| Скачать epub pdf Журавлева И. А. Праотеческий ряд и завершение символической структуры русского высокого иконостаса Процесс сложения высокого иконостаса на Руси завершился в основных чертах с появлением самостоятельного праотеческого ряда. Тогда окончательно сложился тип классического пятиярусного иконостаса, приобретшего в таком виде, по выражению JI. А. Успенского , характер законченной образно-богословской системы 970 . О времени появления этого ряда в иконостасе до сих пор не существует единого мнения. Опубликованные точки зрения «плавают» между первой третью XVI в. и началом века XVII 971 . Изучение праотеческих рядов затруднено по разным причинам: либо иконы находятся высоко и недоступны для изучения, либо древняя живопись под записью, либо иконы ряда сохранились как случайные фрагменты недошедших до нас ансамблей. Тем не менее реставрационные работы последних лет дают возможность сделать некоторые обобщающие наблюдения об истории появления и развития этого ряда в высоком иконостасе. Письменные источники о существовании праотеческих рядов в высоких иконостасах появляются в XVI в., но они крайне скудны. Большую работу по обобщению сведений писцовых книг, описей монастырей и отдельных храмов проделал в свое время С. В. Филатов 972 , а не так давно на новгородском материале– В. М. Сорокатый 973 . В результате общих усилий выяснилось, что праотеческий чин в высоких иконостасах XVI в. встречается чрезвычайно редко. Например, из более чем 90 иконостасов, перечисленных в писцовых книгах Московского государства XVI в., изданных под редакцией Н. В. Калачева 974 , только в одном названы праотцы. Эго церковь Успения, построенная в 1564 г. на Государевом дворе в Можайске (по писцовым книгам Можайска 1595 – 1598 гг.). В описи значится: «...над царскими дверьми деисус стоячей на золоте – 15 образов, над деисусом праздники и пророки съ праотцы, 30 образов, на золоте» 975 . Этот текст не позволяет определенно говорить о существовании самостоятельного ряда праотцов. Скорее всего, речь идет о смешанном ряде, где представлены праотцы и пророки. |
| Скачать epub pdf Июнь Кирилл, архиеп. Александрийский, свт. Толкование на Евангелие от Иоанна [Кн. 10: гл. 2 (Ин. 16:1–13)]/Пер. и примеч. М.Д. Муретова//Богословский вестник 1909. Т. 2. 6. С. 401–422 (2-я пагин.) —401— страдания. Нечто такое, думаю, желает указать и Христос. Если Я, говорит, уже совершил такие чудеса, и это при вас – свидетелях, и Параклит также станет чудотворить у вас, а между тем дерзость иудейского безумия не ослабнет, напротив – они будут в том же настроении, и даже в еще худшем: то, говорит, «не соблазняйтесь», когда и сами окажетесь в таком же состоянии, но вспоминайте всегда Мои слова: «ибо ученик не выше учителя, ни раб не выше господина своего» ( Мф.10:24 ). Ин.16:2 . От сонмищ ижденут вы. Но приидет час, да всяк, иже убиет вы, возмнит службу приносити Богу. 826 Дошел до самой, так сказать, последней степени ужасов, до предсказания смертной опасности, не для того, чтобы внедрить бессильный страх своим ученикам, – это не подобало делать Тому, Кто желал всячески поощрить к возможно безбоязненному проповеданию евангельского учения, – но для того, чтобы, отгоняя сильный страх как уже предвиденный и потому ставший легко переносимым, они преодолевали уже всякое зло и совсем никакого значения не придавали, если бы даже и приключалось какое-либо из кажущихся самыми невыносимыми зол. Ведь не убоявшимся большего, какой вред могло бы нанести меньшее? А способные преодолевать до последнего предела доходящие ужасы чем еще дру- —402— гим могли бы быть смущены? Итак, чтобы они имели душу, готовую к охотному перенесению всего и к такому сопротивлению вреду со стороны Иудеев, чтобы не бояться самой даже, если придется, предстоящей жестокой смерти, – говорит, что случится не только обычное и не на этом остановится коварство или сопротивление Иудеев, чтобы только отлучать от синагоги, но и предуказал, что нечестие их дойдет до такой жестокости, что крайнюю бесчеловечность свою будут некогда считать стезею благочестия, ведущею их к Богу. А что у Иудеев отлучались от синагог и в самом начале своего дела подвергались такому наказанию те, кои был объят любовью ко Христу, – это станет ясно из слов Евангелиста, что «многие, впрочем, и из начальников уверовали в Него, но ради фарисеев не исповедовали, дабы отлученными от синагог не стать» ( Ин.12:42 ), – и опять: «уже ведь согласились книжники и фарисеи, чтобы ежели кто Его исповедает, что Он – Христос, отлучен от синагоги был» ( Ин.9:22 ). |
| Закрыть itemscope itemtype="" > «Вне мира нет спасения»: диалог на Сретение 14.02.2012 317 Время на чтение 12 минут Сретение Господне - один из самых понятных, но в то же самое время один из самых таинственных праздников церковного календаря. Вникнуть в смысл празднуемого события помогает иконография. Она делает празднуемое событие чрезвычайно гибким для богословской и символической рецепции, свидетельство чему - история образов, соединенных мышлением Церкви с событием принесения Богомладенца Иисуса в Храм. Именно к этим образам обращаются иеромонах Иосиф (Павлинчук) и диакон Августин Соколовски в публикуемом диалоге, уделяя особое внимание личности праведного Симеона Богоприимца. I Богословие в истории Иеромонах Иосиф (Павлинчук): Праздник Сретения Господня - это день встречи человека с Богочеловеком, это точка, разделяющая Ветхий и Новый Заветы, это символ Светильника, знамение Света. Рассматривая события праздника, мы не можем обойти стороной тех, кто участвовал и совершал ветхозаветный обряд очищения. Праведный Симеон, пророчица Анна- кто они? Что мы о них знаем? Как с богословской точки зрения следует понимать смысл праздника? Какое значение имеет для нас это событие в жизни Христа? В чем особенность и уникальность песни праведного Симеона? Эти и другие подобные вопросы встают перед нами каждый раз, когда мы задумываемся о первом посещении младенцем Христом Иерусалимского храма. Диакон Августин Соколовски: В одном из своих писем святитель Августин Иппонский (354-430) задается вопросом о том, почему, в отличие от Пасхи, дата празднования которой ежегодно изменяется, Рождество Христово празднуется в один и тот же день, 25 декабря. Ответ отца Церкви: Пасха сакраментальна, по сути своей она говорит о переходе от смерти в жизнь, является событием в истории, ускользающим от руки истории, а определение способа ее празднования прерывает линеарность отчета времени, свойственную последней. Рождество же вспоминает рождение Иисуса из Назарета, празднование его исторично, а потому привязано ко всегда определенной постоянной дате календаря . |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Введение в литургическое богословие «Введение в литургическое богословие» — книга, с которой отец Александр Шмеман начал свое великое богословие, главным стремлением которого было выявить (или вернуть, возродить) единство вероучения, благочестия и богослужения. Богослужение это то, где Церковь себя непосредственно являет, сама реальность Церкви, Богообщение. Поэтому так опасны искажения литургической жизни Церкви, его неправильного понимания: «символическое» толкования, «благочестивые» обычаи и т. д. и т. д. Литургический опыт Церкви замутнен с двух сторон: мифотворческой фантазией «народа», языческой в своей сути и абстрактными схемами «богословов», убивающих Тайну. Задачу литургического богословия Шмеман определяет так: «если богословие есть действительно раскрытие опыта Церкви в богоприличных, т. е. этому опыту соответствующих словах и понятиях, если, далее, опыт Церкви дан, сообщен нам, живет в нас, прежде всего, в тайне литургической жизни ее, то богословие должно, по необходимости стоять на страже и этого опыта, в меру своих сил и возможностей охранять его от засорения, искажения и извращения…» «Введение в литургическое богословие» — самая «научная» книга Шмемана, как бы теоретический фундамент его богословия. «Введение в литургическое богословие» было представлено в качестве диссертации на степень доктора богословских наук в Православном Богословском Институте в Париже (оппонентами были Афанасьев и Мейендорф). Введение в литургическое богословие ПРЕДИСЛОВИЕ. Настоящая книга представлена была в качестве диссертации на степень доктора богословских наук в моей alma mater — Православном Богословском Институте в Париже. На защите ее 2–го июля 1959 г. оппонентами выступали профессора Института о. Николай Афанасьев и о. Иоанн Мейендорф. Их существенное согласие со мной, при расхождениях в ряде частных вопросов, имело для меня исключительно важное и радостное значение. Ибо выводы, к которым я пришел, дались мне не легко и не сразу. Я позволю себе привести здесь выдержки из речи, произнесенной мною перед защитой. |
| Скачать epub pdf Июль-Август Анастасий Синаит, прп. Из слова об образе Божием 2078 /Пер. В.Металлова//Богословский вестник. 1915. Т. 2. 7/8. 381–404 (1-я пагин.) —381— (Отрывок) He один какой-нибудь образ и подобие имеет в себе (человек), но и другой, и третий, и четвертый, и пятый, подлинно изображая, как бы в каком-нибудь зеркале или естественной, а не символической картине, таинство Триипостасного Божества, – и не одно только это, но ясно предначертывая и вочеловечение Единого из сей самой Троицы, Бога–Слова. По образу чистого (τς γυμνς) Божества является, пожалуй, сама по себе душа (γυμν ψυχ), по подобию же воплощения Слова–соединение нашей души и тела. Но воз- —382— вратимся лучше снова к самому началу речи, откуда, как бы из какого источника, прежде всего, исследуем, почему не создал Бог личности (ипостаси) наших прародителей и родоначальников, т. е. Адама и Евы и рожденного от них сына, по примеру остальных разумных существ, т. е. ангелов, или же, наоборот, одинаковыми с одушевленными животными, но Адама создал безвиновно (ναιτως) 2079 и нерожденно, следующего же за ним человека – сына рожденным; Еву же привел в бытие ни рожденно, ни опять безвиновно, но чрез взятие или производно, как происшедшую из существа безвиновного (ναιτου) Адама. И не эти ли три родоначальные главы, единосущные всему человеческому роду, являются, как думает и Мефодий, некоторым символическим образом Святой и Единосущной Троицы? Именно – безвиновный и нерожденный Адам является символом и образом безвиновного и всевиновного Вседержителя Бога и Отца; рожденный от него сын предначертывает образ рожденного Сына и Слова Божия; происшедшая же Ева изображает исходящую Ипостась Святого Духа. Посему не вдунул в нее Бог дыхание жизни, потому что она есть образ Святого Духа, Который есть дыхание и жизнь, и потому, что она имела принять в себя, чрез Святого Духа, Бога – истинно сущее дыхание и жизнь всех 2080 . Отсюда можно видеть и удивляться, почему нерожденный Адам не имеет среди людей подобного себе, другого нарожденного или безвиновного, равно как и происшедшая Ева , как истинные образы нарожденного Отца и Святого Духа. Рожденный же от них сын имел всех людей, как рожденных сынов, подобными себе братьями, так как он был по образу и символическому подобно Христа, рожденного Сына, Который стал человеком, перворожденным без семени во многих братьях. Если же не так и не в этом смысле нужно понимать образ (по образу), то поче- |
| III. Основная часть книги Апокалипсис. Видения на небе и с неба (4:1–22:5) 1. Восхищение на небо и видения семи печатей (4:1–7:17) А. Видение Бога и Агнца (4:1–5:14) Тема последующих двух глав Книги Откровения – власть и господство. Читателю открывается вместе с Иоанном символическое описание Царства Божьего на небе. Прежде всего описывается небесный тронный зал. На престоле (по-гречески «престол» – трон) находится Сидящий. Он не назван по имени. Но читатель, конечно, понимает, что это Бог . Вокруг престола сияет радуга и концентрическими кругами располагаются различные небесные существа – ангелы. Они непрестанно славословят Сидящего на престоле Бога как Творца всего. Четвертая глава знаменует собою как бы богословский фундамент ко всему богословию книги, а именно монотеизм. Не тьма богов языческой религии, а единый Бог Творец есть абсолютный и непостижимый Владыка всего. Его Царство и воля должны стать Царством и волей для всей земли. Четвертая глава лишена специфически христианских черт. Она могла быть написана и в недрах иудейской апокалиптики. Все ее описания опираются на ветхозаветные тексты, преимущественно на Книгу пророка Иезекииля. Собственно христианский элемент появляется в пятой главе. Мы вместе с Иоанном видим, что вместе с Сидящим на престоле, то есть с Богом, появляется еще одна фигура – «Агнец как бы закланный» ( Откр.5:6 ). Это – Иисус Христос, Сын Божий, наделенный властью и всеми полномочиями от Бога. Это в Его власти и силе осуществить Царство Божье на земле, как оно уже вечно существует на небе. Тайна того, как это произойдет, заключена в некоей книге, запечатанной семью печатями. Только Агнец достоин и способен снять печати с книги судеб мира, то есть открыть тайну нового творения Божьего и осуществить это новое творение. Небесное богослужение, литургия, распространяется на все ангельские существа и на всю землю. Все поклоняются Богу и Агнцу. Здесь мы видим пророческое предвосхищение того, чего пока нет, но что должно быть во всем тварном космосе. |
| Аннотация «Введение в литургическое богословие» – книга, с которой отец Александр Шмеман начал свое великое богословие, главным стремлением которого было выявить (или вернуть, возродить) единство вероучения, благочестия и богослужения. Богослужение это то, где Церковь себя непосредственно являет, сама реальность Церкви, Богообщение. Поэтому так опасны искажения литургической жизни Церкви, его неправильного понимания: «символическое» толкования, «благочестивые» обычаи и т. д. и т. д. Литургический опыт Церкви замутнен с двух сторон: мифотворческой фантазией «народа», языческой в своей сути и абстрактными схемами «богословов», убивающих Тайну. Задачу литургического богословия Шмеман определяет так: «если богословие есть действительно раскрытие опыта Церкви в богоприличных, то есть этому опыту соответствующих словах и понятиях, если, далее, опыт Церкви дан, сообщен нам, живет в нас, прежде всего, в тайне литургической жизни ее, то богословие должно, по необходимости стоять на страже и этого опыта, в меру своих сил и возможностей охранять его от засорения, искажения и извращения…» «Введение в литургическое богословие» – самая «научная» книга Шмемана, как бы теоретический фундамент его богословия. «Введение в литургическое богословие» было представлено в качестве диссертации на степень доктора богословских наук в Православном Богословском Институте в Париже (оппонентами были Афанасьев и Мейендорф ). Предисловие Настоящая книга представлена была в качестве диссертации на степень доктора богословских наук в моей alma mater – Православном Богословском Институте в Париже. На защите ее 2-го июля 1959 г. оппонентами выступали профессора Института о. Николай Афанасьев и о. Иоанн Мейендорф . Их существенное согласие со мной, при расхождениях в ряде частных вопросов, имело для меня исключительно важное и радостное значение. Ибо выводы, к которым я пришел, дались мне не легко и не сразу. Я позволю себе привести здесь выдержки из речи, произнесенной мною перед защитой. «…Я хотел бы, чтобы была понята та богословская и духовная перспектива, в которой написана эта книга. |
| В современной богословской науке до сих пор распространено мнение о св. Иоанне Златоусте как экзегете, занятом поиском только прямого, буквального значения Священного Писания. На наш взгляд это несколько искажает портрет св. Иоанна Златоуста как экзегета. Это происходит из-за недостаточно глубоко исследованных внутренних течений как в самой антиохийской экзегетической традиции, так и, в частности, не совсем полно исследованных методов экзегезы ее ярчайшего представителя св. Иоанна Златоуста. Действительно, Златоуст как истинный представитель антиохийской школы экзегетики, чаще использовал историко-филологический метод, предпочитая его остальным. Но Златоуст был чужд сухого буквализма отдельных представителей антиохийского направления, таких как Федор Мопсуестийский и др. Святитель подходил к толкованию Священного Писания с глубоким пониманием его высокого «духовного» значения, и свободно оперировал при его интерпретации различными экзегетическими методами. Эта относительная малочисленность примеров «духовного» толкования, в сравнении с тем же Оригеном, происходит на наш взгляд не от того, что Святитель пренебрегал этими методами, а происходит, прежде всего, из герменевтической цели, которую он себе ставил, комментируя текст Священного Писания. А цель у него была одна - привести ко Спасению каждого, слушающего его. Отсюда такое обилие нравственных отступлений, нравственных выводов из текста Священного Писания, и так относительно мало примеров т. н. «возвышенной» экзегезы. Больше как пастырь, чем комментатор, Златоуст толкует Священный текст. Он сам видит, когда полезно предложить простое толкование, а когда возвысить ум слушателя до восприятия божественных истин, заложенных в Писании, и часто он предлагает и тот и другой вариант, призывая своего слушателя как бы размышлять над Писанием. Анализируя комментарий св. Иоанна Златоуста на Послание ап. Павла к Римлянам, можно выделить следующие подходы в толковании Священного Писания, которые дополняли у него историко-филологический метод. Прежде всего, это различные варианты т. н. «духовного» или «анагогического» толкования (от греч. «ναγωγα»). Таких разновидностей возвышенного толкования у Златоуста несколько. Первой разновидностью является типологическое толкование , основанное на внутренней связи Ветхого и Нового Завета. Вторая разновидность это θεωρα , основанная на созерцании, способности проникновения в скрытый смысл текста, третьим «высшим родом «θεωρα» является смысл анагогический», , когда события Ветхого и Нового Заветов указывают на грядущую, эсхатологическую, вечную реальность, четвертая - символическое или тропологическое толкование, когда события или лица Ветхого Завета символизируют, состояние души человека. В данной статье нам бы хотелось рассмотреть два вида таких «возвышенных» толкований текста Послания к Римлянам, используемых Златоустом: «θεωρα» и тропологическое толкование. |
| Введение Глава первая. Ангел Иеговы ( Maleach Iehovah) Богословско-литературная история вопроса об Ангеле Иеговы; критический обзор главных направлений в решении вопроса о существе Его и установление оснований для положительного изложения библейских воззрений о предмете Обозрение библейских мест об Ангеле Иеговы. Отдел первый Явления Ангела Иеговы в период; патриархов: Авраама – Иакова Отдел второй. Библейское учение об Ангеле Иеговы в веке Моисея и после него. Глава вторая. Ветхозаветное библейское учение об ангелах (, maleachim) в собственном и тесном смысле. Отдел первый. Ветхозаветная ангелология допророческого периода Происхождение ангелов от Бога путем творения. Деятельность ангелов в первоначальной истории спасения людей (до синайскаго законодательства) Участие ангелов в даровании Синайскаго Закона О внешнем образе явления ангелов людям Отдел второй. Ангелология пророческого периода до времени Вавилонского плена Значение имени Божия Iehovah Zebaoth, самого в себе и в отношении к ангелологии пророческого периода а) Библейское учение об ангелах, как небесной церкви духов или сынов Божиих б) Библейское учение (в пророческий период времени до плена) об ангелах, как орудиях промышления Божия, о мире, частнее, о человеке и преимущественно в области теократии в) Воззрение пророческого периода на ангелов, как на спутников Бога в Его откровении миру Внешний образ ангелов. Отдел третий. Ангелология библейской письменности времени плена и послепленного. а) Ангелология книги пророка Иезекииля б) Ангелология книги пророка Даниила. в) Ангелология кн. пророка Захарии Символика ангелов в видениях пророков: Иезекииля, Даниила и Захарии. Представления об ангелах неканонических книг Ветхого Завета. Глава третья. Ветхозаветное библейское учение о херувимах и серафимах. Отдел первый. Учение Ветхого Завета о херувимах, а) библейские места о херувимах б) Какой был основной образ или внешний вид, в котором Ветхий Завет представлял херувимов? в) Вопрос о существе или природе херувимов Отдел второй. Ветхозаветно-библейское представление о серафимах а) Библейское свидетельство о серафимах б) Внешний образ серафимов в) Существо серафимов г) Символическое значение идеи серафимов Глава четвертая. Ветхозаветное библейское учение о злых ангелах или духах. Отдел первый. Ветхозаветное учение о диаволе и демонах в допророческий период Отдел второй. Учение о диаволе и демонах в период пророков Сатана в видении пр. Захарии Сатана 1-й кн. Паралипоменон Представления неканонических книг Ветхого Завета о сатане и демонах Заключение |
| Вступление 1. Сущность ложных евхаристических учений Изложение сомнительного евхаристического учения Истоки «свежей» богословской теории История появления лжеучения Евхаристические доктрины Реформации Отношение Римской Церкви к символической и консубстанциальной евхаристическим концепциям Проникновение протестантских евхаристических теорий на православный Восток Протестантские евхаристические идеи в России Причины относительного успеха евхаристического антиреализма Методы протестантского богословствования Опасность распространения неправославных евхаристических идей Закон исключённого третьего Легенда о «католическом заимствовании» Наше отношение к средневековой католической схоластике Свойства или «акциденции»? «Наивный реализм» Ограниченность эмпирических методов исследования Философия и богословие Миф о единосущии тварного мира В чём неправы католики? 2. Учение Священного Писания и святых отцов о литургическом преложении Ветхозаветные прообразы Евхаристии Учение Христа и апостолов о сущностном евхаристическом преложении Миф о различных евхаристических позициях у святых отцов Святоотеческое учение о Таинстве Тела и Крови Христовых Преподобный Максим Исповедник и проблема евхаристического символизма Последствия причащения без надлежащей веры Мнимые возражения против пресуществления Непрерывность традиции Православная литургическая практика Свидетельства Божии о реальности евхаристического преложения 3. Терминологическая проблема Евхаристические термины Значение термина «преложение» Происхождение термина μετουσωσις и его рецепция на почве греческого евхаристического богословия 4. Богословские аспекты реального евхаристического присутствия и связанные с ним недоумения Евхаристия и Боговоплощение Идея «воипостазирования» хлеба и вина Значение Халкидонского переопределения Плоть или Тело? «Хлебе Живый» Символ или реальность? «Под образом» хлеба и вина Евхаристия как «воспоминание» Христа Докеты и Евхаристия Монофизиты и Евхаристия Пресуществление или уничтожение сущности? Откуда Тело Христово в Евхаристии? Величайшее Таинство Жертва «Бескровная» Жертва Священник – образ Христа или Его палач? Каннибализм? Сотериологическая значимость Евхаристии Церковь как тело Христово «Причастилась ли мышка?» «Непричаствуемость» Божественной сущности в евхаристическом контексте Заключение |
|
|
