| А кто позволит более смелости своему естественному разуму, любящему вмешиваться в дела Провидения, которыя выше его: тот может еще сказать: какое странное соединение и чудесной силы, исцеляющей всякую неизлечимую болезнь, и скудости сея силы, не простирающейся далее исцеления одного человека; и щедрости, приготовляющей целый водоем врачевства, и бережливости, не дающей более одного, редкаго приема онаго; – и Ангела и воды, как будто целебной силе Ангела нужна вода, которая впрочем, как все знают, не есть всеобщее врачевство. Но послушаем, что на сии недоумения ответствует Святый Златоуст. «Не просто бо, – говорит он, – и не туне сие написано есть: но будущия вещи аки на образе и изображении написует нам: дабы зело необычайное и нечаянно пришедшее дело не повредило у многих силы веры. Что убо есть, еже написует? Имело некогда крещение даятися, многую силу и дар великий содержащее, крещение вся грехи очищающее, и вместо мертвых живыми творящее. И так все сие чрез купель, и чрез другия многия воды, как бы чрез образ, ясно означается». До зде Святый Златоуст (На Иоан. Бесед. 36). Осмелимся продолжить сие изъяснение. Надобно было на опыте показать погружение в воду, уничтожающее всякую болезнь, чтобы приготовить умы к открытию крещения в воде, уничтожающаго все грехи. Надобно было в ощутительном явлении движения воды дать приметить благотворное над нею действие Ангельскаго духа, дабы сделать менее невероятным новотворное и возродительное в воде крещения действие Духа высшаго, нежели Ангельский, Духа собственно Божия. Надобно было, чтобы благотворная сила овчей купели подавалась только тому, кто ревностным стремлением к исцелению оставляет позади себя всех прочих: дабы и в сем явлен был образ купели крещения, которой спасительная сила подается только тому, кто стремлением веры к небесному и Божественному оставляет позади себя все земное. Надобно было представить Ангельское действие ограниченным, надобно было подле самого Ангела продержать разслабленнаго тридцать восемь лет без исцеления, дабы тогда, как Христос исцелит его единым словом, очевидно из сего было, что сей Исцелитель 511 без сравнения выше Ангелов, что власть Его неограниченна, что Он есть Ипостасное Слово Божие и истинный Бог. |
| I. Ныне побеседуем, братие, о трогательных обетах, произносимых при вступлении в иночество. Вы увидите из них, какие добродетели требуются от инока и сколь священно и назидательно миру лицо его, когда, по мере слабых сил человеческих, исполняет он долг своего звания; вы увидите так же, – и может быть не без изумления, – что отречения монашеские не многим разнствуют от тех обетов, какие дает каждый христианин при Святом Крещении, потому что, кроме безбрачия и девственности, которая присвоена иночеству как высшая добродетель, процветшая в мире только со времен Спасителя, и кроме исключительного упражнения в посте и молитве, все остальное – смирение, целомудрие, послушание, преданность Христу Богу – требуется от инока наравне с каждым христианином. На всех одинаково лежит легкое иго Христово, и пребывание наше в мире не может служить извинением в тяжких отступлениях от заповедей Божиих. Трехлетний искус, или степень послушника, служит вступлением в монашескую жизнь, чтобы желающие ее прежде испытали свои силы и тогда уже произнесли невозвратные обеты. Есть еще и другая приготовительная степень: прежде совершенного пострижения облекают иногда послушника не в полное одеяние инока, с установленными молитвами, что называется рясофорам, т. е. ношением рясы, дабы, в ожидании полного иночества, он еще более утверждался на избранном пути. Самое иночество заключает в себе две степени – малый и великий образ (по-гречески – схима), потому, что чистое житие инока дает ему ангельский образ на земле; но название схимника обычаем исключительно присвоено у нас только инокам высшей степени, весьма малочисленным, которые, памятуя совершенное свое отречение и уже живя мыслию за гробом, большею частию предаются безмолвию и затвору. II. а) Когда наступит день желанного пострижения в малую схиму, готовящийся брат пред началом Литургии, приняв благословение игумена, слагает с себя обычные одежды на паперти церковной и стоит в преддверии в одной власянице, без пояса и обуви и покрова, в знак своего разрешения от мира; по входе с Евангелием и пении антифонов, вся братия с возжженными свечами исходит за ним, как бы в сретение кающемуся сыну евангельской притчи, и поет умилительным напевом: «Объятия отча отверсти ми потщися, блудно иждих мое житие, на богатство неиждиваемое взираяй щедрот Твоих, Спасе, ныне обнищавшее мое сердце не презри. Тебе бо, Господи, во умилении зову: согреших, Отче, на небо и пред Тобою». |
| Добродетель, братие, ведет первое свое начало от Бога. Существо пресущественного Божества есть источник, из негоже проистекает корень, от негоже прозябает добродетель. Любовь, правда, благость, долготерпение, милость и всякая иная добродетель суть плоды Творческого естества. Посему когда человек творит подвиги добродетели, истинно тогда бывает живым и истым образом Божиим, так как от Него создан есть. Имеет человек подобие Божие. Самовластен Бог, самовластен и человек; промыслителен Бог, промыслителен и человек (Быт.1:26); Бог есть ум, и Слово, и Дух, и человек имеет ум, и слово и дух. Но посему человек есть токмо образ Божий. Если же будет чадолюбив, праведен, благ, долготерпелив, милостив; если, говорю, украсится добродетелями: тогда уже есть не мертвый и неподобный, но живый и подобный образ Божий. Тогда человек по благодати бывает богом: «Аз рех: бози есте, и сынове Вышняго вси» (Пс.81:6). Бог, хотящий чрез добродетель возвести человека на высочайший степень славы и достоинства, весть подробно, коль великий есть подвиг, коль великая беда и каковый труд святых при творении добродетели. Почему иногда запрещает, да не беспокоит кто их и возлукавнует на них: «не прикасайтеся помазанным Моим, и во пророцех Моих не лукавнуйте» (Пс.104:15); иногда же ободряет их, говоря: «касаяйся вас, яко касаяйся в зеницу ока его» (Зах.2:8). А иногда объявляет, что Он хочет, да оказываем им почтение и послушание таковое, каковым Ему обязуемся: «слушаяй вас, Мене слушает, и отметаяйся вас, Мене отметается» (Лк.10:16). Но чтобы совсем отъять из сердец их страх такового подвига, обещается посылать им святых Ангелов, да во всяком начинании сохранят их от всякой беды, и понесут их на руках своих, да не преткнутся и осквернятся нечистотою греховною. «Яко Ангелом Своим заповеда о тебе сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою» (Пс.90:11-12). Не бойтесь, говорит: ибо все Ангельские силы посылаются от Мене на служение и помощь вам, наследникам вечного блаженства: «не вси ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение?» (Евр.1:14) Вот еще новое мздовоздаяние для добродетельных! И люди им являют свое почтение и повиновение, долженствуемое Богу, и Ангелы служат и пекутся о них: что сего превосходнее? |
| Письмо диктовал целую неделю, пока и схиму вышили, которая и посылается одной почтой с письмом. Помяните когда-либо в молитвах ваших поусердствовавших приготовить вам схиму рабынь Божиих, Марию и Елисавету, которые, по обстоятельствам, не монахини, а по силе и возможности держатся благочестивой жизни. Вот что мог среди постоянной молвы моей написать вам; написал как думаю; вы сотворите, как найдете лучшим по вашему благому изволению и лучшему разумению, какое подастся вам свыше от благости Божией. Меня же, грешного, простите, и помолитесь о глаголющем и нетворящем, да не будет в суд и во осуждение недейственное слово, паче же слово без собственного дела. Помози вам, Господи, принять великий ангельский образ в пользу душевную, яковую обозначает образ сей. 120. О ЧТЕНИИ ПИСЕМ СВЯТИТЕЛЯ ЗЛАТОУСТА К ДИАКОНИСЕ ОЛИМПИАДЕ В СКОРБНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ (К МОНАХУ) Принимаю живое участие и сострадаю тебе в тесном и стеснительном твоем положении, но не могу ничего сказать определенного, кроме слов святителя Златоуста, который говорит в письмах к Олимпиаде: «Пока есть возможность ограждаться человеческими средствами, дотоле Бог не действует и не являет Своей силы в затруднительных обстоятельствах. Когда же всевозможные человеческие средства истощатся, и почти совсем потеряется надежда к исправлению неисправимых дел, тогда Бог начинает чудодействовать и являть Свою силу, и паче чаяния человеческого творит то, в чем потеряна всякая человеческая надежда». Если можешь достать эту книгу, то советую ее читать со вниманием, потому что, кроме молитвы и прошения милости и помощи Божией, не нахожу для тебя чтения полезнее и отраднее и вразумительнее, как чтение писем святителя Златоуста к диаконисе Олимпиаде. Об остальном будем ожидать изменения на лучшее от мановения Всесильной Десницы и Всеблагого Господа, о всем промышляющего, паче чаяний человеческих. Сам ты давно знаешь сказанное, как далеко отстоят пути человеческие от путей Божиих. На этом и утвердим надежду нашу на лучшее и возверзим печаль свою на Господа. |
| Затем посвящаемый сандалии, во уготование благовествования мира, дабы он не повредил мысленных стоп души своей и не был уязвлен мысленными змиями в пяту помыслов, но чтобы наступал на них и попирал льва и змия, невидимых и губительных злобных зверей, чтобы неуклонно поспешал по пути евангельскому, постоянно востекая горе, где уготована нам жизнь Небесная. И наконец, одевается в мантию, в которую облекается весь, причём иерей громогласно произносит: Брат наш (имя рек) прият великий и ангельский образ во имя Отца и Сына и Святого Духа, так как мантия есть одежда совершительная. Она охватывает всего постригаемого и выражает и означает охранительную и промыслительную силу Божию, а также строгость, благоговение и смирение жизни монашеской, и то, что у монаха ни руки, ни другие органы не свободны для мирской деятельности и не принадлежат ей, но все мертвы для мира. Свободна только голова, взирающая к Богу – Главе всяческих и мыслящая о божественном, и лишь к Богу стремящаяся. Но и она покрыта кукулем в знак смиренномудрия и не имеет открытыми находящиеся в ней органы чувств. 238. О том, что монах и внешним видом подражает смерти Христовой Поскольку монах считается мёртвым для жизни мирской и словно уже пребывает во гробе, постольку мантия и есть как бы гроб, а погребальные принадлежности суть нижняя риза и прочая одежда. Аналавом и прочими одеждами изображается страдание крестное, потому что монах распялся для мира и дал обет в этом. Кукулем же изображается головной сударь, а весь вообще монах уподобляется распятому за нас, умершему и повитому погребальными пеленами и сударем Господу. Всё это для того, чтобы, сораспявшись с Ним для жизни мирской и соумерев, монах совосстал, совознесся и явился сонаследником Отчего Царства Его, и сделался общником тех благ, которые уготованы нам прежде сложения мира. Об этом и молится над ним иерей после принятия им святого образа. Ибо тотчас снова присовокупляет молитву и молится, дабы Благой Бог, верный в своих обетованиях и неложный в дарованиях, дал ему жизнь благообразную, жительство добродетельное и незазорное, да соблюдёт, пожив в освящении, нескверным образ, в который облекся. Поэтому иерей перечисляет силу и значение каждой одежды. |
| А чтобы хотя сколько-нибудь сократить томительные для себя бессонные ночи, больной Старец просил читать ему с вечера Псалтирь и Отеческие писания и после этого чтения, нимало не успокоивая себя сном, просил читать ему и утренние молитвенные скитские правила и, при общем нощном сне, своим неспанием действительно Уподобихся неясыти пустынней, быхъ яко нощный вранъ на нырищи. Бдехъ и быхъ яко птица особящаяся на зде ( Пс. 101:7-8 ). Любил Старец петь ирмос «нощь несветла неверным Христе…» И певал сам этот ирмос до конца. Частые, непрерывные бессонницы наконец истомили больного до крайности так, что ему ничего не помогало от них. Старец изъявил желание принять великий ангельский образ — схиму; чин пострижения тайно над ним совершил о. Игумен на второй неделе Великого поста, в четверг утром, в память Сорока мучеников. Было это 9 марта 1872 года. Облекли его в святую схиму с прежним его именем. А 13 марта, в понедельник третьей недели Великого поста, по желанию его, о. Игумен с четырьмя иеромонахами совершил над ним Таинство Елеосвящения. Прибегнувши к сему духовному врачевству, больной Старец не желал было серьёзно лечиться от врачей. Но потом, при усилении тяжких недугов, был убежден любовию многих духовных чад своих не отвергать и сего пособия, предлагаемого врачами. Основывались на том, что врачевства предлагаются от благоразумных и искусных в сем роде врачей, и по справедливости они могут называться спасительными средствами. Об этом и Священное Писание свидетельствует, сказуя: Почитай врача противу потребъ чecmiю его, ибо Господь созда его: Господь созда от земли bpaчebahiя, и мужъ мудрый не возгнушается ими. ( Сир. 38:1 и 4). Притом же и все расходы по лечению духовные дети Старца из любви к своему отцу взяли на себя, считая за великое утешение чем-нибудь послужить для больного и тем самым убедить его к согласию. С началом же Нового года его заболевания явили ему еще и новые страдания, возникла новая болезнь — водянка. Сперва опухоль началась с живота, потом перешла в ноги; стали отекать у него ноги и отекли по пояс, отяжелили его так, что он вначале мог еще переходить с места на место и потом кое-как двигаться при помощи келейных своих братий. |
| Говорит ли это место о природе ангелов? Нет; оно говорит о том лишь, что они присущи в воздухе. О природе же их должен сделать заключение уже сам читающий при мысли о сем присутствии. Какое же заключение? Брошюра желает, чтоб все вывели отсюда то, что ангелы-тело, потому что присущи в воздухе. Если б иначе нельзя было понимать этого присутствия, как заниманием соответственного места, то, конечно, следовало бы так. Но как, по св. Дамаскину, присутствие духов в известном месте есть мысленное, чуждое всякой телесности, то и нет необходимости делать такое заключение. Итак, означенное место ничего не дает в оправдание нового учения. Второе свидетельство Златоуста из 22 беседы на кн. Бытия приведено не словами Златоуста, а кратко, своими словами. Но и в этих немногих словах удержано, что св. Златоуст называет ангелов бесплотными. Как же новое учение хочет этим доказать свою мысль, что ангел – тело? Уж когда они бесплотны, стало быть, не плоть и не тело. Вот как стоит у св. Златоуста это место без сокращения (на кн. Быт. 1 , беседы 22, стр. 396): «Не безумно ли говорить, будто ангелы низошли до сожительства с женами, и бестелесная природа унизилась до совокупления с телами?.. Разве не слышишь, что говорит Христос о естестве ангельском: в Воскресение ни женятся, ни посягают, но яко ангелы Божий суть ( Матф. 22 , ст. 30). Да и невозможно, чтоб бестелесная (ангельская) природа возымела когда-нибудь такое (плотское) вожделение». Это решительно говорит против нового учения. Очевидно, что св. Златоуст признает природу ангелов бестелесною, – бестелесною, стало быть, невещественною, а невещественное – дух. И тут же, чуть далее, следует победоносное свидетельство св. Златоуста в противность новому учению. Оно постоянно твердит, что видимое в ангелах являющихся-и есть их естество, что они являются в своем естестве, что видимые в них члены суть их собственные, а Златоуст говорит совсем другое. Вот его слова: «Принять такое мнение было бы величайшею нелепостью. Ибо если святые и Духа Святого удостоенные мужи не в силах были переносить даже явления ангелов; если и муж желаний, узрев присутствие ангела, не самое существо (ибо как можно видеть бестелесное существо?), но воспринятый им образ, лишился сил и едва не самой жизни, если и столь великий и высокий муж упал почти бездыханным, то кто, и самый легкомысленный, согласится с этими лукавыми и крайне безумными словами, будто бестелесная и духовная природа имела совокупление с телами?» |
| Св. Василии Великий называет рясу вретищем грубым 585 , и говорит, «что употребление власяницы служит не для телесной потребности, но для удручения и смирения души» 586 . Св. Ефрем Сирин называет рясу также власяницею 587 . По сказанию Созомена о египетских монахах, их хитоны были без рукавов, в знамение того, что руки не должны быть готовы на обиду 588 . Власяница, будучи подобна вретищу, означает одежду смирения и покаяния 589 . Потом возлагается на голову послушника камилавка (подкапок – καλυμμαχιον или καμηλακιον от καμηλος верблюд и αχη шея). Камилавка по словопроизводству означает вещество, из которого она устроялась древле, а в смысле духовном есть шлем спасения и непостыдного упования, в противостоянии всем козням диавольским ( Еф.6:17 . 1Сол.5:8 ) Последования малой схимы В дальнейший подвиг иночества, полного монашества, совершенно уже отделяющего от мира, рясофорный инок вводится последованием малыя схимы (Του μικρν οχηματος образа, ητοι τον μανδυον или мантии) 590 , т. е. высшим и строжайшим принятием ангельского образа. К облачению в этот образ служит для инока предварительный искус послушничества. «До сих пор, – говорил некогда св. Ефрем Сирин , – монаху новоначальному, ты был еще во внешней храмине, а теперь вступил во внутреннюю» 591 . Последование малой схимы составлено и принято не тотчас от начала монашества. Когда монастыри сделались многолюдны и из пустыни перенесены в города и селения, ревнители более уединенной жизни или удалялись в отшельничество, или живя в самом монастыре, уединялись от общения с прочими иноками, чтобы беспрепятственнее предаваться богомыслию, не развлекаясь послушаниями монастырскими. Мало–помалу такой род жизни образовал особую высшую степень иночества, известную теперь под именем малой схимы, так названной в отличие от третьей великой. По достаточном испытании послушания и расположения к иноческой жизни совершается уже действительное принятие монашества или малой схимы, при особенном Богослужении, которое в последовании называется сочетанием и которое можно разделить на две части – оглашение и совершение. |
| А иногда он молился так: «О возлюбленный мой, сладчайший Иисусе Христе! Кто обо мне Тебя попросил и кто помолился, чтобы Ты привел меня в этот мир и чтобы я родился у родителей, добрых и верных христиан? Ибо столь многие рождаются у турок, католиков, масонов, и евреев, и язычников, и прочих, которые не веруют, но суть как бы не родившиеся совершенно и вечно мучаются. Как же должен я Тебя любить и Тебя благодарить о такой великой благодати и о благодеянии, которое Ты мне сделал! Ведь даже если кровь свою пролью, не смогу Тебя отблагодарить. Спасе мой сладчайший, кто обо мне Тебе молился, чтобы Ты меня терпел столько лет, с детства согрешающего, и не отяготился мною, хотя и видел меня обижающим, ворующим, гневающимся, пресыщающимся, любостяжателем, завистником, ревнивцем, и полным всякого зла, и Тебя, Бога моего, делами своими оскорбляющим? Ты же, Господи, не послал смерть, чтобы та взяла меня во грехах, но с готовностью меня терпел. Ведь если бы я умер, то вечно бы мучился! О благость Твоя, Господи! И кто обо мне Тебя умолил, чтобы Ты привел меня к покаянию и исповеди и облек меня в великий и ангельский образ? О величие Твое, Господи! О ужасное Твое и величайшее Домостроительство! О богатство Твоего дара, Владыко! О неоскудные Твои сокровища и неизъяснимые таинства! Кто не содрогнется, дивясь Твоей благости? Кто не поразится, взирая на Твою богатую милость? Трепещу, Владыко, поведать о Твоем богатом даре. Владыка и Господь мой распинается, дабы спасти распинающего. Я грехами своими Создателя моего распинаю, и Создавший меня меня освобождает! О сладкая любовь Иисусова, насколько я твой должник! Нет, Создатель мой, не за Вечную Жизнь, которую Ты мне обещаешь, должен я Тебя любить; не потому, что Ты мне говоришь, что дашь мне Твою благодать, и не за рай, но долг мой любить Тебя, ибо Ты освободил меня от рабства греху и страстям». 120 Он молился своими собственными словами, как мог и как знал, подвигая святое благоутробие Божие к милости и любви. Для умной молитвы у Старца было особое сиденье. Оно было похоже на стул, только ниже и с высокими подлокотниками, чтобы меньше уставать. Он садился, склонял голову, сводил ум в сердце на целые часы и там творил молитву в трезвении, в созерцании Бога. |
| Символичны отдельные произведения графики, созданные Ниной Казимовой по тобольским впечатлениям. Запоминается знаковая, многочастная, как старинные иконы, гравюра с тремя ангелами «Троица». Исторично ангельское покровительство Тобольска, основанного, по преданию, в Троицын день. Ангел – современный скульптурный знак города. На листе тобольской книги Нины Казимовой Ветхозаветная Троица – не только религиозный образ, но символ, соединяющий времена и сословия, материю и дух. Художник, изображая конкретные архитектурные достопримечательности города, намеренно монументализирует смыл этой гравюры, устремленный в своей высшей идее к небесам. Показать жизнь между землей и небом, ее тяжесть и легкость, то есть в реальных координатах бытия, Нине Казимовой удается сопряжением разных уровней человеческого существования. В нижнем, близком к земле ряду изображены, подчеркнуто детально, старинные тобольские домики. В них на протяжении веков протекала нелегкая жизнь сибиряков, в таких домиках рождались те, кто прославил в дальнейшем не только Тобольск, но и всю Россию, как, например, ученый Дмитрий Менделеев, композитор Александр Алябьев, поэт Павел Ершов и мн. другие. В следующем изобразительном регистре склоны возвышенностей, оказывающиеся над крышами этих домиков, повышают уровень нашего зрения, выводят рассмотрение на новый уровень. Там, на мягких склонах, как на облаках, легко парят тяжелые храмовые строения. Ажурные кресты узорчатых куполов и стройной колокольни, кажется, сшивают землю с небом, не сильно здесь отдаленные друг от друга. В верхнем регистре – собственно Троица, символизирующая Божественное присутствие вблизи человека, образы Господнего милосердия и Вечности. К этой высшей точке обращается наш взор с молитвой «Пресвятая Троица, помилуй нас…» Эта прекрасная гравюра, читающаяся снизу вверх, сложносоставная изобразительно и по смыслам, необычна и проста в той необходимости, в которой показывает желание автора отразить реалии бытия, выявить восходящий, пронизывающий все сферы человеческой жизни духовный свет, высвечивающий одну из главных опор существования – память. За сбережение памяти боролся и великий наш современник Валентин Распутин. Это его слова размещены на первом листе его книги в картуше-эпиграфе: «Ответим хотя бы проснувшейся памятью». |
|
|
