| Последнее известие подтверждается грамотами Епископов и Витовта 252 . Так Собором Русских Епископов утверждено было разделение Русской Митрополии. В состав Литовско-Русской Митрополии вошли восемь Епархий: Полоцкая, Черниговская, Луцкая, Владимирская, Пере- мышльская, Смоленская, Холмская и Туровская 253 . На предварительных соборных совещаниях были еще Епископы Червенский и Галицкий, но подписей их нет под грамотой и следовательно их епархии не вошли в состав новой Митрополии потому вероятно, что эти епархии были под властью Польши и Польский Сейм боялся, чтобы, относясь по делам церковным к Митрополиту Литовскому, они не подчинились Витовту. В Татищевом сборнике находится известие, что к разделению Митрополии Витовта побуждали Латинские Епископы и сам он при этом руководствовался желанием уничтожить Православное исповедание в своих областях 254 . Но это несправедливо. Ревностным Католиком, а тем более распространителем Католичества Витовт никогда не был; он даже изгонял из своих областей слишком ревностных проповедников Католичества 255 и показывая удивительную в то время веротерпимость к Татарам и жидам, не мог допустить мысли уничтожить Православие, столь сильно укоренившееся в 9 / 10 частях его подданных 256 . Кроме того, это уничтожение Православия было несообразно с главной целью всей его жизни. Витовт постоянно стремился к тому, чтобы разорвать связь Литвы с Польшей и образовать из первой отдельное государство. Ввести Католичество, если бы даже это было легко, значило-бы подчинить Литву по церковному управлению Архиепископу Краковскому и след. еще более скрепить связь её с Польшей. И так Витовту нужно было, чтобы существовало резкое различие между Литвой и Польшей. С другой стороны, тесная связь Литвы с Польшей, утвержденная еще в 1401 г. на сейме Виленском, не позволяла Витовту действовать совершенно отдельно от политики Ягайлы – ревностного католика, и он должен был уступать политике Рима, в котором он пока еще нуждался. Принужденный помогать распространению Католичества в своих владениях, чтобы сохранить дружественные отношения с Польшей, Римом и Рыцарями, в то же время по началам благоразумия и рыцарского благородства, которым он всегда отличался, побуждаемый охранять веру Православную, Витовт должен был стараться выйти из этого положения; а самый естественный выход представляла Уния, о которой так много поговаривали тогда и на Востоке, и на Западе. |
| Забытый и брошенный своей братией, окруженный палачами и убийцами, ни в чем не повинный, кроткий и смиренный старец митрополит Владимир спокойно шел на казнь. По дороге, в ограде лавры, митрополит шел, осеняя себя крестным знамением, и в предвидении смерти благоговейно напевал «Благообразный Иосиф». Случайный очевидец убийства митрополита передает, что к месту расстрела от лаврских ворот владыку привезли на автомобиле. Когда убийцы вывели владыку из автомобиля на площадку, то он спросил: «Вы здесь меня хотите расстрелять?» Один из палачей ответил: «А что ж, церемониться с тобой что ли?» Тогда митрополит попросил у них разрешения помолиться Богу, на что последовал ответ: «Только поскорей». Воздев руки к небу, владыка молился вслух: «Господи, прости мои согрешения вольные и невольные и прими дух мой с миром!» Потом благословил крестообразно обеими руками своих убийц и сказал: «Господь вас да простит». Вдруг среди гробовой тишины послышались за стеною лавры ружейные выстрелы. Сначала четыре, а через полминуты еще два и еще. «Это владыку расстреливают», – произнес один инок. «Для убийства столько выстрелов слишком много», – заметил подошедший инок. После раздавшихся выстрелов забегали по двору лавры человек пятнадцать матросов с револьверами и фонарями в руках. Один матрос спросил стоявших монахов: «Батюшки, провели владыку?» – «Провели за ворота», – был робкий ответ иноков. Матросы побежали за ворота и через минут двадцать возвратились в обитель. «Нашли владыку?» -спросил один монах матроса. – «Нашли, так всех вас по одному повыведем» – отвечал матрос. В эту ночь покой лавры больше не нарушался. Вся обитель спала крепким сном, и не чувствовал никто, что за тысячу шагов от лавры в луже крови лежал прах истерзанного убитого настоятеля и отца лавры, митрополита Владимира. На рассвете шли в лавру на богомолье женщины, и уже от них братия лавры узнала, что митрополит Владимир лежит расстрелянный за лаврой на маленькой полянке, среди крепостных валов. Тело убитого владыки обнаружено было в расстоянии 150 саженей от ворот лавры. Убитый лежал на спине, покрытый шубой и на нем не оказалось панагии, клобучного креста, чулок, сапог с галошами и золотых часов с цепочкой. Медицинским освидетельствованием на теле покойного обнаружены следующие ранения: огнестрельная рана у правой глазной щели, резанная рана покровов головы с обнажением кожи, колотая рана под правым ухом и четыре колотых раны губы, две огнестрельные раны в области правой ключицы, развороченная рана в области груди, с вскрытием всей грудной полости, колотая рана в поясничной области с выпадением сальника и еще две колотые раны груди.В девять часов утра лаврская братия решила перенести тело убиенного митрополита в лавру, для чего архимандрит Анфим, получив от большевиков пропуск, отправился с четырьмя санитарами к месту убийства. |
| II. Униатская иерархия Права и власть митрополита . – Униатские митрополиты именовались киевскими, галицкими и всея России, и сначала жили в Киеве, а после того, как в 1632 г. Киев оставлен православным митрополитам, – в Вильне, Новогрудке литовском, в Минске, или же в тех епархиях, которыми управляли до возведения в сан митрополита. Митрополиты имели также дворец в Варшаве. В 1744 году русские епископы жаловались римскому престолу на различные неудобства, происходящия из того, что митрополит киевский (униатский) не имеет постоянной резиденции, вследствие чего священные принадлежности теряются, архив в беспорядке, всем труден доступ к митрополиту, живущему иногда на окраине царства, и просили назначить для митрополита одну определенную кафедру – владимирскую, луцкую или львовскую, с тем, чтобы перемещение на оную уже было обязательно для назначаемого митрополита: 1127 но и после этого дело осталось в прежнем положении. При самом начале унии звание митрополита облечено было очень большими правами. Митрополиту предоставлено было папой право назначать и посвящать епископов, не требуя утверждения папы; обозревать епархии; судить и наказывать виновных епископов и давать разрешения во многих случаях и обстоятельствах, подлежащих апостольскому престолу (в преступлениях, возбраняющих принятие священного сана, в нарушении обетов, разрешении браков в близких степенях родства и в родстве духовном и расторжении браков, разрешении от ереси и раскола и т. п.). Но это была только завлекающая политика римского двора. С усилением, при содействии базилиан, папской власти в униатской церкви, митрополит все более и более был ограничиваем в своих правах и, наконец, со времени Замойского собора, власть его почти совершенно упала. Папа привлек к своей непосредственной юрисдикции множество дел, которые прежде разрешал митрополит. Избрание и посвящение епископов. – При начале и в первое время унии, епископы избираемы были из белого духовенства и мирян. Епископы первого поставления, посвященные м. Поцеем, когда только что введенная уния еще не приобрела доверия, не отличались ни образованием, ни порядочностью жизни. Большей частью это были люди низкого происхождения, недостойные сана, который они носили. 1128 Светские люди, как напр. канцлер литовский Сапега, ставили это в вину Поцею, и митрополит оправдывался тем, что ему рекомендовали этих лиц королевские чиновники, и что он должен был спешить посвятить хотя каких-нибудь, чтобы не заняли епископских мест схизматики. 1129 Но после учреждения в 1616 году базилианского ордена и по постановлению Замойского собора (Titul. VI de episcopis), епископы избираемы были почти исключительно из монашествующих этого ордена, который потому назывался Praelaticum, большей частью из иезуитов, перешедших в униатство. Способ избрания был не одинаков. Большей частью епископы были назначаемы митрополитом; но иногда избираемы были при участии духовенства, братств и народа. |
| Притом же крайняя бедность ставила их в полную зависимость от произвола своих прихожан: отсюда – неуважение последних к пастырскому сану и служению, а в священниках лесть и низкое угодничество пред теми лицами, по милости которых они получили приходы и средства к жизни. При таком жалком положении Галицкой епархии, страдали чистота христианского учения, богослужения и жизни. Не только простые миряне, но и пастыри вовсе не заботились о познании истин веры христианской, а предрассудки и суеверия помрачали чистоту и тех истин, какие переходили преемственно от отцов к детям. Еще в худшем виде было нравственное состояние православных в Галиции. Священники не только венчали незаконные браки в запрещенных степенях родства и расторгали законные супружества, но и сами, вопреки церковным канонам, вступали во вторые браки, и позволяли себе различные, непристойные сану, занятия и увеселения, и небрежно отправляли церковные последования и обряды. (А. 3. Р. IV 29 и 149). Не известно, скоро ли и каким порядком устранены были Иосиф и Сикора. Митрополит Макарий поручил самим галичанам избрать себе наместника. Галичане выбрали шляхтича Марка Балабана, и вместе с тем просили, чтобы митрополит отдал их «в смотрение и в опеку отцу Лаврентию, его милости епископу перемышльскому». Митрополит Балабана не утвердил, а назначил к галичанам «справцею» попа Гошевского, которого они не желали. Галичане оскорбились этим назначением и заявили свое оскорбление митрополиту: «и тепере его жадный з нас, великий и малый, богатый и убогий, не хочем справцею мети, потому как и Сикоры: бо за Сикоры сильный наряд и тяжности и непослушенство к вашему святительству были, и за того також, аб и горше бы было». Митрополит поручил им выбрать другого: и они избрали, из набожных горожан, Макария Рафаловича Тучапского. Король утвердил это избрание. 382 После того галицкие русские подали королю жалобу, в которой представляли о крайних неудобствах своего положения, так как по всем духовным нуждам, по делам браков и разводов, построения и освящения церквей, они должны обращаться в Молдавию и в другие отдаленные места, 383 и просили о выдаче Макарию привилегии на галицкое епископство. |
| —39— Справка: Присланные книги и рукописи переданы для научных занятий о. Инспектору Академии и студентам IV курса: Василию Грекову, Василию Сибирскому и Василию Георгиевскому . XIX. Отношения – Совета Казанской духовной Академии от 6 февраля за 146 и Ректора Императорского Новороссийского Университета от 18 февраля за 482 с уведомлением о получении рукописных сборников, препровождённых из Совета Академии при отношениях от 23 января и 1 февраля сего года за 33 и 52. XX. Отношение Правления Харьковской общественной библиотеки от 17 февраля за 1716 с выражением благодарности за присылку в библиотеку прежнего академического журнала, „Творения святых отцов“. Определили: Принять к сведению. На сём журнале резолюция Его Высокопреосвященства; „1892. Мар. 7 . Исполнить“. 23 марта Присутствовали, под председательством Ректора Академии, Архимандрита Антония, члены Совета Академии, кроме профессоров. Н. Субботина , Е. Голубинского , свящ. Д. Касицына, не присутствовавших по домашним обстоятельствам. Слушали: I. Сданный Его Высокопреосвященством с надписью: „1892. мар. 17-го. В Совет Академии“ указ на имя Его Высокопреосвященства из Святейшего Синода от 11-го марта текущего года за 1058: „По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали представление Вашего Преосвященства, от 14 минувшего февраля за 101, в коем, донося, что Совет Московской духовной академии в собрании 31 января сего года избрал Преосвященного Митрополита Киевского Иоанникия в звание почётного члена академии, ходатайствует об утверждении его, Митрополита Иоанникия, в таковом звании. Приказали Преосвященного Митрополита Киевского Иоанникия, избранного Советом Московской духовной академии в звание почётного члена сей академии, утвердить, согласно представлению Вашего Преосвященства, в таковом звании; —40— о чём, для зависящих распоряжений, Вашему Преосвященству послать указ“. Определили. Изготовив диплом для Его Высокопресвященства, Высокопреосвященнейшего Иоанникия, Митрополита Киевского и Галицкого, избранного в звание почётного члена Академии, просить Его Высокопреосвященство о принятии сего звания. |
| Это же самое и гораздо большее должно сказать о высокопр. Филарете. В воспоминаниях одного свидетеля-очевидца, сообщенных уже в печати, вот что говорится об этом: «Особенную приверженность имел высокопреосв. Митрополит к свящ. Псалтыри, которую он знал всю наизусть и прочитывал её даже среди самых прогулок своих. Пишущему строки сии довелось в 1846 г. быть в Китаевой пустыне. Был Июнь месяц, – время роскоши цветов. В 9 часов утра пришел в эту Пустыню из соседней с нею Голосеевой пустыни старец-Митрополит, в сопровождении духовника своего отца Парфения. Подошед к одной из келлии и отворив дверь, Владыка обратился с вопросом к обитателю её: «гуляли ли вы ныне, отец?» Поспешно вышедший навстречу дорогому гостю, пустынник, приняв благословение Владыки, ответил ему: «ещё не выходил, Ваше Высокопреосвященство». Пойдемте же с нами, – сказал Митрополит, и прибавил: «а мы уже довольно прошлись ныне, так что мой старец, (указывая на о. Парфения) прочел мне вслух на память почти всю Псалтырь во время прогулки нашей. Китаевский пустынник пошел по зову Владыки сопровождать его к Голосеевой пустыне и когда возвращался назад, набрал с цветущей поляны букет цветов. Что-то, думалось мне, сделает старец из этих цветов... «По нашему мирскому обычаю, конечно, поставит в воде на окнах келлии... Но, в 10-ть часов вечера, проходя мимо келлии того же пустынника, заметил я, что его утренние цветы не на окнах, а на аналое пред св. иконами и Распятием, среди же цветов горит восковая свеча. Вот у старца Троицын день, подумал я. Как бы в ответ на эту думу до моего слуха донеслись слова из растворенного окна келлии: «Покланяюся Тебе, Пресвятая Троице, единосущная, животворящая, нераздельная, Отче и Сыне и Душе святый; верую в Тя и исповедую, славлю, благодарю, хвалю, почитаю и превозношу Тя, и молю: помилуй мя непотребного раба Твоего». Коленопреклоненный старец оканчивал своё вечернее правило, а державший очередь стража, брат обители, медленными ударами в било повещал час ночного упокоения братии, весьма там не продолжительного: ровно в 12 часов восстают от сна Китаевцы на пение полунощницы и, непосредственно за нею, утрени. |
| Покойный Высокопр. Антоний, по прочтении этой, указанной ему мной заметки, сказал: да, это верно. Владыка-дядя и сам высказывался мне однажды об этом неосторожном его выражении, дошедшем между тем, до самого Обер-Прокурора, – так что с этой поры пошли на него разные невзгоды, которыми он, однако, нисколько не тяготился. Он даже радовался 411 , что его за это оный шаркун шаркнет тотчас же, – но очевидно время не приспело... Да и не было причин и поводов, хотя и престарелый Митрополит Санкт-Петербургский Серафим был уже, как говорится, подбит к этому. Последний по словам Владыки, более всего опасался воздействия Московского, которого он так всегда называл без имени (Филарет) 412 . «Ведь они такие, – говорил Митрополит Серафим, – что их водой не разгонишь: а кто из них мудрёнее, я и разгадать хорошенько не могу...» 413 . Но вдруг неожиданно открылось составляющее собственно предмет нашего настоящего изложения, обстоятельство, которое, между прочим, как объяснял Преосв. Антоний, едва не послужило было к разъединению между неразрывными, единомышленными духовными друзьями, Первосвятителями – Филаретами. По крайней мере, дядя Владыка всегда вспоминал об этом с глубокой грустью. Дело это 414 состояло в следующем, как читаем в «Истории перевода Библии на Русский язык». В конце 1841 г. Член Святейшего Синода, Киевский Митрополит Филарет получил в Санкт-Петербурге письмо, присланное из Владимира, без подписи имени писавшего 415 , следующего содержания: «Недавно вышел в Петербурге литографированный Русский перевод учительных и пророческих книг Ветхозаветного Канона (исключая Псалмов). Перевод показывает, что над ним трудился человек, сведущий в Еврейском языке и способный владеть Русским словом. Для христианина слово Божие есть семя духовной жизни, хлеб питающий и укрепляющий его на утомительном пути сей жизни, вода утоляющая жажду его в пустыни сего мира. Он ищет того же и в переводе и с плачем отходит, находя в нём не глаголы Бога живаго и истинного, но злоречия древнего змия, извратившего первую заповедь Божию и низвергшего всё человечество в бездну вечного отчуждения от лица Божия. Можно бы почесть неважным сие дело, если бы оно произошло от неопытности и ошибочного выбора иностранных пособий. Но когда переводчик не раз, не два, пересматривал свой перевод, когда при каждом пересмотре вводил новые лжесловия и когда авторитет его учёности и слава многоведения грозят обширным распространением переводу: то ни молчание неуместно, ни терпение не спасительно». |
| Митрополиты – Московский и Киевский не знали об этом мнении Митрополита Серафима, сообщённом им Обер-Прокурору Св. Синода. Между тем, в связи с делом о переводе Г.П. Павского, «как-то в частной дружеской беседе двух Митрополитов (Киевского и Московского) зашла речь о неясности и неверности в разных местах Славянского перевода Библии. Рассуждая как бы поправить важнейшие ошибки и неточности не ожидая нового переложения, они пришли к такому заключению, что можно – где присовокупить истолкование, где заменить непонятное слово и неправильное выражение иным словом и выражением, где пояснить смысл в кратком перечневом содержании в оглавлении той или другой книги. Узнал об этом разговоре и Обер-Прокурор. Он является к Филарету Московскому и спрашивает его: «справедлив ли дошедший до него слух?» – Митрополит Филарет передал случившийся разговор слово в слово. Тогда Обер-Прокурор спросил: «не решится ли он дать ему Записку о таком важном вопросе, чтобы самому в него вдуматься и оценить мнение двух старших Членов Синода?» «Охотно, сказано в ответ; я не отрекусь от своих слов, и что говорил Вашему Сиятельству, то же скажу и на письме» 419 . Вследствие этого разговора Московский Митрополит Филарет изложил свои мысли в Записке и 28 Февраля препроводил её к Графу Η.А. Протасову. Получив Записку и проверив между тем, рассказ одного Митрополита рассказом другого (Киевского), Граф Н.А. Протасов должен был поговорить о ней и с Первоприсутствующим Серафимом. Потом, с его слов, велел для соблюдения канцелярской тайны в своей Канцелярии, написать от него к себе отношение в том смысле, что нельзя допустить никаких толкований на Священное Писание 420 . Отношение Митрополита Серафима к Графу Протасову подписано 4 Марта. Граф Протасов предложил о содержании этого отношения Святейшему Синоду. При этом однако ж, никаких рассуждений не было. Московский Митрополит полагал, что за несогласием Первоприсутствующего с мыслями двоих из Членов Синода, предположение их само собой уничтожилось. Между тем Обер-Прокурор доложил об этом Государю как о разногласии, происшедшем между членами Синода. |
| Это сочувствие свое студентам семинарская администрация отчасти обнаружила и при самом окончании университетских волнений. Как только студенты-академики заявили о своем выходе из университета, семинария была закрыта и вся администрация ее подала в отставку. Главный начальник семинарии, галицкий греко-католический митрополит Андрей Шептицкий в течение всего этого времени, когда в университете и в семинарии происходили вышеописанные волнения, отсутствовал из Львова. Он был сначала в Вене, где участвовал в заседаниях державной думы и соборе епископов, а потом в Риме. Когда митрополиту было сообщено телеграммою о сецессии русских студентов из университета и закрытии духовной семинарии, то он телеграммою же просил ректора семинарии не предпринимать окончательного решения до его приезда, который он обещал ускорить. 28 ноября 1901 г. митрополит, действительно, возвратился во Львов и немедленно же занялся делами духовной семинарии. Однако же, несмотря на некоторую попытку митрополита успокоить и умиротворить русских богословов, последние остались верными своему первоначальному решению. Тогда 1 декабря 1901 г. митрополит объявил семинарской администрации свое следующее решение: «с завтрашнего дня семинария закрывается. Об этом следует сообщить властям». Как все вообще русские студенты Львовского университета, так, в частности, и русские богословы разъехались по другим университетам. Слышно было, что русские богословы, пред окончательным оставлением Львова и семинарии, дали взаимное обещание не поступать ни в какую другую семинарию духовную (очевидно, Перемышльскую), равно как не возвращаться и в свою семинарию, если бы только та была реформирована, с обращением ее в закрытое заведение. Это последнее решение русских богословов во Львове имеет свое особенное значение, в виду ходивших еще раньше слухов о том, что митрополит Андрей Шеп- тицкий, крайне недовольный настоящим положением дел в семинарии, желает, будто бы, реформировать ее, при чем русское греко-католическое духовенство серьезно опасается, как бы Львовская семинария не была отдана под надзор и опеку о.о. |
| е. митрополит Андрей Шептицкий: но, несомненно, только то, что положение его и в этом деле весьма двусмысленное, так как он должен обязательно считаться, с одной стороны, с прежними своими отношениями к папе и конгрегации propagandae de fide, а, с другой стороны, и с любовию к нему русского народа и духовенства, желающего видеть его даже своим патриархом. Вообще сказать что-либо определенное относительно направления и характера будущей деятельности митрополита Андрея Шептицкого нельзя пока. Но прежняя его деятельность говорит, безусловно, в его пользу и вполне оправдывает и достаточно объясняет широкую популярность, какою он, несомненно, пользуется в среде галицко-русского духовенства и далее всего народа. Насколько энергична деятельность митрополита Андрея Шептицкого, видно из следующего. Вскоре после своей торжественной интронизации, 11-го февраля 1901 г. митрополит после полудня посетил духовную семинарию, с которой начал свою каноничную визитацию своей епархии, как он выразился. С того дня он стал ежедневно бывать в семинарии, расспрашивал ректора, префектов, профессоров и даже каждого из учеников о их положении, нуждах и желаниях. Последствием этих посещений семинарии явилось уже известное нам послание митрополита по адресу семинарий, обнаруживающее в авторе весьма близкое и всестороннее звание внутренней жизни семинарии. Не менее энергии показывает митрополит Андрей Шептицкий и в деле ревизии церквей своей епархии, о чем мы имели уже повод упоминать выше. Наконец, в пользу митрополита Андрея Шептицкого весьма много говорит и то обстоятельство, что он, сохранял вообще нейтральное положение в отношении к различным борющимся в Галиции русским партиям, видимо, не желает поддаваться давлению, оказываемому па него со стороны украино-фильской партии и больше склоняется на сторону народно-русской партии. В своем последнем послании, изданном по поводу визитации церквей в 1902 году, митрополит решительно осудил политику украино-фильствующих священников, за что он сам и его послание подверглись резкому осуждению со стороны печатных органов украинофильской партии: «Дила» и «Руслана». |
|
|
