| Проф. И. Н. Корсунский. Высокопреосвященный Савва, архиепископ Тверской, и его значение для науки, особенно археологии и истории „Во время исправления должности синодального ризничего он сделался известным деятельными и основательными археологическими занятиями». Филарет, митрополит Московский. Все более и более редеют поначалу плотные ряды ветеранов дорогого всем нам Императорского Московского Археологического Общества. В настоящее время едва ли и десяток насчитается членов этого Общества, вступивших в ряды их в самый первый, 1864-й год, существования его. К числу этих немногих принадлежал скончавшийся 13 октября сего, 1896 года, высокопреосвященный Савва, архиепископ Тверской и Кашинский, который „сделался известным деятельными и основательными археологическими занятиями» еще ранее основание сего Общества, во время исправления им должности синодального ризничего, т.е. в 1850–1858 годах, и который посему избран был в члены нашего Археологического Общества прямо по учреждении сего последнего, именно 4 октября 1864 года. Преосвященный Савва родился 15 марта 1819 года. Родиною его была Владимирская губерния, как известно, весьма изобилующая древностями и церковными, и гражданскими, и бытовыми. В своих обширных автобиографических записках, еще не напечатанных, но мне известных, преосвященный Савва, описывая места своей родины, с любовью и заботливым вниманием, как истинный археолог, останавливается на этих древностях, и нельзя не выразить желание, чтобы эти записки поскорее увидели свет в печати. Он, кроме сообщения любопытнейших сведений о многоразличных предметах, лицах, обстоятельствах и проч., с которыми почившему архипастырю приходилось в течете своей долголетней жизни так или иначе соприкасаться, пролили бы истинный свет и на его собственную жизнь и деятельность 1 , в частности и на археологически его занятая, из коих некоторые не вполне верно иными понимаются и не всегда в надлежащем свете представляются 2 . Происходя от благочестивых, духовного звания, родителей и будучи от природы весьма любознательным, общительным, трудолюбивым, обладая умом светлым, основательным, сердцем любящим, отзывчивым на все доброе и вместе с тем волею и характером твердыми, устойчивыми, выросши в крайней бедности и рано лишившись родителей 3 , а потому привыкши собственным трудом и усилиями добиваться чего бы то ни было и пробивать себе дорогу, почившей имел все задатки к тому, чтобы по времени явиться одним из самых полезных деятелей на поприще служения церкви и обществу, а равно и науке, главным образом исторической и археологической. |
| ИМПЕРАТОРСКОЕ Православное Палестинское Общество богато горькими опытами недавнего печального прошлого, когда существующие в Иерусалиме три русских учреждения: Духовная Миссия, Генеральное Консульство и Палестинское Общество – не только не шли рука об руку, взаимно помогая друг другу и работая на общую пользу своего отечества, но иногда мешали одно другому в плодотворной работе и даже становились прямо во враждебные отношения. Не без тревожных, поэтому, опасений Общество встречает ныне и мысль «кружка лиц, интересующихся делами Ближнего Востока и специалистов по палестиноведению», о создании в Иерусалиме нового самостоятельного русского учреждения в виде Археологического Института. Не явится ли этот Институт, призываемый к всестороннему изучению дорогих всем нам памятников Святой Земли, новым очагом недоразумений и распрей среди остальных, существующих уже в Иерусалиме русских учреждений, к вящей, конечно, радости греческого православия и западного инославия? АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 602, л. 32–37. 117. Письмо директора ИМП. археологического института Н. В. Покровского вице-председателю ИППО кн. A. A. Ширинскому-Шихматову Петроград, 7 марта 1915 г. Подлинник. Ваше Сиятельство, Милостивый Государь князь Алексей Александрович. К крайнему моему сожалению, я не могу быть в заседаниях ИМПЕРАТОРСКОГО Православного Палестинского Общества, назначенных в понедельник 9-го марта, так как с 6–7 часов вечера 9-го и 10-го марта я должен производить экзамен по Христианской археологии в ИМПЕРАТОРСКОМ Археологическом Институте. На всякий случай, долгом считаю сообщить моё личное мнение по вопросу о расширении научной деятельности Палестинского Общества в Сирии и Палестине. Постановку этого вопроса именно в настоящее время я считаю своевременною и разрешение его в смысле положительном признаю принципиально не только желательным, но и необходимым. Практическое осуществление мероприятий, которые будут выработаны по этому предмету, должно быть предоставлено компетенции ИМПЕРАТОРСКОГО Палестинского Общества и если признано будет необходимым образовать для указанных целей особый Археологический Институт в Иерусалиме, то этот Институт должен находиться в тесном союзе с Палестинским Обществом: необходимость этого союза вызывается сходством их основных задач. Мысль о союзе Института с Палестинским Обществом – во 2-м совещании, устроенном по частной инициативе Е. П. Ковалевского, поддерживали многие члены совещания, но предварительно пожелали узнать мнение Палестинского Общества по этому предмету. |
| Прибыл к месту своего последнего назначения и принял в свое управление Д. Миссию. 1865, 11 сент. По поручению посольства в Константинополе, вел в Иерусалиме переговоры с синайскими властями об окончательной уступке нашему правительству именитого кодекса Библии, увенчавшиеся желанным успехом. 1868 май-июнь. От Его Блаженства, Патриарха Иерусалимского Кирилла награжден крестом с частью Животворящего Древа, при особой грамате «За горячее благочестие и пламенную ревность о Гробе Господнем». 1868, 3 августа. Указом из Святейшего Синода утвержден в должности начальника Иерусалимской Духовной Миссии. 1869, 5 июня. Избран Московским Обществом Любителей Д Просвещения в почетные члены. 1869, 17 сент. По случаю юбилея Киевской Д. Академии получил благословение Святейшего Синода.1869, 21 дек. Советом Киевской Духовной Академии возведен в звание почетного члена оной. 1870, 15 янв. Всемилостивейше сопричислен за «отлично усердную службу» к ордену св. равноапостольного князя Владимира 3-й степени. 1870, 12 апр. По ходатайству императорского посольства в Константинополе Высочайше пожалован пожизненной пенсией в размере одной тысячи рублей за службу в ведомстве Министерства иностранных дел, которую имеет получать, когда пожелает удалиться на покой. 1870, 19 окт. Избран в действительные члены Немецкого Восточного (Археологического) Общества в Лейпциге. 1872, 3/15 января. Удостоен звания почетного члена Киевского Церковно-Археологического Общества. 1873, 25 сент. Императорским Русским Археологическим Обществом в С.-Петербурге признан достойным Большой серебряной медали за одно из своих сочинений. 1875, 6 окт. По распоряжению правительства за все время последней (Болгарской) войны пребывал вместе со всеми членами Д. Миссии, в пределах Греции, с 1877, 8 мая по 1878, 6 июня. Возвратился к месту своего служения в Иерусалим. 1878, 22 июня. Поступил, по приглашению, в члены образовавшегося в Германии «Немецкого Палестинского Союза» 434 . При образовании Православного Палестинского Общества (в С.-Петербурге), удостоен звания почетного члена оного с соответствующим дипломом и присвоенным званию знаком Общества для ношения его. 1882, 21 мая. |
| «Ее следует сберечь, не говоря про то, что с эстетической стороны предполагаемая с севера пристройка крайне некрасива, а в смысле удобства не достигает цели, потому, что службы из нея будет и не видно, и не слышно…». Опустим дебаты по этому поводу членов ученой архивной комиссии. Они решили временно приостановить приведение в исполнение своего первого постановления и подождать заключения по этому вопросу Московского Археологического общества, а не одного частного лица, хотя и архитектора. Уже на заседании 5 сентября того же года члены комиссии знакомились с заключением Московского Археологического Общества, которое полностью повторило заявление архитектора Павлинова, запретив тем самым пристройку к храму с северной стороны. Большинством голосов было поддержано мнение Общества, а значит и Селиванова. Оппонентом Селиванова выступил член РУАК А.П. Доброклонский, чье особое мнение было приложено к заседанию и опубликовано в ТРУАК. В ответ на его особое мнение в ТРУАК был опубликован ответ академика архитектуры А.М. Павлинова. Но, как известно, пристройка была все-таки сделана с северной стороны, и в Государственном архиве Рязанской области остались чертежи проектов пристроек. Не нам судить, кто из членов РУАК был прав в этой ситуации. Наша задача показать, как общественность, а РУАК была общественной организацией, пыталась сохранить храмы, которые для православного человека - Дом Бога Живого, а для православного историка - еще и история православия, а значит и Родины. Известно, что уже накануне революции, а именно 20 апреля 1916 года Правление Рязанской духовной семинарии представило в строительную комиссию проект пристройки к Семинарской церкви и пояснительную записку, составленную архитектором И.Ст. Цеханским, в которой следовало, что: «проектируемая каменная пристройка, размером 5х5 арш. предназначена для помещения в ней алтаря; 2) что она служит продолжением пристройки, возведенной в 1888 году; 3) что она находится в северной части храма и обращена в сторону надворных построек семинарии и ни одной своей частью на улицу не выходит; 4) что препятствий к ея возведению не имеется ни со стороны Высочайше утвержденной Рязанской губернской ученой архивной комиссией, ... ни со стороны Императорской Петроградской Археологической комиссии» ( Ф.4,стр.от.,д.65,св.155,1916 г. ). |
| Решающее же значение по данному вопросу должен иметь для Совета отзыв профессора Олесницкого, обладающего общепризнанным авторитетом именно в области древнееврейской и, в частности, Иерусалимской археологии, отзыв, изложенный в представленной Совету обширной записке. Профессор Олесницкий убедительно доказывает принадлежность стены с выпусковыми камнями древнееврейской, дохристианской эпохе, и голос его получает тем больший вес, что летом 1886 года Профессор имел возможность проверить свои прежние наблюдения новыми расследованиями на самом месте русских раскопок. Совет Археологического Общества по этому пункту присоединяется к его заключениям. Вторую совершенно новую находку при раскопках Палестинского Общества представляет порог и следы ворот, при которых находится ещё другая стена (без выпусков камней, стена ч на планах Палестинского Общества), примыкающая к ним под прямым углом. Высокая важность и первостепенное археологическое значение этого открытия тоже не подлежит сомнению. Вышеозначенную стену «ч» (так она была обозначена на планах. – Н. Л.) как архитектор Шик, так после некоторых колебаний и Архимандрит Антонин, а вслед за ними В. Н. Хитрово в своём докладе, напечатанном в изданиях Палестинского Общества, затем Профессор Олесницкий в своём отзыве, считают такой же древней, как и стены с выпусковыми камнями (хотя она не имеет этого характеристического признака), то есть возводят её равным образом к дохристианскому периоду; а в таком случае и порог, лежащий между одной из стен с выпусковыми камнями и этой последней стеной ч, необходимо должен будет считаться остатком столь же глубокой древности. Автор «Базилики» в своих замечаниях по вопросу о пороге и стене «ч» не представил каких-либо решительных возражений против предполагаемой дохристианской древности сих остатков; он настаивает только на том, что нет положительных и осязательных доказательств принадлежности их к дохристианской эпохе. Придавая надлежащий вес его замечаниям, Совет Археологического Общества приходит к такому заключению, что стена «ч» и вновь найденный порог также могут быть относимы к древнееврейской эпохе, хотя и не с такой несомненностью, как вышеозначенные стены с выпусковыми камнями. |
| Кроме преподавания в академии А.А. Дмитриевский принимал активное участие в работе церковно-археологических общества и музея при КДА, выполняя различные поручения: например, несколько раз Алексей Афанасьевич посещал Нежин, где изучал рукописи, церковную утварь и проч. Михайловского греческого монастыря; результаты этой деятельности были ученым частично опубликованы 30 . На заседаниях церковно-археологического общества в период с 1884 по 1898 гг. А.А. Дмитриевский сделал 26 докладов, посвященных греческим и славянским богослужебным памятникам. После того как в 1898 г. в музее случилась очередная кража, ученый вступил в открытую дискуссию со смотрителем музея Н. И. Петровым относительно задач, стоящих перед обществом и музеем. Музей при КДА хранил внушительное количество древних артефактов и памятников христианского искусства. Алексей Афанасьевич полагал, что музей должен подчиняться исключительно преподавателю церковной археологии и литургики, и функция его абсолютно вспомогательная – дать студентам, изучающим указанные дисциплины, наглядный материал для лучшего освоения предмета 31 . Не найдя в этих своих мыслях поддержки в лице профессоров академии, А.А. Дмитриевский вышел из состава действительных членов церковно-археологического общества. Личная жизнь Алексея Афанасьевича долгое время не складывалась. Церковное начальство, видя, что он все свободное время занимается наукой и не обзаводится семьей, решило склонить его к принятию монашества. Так, еще в 1894 г. архиепископ Казанский и Свияжский Владимир (Петров) «предложил А.А. Дмитриевскому послужить родной академии в монашеском чине, но он после нескольких часов волнений «почтительнейше» отказался» 32 . Тогда Алексей Афанасьевич не исключал для себя возможности принять монашество, однако планировал это сделать не ранее чем через 6 лет, после того, как побывает в Париже, Лондоне и Трапезунде и приобретет ученую степень доктора 33 . Степень доктора церковной истории Дмитриевский получил в 1896 г., и на это время падает начало его нежнейшей переписки с будущей женой – А.И. Никоновой. Анастасия Ивановна была дочерью сотрудника константинопольского посольства Ивана Никонова. Неизвестно, где они познакомились; возможно, это произошло во время одного из путешествий А.А. Дмитриевского по православному Востоку. В архиве Дмитриевского сохранилась их взаимная переписка 34 , охватывающая период с 1896 по 1912 гг. Из писем видно, насколько были серьезны чувства между будущими супругами. |
| Археологии Императ. Русского Археологического Общества; 18) Записки вост. отделения того же Общества; 19) Учёные Записки Импер. Юрьевского Университета; 20) Известия отделения Русского языка и словесности Импер. Академии Наук; 21) Известия Русского Археологического Института в Константинополе; 22) Известия Восточного Института; 23) Известия СПб. Лесного Института; 24) Руководство для сельских пастырей; 25) Душеполезное Чтение; 26) Духовный Вестник Грузинского Экзархата; 27) Сообщения Импер. Православного Палестинского Общества; 28) Чтения в Обществе Истории и Древностей Российских; и Епархиальные Ведомости: 29) Архангельские; 30) Благовещенские; 31) Екатеринбургские; 32) Калужские; 33) Кишинёвские; 34) Нижегородские; 35) Оренбургские; 36) Орловские; 37) Саратовские; 38) Ставропольские; 39) Тверские; 40) Уфимские: 41) Якутские и 42) Ярославские. —274— 95 . Кроме сего из студенческой библиотеки получено 40 названий Епархиальных Ведомостей 1903 и 1904 года. 96 . Поступили в дар библиотеке бумаги и книги покойного профессора Академии Д. Ф. Голубинского ; они пока не приведены в полную известность. Определили: Благодарить жертвователей. VI. а) Отзыв о. Инспектора Академии Архимандрита Иосифа о кандидатском сочинении действительного студента Академии Владимира Цветкова на тему: „Диаспора“: „Довольно солидное – как по объёму, так и по содержанию – сочинение г. Цветкова (686 стр.) состоит из 7 глав с небольшими – предисловием в начале и заключением в конце. В предисловии (1–11 стр.) автор устанавливает точку отправления для внешней истории диаспоры, ведя её начало, главным образом, от двух массовых переселений евреев из Палестины – при Салманассаре и Навуходоносоре. Упомянув кратко о дальнейших, отчасти насильственных, отчасти добровольных рассеяниях евреев по известнейшим странам древнего мира, на основании сообщений Сивиллы, Страбона, Флавия, Филона и др., а также Деяний Апостольских, автор переходит в I главе (11–150 стр.) к рассмотрению внешних судеб еврейской диаспоры, начиная с Азии, продолжая – в Африке (Египте) и затем в Европе (Рим и др. пункты), причём временной границей обзора судеб вне-Палестинского еврейства служат события Палестинской войны, положившие конец политической жизни Израиля и начало его настоящему состоянию в безнадёжно-общем рассеянии среди всех народов земли. Предметом II и III глав (151–214 и 214–262 стр.) служит вопрос о внутренней организации и гражданской правоспособности еврейских общин, рассматриваемой довольно научно и с достаточною полнотой и основательностью. В этом отделе автор даёт ряд обстоятельных картин из жизни рассеянного еврейства при различных условиях, определявшихся характером и различными отношениями к евреям эпох, правителей, стран и народов. Здесь мы знакомимся с важнейшими изменениями в судьбах и жизни евреев не только за время до разрушения Иерусалима, но и далее – до Юстиниана. IV глава |
| 3 . подобные указанным мною люди могли бы довольствоваться и меньшим вознаграждением, тогда как при этом условии можно было бы иметь их достаточное количество и труды их были бы столько же сообразны с целию, сколько и не обременительны для них; 4 . не обременяя правительства просьбою об особых издержках, можно было бы устроить Миссию сообразно с ее назначением, лишь бы только признанная уже необходимою, как изъяснено мне в указе Св. Синода от 7 июля 1858 г., прибавка на содержание членов Миссии в 4700 р. состоялась, на что осмеливаюсь надеяться. Печ. по изд.: Титов Феодор, священник. Преосвященный Кирилл (Наумов) , епископ Мелитопольский, бывший настоятель Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Очерк из истории сношений России с Православным Востоком. Киев, 1902. С. 126–129. 121. Письмо Императорского Русского Археологического Общества к епископу Кириллу С.-Петербург 30 декабря 1860 г. Подлинник Преосвященнейший владыко, милостивый архипастырь! Императорское Русское Археологическое Общество, позволяя себе надеяться, что Ваше Преосвященство соблаговолите сообщать оному любопытные сведения о древностях, находимых в священных местах Вашего пребывания и ценя услуги, уже оказанные Вами Обществу в бытность Вашу духовным ценсором, избрало Вас, в заседании 22-го марта, своим почетным членом. Вменяя себе в обязанность препроводить при сем к Вам, милостивый архипастырь, диплом на звание почетного члена Общества, издаваемые отныне «Известия» 189 и «Сказания о Св. Борисе и Глебе» 190 , осмеливаюсь присовокупить и от себя покорнейшую просьбу почтить наше Общество Вашим благосклонным вниманием. Сообщение сведений, как подобных тем, которые Ваше Преосвященство уже доставили Его Императорскому Высочеству государю великому князю Константину Николаевичу, августейшему председателю Археологического Общества, так и тех, которые относятся к стране, ознаменованной драгоценными для всех христиан воспоминаниями, будет принято Обществом с живейшею признательностью. Испрашивая Вашего архипастырского благословения и прося о неоставлении меня воспоминанием в святых молитвах Ваших, имею честь быть с глубочайшим почтением и совершенною преданностью |
| В этих своих основных чертах теория Шика не отступает далеко ни от первоначальных мнений Архимандрита Антонина, ни от окончательного его воззрения, сформулированного в письменном отзыве Совету Археологического Общества. В своих сообщениях Палестинскому Обществу Архимандрит Антонин уже высказывал мысль, что стена с выпусками принадлежала башне, крепости или палате древней эпохи, что она принадлежала к громадному зданию ещё не определившегося значения, что порог со следами ворот выводил не прямо за город, а имел впереди себя другую стену. В отзыве, сообщённом О. Архимандритом Совету Археологического Общества, говорится об остатке большой постройки дохристовых времён (=укрепление или цитадель Шика), затем отдельно о стене, идущей с севера на юг, которая во времена Христа могла быть только западным пределом города и которую есть полная возможность считать оградной (второй); эта стена (стена «ч») находящимися при ней воротами выводила за город на наклонную площадь (=возвышенная площадь и двор Шика), на которой невдалеке возвышался скалистый холм с знаменательным именем Лобного места: может быть вследствие краткости изложения в этой части отзыва на сей раз пропущена другая стена впереди, так что наклонная площадь является ничем не ограждённой, а стена «ч» не только западным, но и последним пределом со стороны города. Проф. Олесницкий после ознакомления с книгой Б. П. Мансурова и после изучения русских остатков на месте всё-таки заявляет о своём согласии с основными положениями Шика. Он понимает развалины русского места как остаток древнееврейского сооружения, стоявшего на черте второй Иерусалимской стены и входившего в систему её укреплений; оно состояло 1) из воротной башни и 2) из ограждённой стенами открытой судебной площади, которая соединилась с башней несколькими проходами и между прочим проходом или воротами при вновь найденном пороге; 3) этот последний вёл собственно из южного притвора башни (а вместе с тем из города) на ограждённую площадь и далее боковым обходом мимо неё к подлинным городским воротам во второй стене: в отличие от Шика Проф. |
| II). Упоминание о Палестинском Обществе в приведённом месте доклада, нужно сознаться, является полною неожиданностью, так как оно ставится всюду наравне с Русским Генеральным Консульством, археологическими учёными исследованиями не занимающимся, и Русскою Духовною Миссией, настоятели коей лишь по собственной склонности иногда отдавали свои время и труд этим занятиям (еп. Порфирий Успенский , архим. Леонид Кавелин и архим. Антонин Капустин) . По докладу, представители этих учреждений приглашаются в Совет будущего Археологического института, с правом совещательного голоса, лишь «для обсуждения вопросов, затрагивающих интересы различных учреждений, требующих их поддержки» (стр. 13). Вся научная деятельность Археологического Института в Иерусалиме составляет святыню и «распределяется только между тремя непременными членами по взаимному соглашению», (стр. 12). К ней, по-видимому, не прикасается Общество даже чрез тех своих членов-специалистов, кои в Петрограде входят в состав существующего при нём Комитета, «обсуждающего общие вопросы, входящие в круг его компетенции и издание печатных трудов». В действительности же ИМПЕРАТОРСКОЕ Православное Палестинское Общество никогда не намеревалось и даже не считало вправе отказаться от принятой им на себя добровольно задачи – служить научной разработке археологических памятников Св. Земли и палестиноведения вообще. Напротив, Общество, возбуждая в 1912 году ходатайство пред законодательными учреждениями о пособии ему в сто тысяч рублей, надежды на получение коего по случаю нынешней тяжёлой войны у него отдаляются на неопределённое время, выражало твёрдую уверенность, что все стороны деятельности его в Св. Земле, а равно и научная, оживятся и разовьются. В самое последнее время перед войной в Обществе зрела даже мысль послать в Иерусалим специальную учёную экспедицию для исследования мозаик на принадлежащем Обществу дамасском участке близ Иерусалима, где предполагалась постройка школы и доходного дома Общества. (Планы для этих зданий архитекторов Писаревского и Максимова находятся в Канцелярии Общества.) |
|
|
