| По всей вероятности, этот обычай соблюдался в древности и на востоке, и, между прочим, в некоторых местах преимущественным днем, к которому приурочивалось посвящение дев и пострижение монахинь, был по всей вероятности великий четверток. Это предположение находит себе некоторое оправдание в том, что к этому дню приурочивались многие священные действия, наприм. воссоединение кающихся и общее елеосвящение 157 , освящение мира и др. К подтверждению того же может быть могло бы служить также и 6-е правило карфаг. собора, в котором при перечислении действий, совершаемых исключительно епископом, рядом с освящением мира, совершаемым в великий четверток, поставлено освящение дев: «Совершения мира и освящения дев да не творит пресвитер» 158 . Если допустить сделанное нами предположение, то происхождение разбираемой особенности в чине пострижения инокинь станет довольно понятно. Находясь в постоянной связи на практике, оба эти чина, т. е. чин омовения и чин пострижения, естественно были соединяемы в записях, а затем, когда забыт был обычай соблюдения срока пострижения, слились между собою совершенно, причем чин омовения потерпел некоторые, соответствующие новому своему значению изменения. Мы издаем пространную редакцию чина пострижения инокинь по рукописи Солов. библиотеки 724 (1086) с указанием особенностей краткой редакции по рукописи той же библиотеки 725 (1085). Чин пострижение черници ангельского образа. Рук. Сол. библ. XV в. (1086) л. 243–275. По отпущении оутрении. сядит черницы около хотящая прияти святый образ, поют глаголемую прежде сдална стихир, глас Послушай Христа, что вопиет, о дево, крест вземлеши иго мое на рами, иди отверзие земных, да не привлечет тебе страсть, ни пища чревная тя лишит истинного живота, внемли оутвержай страшное обещание. где пасет, где, пребывает егож любит душа моя. Таж. поп Благословен Бог наш. Таж. Трисвятое. По Отче наш. Господи помилуй, кì. Приидите поклонимся, Псалом, Помилуй мя Боже. Таж канон, писан в мужском постригании. Посем поимши игумения за руку хотящую приити святый образ. |
| Собственно, иночество разделяется на две степени: малый ангельский образ и великий ангельский образ, или схима. Посвящение себя иноческим обетам именуется пострижением. Клирика может постригать только архиерей, мирянина – также иеромонах, игумен или архимандрит (но в любом случае монашеский постриг совершается лишь с разрешения епархиального архиерея). В греческих монастырях Святой Горы Афон постриг совершается сразу в великую схиму. При пострижении в малую схиму ( греч. τ μικρν σχμα – малый образ) рясофорный монах становится мантийным: получает новое имя (его выбор зависит от постригающего, ибо оно дается в знак того, что отрекающийся от мира монах полностью подчиняется воле игумена) и облачается в мантию, что знаменует «обручение великаго и ангельскаго образа»: она не имеет рукавов, напоминая иноку, что он не должен творить дела ветхого человека; свободно развеваясь при ходьбе мантия, уподобляется крыльям Ангела, сообразно монашескому образу. Монах облачается также в «шлем спасения» ( Ис. 59, 17 ; Еф. 6, 17 ; 1Фес. 5, 8 ) – клобук: как воин покрывает себя шлемом, идя на брань, так и инок надевает клобук в знак того, что стремится отвратить очи и закрыть уши, чтобы не видеть и не слышать суеты мира. Более строгие обеты всецелого отречения от мира произносятся при принятии великого ангельского образа ( греч. το μγα αγγελικν σχμα). При пострижении в великую схиму монаху еще раз дается новое имя. Одежды, в которые облачается великосхимник, отчасти те же, что носят и иноки малой схимы: ряса, мантия, – но вместо клобука великосхимник надевает куколь: остроконечную шапочку, покрывающую главу и плечи кругом и украшенную пятью крестами, расположенными на челе, на груди, на обоих плечах и на спине. Иеромонах, принявший великую схиму, может совершать богослужения. Архиерей, постригшийся в великую схиму, должен отказаться от епископской власти и управления и остаться до конца дней схимником (схиепископом). Диакон ( греч. δικονος – служитель) не имеет права самостоятельно совершать богослужения и церковные таинства, он является помощником иерея и епископа. Диакон может быть возведен в сан протодиакона или архидиакона. Сан архидиакона встречается крайне редко. Его имеет диакон, постоянно сослужащий Святейшему Патриарху, а также диаконы некоторых ставропигиальных монастырей. Диакон–монах именуется иеродиаконом. Существуют также иподиаконы, которые являются помощниками епископов, но не входят в число священнослужителей (они принадлежат к низшим степеням клира вместе с чтецами и певцами). |
| И как пояс воина есть знак воинского достоинства, так и пояс инока показывает, что чресла его ограждены и уготованы на предстоящую брань. Затем, подавая ему сандалии, священнослужитель говорит: Брат наш (имярек) обувается в сандалия во уготование благовествования мира, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Сие означает вот что: как исправный воин всегда обут и тщательно завязывает свою обувь для скорого шествия по горам и стремнинам, так и этот воин Христов, уготовляясь на брань с невидимым врагом, должен быть защищен отовсюду. Затем иерей подает ему паллий великого ангельского образа, или рясу 96 , со словами: Брат наш (имярек) приемлет паллий великаго и ангельскаго образа во одежду нетления и чистоты, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Сие означает лишь то, что новопостриженный будет упражняться отныне во всех добродетелях и неуклонно соблюдать обещанное, для чего и дается ему одежда нетления и непорочной чистоты. Затем, при облачении новопостриженного в кукуль 97 , то есть накамилавник, иерей глаголет: Брат наш (имярек) облачится в кукуль беззлобия, в шлем спасительного упования, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Кукуль назван одеянием «беззлобия» и «шлемом», будучи символом Горних Воинств и знаменуя собой крылья Ангелов (на что указывают длинные его края). Ибо и Ангелы закрываются крыльями, воспевая неприступному трисолнечному Божеству небесную Трисвятую песнь. И наконец, ради Великой мантии, в которую облачают его напоследок, иерей возглашает: Брат наш (имярек) прият великий ангельский образ во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. И по пении Господи, помилуй, доколе тот облачится, братия поют настоящие тропари четвертого гласа: Облецытеся в ризу спасения, препояшитеся поясом целомудрия, приимите знамение креста; ноги умныя вооружите воздержания оружии [оружием] и обрящете покой душам вашим. Да возрадуется душа моя о Господе, облече бо мя в ризу спасения и одеждею веселия одея мя. Яко на жениха возложи на мя венец, и яко невесту украси мя красотою. Иерей же произносит следующие молитвы: Господи Боже наш, верный в обетованиих Твоих, и нераскаянный в дарованиих [не отменяющий дарований] Твоих, и неизреченный в человеколюбии Твоем, призвавый создание Твое званием [призыванием] святым, и приведый раба Твоего (имярек) в духовное Твое житие! Даждь ему живот благообразный, жительство добродетельное и незазорное, да во освящении жительствовав, несквернен соблюдет, в оньже силою Твоею облечеся образ [соблюдет непорочным образ, в который облекся силою Твоей]. |
| Но к такой постановке дела немало располагали автора самые возражения противников. Против самого идеала монашества и его глубочайшей, восходящей к апостольскому веку, древности сказать нечего, а потому они набрасываются на внешний быт, на внешние принадлежности монашества: одежды, обряды посвящения, не щадя при этом ни каких насмешек и глумлений: великому, напр., Пахомию, говорили они, который от ангела принял великий ангельский образ – схиму, являлся не ангел, но бес в одежде чернеца. Не удивительно, что при этих ожесточенных нападках, в жару обоюдного спора, всякая правдоподобная догадка принимается за решительную истину, всякое аналогичное явление прицепляется, как несомненный аргумент спорной истины, и доказательства, опровержения вращаются преимущественно около той же внешней стороны предмета, на которой держатся противники. Несмотря на некоторые натяжки, преувеличения и увлечения обрядовыми пререканиями, автор сумел, однако, твердо обосновать главные теоретические оспариваемый врагами истины, напр., что девство и иночество не есть аномалия и извращение естественного человека, но высшая ступень христианского нравственного совершенства, приближающая человека к состоянию духов бесплотных; и в то же время ни одного частного замечания не оставил без остроумного, а иногда и очень обширного ответа и рассуждения. Напр., на замечание противников: если бы иноческое житие было Богоугодно, то и сам Христос и Его апостолы были бы в иноческом образе, он отвечает: иноческий образ есть покаяния и плача образ, а безгрешный Христос и праведные апостолы не требовали покаяния и, следовательно, иноческого образа. При том, как Господу Иисусу Христу подобало нарицаться Богом, а не иноком, хотя вся земная жизнь Его есть совершеннейшее подвижничество, иночество, так и апостольский чин его учеников выше и честнее всякого чина и образа, которые есть под небом (гл. 13, л. 75 –112). В дальнейшей полемике, как и в предшествовавшей, при всей занятости внешними обрядовыми спорами и частными мелкими пререканиями, полемист умел постоять за целость и неприкосновенность возвышенных и отвлеченных догматов и разрешить самые спорные и таинственные вопросы. |
| Ваше Высокопреподобие, Всечестнейший и достопочтеннейший батюшка, и милостивейший благодетель мой о Христе Иисусе, боголюбивейший отец Архимандрит! Благословите! Давно имел в желании писать к Вам, и благодарить Ваше Высокопреподобие, за почтеннейшее письмо Ваше с благожелательным поздравлением меня недостойного с облечением во святый и великий Ангельский образ, т. е. в святую схиму; но весьма болезненное состояние мое лишило меня сей возможности, да и ныне пишу это не своею рукою, ибо остави мя сила моя, a посему, хотя и опоздалое по времени, и не своеручное писание это, прошу принять милостиво, ибо сердце мое исполнено любви и благоговения к святой особе Вашей, и всегда с сердечною признательностью молитвенно воспоминаю Вас за все доброе, a за то, что доселе не писал я к Вам, прошу не посетовать на меня немощного и убогого старца! Вместе с сим приношу Вам сердечную благодарность мою, за посланной Вами с нашим Иеромонахом святый образ, чем весьма много утешили меня и одолжили, ибо y меня не было еще такого образа, за что спаси Вас Господи и утеши! Вот приближается день святого Ангела Вашего, с которым и приношу Вам поздравление мое, и от души желаю, чтобы Господь Бог за молитвы святого Равноапостола благословил новолетие Ваше, и сохранил жизнь Вашу до самой глубокой старости во здравии и благоденствии, и явил Вам спасение свое! После сего для ведения Вашего доношу о себе, что сего года марта 9-го дня исполнилось мне от рождения моего семьдесят лет, и я в тот день, по благословению милостивого Архипастыря нашего, облечен в великой Ангельской образ, т. е. в святую схиму: и с того дня сижу в келлии своей, – как в затворе – безвыходно, да и к себе в келлию никого не принимаю. Но вот какая беда, что и с принятием великого Ангельского образа, я нисколько не переменился на лучшее, ибо чувствую те же немощи и слабости и не имею чем похвалиться, a посему смиренно прошу Ваше Высокопреподобие помолиться обо мне, чтобы Господь Бог исправил меня и научил творить святую волю Его! Пиша к Вам, вспомнил я о боголюбивом друге Христове Лазаре, т. е. о добром и примерном наставнике Вашем отце архимандрите Данииле, который тому уже десять лет, как преселился в блаженную вечность, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, где да упокоит Господь благочестивую и боголюбивую душу его со Святыми! В одно время он приснился мне во сне, и жаловался, что по кончине его всю келлию его обобрали, т. е. и книги, которых y него было очень много, платье разное, даже митру; и действительно приезжали родные его в Е., и ничего им не выдали на память об нем. Некоторые лица спрашивали меня, нет ли y меня какого некролога об отце Данииле, но y меня ничего нет. Отец архимандрит В. обещал было что-нибудь написать об нем, но не удосужился. Не знаю, не имеете ли Вы каковых замечательных сведений о том, то прошу Вас поделиться с нами убогими. |
| Услышав это, сказал Ему Иуда: «Что доброго в том, что я получил это? Ибо Ты отделил меня для рода того». Отвечал Иисус и сказал: «Ты станешь тринадцатым, и будешь ты проклят другими родами 158 , и станешь ты править ими 159 . В последние дни проклянут они твое восхождение к святому (роду)». Иисус сказал: «(Приди,) чтобы Я научил тебя о (тайнах,) коих никто никогда не видел 160 . Ибо существует великий и беспредельный эон 161 , чьей величины ни один ангельский род не видел (и) где (обитает Дух) великий и незримый, Кого ни око ангельское не видело, ни мысль сердца не слышала, и никогда не было названо имя Его. И сияющее облако явилось там. Сказал Он: «Пусть придет ангел, чтобы стать помощником Моим». Великий ангел, просвещенный божественный Саморожденный 162 , явился из облака. Благодаря ему четыре других ангела 163 возникли из другого облака, и стали они спутниками ангельского Саморожденного. Сказал Саморожденный: «Пусть (…) возникнет (…)», и возник 164 (…) И (сотворил) Он первое светило, чтобы оно царствовало над ним. Он сказал: «Пусть ангелы придут служить (ему)», и бесчисленные множества возникли. Он сказал: «Пусть возникнет светлый эон», и он возник. Создал Он второе светило, чтобы царствовало над ним, вместе с бесчисленными множествами ангелов, чтобы служили они. Вот как создал Он остальные светлые эоны. Он сделал, чтобы они царствовали над ними, и создал Он для них бесчисленные множества ангелов, чтобы помогали им. Адамант 165 был в первом сияющем облаке, которое не видел никто из тех, кого зовут «богом». Он (…) что (…) образ (…) и по подобию ангела (того). Он сделал так, чтобы явился нетленный (род) Сифа (…) двенадцать (…) двадцать четыре (…) Явил Он семьдесят два светила в нетленном роде, согласно воле Духа. Сами семьдесят два светила явили триста шестьдесят светил в нетленном роде, согласно воле Духа, чтобы число их было пять на каждое 166 . Двенадцать эонов двенадцати светил образуют Отца их 167 , с шестью небесами на каждый эон, так что было здесь семьдесят два неба на семьдесят два светила, и на каждое (из пяти) твердей, (на все) триста шестьдесят (тверди…) Даны им были власть и (великое) воинство ангелов (бесчисленное) ради славы и поклонения, (а также) девственные духи 168 ради славы (и поклонения) всех эонов и небес и их твердей. |
| Чин пострижения в великую схиму Хотяй святый великий ангельский образ прияти, в первых должен есть очистити свою совесть опасно, и вся своя исповедати пред своим духовным отцем согрешения, и от него совершенное разрешение прияти, и сице свою очистив совесть, приуготовляти себе ко причащению Святых и Божественных Таин Тела и Крове Господни, всяко якоже умираяй, ибо конечнее вторыми обеты отрицаяся мира, миру и всем мирским пристрастием умирает. С вечера убо вносима бывают одеяния хотящаго прияти святый образ во святый жертвенник, и полагаются на подножии святыя трапезы. На утрени же поется канон, емуже краегранесие: Благоискусный конец, благоискусну ми сущу, Христе, подаждь. Песнь 1. Глас 2. Ирмос: Грядите, людие, поим песнь Христу Богу, раздельшему море и наставльшему люди, яже изведе из работы египетския, яко прославися. Ко Твоему человеколюбию притекшаго, Христе, во святый образ ныне приходящаго, душевною любовию и мыслию любодобродетельною, Спасе, приими. Под " яти ми Твое иго благое, Блаже, и бремя, Владыко, взяти сподоби, многих моих прегрешений бремя истощевая, яко Милостив. Убегнути ми греховнаго поползновения, отныне благоизволи, содеянных мною безмерных прегрешений язвы очищая росою благодати. Слава: Нас ради в плоть оболкийся, и смерть о нас яко благоутробен восприимый, плотских осквернений очисти, Щедре, приступающаго к Тебе. И ныне, Богородичен: Прибежище и предстательницу, и покров Тя светел стяжахом, Богородицу Тя, Пресвятая, мудрствующии, и божественнаго зрения сподобляемся. Песнь 3. Ирмос: Утверди нас в Тебе, Господи, древом умерщвлей грех , и страх Твой всади в сердца нас поющих Тя. Очисти, Христе, к Тебе притекающаго раба, и сего житию преподобных сподоби, благочестно и праведно пожити. Преложение живота и претворение, образ божественный сей подаждь, и согрешением очищение быти, к Тебе приходящему верному рабу Твоему. Едине Блаже, не хотяй смерти человеком, Милостиве, Твоего раба, Тебе припадающаго, лику святых сопричти. Слава: Ныне хотящаго Твоим путем шествовати, и житие избрати крестное, приим, очисти мя от прежних согрешений, Человеколюбче. |
| Выходить из пустыни мне зимой не приходилось, и проводили мы жизнь в полной тишине и безмолвии, несколько месяцев. 24 марта (ст. ст.) я принял монашество. Это — величайшее время во всей моей жизни. Время самых высоких переживаний и чувств. Поистине— великое Таинство (постриг и после него человек делается другим по существу, и правильно делают, что меняют имя, так как принявший ангельский образ становится другим, чем был прежде. Делается другой ум, сердце, и испытываешь переживания, незнакомые прежде). Действительно, великое это дело и страшное, и Писание говорит, что «Ангели видяху, удивляхуся, когда человек, бывши во плоти хочет соделаться выше естества». Вспоминаю Ваши слова — «Как можно, имея столько недостатков и слабостей, то есть бывши полным греха и — дерзать — принимать Ангельский образ?». Когда человек захотел исправить свою жизнь и всецело посвятить себя Богу, тогда он обыкновенно принимает Ангельский образ. Приносит покаяние о всех своих прежних грехах, на что и получает полное прощение оных. Дает обеты монашеские и невидимо причисляется к лику святых. И если после пострижения человек умрет, то душа его попадет в среду святых. Но так как мы по своей немощи все-таки грешим, то на это дано Спасителем Таинство Покаяния. В сущности, монашеская жизнь — есть жизнь во всегдашнем покаянии. По мере покаяния получаем освобождение от прежних грехов и страстей и делается человек, по истечении многих лет подвига — бесстрастным, украшенным добродетелями, и некоторые сподабливаются еще дара чудотворения. Монашеская жизнь есть Ангельская жизнь бывши еще во плоти, конечно, если живешь согласно обетам. Некоторые люди думают, что нужно сначала достигнуть, а затем и дерзнуть принимать столь великий образ, то есть монашество. Но мы своими усилиями ничего не сможем сделать и до старости-смерти стараясь, не будем достойны Ангельского образа. Но стоит человеку сознать свою немощь, покаяться, — как он и получает прощение своих грехов, освобождение от страстей и сделается святым со временем . Все св. Отцы учили, что единственное спасение есть через покаяние. |
| Радуйся, от уст Сергиевых глубину премудрости духовной почерпнувый. Радуйся, велию любовь о Христе к нему стяжавый. Радуйся, возшедый на высоту совершенства духовнаго. Радуйся, проникий во глубину смирения святаго. Радуйся, небесный человече, во плоти бесплотным поревновавый. Радуйся, Димитрие, великий чудотворче. Кондак 6 Проповедника тя благоумиленнаго познав отче Димитрие, благоверный великий князь Димитрий зело тя возлюби и отца духовнаго себе сотвори, восприемником же от святаго крещения единого от сыновей своих тя избра да будеши присный наставник и молитвенник ему со чады: ты же, преподобне, не возгордился еси толикою любовию к тебе великаго князя Российскаго, но паче преуспевал еси во святем смирении, зовый прославльшему тя Владыце Богу: Аллилуиа. Икос 6 Возсия добродетелей твоих свет велий во всю страну Российскую, преподобне отче наш Димитрие, и мнози прихождаху к тебе издалеча насладитися богодухновенных твоих учений: быша бо уста твоя полна сладкаго учения духовнаго, язык же твой, яко трость книжника скорописца, написавшаго на сердцах человеческих словеса жизни вечныя. Тем же, яко благоумиленнаго учителя и к покаянию действеннаго возбудителя, восхваляем тя по достоянию сице: Радуйся, врачу благоискусный недугов душевных. Радуйся, возбудивый к покаянию спящия совести. Радуйся, умягчивый ко исправлению окамененныя сердца. Радуйся, иноков и мирян ко спасению верный руководителю. Радуйся, образ кротости духовный. Радуйся, правды Божией нелицеприятный провозвестниче. Радуйся, сильных мира, о правде нерадивших, небоязненный обличителю. Радуйся, обидимых и гонимых многомощный заступниче. Радуйся, Димитрие, великий чудотворче. Кондак 7 Хотение усердное имел еси, преподобне отче, да в безмолвии невозбранно поработаеши Богу, и сего ради убегая молвы приходивших к тебе людей, оставил еси тайно обитель твою и град отечествия твоего и со учеником твоим Пахомием удалился еси в пределы Вологодския, в пустыню безлюдную, в ней же келию себе малу соорудив, и тамо пребывал еси в подвизех пустынных, немолчно воспевая Христу Богу ангельскую песнь: Аллилуиа. Икос 7 |
| 4. Разделение полов. По мысли В. В., все люди обладают единством природы (Hom. 26//PG. 31. Col. 1441), между ними существует равенство достоинства, равночестие (μοτιμα) (Ep. 262. 1), неразрушаемое в разделении полов. Мужчины и женщины во всем сродны (συγγενες) друг другу, будучи в равной мере созданы по образу Божию (Hom. 5//PG. 31. Col. 241; Moral. reg. 37). «Супружество,- говорит В. В.,- есть утешение (παραμυθα) в неизбежности смерти, ведь именно преемством рода Создатель обезопасил жизнь» (Ep. 301); женщине подобает образ жизни, согласный со Свящ. Писанием: в одежде - благоприличие, в общении с мужчинами - осмотрительность, в пище - умеренность, в воздержании - твердость, в молитве - неутомимость, в братолюбии - сострадание, в образе мыслей - скромность, в печали - равнодушие и память о Страшном Суде (Ep. 173). Хотя супруги составляют плоть едину (Еф 5. 32), однако Спаситель каждой душе дал свой путь (διαγωγ) в жизни (Hom. 5//PG. 31. Col. 248-249). 5. Грехопадение и смерть. Некогда Адам пребывал «горé» расположением воли (προαιρσει) (Hom. 9//PG. 31. Col. 344). Согласно В. В., до грехопадения не нужны были ни естественные, ни искусственные одежды, чтобы человек не отвлекался от устремления к Богу (Ibid. Col. 349); для него были уготованы светлые одеяния, подобные ангельским, к-рых он не получил (Ibidem); древо нужно было для испытания послушания человека (Ibid. Col. 348). «Адам вскоре пресытился благами, к-рыми одарил его Бог, и умной красоте (νοητς κλλος) предпочел то, что представляется красивым плотским очам, духовному - наполнение чрева» (Ibid. Col. 344). Так он стал злым не по необходимости, а по своему безрассудству (βουλα) (Ibid. Col. 345). Лишившись Бога, он стал смертным, поскольку Бог - жизнь, а лишение жизни - смерть (Ibidem). Человек же перестал подражать Богу и уподобляться Ему (Hom. in Ps. 48//PG. 29. Col. 449). «Отвергнув образ Небесного,- говорит В. В.,- он принял образ перстного (χοκς)» (Ibid. Col. 452); «пренебрегши постом, люди были выброшены из рая» (Hom. 1//PG. 31. Col. 168). Теперь человек по причине греха не сознает себя, поскольку, лишившись Слова, он стал как бы бессловесным (λογος) (Hom. in Ps. 48//PG. 29. Col. 453). |
|
|
