен, кто, оглядываясь на пройденное, видит взращенные сады наследия, а не попусту развороченную, изуродованную и бесплодную почву. Блажен, кто в самый час ухода верит, что не уйдет окончательно, останется в мире дуновением памяти, а не безгласной плитой с двумя датами и коротким дефисом между ними. Путь — совокупность назначенного, прочувствованного и исполненного каждой из человеческих судеб. Мы рано вступаем на него. Только к концу школы я начал задумываться о будущем, о том, что действительно хочу, и что на сегодняшний день могу. Когда уносишься мыслью за дневной горизонт, чувствуешь, как поднимаешься над землей. Во что верую? Что я такое? — эти вопросы еще не забылись просто потому, что задавать их себе вошло в привычку. Чего я точно не хотел в конце отрочества, так это тратить время попусту, сделаться на долгие годы, например, арестантом, назначение которого — бесконечная рефлексия в одиночной или до отказа набитой камере без возможности что-либо оставить по себе. И я с отвращением зачеркнул для себя дорогу подпольщика или заговорщика, политического интригана и тому подобного сокрушителя основ. |
| Шекспир был величайшим психологом гуманистического искусства. В иную мировую эпоху, в ином возрасте человека является Достоевский. И у него человек не принадлежит уже тому объективному космическому порядку, которому принадлежал человек Данте. Человек в новой истории попробовал было окончательно водвориться на поверхности земли, он замкнулся в свой чисто человеческий мир. Бог и дьявол, небо и ад окончательно были оттеснены в сферу непознаваемого, с которой нет никаких путей сообщения, и наконец лишены были всякой реальности. Человек стал двухмерным, плоскостным существом, он лишен был измерения глубины. У него осталась только душа, но дух отлетел от него. Творческие силы ренессансной эпохи оказались исчерпанными. Исчезла радость Ренессанса, игра избыточных творческих сил. И почувствовал человек, что почва под ним не так тверда и незыблема, как ему казалось. Из закрытого измерения глубины начали слышаться подземные удары, начала обнаруживаться вулканичность подпочвы. Бездна разверзлась в глубине самого человека, и там снова открылся Бог и дьявол, небо и ад. Но первые движения в глубину должны были быть движением во тьме, дневной свет душевного человеческого мира и мира материального, к которому он был обращен, начал гаснуть, а новый свет сразу еще не возгорелся. Вся новая история была испытанием свободы человеческой, в ней были отпущены на свободу человеческие силы. Но в конце этой исторической эпохи испытание человеческой свободы переносится на большую глубину, в иное измерение, и там испытывается человеческая судьба. Пути человеческой свободы из мира душевного, освещенного дневным светом новой истории, переносятся в мир духовный. И этот мир духовный должен был вначале произвести впечатление спуска в преисподнюю. Там вновь откроются человеку и Бог и небо, а не только дьявол и ад, но не как объективный порядок, данный человеку извне, а как встреча с последней глубиной человеческого духа, как изнутри открывающиеся реальности. Это и есть творчество Достоевского. В нем человек занимает существенно иное положение, чем у Данте и Шекспира. Он не принадлежит объективному порядку, но он не остается на поверхности земли и на поверхности своей души. Духовная жизнь возвращается человеку, но из глубины, изнутри, через тьму, через чистилище и ад. Поэтому путь Достоевского есть путь духовной имманентности, а не трансцендентности. Это не значит, конечно, что он отрицал реальность трансцендентного. |
| В 4 часа утра сильные звонки разбудили нас. Это был сигнал, данный Марко, для пробуждения. Делать нечего, – вставать было необходимо. Аккуратный кавас не церемонился. Войдя в нашу палатку, он настойчиво требовал, чтобы мы вставали, говоря, что Преосвященный уже давно встал. Поведение Марко, хотя и было несколько жесткое, но вполне необходимое. Целью его было выехать как можно раньше, чтобы еще до наступления дневной жары проехать несколько верст. У него все было предусмотрено заранее, рассчитана почти каждая минута. Мы вполне подчинялись в дороге его авторитету, признавая за ним компетентность в данном случае. Кроме того, мы боялись доставить хотя бы малое неудовольствие Преосвященному, который всегда, особенно во время пути, требовал от нас аккуратности, сам будучи аккуратен до чрезвычайности, сам в точности выполняя высказанные им заранее свои намерения, а также требуя от других неукоснительного исполнения отданных им приказаний. Так и теперь: решено было встать ровно в 4 ч. утра, и ровно в 4 1 / 2 ч. двинуться далее в путь. Благодаря точному выполнению его распоряжений, мы не теряли даром ни минуты времени, успевая осмотреть в короткий промежуток несравненно больше, чем в длинный срок, при других условиях. Наскоро одевшись и освежив свое лицо холодной водой, мы подошли к Преосвященному, чтобы получить архипастырское благословение, – что делали мы каждое утро и вечер во время всего нашего пути, чувствуя в этом для себя необходимую потребность. Его Преосвященство встал уже раньше нас, и сейчас, несколько озабоченный, прохаживался близ своей палатки, которая была почти уже разобрана умелыми в этом деле людьми. Поздоровавшись, он сообщил нам несколько неприятную новость: проф. М–н, чувствуя себя нездоровым и боясь сделаться некоторой обузой во время дальнейшего путешествия, решился из Вефиля возвратиться обратно в Иерусалим, где он должен пробыть недели две–три для своих научных занятий в библиотеке, оставшейся после о. Антонина. Оказывается, что еще вчера он чувствовал головную боль и озноб, но не показывал вида, надеясь, что это – скоро-проходимое нездоровье. На утро же болезнь усилилась. Посоветовавшись с Преосвященным, он послал в селение найти себе проводника и, не мешкая ни минуты, простившись с нами, в сопровождении проводника-араба, отправился по обратной дороге в Иерусалим. Впоследствии он говорил, что в дороге головная боль до того усилилась, что он несколько раз решался сойти с осла и лечь на дороге, но сила воли взяла верх над болезнью, и он продолжал, хотя и довольно медленно, свой путь и благополучно достигнул св. города. |
| Слезы Твоей не стою, Поверженный во прах. Коснеющую волю Я не могу собрать, Раскованную долю По-новому сковать. Призвать из-за предела На землю чудеса, Создать иное тело, Расторгнув небеса. Дорогой скудной, пыльной, Окован мглой дневной, Иду я, раб безсильный, Безпомощно земной. Нет, не смеешься, знаешь Ты светлый путь теперь, И тихо повторяешь: – Ищи меня, и верь. – 4 мая 1922 Впервые: 1977 Жестокая слукавила, – Мне душу отдала, Молитвенник оставила, Молитву унесла. Кого и чем обрадую? Какой я труд начну? Перед какой лампадою Я книгу разогну? Сложу стихи иль песенку, – Вот ей прочесть бы мог, Но где найти мне лесенку В ее зайти чертог? Беседовать бы с Корою В полночной тишине, – Но сказы все укорою Звучали б горько мне. 3 июля 1922 Впервые: 1977 Вижу росы, и пою Ах, когда к престолу Божью Я взойду по бездорожью И печаль мою пролью! Вижу лодку, и пою: Ты, ладья, рекой широкой В запредельный край далекий Унеси тоску мою. Вижу землю, и пою: Ты возьми, земля, земное, Для любви моей иное От тебя я утаю. Вижу солнце, и пою: На закате дымно-алом Ты окутай покрывалом Душу смертную мою. Вижу небо, и пою: В раскаленную дорогу К несказанному чертогу Душу вознеси мою. (13 мая 1922) Все земные дороги не прямы Но вы, Божии люди, упрямы, По неправым идете путям; Выправляя пути понемногу, Осмотрительно ставите ногу За ногою по Божьим стопам. Бог проходит пред вам незримо. Каждый день литургия творима, Проливается Божия кровь, Преломляется Божие тело. Что по-Божьи душа захотела, Все дарует ей Божья любовь. Переменам подвластны и смерти, Все любовью Господней измерьте Всех несчастий земных глубины. Приобщаяся Божьим страданьям, Научитесь Его созиданьям, – Вам великие силы даны. Всю свершивши земную дорогу, Вы придите к святому порогу, Где земная отвеется пыль, И апостол, гремящий ключами, Не суровыми глянет очами, Прочитав вашу скорбную боль. Там, в чертогах верховного Света Есть для каждого радость привета, Каждый встретит подругу свою, Чья утрата жестоко томила, Чье лобзание было так мило, |
|
|
