| Bened., с. XI) и увеличивали число библейских песней. Эти последние на синайской службе следовали за кафизмами и чтениями из нового завета, занимая приблизительно то же место, что и теперь. Сколько их было числом – прямо не говорится, но упоминаются третья, шестая, восьмая и девятая; после двух первых полагались какие-то добавочные, промежуточные песни, называемые μεσδια, после восьмой – тропари, а после девятой – всякое дыхание. Вместо них синайский авва заканчивал песни канона произнесением «Отче наш» и «Господи, помилуй». Вот первоначальная основа теперешнего канона, который у западных литургистов называется tertium nocturnum, третье отделение ночной службы. Теперь полный канон состоит из девяти песней, но все ли они в древности исполнялись на каждой утрене – затрудняемся сказать положительно. Думаем, что не все, и этому сокращенному употреблению их не препятствует то обстоятельство, что библейские песни в древнейших часословах и кодексах библии записываются в полном числе. Ничто не мешало делать из них выбор. Наши три песни составляют отголосок этого неполного употребления библейских песней и отчасти объясняют самый порядок их выбора. По уставу Венедикта, на праздничных бдениях полагаются три песни по назначению настоятеля, и каждая из них сопровождается припевом: аллилуиа. Таким образом, тропарей канона еще не видно. О том, сколько и какие песни исполнялись на будничной службе, в уставе Венедикта не говорится; определеннее становятся его сведения на этот счет в изложении утрени. Для субботней утрени берется вторая песнь, а для других недельных дней – какая-нибудь из следующих, согласно обычаю римской церкви. К этому прибавлялась песнь из евангелия и песнь трех отроков, которая у Венедикта называется «benedictiones», а употребление ее на Востоке в качестве ежедневной утренней песни подтверждается целым рядом свидетельств; о ней говорят, как о всюду употребительной: Афанасий Великий , Златоуст, Руфин, патриарх Прокл, жизнеописатель св. Авксентия, Цезарий Арльский и описатели синайской утрени. |
| Первая часть заканчивается пением тропарей на «Бог Господь». Вторая часть (ее можно условно назвать псаломской) объемлет кафизмы и то, что с ними связано, и заканчивается 50-м Псалмом. Третья часть – каноны и то, что к ним прилегает. Последним песнопением, связанным с каноном, как раз и является светилен. Четвертая завершающая часть – все то, что идет после светильна. К изложению этого я и приступаю. Согласно общей схеме чинопоследования утрени, после светильнов, после того, что обозначено словом «каноны», y нас указаны хвалитные Псалмы и, быть может, стихиры. Что это за хвалитные Псалмы? Это три последние Псалма Псалтири – 148, 149 и 150. Если взять полиелейную службу, то можно увидеть довольно интересную вещь: в начале вечерни поются три первые Псалма Псалтири – то, от чего остались пять куцых стихов. А в конце утрени поются три последних Псалма – то, от чего осталась попевка «Всякое дыхание...» в обиходной службе. Это, безусловно, не случайно. В древности за рядовым суточным богослужением прочитывалась вся Псалтирь. Собственно, древнее всенощное монашеское бдение и состояло из чтения Псалтири. Если ее не торопясь читать, то как раз уходит примерно семь с половиной часов – столько, сколько идет уставное всенощное бдение. Это хорошая форма совершения всенощного бдения при всяком отсутствии богослужебных книг. Некоторые подвижники знали Псалтирь наизусть. На будничной утрени, скорее всего, стихир на хвалитех нет. Но они могут все-таки появляться. Как узнать, есть стихиры или нет? Для этого достаточно посмотреть либо в Типикон, либо в Минею. Если они там есть, то они, естественно, указаны. От наличия или отсутствия стихир на хвалитех зависит, согласно уставу, способ исполнения хвалитных Псалмов. На некоторых службах Великое славословие читаетсяч, а на некоторых поется. Так вот, согласно уставу, хвалитные Псалмы тоже иногда читаются, а иногда поются. Если стихир нет (имеются в виду хвалитные стихиры), то Псалмы просто прочитываются чтецом. Если же стихиры наличествуют, то хвалитные Псалмы поются, причем антифонно: один лик поет один стих, другой лик – другой стих. Сошлюсь на Типикон, 9 глава: «Посем (то есть после светильна) учиненный чтец глаголет Псалом «Хвалите Господа», и «Воспойте Господеви», и «Хвалите Бога во святых Его» (как раз эти три Псалма) и аще имать святый стихиры на хвалитех, тогда глаголем сии три Псалмы на лики». |
| Что же происходит? Сначала мы служим вечерню, затем Утреню, а потом Божественную литургию (я опускаю так называемые малые службы). Тем самым мы с вами как бы духовно проделываем путь всего человечества, восходящего от мрака неведения к просвещению Светом Христовым и исполнению Божественной благодати. Именно поэтому мы и начинаем служить с вечера, приближаемся к утру и, наконец, дню. На мой взгляд, это объяснение наиболее убедительно. Поскольку мы заговорили о историческом понимании богослужения, то на примере вечерни и утрени особенно удобно проследить исторический аспект службы. Конечно, православное богослужение многопланово и его нельзя понимать только как некоторое символическое изображение истории, но тем не менее историческое понимание богослужения тоже должно быть нами воспринято. Особенно ясно это понимание проступает в чинопоследовании уставного всенощного бдения, которое и представляет собой особое соединение великой вечерни и полиелиосной утрени. В начале всенощного бдения совершается каждение. По Иерусалимскому уставу оно совершается в полном молчании, и это вполне понятно: мы как бы возносимся умом к тем временам, когда «Земля же бе невидима и неустроена, и тма верху бездны, и Дух Божий ношашеся верху воды». Понятно, почему только лязг кадильницы нарушает благоговейную тишину храма: не было еще твари словесной, не было еще человека, который бы воспевал Господа. Затем, по возгласе священническом, поется 103 Псалом (на будничной службе он читается). Не случайно именно этот Псалом выбран Церковью для предначинания суточного круга. Псалом этот имеет надписание: «О мирстем бытии», то есть «О сотворении мира» (слово «бытие» в славянском языке имеет значение русского слова «происхождение»; название книги «Бытие» в греческом тексте обозначено «Генесис», т.е. буквально – «Происхождение». Русское же слово «бытие» имеет несколько иной оттенок). И действительно, 103 Псалом лучше, чем какой бы то ни было другой, подходит на роль предначинательного. Здесь воспевается величие Творца. Содержание Псалма можно резюмировать припевами: «Дивны дела Твоя, Господи! Вся премудростию сотворил еси»). |
| Церковная история общая в V классе (5 уроков) и русская церковная история в VI классе (3 урока). Дополнением к церковной истории должна быть патристика (2 урока в VI классе). Православному пастырю необходимо быть знакомым с жизнью и творениями знаменитейших отцов и учителей Церкви. Полезно поэтому выделить это ознакомление в особый предмет. При этом, естественно, сокращается курс церковной истории, и вместо 6 уроков достаточно будет иметь её 5. Литургика (2 урока в V классе и 3 – в VI) должна ознакомить с историей богослужения и церковным уставом. Усвоение богослужебного порядка и устава желательно практическое – в храме, через деятельное участие в богослужении праздничном, воскресном и будничном. Преподавание истории и обличения старообрядчества, раскола и сектантства (2 урока в V классе в 3 – в VI) должно также в значительной степени изменить свой характер и быть более приспособленным к требованиям жизни. Преимущественное внимание должно быть сосредоточено на выяснении и обличении сектантства, представляющего наибольшую опасность для Церкви. Греческий язык (2 урока в V классе и 2 – в VI) – чтение новозаветного, святоотеческого и богослужебного (особенно последнего) текста. Основы педагогики, дидактики и школьной гигиены (2 урока в V классе и 3 – в VI) – необходимы будущим законоучителям и учителям. Не менее 3 уроков должно быть отведено урокам педагогики и дидактики, и два урока или один (по усмотрению преподавателя) – наблюдениям и занятиям в школе начальной. Церковное пение по 1 уроку в V и VI классах. Кроме сих предметов, в богословских классах могут быть необязательные уроки латинского и еврейского языка и новых языков. Ввиду того, что в богословских классах будут обучаться окончившие общеобразовательный курс, преподавание здесь может носить до известной степени академический характер (без ежедневного спрашивания, но minimum с двухнедельными, а по другим предметам месячными репетициями и с самостоятельными работами учащихся по теме или иным частным вопросам). Из V в VI класс ученики переходят без экзамена; в VI классе сдают экзамен за два года. |
| С т. зр. этой новой классификации, утреня П. должна была бы получить славословие в кафедральной редакции, поскольку П., вне всякого сомнения,- праздник. Однако это повлекло бы за собой отмену стиховных стихир, каковыми были стихиры П., к-рые к тому времени давно стали одним из главных песнопений праздника. В результате отменены не они, а «будничное» славословие вместе со «Сподоби, Господи», и утреня П. получила необычную структуру, когда после хвалитных стихир немедленно поются стиховные, как по Евергетидскому и Иерусалимскому уставам, либо, как по Мессинскому Типикону, стиховные стихиры и вовсе начинаются сразу после эксапостилария. Первые слова пасхальной утрени - ее начальный возглас. Как и в др. дни, во время его произнесения священник совершает крест кадилом, но не перед св. престолом, а перед закрытым переходом из нартекса в храм (причем большинство уставов предписывает совершить крест кадилом непременно трижды). Далее поется пасхальный тропарь: Χριστς νστη κ νεκρν, θαντ θνατον πατσας, κα τος ν τος μνμασι, ζων χαρισμενος ( ). Он, несомненно, является наиболее известным песнопением П. в православной традиции. Тропарь поют с повторами, перемежая стихами псалмов. Самый простой порядок исполнения тропаря описан в Студийском уставе: братия поет его трижды, затем священник произносит стихи Пс 117. 24, 27 и «Слава... И ныне...», после каждого стиха братия повторяет тропарь. Согласно остальным уставам, первым поет тропарь сам священник, повторяя его трижды, и лишь за ним - братия; также увеличилось количество псаломских стихов и, следов., повторений тропаря; в самом конце повторений священник поет тропарь до середины, а братия завершает его. Кроме того, в староафонской традиции и Евергетидском уставе после каждого стиха (в Мессинском и Георгия Мтацминдели Типиконах это стихи: Пс 117. 24, 25-27a, 27b - 28a, 28b - 29; в Евергетидском - Пс 1, 4, 19, 24, 27b - 28a) священнику предписано припевать 2-ю половину тропаря, прежде чем братия исполнит тропарь целиком. В Иерусалимском уставе подобное предписание отсутствует; важным отличием стало изменение состава стихов в этом уставе: здесь - Пс 67. 2a, 3a, 3b - 4a, 117. 24, «Слава... И ныне...». Замена стихов Пс 117, более уместных для начала утреннего богослужения (ср. «Бог Господь» ), а тем более пасхального, поскольку этот псалом ассоциировался с празднованием П. еще в иудейской традиции, стихами Пс 67, в котором пророчески сообщается о Воскресении Христовом («Да воскреснет Бог...») и содержится отсылка к совершаемому до или во время этих стихов каждению («Яко исчезает дым...»), но к-рые все же не столь традиционны для начала утрени П. (о чем свидетельствует сохранение стиха Пс 117. 24, несмотря на замену остальных), вероятно, была обусловлена влиянием стихир П., к к-рым припевались именно стихи Пс 67. |
| ных юридических школ, имамами называли халифов. Но рядом с таким высоким значением наименование имама усвояется у мусульман и лицам соответствующим нашим обыкновенным священникам – именно заведующим мечетью, совершающим общественное богослужение, благословляющим браки и выполняющим религиозную часть погребения. Они носят белый тюрбан и имеют белые рукава. Гораздо ниже имама в смысле вождя всей общины и гораздо выше имама в смысле будничного священнослужителя стоит кади (арабское: кадый – судья), он совмещает в себе функции судьи, нотариуса, опекуна и порой имама. Он имеет помощников и при нём иногда создаётся нечто подобное нашему институту присяжных заседателей. Рядом с кади стоит муфтий, изрекающий фетву. Из среды муфтиев выбирается великий муфтий – шейх-уль-ислам (старейшина ислама, шейх-старец, старейшина, глава), его значение очень высоко. Кади и муфтии выходят из улемов (учёных). Они получают образование в медресе, где в качестве софтов-студентов изучают грамматику, риторику, логику, право, мораль, философию, богословие. Они получают от шейх-уль-ислама дипломы с званием кандидатов (мулазим) и могут потом занимать должность кади. Для получения высших должностей должны ещё в течение семи лет заниматься законоведением и богословием. Тогда они получают учёное звание мездерриса. Таков порядок образования в Турции, в других странах иной, а в некоторых совсем и нет школьного образования; но кади и муфтии существуют. Далее в государственной и церковной иерархии мусульманских стран следует мулла (арабское: мевла – господин). Мулла тоже, что будничный имам, но как из муфтиев выделяется верховный муфтий, так могут быть мулла – ахунд (в Персии), мулла-эффенди (в Турции), имеющие уже большие права и полномочия. Вообще говоря, названия в исламе не всегда точно определяют иерархическое положение лица, мулла может оказаться и выше кадыя и муфтия и муллой порой зовут муэдзина, лицо совершенно соответствующее по своим правам и обязанностям нашим звонарям. Ряд этих служителей мечети и государства завершают каимы – сторожа и прислужники при мечетях. |
| Система припевов для псалмовых антифонов песненного последования присутствует уже в Псалтирях IX-XI вв. (ГИМ. Хлуд. 129д; Ath. Pantokr. 61; Paris. Bibl. Nat. Ancien. gr. 20; Vat. Barber. 285), на верхних или на нижних полях которых указаны припевы к соответствующим псалмовым антифонам (в Хлудовской Псалтири также указаны И. к библейским песням - ГИМ. Хлуд. 129д. Л. 149 об., 153, 154, 156, 157 об., 159 об.). Самое раннее описание припевов содержится в «Правиле антифонов Великой церкви», известном по рукописи XI в. Vat. gr. 342 (см. изд.: Pitra. Iuris ecclesiastici. 1868. Vol. 2. P. 209). Наиболее подробно система припевов к антифонам представлена в певч. Псалтирях фессалоникийского происхождения Athen. Bibl. Nat. 2061 (нач. XV в.) и 2062 (кон. XIV в.), в к-рых нотированы псалмовые стихи с припевами для 2-недельного будничного цикла к-польского соборного богослужения. Отдельные циклы нотированных антифонов для песненной вечерни суббот и праздников зафиксированы в др. рукописях этого же периода (Vindob. Theol. gr. 185, ок. 1385-1391; ibid. Phil. gr. 194, XV в.; Ath. Laur. Λ. 165, XV в.; Athen. Bibl. Nat. 899, XV в.; 2401, XV в.; Ath. Vatop. 1527, 1434 г., и др.). Для 1-го постоянного антифона вечерни (Пс 85) использовался припев «Слава Тебе, Боже». Припевы к Пс 140 менялись в зависимости от дня седмицы (см.: Арранц. 2003. С. 603). Для непостоянных антифонов использовались припевы «Аллилуия» (как правило, для нечетных антифонов) и краткие стихи - парафразы стихов Псалтири (для четных антифонов; всего 10): «Заступи мя, Господи», «Помяни мя, Господи», «Сохрани мя, Господи», «Услыши мя, Господи» (2 варианта: «Επκουσον…» и «Εισκουσον…»), «Ущедри мя, Господи», «Умилостивися ми, Господи», «Спаси нас, Господи», «Помози ми, Господи», «Помилуй мя, Господи» (транскрипцию данных припевов в 5-линейной нотации см. в изд.: Strunk. 1956. P. 185). О мелодическом стиле пения И., вероятно, можно судить по фразе «Вселенную. Аллилуия» (Τν οκουμνην: λληλοα), которой доместик предварял пение нечетных псалмовых антифонов. В каждом случае эта фраза совпадает по мелосу с каденционной формулой следующего за ней 1-го псалмового стиха антифона. Мелодический стиль фразы мелизматический, а в припев «Аллилуия» нередко вставлены слоги -νε-, -χε- (Athen. Bibl. Nat. 2061. Fol. 1v). |
| В древнейших слав. рукоп. не указывается, что «Благословен еси Господи» трижды. По Студийским уставам нек. редакций, великое славословие и в праздники состояло из двух частей, как ныне в будни, и части эти разделялись сугубой ектенией, после которой пелась часть от «Сподоби Господи» (Вступ. гл., 368). След такой практики и в старопечатных Часословах, например Моск. 1602 ( старообр.), Львовском 1642, где славословие дается только в нынешнем нашем будничном виде (но, конечно, сплошь все), с замечанием (во втором Часослове) под «Благословен еси Господи»: «аще поется славословие, трижды тако; аще же чтется, глаголи сие: Благословен еси Владыко… Благословен еси Святый…». Тем не менее праздничный вид славословия, по-видимому, древнее, и утреннее «Сподоби Господи», выделенное из него, обязано, должно быть, подражанию вечерне. Праздничный вид мог выработаться в пределах Великой Константинопольской церкви и Святогробской и потому ранее Студийского устава, нек. редакции которого знают его, а Студийско-Алексиевский применял, должно быть, только в Великую субботу и Пасху; из Святогробской практики этот вид передался Иерусалимскому уставу. Вывезенный Арсением Сухановым из Греции текст великого славословия не имел «помилуй нас; вземляй грехи мира»; нынешний греч. Орологий, как у нас, только знаки препинания: «… Сыне Отечь, вземляй грех мира, помилуй нас вземляй грехи мира, приими молитву нашу седяй одесную Отца и помилуй нас». Слав. ркп. Иерус. уст.: «вземляй грехи всего мира — вземляй грехи миру» и нет аминь. Старопеч. Часосл. «грехи» множ. число оба раза. Трисвятое (великое) Начатое ангельскою песнью, великое славословие и оканчивается ангельскою (по преданию) песнью: «Святый Боже…». Кроме литургии, это единственное место в церковной службе, где Трисвятое поется, а не читается, само по себе и по особому чину: не только трижды, но с припевом Слава и ныне и с повторением 1 1/2 раза еще после этого припева. Отсутствие обычно сопровождающих его молитв, даже Отче наш, сосредоточивает на песни все внимание и отвечает хвалебно-песненному колориту всей этой части утрени (ср. название ее в западном богослужении - Laudes). |
| Выросший на пороге лакей доложил, что очков его высокопреосвященства в университете не нашли. — Придется, владыка, заказывать вам новые. — А до тех пор? Что ж мне делать — ни читать, ни писать! — Отдохните,— благодушно сказал князь.— Нужен же и вам покой. — Тогда нам будет покой, когда над нами пропоют «Со святыми упокой»… Простите ворчание мое, поеду. На Троицком подворье, едва подскочивший Алексей отворил дверцу кареты, владыка спросил: — Нашел? — Нет, владыко,— с отчаянием ответил малый. — Кто это приехал? — спросил митрополит про чужую тройку, стоявшую возле конюшни. — Это курьер какой-то из Синода,— небрежно ответил Алексей. — Зови! Зови его в кабинет!.. Да, чтоб не забыть, отправь князю полость медвежью, которую в дорогу мне дал. Через минуту вихрастый послушник возник на пороге с сияющим видом. — Нашел! Нашел, ваше высокопреосвященство! — Где ж были? — Да в карете! На сиденье сбоку лежали! Филарет глянул в ясные, широко распахнутые глаза, взял чехол, достал очки в темной черепаховой оправе, неспешно надел и сказал: — Спасибо, милый. Вошедший курьер протянул один маленький конверт. — Это все? — Так точно-с, ваше высокопреосвященство. — Ступай. Перекрестившись, вскрыл и увидел почерк владыки Григория. Бросилась в глаза последняя строчка: «…Упокой, Господи, душу раба Твоего, митрополита киевского Филарета…» Ах, не того он ожидал! Не того! Вечером в домашней церкви отслужили панихиду, и владыка сам начал чтение Евангелия по усопшему своему собрату и соименнику. День выдался трудный, но все отступило назад рядом с великой тайной сошествия к жизни вечной… Он так любил жизнь, всю жизнь в ее божественной высоте и премудрости, в будничном невзрачном облике и в ярких проявлениях гения. Любил людей, этот суматошный и дорогой сердцу город, любил деревья, цветы, запахи — особенно липового цвета и свежевыпеченного хлеба, это с детства осталось… Любил русские дороги, которым нет конца, любил книги, в которых чего только нет, и так интересно разбираться в этой мешанине, выбирая драгоценные крупицы истинного знания… Любил красоту храмов Божиих, древний лад богослужения, пение хора, огоньки лампад и свечей, запах ладана… Как много он любил в этой жизни… Но и как же спокойно знал, что эта дорогая и столь милая жизнь — ничто в сравнении с жизнью бесконечной… |
| О партесном и обиходном пении (+аудио) Почему нотное «партесное пение» люди любят меньше обиходного, считая его более «молитвенным»? 7 июня, 2011 Почему нотное «партесное пение» люди любят меньше обиходного, считая его более «молитвенным»? Когда мы стоим на службе, то слушаем много раз повторяющиеся песнопения, называемые «неизменяемыми», то есть такие, которые поются независимо от праздника и времени года. А что же происходит между ними? Почему часто изменяемые песнопения, то есть стихиры, ирмосы и тропари, проходят мимо нас? Или, точнее, мы мимо их. А ведь именно в них заключен смысл сегодняшней службы. В чем причина? Ответ однозначен – эти изменяемые песнопения поются так, что слов непонятно или совсем, или процентов на семьдесят. Очень часто можно услышать, что люди не любят «партес», а любят «обиходное пение». Но, думаю, на самом деле за любовью к понятному «обиходному пению» скрывается желание слушать и понимать службу от начала до конца. Ведь служба написана не для того, чтобы каждое воскресенье молиться, слушая только узнаваемые «Свете тихий» и «Ныне отпущаеши». Нет, богослужение цельно и человек призывается воспринимать все его части. Но что же происходит, если люди говорят про большие хоры, что они поют немолитвенно или концертно и слов непонятно вовсе. Почему молитвенность становится уделом будничного хора? В этом виноваты мы сами – регенты. Иногда, ограниченные временными рамками, мы пытаемся вместить побольше праздничных , авторских песнопений, забывая оставлять место положенным по уставу стихирам, тропарям, ирмосам. Фото vladivostok.eparhia.ru Знаю храмы, где в Великий четверг, например, на службе Двенадцати Евангелий, поется не пятнадцать антифонов, только семь. Или на обычной всенощной не шесть стихир на «Господи воззвах», а всего две. Неужели мы должны приучать молящихся только к красивым, песнопениям, слова которых все и так знают? Или мы призваны максимально вовлечь человека в службу, открыть своим пением ее смысл, а может быть, иногда, привлечь красотой слова, заставить человека начать молиться? |
|
|
