| Высокую оценку как современников Д. К., так и последующих католич. теологов получил его «Комментарий» на «Сентенции» Петра Ломбардского - основной источник для средневекового католич. богословия (Commentaria in IV libros Sententiarum fidei catholicae, ок. 1459-1464) - весьма обширное сочинение, занимающее в издании трудов Д. К. 7 томов (Ibid. Vol. 19-25; подробный указатель к комментарию содержится в Vol. 25bis), писалось на протяжении почти всей монашеской жизни Д. К. и было закончено к 1464 г. Как и большинство комментариев Д. К., это сочинение имеет компилятивный характер: Д. К. попытался собрать в нем все хоть сколько-нибудь значимые мнения предшествовавших ему теологов, обращавшихся к разбору текста Петра Ломбардского. Весьма широкий охват материала сделал трактат Д. К. своеобразной «энциклопедией» позднего средневековья, по сути явившейся первым трудом по истории средневек. философско-богословской мысли (см.: Werner K. Die Scholastik des späteren Mittelalters. W., 1887. Bd. 4. S. 261). Ценность труда Д. К. видели и в том, что он не был приверженцем к.-л. из враждовавших философских школ, пытаясь пройти средним путем беспристрастного изложения различных мнений. Однако в работе с «Сентенциями» Д. К. не ограничивался «пересказом» чужих мнений, по ряду вопросов он добавлял критические замечания либо предлагал собственное решение к.-л. вопроса в качестве итога обсуждения. Из этих проявлений личной позиции Д. К. совр. исследователи заключают, что он был идейным последователем «старого пути» в теологии, т. е. находился на позициях умеренного реализма. Это видно и из неоднократной критики, высказываемой им в адрес номинализма , приверженцев к-рого он называл запутавшимися в словах и понятиях, никогда не достигающими реальности и «философами только по имени». Позднее Д. К. подготовил 2 свода тезисных извлечений ключевых положений из этого обширного произведения, к-рые исследователи ( Emery. 1996, 1998. Wassermann. 1996) считают наиболее адекватно выражающими его взгляды на важные вопросы философии и теологии: «Elementatio philosophica» (Первоосновы философии - Opera omnia. Vol. 33. P. 23-104) и «Elementario theologica» (Первоосновы теологии - Ibid. P. 107-232). По форме эти сочинения подражают трактату «Первоосновы теологии» Прокла, в тексте «Первооснов философии» Д. К. также неоднократно цитирует философские положения Прокла. |
| Сочинение митрополита М. Булгакова было оценено по достоинству множеством критиков. В числе одобрительных отзывов, заслуживающих внимания, был отзыв, составленный его современником, владыкой Иннокентием (архиепископом Херсонским и Таврическим), исследовавшим его труд по запросу Императорской Академии Наук. Уместно подчеркнуть, что архиепископ признал его свободным от оков схоластики. Вот фрагмент его отзыва: сочинение «составляет собою редкое и самое отрадное явление в нашей богословской литературе, подобного коему она давно не видала на своем горизонте и, по всей вероятности, не скоро увидит опять... Богословие, как наука, подвинуто сим многоученым творением далеко вперед и много приобрело уже тем, что разоблачено в нем совершенно от схоластики и латинского языка и таким образом введено в круг русской литературы и предложено, так сказать, ко всеобщему употреблению для всех любителей богословских познаний» 341 . Отмечая достоинство «Православно-догматического Богословия» М. Булгакова, нельзя умолчать, что далеко не все правоверные приняли его с чувством восторженности. Насколько настойчиво одни называли его прогрессивным, выдающимся, настолько другие – заурядным, ординарным и низкопробным. Среди последних были те, кто использовали грубые штампы, навешивали оскорбительные ярлыки, создавая удручающее впечатление, будто «”догматика” Макария имеет всю видимость богословской книги, но не есть богословие, а только книга» 342 , «которая повреждена школьною системой» 343 , а сам «он был богослов-бюрократ» 344 . Итак, диапазон мнений о достоинстве системы М. Булгакова был и остается предельно широким – от чересчур пессимистичных до избыточно оптимистичных. Особенно резко поляризация мнений проявлялась в отношении вопроса о том, насколько сильно его система зависела от западной и южно-русской схоластики, и зависела ли от схоластики вообще. Противоречивость оценок, озвученных по данному поводу, указывала на значительно большую проблему, чем на проблему оценки оригинальности и достоинства конкретной догматической системы. |
| Здесь в стройно сгруппированном виде представляет свод мнений по означенному предмету древних классических писателей, христианских учителей, средневековых западных теологов и лучших новейших филологов и лингвистов. Автор не без основания отделил для этого, на первый взгляд маловажного предмета, целый трактат и он сам отчасти мотивирует особенное значение, придаваемое им этому трактату, указывая на замечательную судьбу объясняемого им слова, на его проникновение из римского мира в языки всех цивилизованных народов не только романских, но и германских и славянских. Это слово оттеснило собою на задний план в языках почти всех образованных народов национальные и туземные названия религии. Одно это обстоятельство указывает на его особенное значение для разъяснения самой сущности выражаемого им понятия. Между тем первоначальное происхождение, равно как и первоначальное значение этого слова уже для самих римских писателей – Цицерона и др. было предметом изысканий и спорных мнений. Вот почему автор, в видах наиболее точного разъяснения понятия о сущности религии, обратился сначала к филологическим изысканиям относительно значения слова религия. Нельзя однакоже сказать, чтобы результаты исследований автора по этому вопросу вполне отвечали объему самых исследований; автор мало пользуется ими при специальном анализе и определении сущности религии, так что весь трактат о филологическом значении слова религия является как бы внешним образом представленным или приклеенным к его труду и не имеет внутренней органической связи с прочими частями. Основанием, точкою опоры для научного определения сущности религии автор впоследствии признал религиозность или религиозный характер Иисуса Христа и выводит свое определение религии из анализа и обобщения евангельских сказаний о религиозно-нравственном характере Христа Спасителя, смешивая до некоторой степени понятия об идеале и сущности религии 23 как естественной, прирожденной способности человеческого духа. Из критических очерков автора особенною обстоятельностью отличаются критический анализ философско-богословского направления гегелианской школы, которое автор считает враждебным христианству, превращающим христианские идеи в пантеистические теории (стр. |
| 406 Всего на покупку дома Кусовниковой, сломку его и на устройство на месте его синодского здании, с отделкой и меблировкой, употреблено из суммы К.Д.У. 1.915.000 р. 407 Посещение Государем Св. Синода, с подробным описанием всех обстоятельств этого события, изложено в особом журнале Св. Синода (в редакции митр. Филарета), буквально потом напечатанном в Русск. Арх. 1869 г., стр. 745, след. 409 Карасевский окончил курс в Московском Университете в 1814 г. и, по окончании курса, проходил разные должности по министерствам военному и финансов. 410 Бывший в то время секретарём Синода, Ф. Измайлов в своих Воспоминаниях говорит, что будто бы увольнение Нечаева и назначение гр. Протасова последовало по лично представленному Государю, докладу и ходатайству митрополита от лица Синода, и что, будто бы, склонил к этому митрополита чиновник за обер-прокурорским столом в Синоде, А.Н. Муравьев (Странн. 1882 г. Сент., стр. 80). 413 Ж.К.Д.У. 6 Мая 1837 г. Подписали митр. Серафим, оба Филарета, Музовский, Кутневич, Мещерский и Протасов. 416 Составленные академиями конспекты богословско-исторического учения об отцах церкви, препровождены были, при указе Св. Синода от 24 Ноября 1839, к митр. Моск. Филарету с поручением рассмотреть их и дать отзыв о их сравнительном достоинстве.. Отзывы митр. Филарета напечатаны в собрании мнений и отзывов его, т. II, 244, стр. 456. СПб. 1885 г. 417 29 Июня того же 1839 года, по напечатании уже катехизиса, граф Протасов препровождая экземпляр оного к Литовскому епископу Иосифу, просил его поручить кому-либо из известных ему духовных лиц, равно сведущих в русском и польском языках, перевести его на польский язык для духовенства воссоединённых епархий. Иосиф отдал его для перевода Бытенскому архимандриту, вице-председателю Белорусско-Литовской консистории, доктору богословия, Михаилу Голубовичу. 418 В числе предположений Министерства государственных имуществ было, между прочим, предположено «освободить духовенство от необходимости брать плату за требы». Митр. Филарет составил особую записку по этому предмету, напечатанную в собрании его мнений и отзывов, т. II. 238. |
| Для ограждения же всех, могущих соприкасаться с Италом и его учениками и заимствовать от них ложные воззрения, император прежде всего совершенно устраняет Итала от преподавания, а потом запрещает и всем другим приглашать его на дом для преподавания, грозя ослушникам тяжким наказанием: «да будет ведомо всем православным как тем, которые живут в простоте веры и не в состоянии понимать глубины божественных догматов, так и более совершенным, что от настоящего времени воспрещается принимать к себе ради учения как Итала, так и тех его учеников, которые заведомо слушали его уроки долгое время и заразились его учением, равно как и всеми средствами удерживаться от догматических споров» 168 . Давая такие распоряжения по отношению к Италу по поводу его исповедания, император дает подобное же распоряжение и относительно записки Каспаки. Так как вопроса о философских заблуждениях Итала касались уже несколько раз и о них сделаны уже были церковные постановления, то император записку Каспаки предлагает только прочитать в присутствии Итала и его учеников на заседании патриаршего собора, вновь выслушать признание Итала и предложить ему отказаться от ложных мыслей, предав их анафеме. Вместе с Италом и его ученики точно также должны предать анафеме и это учение своего учителя 169 . Что же касается до десятой главы записки Каспаки с ее обвинением в кощунстве Итала над иконой Спасителя, то относительно ее император дает самые подробные распоряжения. Распоряжения эти свидетельствуют о той точности, с которою император относился к каждому делу, и о той последовательности, которая повсюду им наблюдалась. В виду того, что Каспаки клятвенно подтвердил справедливость своих слов, а Итал отвергал справедливость донесения, то император велит нарядить допрос и произвести самое тщательное расследование. Ибо по справедливости закон допускает снисхождение к раскаявшимся, для тех же, кто упорно остается в своей злобе, приличное лекарство есть строгое наказание» 170 . Заканчивая свои распоряжения, император отдает последнее, которое рисует его с самой лучшей стороны. «Настоящий указ моей царственности включить в соборный акт анафематствования еретических мнений Итала и его учеников, имеющий состояться, как против его злоумышленных мнений, так и против предъявленных на него обвинений в эллинских безбожных догматах – то и другое положить в священный приказ скевофилакия великой церкви и предоставить право всякому желающему брать с него копию, дабы было известно всем и на будущее время, что предпринято было для спасения и безопасности христиан и дабы не были увлечены неопытные такими пустословиями и нелепостями» 171 . Этим и заканчивает император свои советы и распоряжения относительно Итала и обвинений на него. |
| И в русской богословской литературе вопрос, нас занимающий, не остался обойденным. Наши богословы неоднократно – то слегка затрагивали его, то подвергали более или менее обстоятельному рассмотрению и, подобно богословам запада, дали несколько различных и несогласных между собой его решений. – Так М. Филарет признавал вероятным предположение о происхождении кн. Иова во времена патриархальные. По крайней мере, он, говоря в своей церковно–библейской истории о просвещении во времена патриархальные, заметил 2 : «догадкой к временам патриархов относится книга Иова» и затем – в дальнейших обзорах просвещения и литературы евреев – нигде уже не упомянул о нашей книге. Преосвящ. Агафангел настаивал также на том, что писатель кн. Иова жил в патриархальные времена и что книга эта есть памятник патриархальной мудрости 3 ; тоже – архим. Феодор ( А. Бухарев ) 4 . Напротив, гг. Писарев 5 и Афанасьев 6 пришли к тому заключению, что кн. Иова составлена гораздо позднее времен патриархальных – именно во времена Соломона. По мнению Арсения (М. Киевского), наша книга в своем настоящем виде возникла еще позднее – перед вавилонским пленением 7 ; по мнению г. Орды – во времена Езекии 8 . Наконец архим. (ныне епископ) Филарет поставил своей задачей доказать, что кн. Иова есть произведение послепленное. Все указанные нами мнения, при всем своем разногласии, пользуются в нашей литературе правом гражданства, и их представители настаивали и настаивают каждый на своем мнении, не считая убедительными и обязательными для себя доказательства, приводимые в пользу мнений противоположных. Но понятно, что только одно какое–либо из названных мнений имеет на своей стороне наиболее вероятности. Какое же? Вопрос этот, далеко не безразличный для толкователя кн. Иова, заслуживает ответа, а, чтобы ответить на него, необходимо прежде всего проверить те основания, на которых указанные мнения опираются. Эта проверка может обнаружить истинное достоинство и степень доказательности тех внутренних признаков, которые имеются в виду нашими богословами при решении вопроса о времени происхождения кн. Иова. Такую проверку мы и попытаемся сделать. |
| 1 Последнее из приведенных нами мнений о происхождении книги Иова, именно то, которое признает эту книгу произведением послепленным, есть мнение новое в нашей литературе. Архим. (ныне епископ) Филарет выступил с ним в 1872 г. и для того, чтобы доказать его, написал целое обширное исследование под заглавием: «Происхождение книги Иова. Библиологическое исследование». Это исследование смело можно назвать выдающимся явлением в нашей богословской литературе последних лет. Доказательства, приводимые в нем автором для обоснования своего мнения раскрыты в нем с замечательной обстоятельностью, какой мы почти не встречаем в западной литературе по тому же предмету, частные данные при раскрытии доказательств сгруппированы с таким искусством, что из ничего, по–видимому, у автора возникает нечто, имеющее вес; суждения автора оригинальны и смелы; построение исследования как в частных отделах, так и в целом отличается безукоризненной логикой, язык – ясный, спокойный, твердый. Но что особенно ценно в исследовании – это присутствие в каждом его положении сильной самостоятельной мысли, очень умного и очень талантливого человека, что придает исследованию характер самобытного творения и производит глубокое и продолжительное впечатление. И когда приходится делать обзор мнений о происхождении кн. Иова, существующих у нас, и доказательств, которыми эти мнения подтверждаются, то перед мнением, защищаемым преосвященным Филаретом, прочие мнения бледнеют, стушевываются и с первого раза представляется, что оно есть единственно правильное и основательное. Это–то последнее обстоятельство и побуждает нас прежде всего остановиться на мнении о послепленном происхождении кн. Иова и. повнимательнее проверить те доказательства, которыми пр. Филарет подтверждает его. Приступая к доказательству того положения, что книга Иова есть произведение послепленное, пр. Филарет прежде всего останавливается на содержании книги и сличает его с содержанием прочих ветхозаветных книг, находящихся в ветхозаветном каноне. |
| Мы произнесём лучшую похвалу Мауреру, если скажем, что вся немецкая, значительного объёма, литература, появившаяся после этого автора и посвящённая истории молодого эллинского королевства, касаясь отношений константинопольской церкви к элладской до отделения последней от первой, часто лишь буквально повторяет по этому вопросу известия всё того же Маурера. – Столь же полезным источником знаний для рассматриваемого историка церковного могут быть и важнейшие из сочинений, обязанных своим происхождением так называемой болгарской схизме. Эта схизма заставила с таким же усердием критиковать дела и порядки константинопольской церкви, с каким это происходило и раньше по вопросу об отделении Эллады от Константинополя в церковном отношении. Из книг, сюда относящихся и рассуждающих на основании документов или же сообщающих самые документы, наиболее видное место занимает: «Собрание мнений и отзывов Филарета митрополита московского по делам православной церкви на Востоке» (Петерб. 1886). Весь этот том состоит из документов, из выдержек из —567— таких же документов и суждений Филарета – и имеет высокую научную цену. Помещённые здесь материалы охватывают эпоху от 1858 года до 1867, но эти материалы проливают свет и на более раннее положение вещей в интересующей нас, константинопольской, церкви. Не мало можно находить сведений о положении этой церкви и в других томах издания: «Собрание мнений Филарета». Было бы несправедливо обойти молчанием и очень полезную для нашего дела книгу известного грекофила, Т. И. Филиппова: «Современные Церковные вопросы» (Петерб. 1882). Около половины книги посвящено изучению константинопольской церкви и греко-болгарской «распре». Автор большей частью приводит документы или судит, опираясь на них. Каких воззрений держится автор, это видно из эпиграфа в его книге, взятого у Григория Богослова : «не победити ищем, но прияти братию, их же (Болгар, поясним мы) разлучением терзаемся». Для историка в рассматриваемом отношении – глубокий интерес представляют дневники, записки и сочинения, написанные на основании личных наблюдений, – таких лиц, которая долго жили или живут и теперь на Востоке, и которые усердно изучали состояние греческой церкви в наше время. |
| Такая разбросанность мнений при выборах уже показывает, что если не было борьбы из-за выдающихся личностей, —661— то не было и сильной борьбы резко определившихся партий. Можно сказать, что партии только намечались, и дальше образования отдельных групп дело не пошло. Вернее, большая часть мнений подавалась по личным взглядам и симпатиям в отношении к тому или другому лицу. Этим объясняется и то странное явление, что члены двух совершенно различных групп, выставляющих своих кандидатов, неожиданно указывают на одно и то же лицо. К концу выборов только обозначились более определенно две партии: духовные избиратели и их единомышленники (κληρικφρονες) и партия мирян (λακν κμμα), членов которой иногда называют иоакимистами, так как в нее вошли многие ревностные почитатели покойного патриарха Иоакима III. Первые желали избрать патриархом такое лицо, которое охраняло бы предания патриархии, было бы защитником интересов клира и вообще твердо держалось установившихся начал в управлении. Другая партия хотела иметь такого патриарха, который не был бы только «простым преемником своих предшественников, но был бы и истинным предшественником своих преемников ( προκτοχος τν διαδχων το)», чтобы он развивал и укреплял начатое Иоакимом III и был способен наметить новые меры, на благо церкви, в связи с изменяющимися условиями церковно-общественной жизни. Естественно, что первая партия искала кандидатов на патриарший престол среди почтенных митрополитов, твердо держащихся традиций прошлого. Противная же партия считала этих старцев (γροντας) совсем неудовлетворяющими требованиям, какие в настоящее время должны быть предъявлены к патриарху; она предпочитала более молодых иерархов, которые скорее могли бы понять современные условия жизни и стать в управлении церковью на надлежащий путь. Но обе партии, отмежевываясь одна от другой по указанным принципам, сами-то, каждая в отдельности, не могли, как следует, сплотиться и наметить определенно собственных кандидатов на патриарший престол. При отсутствии партийной сплоченности избиратели руководились, главным образом, личными взглядами и симпатиями, что лишало весь ход выборов планомерности |
| Охранять догматы православной веры или учение Церкви в чистоте и неповреждённости – вот цель духовной цензуры, – догматы – вот сокровище, вверенное её попечению! Естественно, цензура в качестве только хранительницы вверенного ей по существу дела если не враждебна, то по меньшей мере недоверчива и неблагосклонна ко всему тому в заведываемой ей области, что осложняет её дело. Посему не проходит сквозь игольные уши общей духовной цензуры всё свежее, новое, оригинальное и необычное в богословской литературе, как вредное для чистоты веры и догматов Церкви, при обычном смешении богословия с учением Церкви, частных богословских мнений с догматами, общепринятого – с истинным. Другими словами, не проходит и пропадает для Церкви Христовой, непрестанно во всём возрастающей, а также – в вере и в познании ( Кол.2:19 ; Еф. 4:13,16,2:21 ; 2Фес.1:3 ; 2Кор.10:15 ; Кол.1:10 ), тот плюс, те „приращения“ и „прибыль“ ( Еф.4:16 ; Мф.25:27 ), или тот процент на основной капитал христианского знания, в виде догматов вверенный Церкви, который выражает собой прирост и движение христианской мысли и который называется богословской наукой; ибо действительно догматы составляют неподвижный, основной фонд или капитал христианского знания, —616— а богословие – бесконечно нарастающие проценты на него ( Еф.3:19,4:13 ), новые пять талантов на старые пять, прибыль от употребления основного капитала в оборот ( Лк.19:13 ср. Мф.25:27 ). Это значит, что духовная цензура своей охранительной деятельностью в заведоваемой ей области религиозного слова роковым образом вместо охранения интересов Церкви наносит ей ужасный ущерб, мешая ей возрастанию в вере и познании уничтожением плодов веры, т. е. богословской науки. Оберегать веру и христианское знание от естественного их возрастания и препятствовать развитию и движению христианской мысли и богословской науки – это собственно и значит для духовной цензуры, верной своему призванию, охранять веру! Но так охранять по Евангелию значит терять, ибо и в области религиозного знания не собирать – значит расточать, И не приобретать – терять. Цензура мешает нам в области религиозного знания исполнять повеление Господа – возвращать Богу полученное от Него с прибылью. Подобно ленивому и лукавому рабу евангельской притчи духовная цензура под предлогом наилучшего сохранения вверенного ей капитала веры, образуемого догматами или учением Церкви, только и делает, что прячет его в землю или сохраняет завёрнутым в тряпье схоластической мудрости ( Лк.19:20 ), преданий старцев и общепринятых или господствующих мнений и взглядов... |
|
|
