| По многим городам и местечкам учреждены были латинские монастыри разных орденов. В самом Киеве было четыре церкви латинские и, кроме доминиканцев и бернардинов, втеснились сюда иезуиты 75 . Прежде открытия своей коллегии в Киеве, иезуиты послали туда своих миссионеров: Станислава Смелковича и Николая Циховича. Своею проповедью об исхождении Святого Духа и от Сына Цихович вызвал тогдашнего ректора Киевской Коллегии Иннокентия Гизеля на прения, которые и продолжались три дня. Если верить. Циховичу, который, спустя тринадцать лет, описал сии прения, то победа была на его стороне: но книга его не осталась без ответа со стороны православных 76 . Но Пётр Могила был свидетелем только начала этих прений. Ещё не достигши преклонных лет, он уже приблизился к концу своего земного поприща. Обращая взор на протёкшую свою жизнь, он мог сказать: «всё, что имел я, то посвятил, вместе с собою, на хвалу и служение Богу». Той же цели посвятил он и остатки своего имущества. В духовном завещании, составленном за восемь дней до кончины, он объявил первою своею наследницею Киевскую Коллегию, которой существование, как единственный залог, желал упрочить и на будущие времена. Ей оставил он значительные суммы на содержание, свою библиотеку на разных языках и недвижимую собственность, для неё приобретённую; поручал её покровительству знатнейших тогда защитников православия и умолял их милосердием Божиим о сохранении её навсегда; а наставников её обязывал, чтобы они жили по данным от него правилам и, по смерти его, в каждый четверток совершали о нём поминовение. Прочее своё имущество Пётр Могила разделил киевскому собору, Лавре, бедным монастырям и церквам, им воздвигнутым из развалин, исключая вотчины, которые передал своему брату Моисею, единственному тогда потомку рода Могил 77 . Досточтимый архипастырь скончался 31 декабря 1646 года, и 9 марта следующего года тело его, согласно с завещанием, положено в большой церкви Киево-Печерской Лавры 78 . 5. О спасительных таинствах Беседа 1. О спасительных таинствах вообще Исповедую едино крещение во оставление грехов (Симв. |
| (Толст. «Христ. учен.», стр. 78–79), – считает..., не смотря на противоположного характера ясные свидетельства и слова Божия, и священного Предания... Если человек в ослеплении безнадежном считает белое черным и наоборот, тогда продолжать с ним разговоры уже излишне. Человек, – при слабом уме, при ограниченном и испорченном грехом, – желающий постигнуть все религиозные тайны, в какие можно только верить, – и все, что не может быть без остатка разъяснено разумом, считающий за нелепое, неудобоприемлемое..., – проявляет такую гордыню, такое самообожание..., которые никогда не позволят ему «унизиться» (!!) до покорности церковному учению... Такой человек потерян для Церкви безвозвратно... Гордость сближает его с Веельзевулом скорее всего..., с тем самым, который у него постоянно на устах, напр., в сочин. «Возстановление ада», где граф всячески старается, как бы пренебрежительнее отозваться о ненавидимом им святейшем таинстве Евхаристии, смакуя слова: «похлебка», «кусочки хлеба»... (стр. 10) и пр. А что он в данном случае позволяет себе в своем сверх-кощунственном произведении «Воскресение»..., – невозможно было бы и передать. На старости лет этот «христианин» (!!!), отрицающий в действительности все христианское, кажется, уже окончательно потерял разум... «Священства», как; «Таинства, в котором Дух Святый правильно избранного, чрез рукоположение Святительское, поставляет совершать Таинства и пасти стадо Христово» («Катих.» «О десятом члене симв. в.»), – граф не признает, уверяя, вопреки правде (Иоанн. XX:21–23; Лyk. XXIV:50 и др.), что будто бы «в учении Иисуса нет ни одного намека» на это таинство... (Толст. «Излож. Еванг.», стр. 119)... «В евангелии», по словам Толстого, будто бы «нет указания на брак», – а «есть» лишь «отрицание его»; «об учреждении брака» там-де «нет и помина», – нет «ничего, кроме нелепого чуда Каны»...; «брак есть нехристианское учреждение»; I. Христос «никогда»-де «не учреждал брака»... (Толстого «О половом вопросе». «Мысли, собранные Владимиром Чертковым». |
| («Катих.» «О десятом члене» симв. веры). Это учение должен исповедывать каждый христианин, как такой. Совсем не так смотрит на дело граф Толстой. «Что для спасения нужно семь таинств», – об этом, по его утверждению, «в учении Иисуса нет ни одного намека» («Излож. Ев.» – Толст., стр. 119). С Толстым мог бы согласиться, конечно, тот, кто «видя не видит» или кто ничего не знает, ничего не читает... Но всякий, решительно всякий только посмеется над его претензиями, кто помнит, напр., Иоанн. III:5; Mamф. XXVIII:19 ; Mpk. XVI:16 ; Мф. XXVI:26–28; Uoah. VI:56, 54 ; Лyk. XXII:19 ; Мф. XVIII:18; Иоан. ХХ:22, 23 и весьма мног. друг. места, из св. Евангелий (не говорим уже о безчисленных свидетельствах в посланиях Апостольских: главные места приведены уже в «Катихизисе»)... Толстому не нравится учение Церкви о таинствах, и он высокомерно заявляет: «вы говорите» (т. е., представители иерархии), «что совершенствование своими силами без помощи... таинств... есть грех гордости, что для спасения своего человек должен верить не своему разуму, а велениям церкви»... («Обращ. к духов.», стр. 34)... Не о гордости здесь речь в действительности, а о невозможности для человека, без высшей помощи, достигнуть совершенства: всякий, кто хоть немного следил за собою и себя анализировал, это отлично понимает, что понимали даже и язычники (Овидий...). Учение Церкви и в данном случае, и в других никогда не стоит в противоречии с требованиями «разума», а наоборот – согласно с ними всегда. Все попытки в толстовском духе неизменно разбивались о совершенно ясное учение Церкви, о безподобные толкования авторитетнейших свв. отцов древнехристианских.... Переходя к учению Церкви об отдельных таинствах, Толстой вопрошает: «что может быть безнравственнее того ужасного учения..., что спасение людей от греха состоит в том, чтобы быть окрещенным»... («Что такое религия?..» Толст., стр. 19)? Что в христианском учении о таинстве «крещения» граф видит не только безнравственное, а еще сверх-безнравственное, – это неизвестно никому, а также и ему самому, конечно, – так как никаких обоснований своего безумия он не приводит: выругался – и кончено... |
| Он будет совершаться торжественно, пред лицем целого света, и решит участь нашу на целый век; а суд частный бывает тотчас же после разлучения души нашей с телом, пред Богом, совестью нашей и пред светлыми ангелами Божиими и злыми духами. Он определяет положение наше только до всеобщего воскресения и страшного суда. Злые духи будут обличать и обвинять нашу душу в злых делах наших, а светлые ангелы будут защищать нас добрыми делами нашими против каждого греха, выставляемого злыми духами. Этот частный суд определит, чего душа наша достойна. Душа праведная по сему суду предназначается для вечного блаженства; она, подобно душе праведного Лазаря, приносится ангелами в царство небесное, для блаженства в нем. А души нераскаянных грешников отсылаются во ад, на мучение в нем ( Мф.25:46 ). Но до всеобщего воскресения души наши не чувствуют ни совершенного блаженства, ни совершенного мучения. Души же грешников, умерших с верой и покаянием, но не успевших здесь исправить свою жизнь и принести плоды, достойные покаяния, хотя и низводятся во ад, но не в место вечного мучения, а в то место, откуда, по молитве церкви и по силе безкровной жертвы Христовой, они имеют верную надежду быть перенесенными в светлые райские обители. Милосердие Божие и сила искупительных заслуг Спасителя простирается на нас до всеобщего суда. Правосудие и милосердие Божие, наказывая зло, не могут не наградить и добра. Одни только нераскаянные грешники прямо низвергаются во дно адово. Это: неверные, вольнодумцы, богохульники. Умершие сами по себе ничего не могут принести Господу Богу за свои грехи. После смерти нет покаяния ( Пс.6:6 ). После смерти, по словам блаженного Августина , «время делания от нас уже отлетело». Помочь усопшим в этом можем одни мы, живущие на земле. Если мы будем усердно молиться об умерших, поминать их, то по нашей молитве Господь может простить им грехи, избавить от ада и доставить им райское блаженство со святыми. (Правосл. катих. 11 член Симв. вер.). Мы просим Господа, чтобы Он помиловал умерших, простил им всякое согрешение, вольное и невольное. |
| штандарта, и государственного; будучи эмблемою смерти и воскресения, дракон часто вышивается на траурных завесах на темно-голубом фоне, и облекает погребальную колесницу с телом покойника, изображается также и на всех инструментах музыкальных и других, употребляемых при похоронах и других торжественных процессиях; им украшается грудь мандаринов, и военных начальников, одеяния полицейских и других чинов, даже праздничные костюмы простых людей. Когда солнце проходит по восточной части неба, тогда путь этот именуется цзин-даюр – лазоревый путь, или дун-лу – восточная дорога, под коею разумеются на небесной сфере созвездия (су): цзе – рог, кан – шея, ди – корень, фан – дом, его вершина, син – сердце, ви – хвост, ци – корзина, соответствующие все на европейской сфере Virgo, librae, Scorpio. В созвездии первом, представляющим голову лазоревого дракона, вообще разумеются и производительные весенние силы природы, какими управляет солнце – дракон. Когда на небесной тверди появится эта голова, тогда птицы, начинают опериваться, звери покрываются новым пухом шерсти, у иных вырастают новые рога, тогда как все злаки, растения дают новые отпрыски, деревья-побеги. Дракон управляет поэтому метаморфозами всего творения. Восток, восточное небо называется лазурным небом, и сама земля покрывается зеленью, дракон представляется зеленого или лазоревого же цвета. Во времена Чэу (1122–255 до P. Х.), существовала церемония приветствия новой весны, или востока, посредством голубого, лазурного скипетра, этим воздавалась честь богу-дракону, управляющему весною. Известен и ныне обычай, с праздничным веселием, в разноцветных одеждах, встречать весну со знаменем дракона, т. е. изображением сего животного. Термины, характеризующие у китайцев понятие о драконе и усвоение его в переносном значении суть следующие (словарь кит. русск. арх. Палладия и Попова): лун-ван, царь драконов, буддийские кумирни в честь его с 320 г. по P. X.; лун-тоу, голова дракона, первый министр, пункт выхода луны из эклиптики, и лун-вэй, пункт, где луна вступает в эклиптику; лун-вэй-трон, лун-ти – особа государя; ин-лун, дракон с крыльями, цин-лун, зеленый дракон, симв. |
| Духа, прямо назвала Ее Матерью Господа ( Лк. 1:41–43 ). в) Ап. Павел учит, что «Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены» ( Гал. 4:4 ). Этот рожденный женой Сын Божий, а по другому выражению того же апостола Бог, явившийся во плоти ( 1Тим. 3:10 ), происшедший от иудеев по плоти «Бог благословенный во веки» ( Рим. 9:5 ), есть И. Христос. Жена, от которой Он родился, есть Дева Мария; значит Ее, а не кого-либо другого, и должно исповедывать и именовать Божией Матерью, Богородицей. 204 Как Матерь Божия, Дева Мария «благодатью и приближением к Богу, а следственно и достоинством, превосходит всякое сотворенное существо (простран. Катах. о 3 чл. симв. веры), даже херувимов и серафимов. «В мире нет ничего такого, говорит Прокл, архиеписк. Ковстантинопольский, что могло бы сравниться с Богородицей Марией. Прейди умом твоим все творения и смотри, может ли что не только превысить, но даже сравниться с св. Девой Богородицей? Пробеги землю, осмотри море, исследуй воздух, углубись мыслью в небеса, испытай все невидимые силы и скажи: есть ли другое подобное чудо в каком-либо творении» 205 . Сама Пресвятая Дева не могла не почувствовать всего величия, какое дал Ей Всемогущий, и не усомнилась предречь о Себе: «отныне будут ублажать Меня все роды» ( Лк. 1:48–49 ). Однако во время земной жизни Божественного Сына Ее почти не видно и не слышно: Она – наравне со всеми другими людьми, даже вне круга избранных учеников Его, а иногда просто в толпе зрителей событий, и только смиренно, кротко слагает, в сердце Своем то, что видит и слышит. После вознесения Иисуса Христа на небо, Она не спешит выступить в роли деятельницы в мире: не получает не только преобладающего, но и самостоятельного значения ни в церкви, ни в обществе христианском того времени. Лишь по успении своем, Она становится после Своего Сына во главе христианства; принимает поклонение не только от всего христианского мира, но даже от неверных; становится помощницей в нуждах, утешительницей в скорбях и напастях и всю Свою неистощимую силу изливает в благотворениях роду человеческому. |
| 41 И не без причины церковь так дорожит самою буквою этих формул, не дозволяя ее изменять. „Без единства в общеусловленных выражениях мысли, справедливо замечает автор вышеуказанного нами сочинения (Древ. Формы симв. веры, стр. 203–204), не возможно уже удостовериться касательно единства и самой мысли. Настойчивая своеобразность в слове в существе дела указывала бы на своеобразность и в мысли”. Церковь знает, добавим от себя, чего стоили ей догматические формулы, чего стоила, нередко, каждая буква этих формул; припомним историю догматических споров в период вселенских соборов. Зная таким образом крайнюю необходимость общеусловных выражений, зная далее, чего они ей стоили, церковь не видит никакой причины когда-либо заменить их другими. Она знает, что выражений безусловно точных ей не придумать (по самому свойству несовершенного языка человеческого), сравнительно же более точных, чем те, которые она выработала путем вековых тяжелых усилий богословской мысли в цветущую эпоху своей жизни, также ни в настоящее, ни в будущее время она не может ожидать. А если бы и ожидала, то, при отсутствии в этих новых выражениях абсолютной точности, что вознаградило бы ее за те колебания между тем или другим выражением и вред, происходящий для веры от этих колебаний, на которые бы она осудила себя в ожидании новых и все-таки не безусловно точных формул? Хр. Чт. 1871 года. 42 В спорах об исхождении св. Духа выработана точнейшая формула касательно отношений св. Духа к Сыну Божию. Далее, хотя церковь всегда отличала таинства от не таинства, и всегда предпочитала всем священнодействиям те семь, которые у нас известны как таинства, однако формула, что таинств семь явилась после вселенских соборов, не обращавших особенного внимания на формулирование этой стороны догматики. 46 Не имея намерения бросать невыгодную тень на достоуважаемые труды наших догматистов, отдавая вполне должное их трудам по догматике, мы единственно для разъяснения дела и в доказательство справедливости нашей мысли, не можем не заметить, что недостаток разграничения неизменяемой и изменяемой стороны в догмате отражается невыгодными следствиями на наших догматиках. |
| Вселенская Церковь Христова а) не подлежит никакому разделению на две половины – восточную и западную в силу своего единства (чл. IX симв. веры); то же, что здесь называют разделением, было лишь выделением из состава Вселенской Церкви, подобно тому, как из тела выделяются ему ненужные и мёртвые частицы; б) следовательно, теперь Вселенская Церковь во всей своей целости остаётся только на Востоке в Греко-Российской церкви и в) „к ней решительно не принадлежат какие бы то ни было инославные религиозные общины“ (май 722). Вот „решительное“ мнение А. Гусева , выдаваемое за воззрение православно-восточной церкви! Как видим, в общем спорном вопросе о Церкви Гусевым выделяются три частных пункта или вопроса: „было ли некогда разделение единой Церкви Христовой на две половины: восточную и западную? б) Какую наличную церковь должно признать теперь единственной на земле истинной вселенской церковью? в) Как относятся к ней остальные религиозно-христианские общины?“ „Изложение мыслей у о. Светлова“, пишет А. Гусев , „совершенно чуждо логической стройности и последовательности, а потому не легко группировать их желанным образом и подвергать систематическому разбору“ (апр. 586). С целью придать недостающую мне стройность изложения и придумано именно разделение вопроса на три рубрики, которого я всё-таки не могу одобрить даже при всей своей неспособности к связному логическому мышлению. Ничего, кроме путаницы, этой тройственной схемой не вносится в изложение А. Гусева, вследствие её логической неправильности: очевидно, последний пункт содержится и подразумевается в первых двух, а первый предполагается последним пунктом; поэтому разделять их нельзя, и держаться предложенной А. Гусевым схемы я не буду. Скажу даже больше. При всей важности центральной ча- —510— сти статьи, относящейся к спорному вопросу о церкви, тем не менее я долго останавливаться на ней не буду. И вина в этом не моя, а её автора, который главное своё внимание уделил моей личности, а не моим взглядам или вопросу о церкви. |
| Отдел третий. О Боге Спасителе и особенном отношении Его к роду человеческому § 65. Содержание учения о Боге Спасителе Премудрый и Всеблагий Бог не восхотел оставить падшего человека на безвозвратную погибель, в жертву вечной смерти и злу. Он определил избавить его от осуждения, – спасти его, но способом, не лишающим падших употребления дара свободы. Совокупность благодатных действий Бога, как Спасителя людей от греха, проклятия и смерти (искупление со всеми его предварительными действиями и со всеми его последствиями) называется божественным домостроительством (οκονομα, в ц.-слав. Библии – смотрение, напр. Еф.1:10; 3:2, 9 ; Кол.1:25 ) человеческого спасения. Ясное созерцание тайн домостроительства недоступно и светлым бесплотным умам ( 1Пет.1:12 ), тем более помраченному грехом уму человеческому. Однако тайна эта не совершенно недоступна и человеческому разумению. Слово Божие открывает нам премудрость домостроительства в такой мере, в какой, конечно, находит это для нас необходимым и спасительным. Сущность великой тайны домостроительства, насколько она открыта нам, состоит в следующем. Бог от вечности, по бесконечной любви Своей, по определению предвечного совета Пресвятой Троицы, благоволил избрать чрезвычайное средство ко спасению падшего человека чрез единородного Сына Своего и животворящего Духа Святого. Обетование о спасении Он благоволил дать людям тотчас по грехопадении раскаявшихся прародителей и в течении веков приготовлял их к принятию Искупителя и свободному усвоению плодов искупления. Когда пришла полнота времени, единородный Сын Божий по воле Отца благоволил нас ради и нашего ради спасения воспринять в единство Своей ипостаси человеческое естество, воплотиться от Духа Свята и Марии Девы, вочеловечиться и совершить дело искупления рода человеческого от осуждения на вечную смерть, дав возможность и право для всех людей быть чадами Божиими и наследниками Его царствия. Дух Святый, ниспосланный от Бога Отца, искупленным по заслугам Сына Божия, пребывая неразлучно с верующими, вселяясь и в самые души покорных Искупителю, силою Своей благодати прилагает и усвояет людям спасительные плоды искупления, совершенного Сыном Божиим. Для той же цели – совершения в душах верующих дела спасения и приведения их в царство Божие – основана воплотившимся Сыном Божиим церковь , которой дарованы все необходимые к освящению людей благодатные средства (таинства) и в которой члены, подвизаясь совокупными силами в деле общего спасения, могут успешнее совершать оное и достигать жизни вечной. Таковы основные черты богооткровенного учения, содержимого православною церковью (никео-царегр. симв. в.), о тайне домостроительства человеческого спасения, иначе – об особеннейших действиях промысла Божия о падшем человечестве, преимущественно в условиях настоящей, земной жизни человека. Завершение же тайны домостроительства имеет последовать по втором пришествии Христовом, кончине мира и всеобщем воскресении мертвых. |
| Такое преложение здесь предлагается (в 14-й части Прибавлений к Изданию творений святых Отцов).» – Акафист Божией Матери церковь повелевает Священнослужащим произносить в молитвенном правиле своем на каждую субботу; рекомендует и православным мирянам чаще произносить это моление Богоневестной Присно-Деве. (См. православное Исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной; – в изъяснении 3-го Члена Симв: Веры). – Кроме сих кондаков и икосов, к составу Акафиста принадлежат стихиры и восемь песней Канона, в которых воспеваются Благовещение Пресв. Богородицы и Её божественное величие. 163 Catal. Melod. in Bahl. Fadr. Т. X р. 137 См. надписание в 1-м часе того и другого праздника, в Минее за Декабрь и Январь. 168 Кроме того в составь его входят песнопения в честь преп. Марии Египетской, по два в каждой песни канона. И они, вероятно, принадлежат тому же писателю: впрочем составляют как бы нечто отдельное с своим собственным акростихом из следующих слов «Σ σα Μαρα βοϑει» (Ты, преподоб. Мария, помоги). 169 Песнь 2-я Трипеснца. В этом трипеснце замечателен следующий тропарь, из которого ясно видим, что св. Андрей жил в VII веке, и слагал свои покаянные песнопения при таких грозных обстоятельствах, какими ознаменовалась в особенности первая половина сего века. «В субботу бегство и в зиме глаголя Учитель, седьмого бурю предгадательствует настоящего века, в нем же найдет яко зима кончина.» Песни 8-й тропарь 4-й. 176 В службе 4 июля стихира 2-я на Господи воззвах; канона п. 1, 2, 4, седален кондак. Он же свидетельствует и о множестве песнопений, оставленных Церкви св. Андреем. «Господню Матерь обрет вину великих похвал, медоточными словесы воспел еси, Андрее, священных Апостол, и мученик же блаженных сословие.» Стихира 2-я на Господи воззвах. «Страдания воспел еси, Андрее премудре, всех святых.» Канона п. 8-я. 177 См. в 9 части прибавлен, к изданию св. Отцов в русск. перев. 1850 г. статью: Достоинство Восточной Церкви, признанное членом Англиканскаго исповедания стран: 550 и 551. 178 В церкви западной песнотворцами VI века были Фортунат, епископ пиктавийский, и св. Григорий Великий , которым изложен Образ употребления преждеосвященных даров, в Его книге о Таинствах. (Истор. церкви Еп. Иннокентия Пензенского . В. VI. 4). Фортунат пополнил свой hymnarium (книгу песней) немногими, но отличными, по суду западных критиков, песнями, из коих некоторые еще прежде реформации были переведены на немецкий язык. Из песней сего песнотворца Августи отдает преимущество следующим двум: Pange, lingva, gloriosi Proelium certaminis, и Wexilla Regis prodeunt, Fulget crucis mysterium. |
|
|
