| Тем не менее, зная, что эти люди исповедуют веру во Христа, мы не отказываем им в праве называть себя христианами. И во взаимных контактах эту их самоидентификацию не отвергаем, хотя я должен признаться, что в ходе контактов с некоторыми протестантскими деноминациями я задумывался над тем, можно ли их членов называть христианами. Это люди, которые оправдывает явные грехи, сомневаются в основных истинах веры, декларируют себя агностиками в вопросах истины, спасения, вечной жизни. От христианства такие люди уходят очень далеко. 22. Почему в России, Греции, Болгарии и Румынии большие экономические проблемы? Есть ли связь между вероисповеданием и уровнем жизни? Как русскому пенсионеру выжить на пенсию, которой хватает только на оплату жилья? (Ирина, г. Санкт-Петербург) Думаю, государству и обществу нужно, наконец, всерьез задуматься о том, почему люди, отдавшие себя служению стране и вышедшие на пенсию, живут на уровне прожиточного минимума, а иногда и ниже этого уровня. Пенсия должна быть достойной. И позаботиться об этом общество призвано, особенно, если в этом обществе большинство людей называют себя христианами. Первая часть Вашего вопроса очень интересна. Многие сегодня с презрением и пренебрежением говорят о православных народах как экономически неуспешных. Строят графики зависимости экономического процветания от вероисповедания. Дескать, атеисты — самые успешные, протестанты — чуть менее, католики и того меньше, а православные самые бедные и несчастные. Но я бы вместо того, чтобы спорить с этой схемой, напомнил бы вот о чем. Многие современные экономисты, не страдающие рыночным фундаментализмом, говорят, что рост экономики и потребления не может быть бесконечным и что народы, которые смогут отойти от идеи непременного и ничем не сдерживаемого роста, окажутся более успешными в условиях, когда этот рост прекратится. А прекратится он обязательно, рано или поздно, потому что ограничены ресурсы планеты, да и потребление, даже бессмысленное, не может бесконечно нарастать. |
| Новости Михаил Швыдкой: К десяти библейским заповедям я бы добавил еще одну 09.08.2007 14:06 Москва, 9 августа. Глава федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой прокомментировал начавшуюся полемику между учеными и православными по поводу излишней клерикализации российского общества и инициативы церкви ввести предмет во всех школах «Основы православной культуры». Он заявил, что «российское общество испытывает жуткий дефицит понимания современной реальности, дефицит внецерковных, светских духовных ценностей», сообщает «Новый Регион» . По мнению Швыдкого, интеллигенция не выполняет свою миссию создания смыслов и объяснения картины мира, в котором мы живем. «Письма письмами, но есть еще просветительская функция интеллигенции, которую она, видимо, не очень хорошо выполняет, – высказался глава Роскультуры. – Отсюда очень серьезный аргумент церкви, что общество светское утратило нравственные ориентиры и ценности, а мы их привнесем». Но, отметил Михаил Швыдкой, «надо понимать еще и то, что сегодня существуют не только люди разных конфессий, но и агностики, но и, извините за слово, атеисты. И они тоже граждане России со всеми правами, которыми должны обладать граждане России». Отвечая на вопрос о том, что по его мнению является на сегодняшний день основными нравственными ценностями, Михаил Швыдкой заявил что они те же, что и всегда. «10 заповедей. Ничего лучше никто не придумал. Я бы только добавил к ним еще одну – Любить свою Родину, – сообщил глава Роскультуры. – Можно не любить власть, государство, но любить отечество нужно». Он также отметил, что заявления о том, что нравственность упала, что нужны какие-то новые идеи – результат собственной душевной лености. «Нужно душевно развиваться, книги почитайте, Достоевского, Толстого, по телевизору тоже много полезного показывают», – заявил Михаил Швыдкой. Ваш Отзыв Поля, отмеченные звездочкой, должны быть обязательно заполнены. Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов отдельных материалов. © 2005–2019 «Благовест-инфо» Адрес электронной почты редакции: info@blagovest-info.ru Телефон редакции: +7 499 264 97 72 12+ Зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций: серия Эл ФС 77-76510 от 09 августа 2019. Учредитель: ИП Вербицкий И.М. Главный редактор: Власов Дмитрий Владимирович Сетевое издание «БЛАГОВЕСТ-ИНФО» loading |
| Надо быть в русле мистического предания, назовем его условно традицией, а здесь большое значение имеет преемственность. Надо стараться быть на одной духовной волне с православными мистиками, хотя бы это волна, проходя через внутренние препятствия, как через огромные расстояния, звучала в нашем сердце едва слышным шепотом. Существует ли связь между экуменизмом и мистикой? Я отвечу, несколько изменив вопрос: существует ли связь между экуменизмом и антимистикой – ложной мистикой и мистикофобией? По моему мнению, одной из причин существования экуменизма и атмосферой, необходимой для его развития, является притупление и потеря у современных христиан, – я имею в виду православную сторону, – мистического чувства, способности не только богословски, но непосредственно воспринять Бога как Абсолютную Личность, как Живую Сверхреальность. Без внутреннего свидетельства истины – без правильного мистического опыта, религиозный гносис может распасться на фиксацию душевной эмпирии (религиозный экзистенциализм) и на построение абстрактных вероисповедальных формул, на пиетизм и рационализм. При таком состоянии христиан, экуменизм, не встречая внутренних преград в секуляризированном сознании, может показаться плоскому менталитету человека расширением самосознания и открытием новых богословских горизонтов. Борьба против православной мистики неизбежно ведет к религиозному индифферентизму – одному из основ экуменизма. В последние века этот натиск усилился, но уже в обреченной Византии, незадолго до ее падения, мистикам-исихастам, в лице святого Григория Паламы и его учеников, приходилось защищаться от нападок и клеветы рационалистов и фомистов. Как я понял, мистическое чувство, корректируемое опытом Церкви, давало возможность православным непосредственно ощутить сладость божественного учения и гнилую примесь ереси. Не будет ли дерзновенно назвать Святых Отцов не только философами в богословии, но и “дегустаторами” догматов? Метафорические сравнения вряд ли подлежат строгому анализу. Вера логически не доказуема, поэтому агностики-атеисты, лишенные религиозного чувства, презрительно называют ее “слепой верой”. |
| «Более чудесно и божественно и более гармонично с обычным порядком Божиим, который мы ежедневно видим выраженным в природе, оказывается сотворение разнообразных форм эволюционными способами, Сам Бог при этом остается первоверховной Причиной, по отношению к причинам второстепенным и непосредственным, которым обязано развитие разнообразия видов». Такова точка зрения всех «христианских эволюционистов», и это поднимает следующий чрезвычайно важный вопрос: возможно ли «обычным порядком Божиим, который мы ежедневно видим выраженным в природе» получить знания о сотворении мира Богом; вопрос этот не в коей мере не является простым, каким он на первый взгляд мог бы показаться! И еще один, не менее важный вопрос поднимается в связи с такой позицией: что тогда Бог сотворил в начале (эволюция по своему определению является процессом, протекающим во времени, следовательно у него должно быть начало)? Сотворил ли Он только лишь «космический сгусток энергии», к которому прибегают философы-атеисты в поисках происхождения эволюционного процесса? Или нам следует придерживаться абсолютного агностицизма в вопросах о «начале», как нам велят многие из философов-атеистов? Статья завершается таким образом: «Поскольку христиане признают творческую силу Божию в процессе эволюции, то причисление эволюции к ереси было бы самоуверенным и опрометчивым шагом». Такой вывод обнажает довольно отчетливо упрощенный подход ко всему вопросу философии эволюции, превалирующий в мировоззрении «христианских эволюционистов», которые не вдумались серьезным и критическим образом в спектр всех реальных проблем, которые ставит эта философия перед Православной верой. Вся суть этой статьи, которая, пожалуй, отражает взгляды многих православных клириков в Америке (т.е. тех, кто воспитывался в «эволюционной» атмосфере, не придавая этому большого значения), заключается в следующем: как только теория эволюции дополняется «Богом», она становится приемлемой для православных христиан; мы против только в том случае, если это атеистическая эволюция. Но, конечно же, это очень наивный ответ на довольно сложный вопрос! Что же представляет из себя сама философия эволюции? Совместима ли она с богословскими и философскими взглядами православного христианства, даже будучи дополненной «Богом»? Все самые величайшие еретики в истории тоже верили в «Бога»: воистину, «и беси веруют, и трепещут» (Иак. 2:19). От православного христианина требуется более строгий образ мышления для того, чтобы познать, что такое эволюция. |
| В социалистических агитационных брошюрах сплошь да рядом повторяют, что все „естествоиспытатели, почти без исключений, – неверующие” 19 . Так, например, в „Азбуке Знания” Дуэ читаем: „наши величайшее натуралисты – неверующее... вы же, господа набожные, ещё никогда не разрешили ни одной загадки бытия, не придвинули нас ни на один шаг к сущности вещей, а всегда вели нас только к заблуждениям воображения” 20 . В другой книжке, сходного типа, говорится: „почти без исключения, все естествоиспытатели и астрономы – радикально неверующие: они столь же мало, как и мы, понимают вселенную, однако единогласно заявляют, что в ней нет ни места, ни дела для Бога” 21 . Точно также в наиболее распространяемой английской Ассоциацией Рационалистической прессы вольнодумной книжке Вивиана Филипса считается „в высшей степени сомнительным, чтобы нашёлся хотя бы один учёный или философ, который действительно придерживался бы доктрины личного Бога” 22 . Английский переводчик и панегирист Геккеловых „Мировых Загадок” Мак-Кэб утверждает, что „современные представители науки – материалисты, атеисты, агностики и противники христианства, и по необходимости должны быть таковыми” 23 . „Неверие царит всюду, – пишет Чарльз Уатс, – оно заполнило наши научные центры” 24 . „Ни один образованный человек, – уверял Бюхнер, – ни один даже поверхностно знакомый с успехами естествознания не может верить ни в чудеса, ни в откровение” 25 . „Теперь, – восклицает он, – необходим новый натиск для окончательного устранения того понятия (Бога), которое стоит поперёк дороги всему нашему умственному, социальному и политическому развитию, понятия, несогласимого с современным научным развитием... Надо покончить с этим худшим врагом всеобщего прогресса! Неверие – единственный путь к свободе, к разуму, прогрессу, к истинной человечности!” 26 . „Неверие, – добавляет Уатс, – наша обязанность, как делателей прогресса” 27 . „Атеист, – восклицала Анни Безант, когда ещё была сотрудницей известного вольнодумца Брадло, – один из самых славных титулов человечества, знак отличия мировых героев... мучеников, спасителей мира. Никакая философия, никакое богословие не несли миру ничего достойного быть сравниваемым с благою вестью атеизма 28 . – Честь же и слава, – заключает она, – этим передовым бойцам прогресса, этому почётному авангарду армии Свободы! Честь и слава тому, кто для исправления земли забыл о небе, тем, что, в своём усердии о человеке, забыли Бога” 29 . |
| Трактовать же зло как совокупность всех негативных состояний индивидов как таковых – значит смешивать зло со страданием, что столь же, мягко говоря, неаккуратно, как, для симметрии, смешивать благо с удовольствием, о чем хорошо знали уже в древности. То, что современные «теодицисты» не используют названного ресурса аргументации, – а он мог бы демонстрировать, что «судьям Бога» для начала не помешало бы научиться более рационально мыслить, – небеспричинно. Им мешает в этом, наряду с прочим, и бессознательная «философская политкорректность», так как покушаться на правовые и эвдемонистические критерии истины в современном западном обществе, где они составляют основные «ценности», отнюдь не комфортно. Второй неиспользованный ресурс аргументации можно было бы ввести в действие в связи уже не с «материалом обвинения», но с самим «обвиняемым». А именно атеисты и агностики навязали своим оппонентам тему массивности проявлений зла в мире за счет внимания к его фонтанирующим благам, тогда как вторые по всем статьям превосходят первые – никак не меньше, чем свет тьму (хотя бы потому, что вторая и существует лишь как инверсия первого и даже воспринимается только благодаря ему, при отсутствии обратной зависимости). Разумеется, гибель олененка в лесном пожаре явно «несправедлива», но дарование жизни ему и мириадам других чувствующих, а также разумных существ тоже никак нельзя отнести к явлениям справедливости, поскольку оно является чистым даром и великим благом в сравнении даже с самим их существованием. Поэтому антитеист может отстаивать свою позицию только в том случае, если он настаивает на том, что Бог «обязан» обеспечивать бессмертие всех сотворенных живых существ или по меньшей мере их смертность в пожилом возрасте в специально подготовленных для этого «интернатах», но вряд ли он все-таки отважится на подобную нелепость. Если же он в ответ будет настаивать на том, что за зло в мире должен нести ответственность Бог , а блага, напротив, образуются «самостийно», то такая позиция будет иррациональной по причине своей явной «асимметричности». |
| Над обстановкой он в свое время потрудился как следует. Свет здесь приглушен вполовину. Стены и потолок темнокоричневого цвета. С помощью тонированной бумаги Тези Ябубу закруглил углы, а лазерным резаком превратил стол из прямоугольного в овальный. Стульев нет – на голом полу лишь пара одеял и спальник. Шкаф не используется – нужные вещи висят по стенам в расшитых бисером мешочках. Там же и «священная картина» с изображением «дедов». Кажется, будто и впрямь из серого коридора звездолета шагнул в настоящее типи, или как там у них национальная изба называется… – Ну что, Вася, разнос тебе Муса сделал? – Разнос – не то слово. Меня отстранили от программы. Индеец удивленно вскинул брови. – Как это? – А вот так! В контакте не то что участвовать – даже присутствовать не буду. Сангнхита увижу разве что в записях призапа. Сиди в лаборатории и обгладывай косточки, которые бросят другие… – Сурово. – Да уж. Я, конечно, сплоховал, но и капитан явно перегнул палку. Исчезлато всего одна пятисотая информации… Ну что там – I век, какието религиозные тексты, частично литература… и раздел по истории арабов. Вот Муса и взъелся. Тут уж не повезло, так не повезло. – Странно, что не удалось восстановить. – Если уж Зеберг не смог… он, кстати, тоже удивлялся. С шумом выдыхая пар, чайник щелкнул – готово. Прежде чем взять его, индеец благоговейно посмотрел на вышитых бисером «дедов». К слову сказать, Тези Ябубу очень религиозный человек, над чем нередко за глаза подшучивают остальные. Сунь живет как аскет, но если речь заходит о Боге, не упускает случая пошутить. Бонго и Муса – явные атеисты. Зеберг именует себя агностиком, что в его исполнении означает: обо всем болтать, все пробовать, ничему не верить. Что до меня, то я крещеный, быть может, единственный на «Арксе», но особо верующим себя тоже не назову. Я признаю, что Бог есть, но о большем предпочитаю не думать. Мой старший братец начал вот вникать, теперь прозябает гдето в глухом северном монастыре на далекой Земле. В мои двадцать семь это рановато. |
| Завет или союз требует добровольного и сознательного вступления в него и решимости нести возложенные на человека обязательства, без которых союз между Богом и человеком рушится. Г-н Осипов извращает само понимание Ветхого Завета как Божественной истины, данной в Откровении, как создание общины (Церкви) для сохранения этого Откровения, и считает возможным поместить античных философов без их ведома и согласия в число ветхозаветных праведников, по крайней мере, ветхозаветных мудрецов. Нас удивляет, что профессор богословия разделяет между собой религию и нравственность, то есть отрицает, что религия является корнями нравственности, рассматривает ее в духе Канта, как некую автономную область человеческой души, и, в сущности, на тех же основаниях, что и Кант, строит свою теорию о нравственной сотериологии, где значение веры в сущности сводится к нулю: человек может быть христианином без Христа, исполняя нормы кантовской нравственности, то есть нравственности, абстрагированной от веры и убеждений, и затем после смерти узнает во Христе своего Спасителя. По мнению г-на Осипова, Ветхий Завет не сменился Новым Заветом, а существует параллельно с ним, охватывая большую часть человечества. Ветхий Завет – это древний союз. В союзе участвуют две стороны: Божество и человеческая община. Позвольте спросить у г-на Осипова: с какой общиной после пришествия Христа Бог заключил ветхий или какой-нибудь иной союз, кроме Нового Завета? Если большинство людей находится в Ветхом Завете, то кто заключил с ними этот завет? В какой форме эти люди осуществляют свое участие в Ветхом Завете, подробно регламентируемое в Пятикнижии Моисея? Бог вступает в завет через Откровение. Оно содержится в общине, и человек, вступая в общину, становится причастником этого Откровения. Первая заповедь Ветхого Завета: «Я Бог един, и не будет у тебя богов, кроме Меня» ( Исх. 20; 2, 3 ), значит, вне Ветхого Завета остается весь языческий мир, а также атеисты-агностики, которые не верят ни в Единого Бога, ни в пантеон богов. Из монотеистических религий наибольшее значение имеет магометанство и иудаизм. Но можно ли найти равенство между Ветхим Заветом и этими религиями? Магомет объявил себя тем утешителем, о котором говорил Христос. Мусульманство вовсе не является продолжением Ветхого Завета, а является другой религией по отношению к нему, основанной на новых «откровениях», на видениях Магомета, которые записали его ученики. Можем ли мы признать Коран Заветом, заключенным Богом с мусульманской общиной, аналогичным Завету, данному Моисею? |
| Обсуждаемое подводит к необходимости высказаться кратко о современной ситуации в целом, поскольку разобранные публикации являются ярким выражением креационизма, направления, претендующего выражать единственно правильную церковную точку зрения на происхождение мира и человека. Последователи его достаточно многочисленны, активны, создают свои объединения, организуют конференции и отличаются публицистической плодовитостью. Всех их объединяет, как это уже указывалось выше, стремление к буквальному толкованию Священного Писания, утверждающего создание мира в шесть календарных дней, его последующую неизменность, кратковременность существования (не более 7500 лет) и отвержение данных науки, особенно связанных с эволюционизмом, этому противоречащих. Креационисты пытаются спорить с учёными-эволюционистами с позиций «креационистской», «христоцентричной» или «христианской» науки. Наука в их понимании «должна быть служанкой богословия» и, «используя достоверные фактические данные, должна развивать лишь те рабочие гипотезы, которые не вступают в противоречие с Библией и догматическим учением Православной церкви» [xcix] . Спорить с этой позицией бесполезно по причине отсутствия у оппонентов понятий о предмете, задачах и границах науки, к которой их выкладки не имеют никакого отношения. Ведь их теоретический багаж, что ясно из сказанного выше, составлен из смеси космогонических представлений древности, неоправданно догматизированных в Средневековье, подборки современных научных фактов и гипотез, подогнанных под эти представления, и длинного ряда богословских цитат, уже собственно науки не касающихся. Между тем, ученые, не выдерживая напора невежества, пытаются полемизировать с креационистами со строго научных позиций [c] , но, разумеется, безрезультатно, поскольку выступают в целом как атеисты или агностики, а для креационистов научные доводы, расходящиеся с их базовыми догмами, собственной ценности не представляют, что результируется в конце концов как разговор глухих. Если уж обращаться с апологетических или миссионерских позиций к научной среде, то по крайней мере надо понимать и уважать науку, а имеющие место, мягко говоря, неумные нападки и открытое невежество креационистов, голос которых слышен больше других, только удивляют, отталкивают, рождают неприязнь к христианству и Церкви как таковым [ci] . Это же, с другой стороны, резко осложняет принятием обществом образовательного курса «Основы православной культуры» и введение в университетскую систему специальности «теология» [cii] . Сознание современного образованного общества давно и прочно связано с наукой, что вполне закономерно и справедливо, хотя её значение нередко преувеличивается и, вместе с тем, большей частью стихийно-атеистично. Поэтому унижение или, тем более, отвержение науки, грубое смешение её с невпопад даваемыми богословскими выкладками представителями этого общества приняты не будут. |
| Вырос я среди унитариев и универсалистов, которые прекрасно знали, что многие вокруг них становятся агностиками и даже атеистами. В так называемом освобождении от догм были две тенденции, резко противоречащие друг другу, но, что очень характерно, именовавшиеся одинаково. И ту и другую считали либеральной теологией или верой мыслящих людей; однако часть этих людей спорила потому, что Бог на небе и все хорошо на свете , этом или том; другая же склонялась к мнению, что Бога нет, а на свете все очень плохо. Первая тенденция вела в сказочный край Макдональда , другая — к мрачным горам Томаса Харди . Одна утверждала, что, если Бог есть, Он беспредельно совершенен, другая — что в том же самом случае Он исключительно несовершенен. Когда я переходил от отрочества к молодости, пессимистические сомнения в немалой мере затмили оптимистическую радость. Прежде всего меня удивило то, что тенденции эти так хорошо уживаются. Прекраснодушные теисты и здравомыслящие атеисты объединились, но против кого? На то, чтобы найти ответ, я потратил примерно две трети жизни. Тогда, когда я это заметил, мне казалось, что ответа нет; а многим, что еще удивительней, казалось, что нет вопроса. Я сам сиживал у ног сердечного, поэтичного, красноречивого Стопфорда Брука и принимал ту бодрую веру, которую он проповедовал. Она была примерно такой же, как знакомый мне с детства радостный мистицизм Джорджа Макдональда. Оба они твердо верили в то, что Бог — наш Отец, а это бесспорно в богословском смысле, если прибавить, что воля наша свободна. Универсализм был чем–то вроде оптимистического кальвинизма. Как бы то ни было, я в него верил еще до первых сомнений, хотя и удивлялся, что оптимисты так ладят с пессимистами. Моему простому уму казалось, что они несовместимы — могут ли поладить тот, кто считает Бога Отцом, и тот, кто в Бога не верит или Отцом Его не считает? Я писал примерно об этом позже, когда либеральные критики сближали мировоззрения Мередита и Харди. Мне казалось очевидным, что Мередит учит доверять природе, а Харди учит ей не доверять; и моему простому уму это представлялось странным. |
|
|
