| Как видим, Рейнке смешивает арамейско-палестинское наречие, – введенный, по-видимому, в заблуждение усвояемым ему неправильно названием «халдейского» языка, – с восточно-арамейским и потому приписывает его усвоение евреями влиянию плена. Между тем признается бесспорным, что палестинско-арамейское наречие, которым стали говорить иудеи значительно спустя после плена, обязано своим усвоением влиянию палестинских (западных) арамеев, живших в соседстве с довольно малочисленной Иерусалимской колонией; этот западно-арамейский язык был официальным языком западной половины персидского царства 330 . Если, таким образом, признается, что не из Вавилона идет арамейский язык позднейших иудеев, а от их палестинских соседей, то само собою разумеется, что все общие выводы (из предположенного вавилонского происхождения) относительно большой распространенности непосредственно после плена среди иудеев арамейского языка теряют всякое научное значение. Соответственно этому, теряет доказательное значение и факт пользования арамейским языком автора Ездр.4:8–6, 18 . Что письмо к Артаксерксу ( Ездр.4:12–16 ), а равно и ответ царя (ст. 17–22) изложены на арамейском языке, это, по крайней мере, понятно из того факта, что арамейский язык был официальным языком. Что же касается письма вообще всего отрывка, то объяснение этого факта в нашу задачу не входит. Он получал бы значение вспомогательного довода при справедливости общих оснований мнения Рейнке о происхождении арамейского наречие Иерусалимских иудеев; без этого же он ничего существенного в пользу Рейнке не дает. И во всяком случае, от существования небольших отрывков на арамейском языке, на ряду с которыми существуют целые книги на языке еврейском, заключать к распространению и в народе арамейского языка – весьма неосновательно. Что катается усилий Рейнке доказать, что в Неем.8:8 указывает на перевод, то его доводы в этом случае крайне неубедительны и в большинстве получают свою силу лишь в связи с отвергнутым нами общим его воззрением на происхождение палестинско-арамейского наречия из Вавилона, а критика противных мнений более состоит из голословных отрицаний 331 . |
| Были также защитники того мнения, что будто бы некоторые или даже большая часть писаний Н. Завета были написаны первоначально на языке арамейском или сиро-халдейском – на том именно языке, на котором не только говорили, но и писали палестинские иудеи времен И.Христа 126 . Относительно Евангелия Матфея такого рода предание существует, как известно, издревле 127 . Равным образом еще в древности было высказываемо некоторыми то же относительно послания к Евреям 128 . Из этих, впрочем, двух мнений заслуживает некоторого внимания лишь второе – мнение об арамейском языке как оригинальном языке многих книг Нового Завета. Что же касается мнения Гардуина и других вышепоименованных католических ученых, то оно, очевидно, совершенно не заслуживает и опровержения, так как в основании его лежат не какие-либо серьезные исторические данные 129 , а главным образом неразумная ревность о священной важности и мнимой неприкосновенности латинской Вульгаты. Посему, оставляя в стороне это последнее мнение, мы остановимся несколько на основаниях, приводимых в защиту арамейского языка как оригинального языка многих из писаний Нового Завета. В доказательство того, что первоначальным языком многих из писаний Нового Завета был язык не греческий, a арамейский или сиро-халдейский, новейшие защитники этого мнения указывали главным образом на следующие основания: во 1-х – на то, что греческий язык новозаветных книг носит на себе резкий еврейский или арамейский отпечаток, что во многих местах в нем встречаются будто бы очевидные переводные недостатки, произошедшие от неправильного или неточного понимания слов оригинала; во 2-х – на то, что священные писатели не были будто бы настолько образованы, чтобы они могли писать по-гречески, и наконец, в 3-х – на то, что и первые читатели апостольских писаний не были будто бы также способны читать и понимать их на греческом языке. Не касаясь доколе первого из этих оснований, посмотрим, насколько основательны и доказательны два последние. Арамейский или сиро-халдейский язык во времена И. |
| Если вообще иудейство и язычество, при встрече с появившимся христианством, послужили ему плодами своего развития: то особенно они послужили ему языком 109 . Во всех обширных пределах громадной римской Империи господствовал один язык – греческий, на котором говорили и который понимали повсюду, и – как смешение языков некогда сопровождалось происхождением язычества, так и теперь для возвращения его в благодатное домостроительство божественное является единый язык. – Уже это одно не допускает сомнения в том, какой был и мог быть язык новозаветной письменности? Конечно иудейское происхождение Апостолов могло подать повод ожидать, что первоначальным языком Нового Завета будет еврейский или арамейский. Больтен (Bolten) действительно попытался было объявить первоначальным языком Нового Завета арамейский, чтобы устранить некоторые, удобно впрочем разрешаемые, екзегетические трудности 110 ; с другой стороны, иезуит Гардуин (Harduin), преклоняясь пред достоинством Римской церкви, в своем толковании на Новый Завет объявил, что Новый Завет и притом весь, за исключением только послания к Филимону, первоначально написан на латинском языке 111 . Но на несомненных доказательствах опирается лишь то мнение, что первоначальный язык Нового Завета (всего вообще) есть греческий. Историческое предание о всех почти новозаветных книгах свидетельствует, что они написаны первоначально на греческом языке; он был распространен тогда по всему образованному миру, и его понимали на всем пространстве римской Империи 112 ; проник даже в самой Палестине во все классы общества и во многих городах Палестины даже преобладал 113 ; далее, он был языком Библии и письмени у египетских и других, вне Палестины живших, иудеев, и рассеянные по римским провинциям иудеи не говорили ни на каком другом языке с тех пор, как греческая цивилизация, вследствие побед македонского завоевателя, проникла на восток 114 ; далее, в исходном пункте христианских миссионеров на проповедь к иудеям и язычникам – Антиохии преобладал греческий язык и греческое образование, и наконец многие, даже большая часть новозаветных писаний (заметим, что вся историческая часть Нового Завета весьма часто и ясно указывает на сближение Иудеев и Греков) 115 , по внутренним признакам (возможная только на греческом языке игра слов, свободное, самостоятельное отношение к LXX, когда приводятся ветхозаветные места, несомненно указывают, что они назначены для читателей, знающих греческий язык), могли быть написаны не иначе, как на греческом языке. Этим конечно не отстраняется возможность того, что основанием того или другого новозаветного писания был не греческий оригинал 116 . |
| Защитники нами разбираемого мнения ссылаются еще на так называемые «перезвучия» в книге пр. Даниила. Т. Е. если сличить арамейский язык книги пр. Даниила с языком вавилонских клинообразных письмен, то мы встретимся с некоторыми разностями. Так, можно указать на несколько таких слов, в которых вместо употребляемых пр. Даниилом букв «далет» и «далет йод» клинообразные вавилонские письмена ставят «зайн йод». А это будто бы говорит о том, что язык книги пр. Даниила язык не вавилонских пленников, а язык палестинский или западно-арамейский. Но характер такого возражения носит явные признаки придирки. Ведь всем известно и всеми признано, что при переходе слов из одного языка в другой получается некоторая иногда незначительная, а иногда и весьма значительная разность. Примеров такого рода в области указанных нами языков много собрано и приведено в книге Генгстенберга и Юнгерова. Мы приведем некоторые из них. У пр. Иезекииля мы встречаем, например, слово цицит (8 гл. 3 ст.). При переходе в ассирийский лексикон это слово получило такой вид sisu. Или: еврейское слово хайиц ( Иез. 10 гл. 13 ст.) в ассирийском языке читается issu. Еще: у Иезекииля (16 гл. 36 ст.) нехшет, а у ассирийцев, nuhsu и т. д. «А какие перезвучия, спрашивает проф. Юнгеров, можно видеть у греческих писателей в греческом начертании ассиро-вавилонских имен, в сравнении с начертанием их в клинообразных письменах, и можно ли их исчислить и доказывать ими хронологические даты? Совсем нет». Весьма часто, особенно в экзегетических работах крайних рационалистов, встречаешься еще с таким возражением. В книге пр. Даниила попадаются слова, свидетельствующие о более позднем происхождении её по сравнению с книгами Ездры и Неемии. Так, для обозначения «непрерывной жертвы» в книге Неемии употребляется два слова: olach tamid (Неем, 10 гл. 34 ст.), а у Даниила и в талмуде одно: tamid ( Дан. 8 гл. 11–12; 11 гл. 31 ст.). Или: слово gil встречается и у Даниила (1 гл. 10 ст.) и в талмуде в значении «род, поколение», между тем как в Библии оно употребляется в другом смысле, в смысле «радость». Еще; слова chattak=обрезывать (9 гл. 24 ст. Дан.) и rascham=записывать (10 гл. 21 ст.) в Библии, кроме книги пр. Даниила, нигде не встречаются, а в таргумах их часто можно встретить. Все это, говорят защитники нами оцениваемого взгляда, свидетельствует о том, что книга пр. Даниила появилась гораздо позднее того времени, которому обыкновенно относят её представители ортодоксального направления. В противном случае язык книги пр. Даниила согласовался бы более не с таргумами и талмудическими трактатами, а с библейскими книгами. |
| «Однако, такое значение вряд ли можно приложить к «Отче наш» в Евангелии от Луки, где основной акцент лежит на каждодневной потребности христиан» . Другие комментаторы оспаривают такое значение термина πειρασμς . 2) Второй оттенок — испытания, которым подвержены верные в обычной жизни. 3) Искушение как постоянная опасность грешить, свойственная человеческой природе . «В Евангелии от Матфея πειρασμς или глагол πειρζω обозначает испытание, приходящее от враждебного человеческого или дьявольского источника… чтобы подорвать чей-то статус (обычно Иисуса)» . Этот же исследователь (J. A. Fitzmyer) рассматривает слово πονηρς и как обозначение личного носителя зла (мужской род), и как абстрактное зло (средний род). Уточнения значения слова πειρασμς путем перевода Молитвы Господней на арамейский язык (попытка Ж. Карминьяка) сегодня не считаются правильным решением в поисках этимологии этого термина. Значение слова πειρασμς, которое было реконструировано благодаря переводу на арамейский язык, следующее: «сделай так, чтобы мы не поддались искушению», «не дай нам поддаться искушению» . Сегодня такая этимология Ж. Карминьяка вообще считается ошибочной. «Арамейский аналог греческого слова πειρασμς — это современный регресс, который гипотетически можно счесть правильным; все же, арамеизмы не являются частью «Отче наш» или христианского наследия, которое дошло до нас только на греческом языке. Значение греческого глагола μ εσενγκς определенно: «не введи...», или «не вноси в…». Это не причина приводить доводы в пользу его семитскогооригинала , при том, что разгадка налицо. Следовательно, все попытки объяснять термин πειρασμς гипотетическим семитским субстратом — простая и чистая отговорка… Все традиционные попытки формулировать прошение в терминах «не позволить» или «не разрешить» христианам подвергнутся искушению (или быть подвергнутому последнему испытанию) — простая манипуляция «Отче наш», которую мы унаследовали. Это — грубое вмешательство в слова Иисуса, которые переданы нам непосредственно во вдохновенных Священных Писаниях» . |
| Арабский язык принадлежит к большому семейству так называемых «семитских» (семитических) языков, распространенных в передней Азии и северной Африке, и разделяющихся на три главные ветви; арамейскую, еврейскую и арабскую. По богатству и красоте своей эти языки находятся в прямом соответствии с климатом тех стран, в которых жили говорившие на них народы. Арамейское наречие, употребляемое на севере, жестко, бедно, негармонично, отличается особенно тяжеловатостью конструкции, неприменимой к поэзии; напротив, арабское наречие, как южное наречие, отличается чудными богатствами 351 . На арабском языке говорили и до сих пор говорят жители Аравии, колыбели ислама. До появления Мухаммеда, арабский язык распадался на несколько диалектов, но они не отличались особенно резко один от другого и притом легко сливались в однородный язык под влиянием древне-арабских всенародных сборищ (ярмарок) в Дзуль-Маджазе (близ горы Арафата), в Аль-Маджанне и Мине (близ Мекки), в Оказе (между Нахлой и Тайифом) и в Хонайне (между Тайифом и Меккой), во время которых соблюдалось в Аравии общее перемирие, и враждующие колена, вместо нападений и грабежей, могли заявлять свои неприязненные чувства только в словесных состязаниях о славе своего племени и личных доблестях, да сатирами, выраженными в форме поэтической, часто в форме импровизации. Из упомянутых ярмарок самая замечательная происходила в Оказе; здесь и сам Мухаммед выслушивал речи христианского епископа Косса, красноречивейшего из древних арабов, стихи еврея Самуила-бен-Адия, и языческие арабские поэмы, следы которых еще можно узнать в некоторых изречениях Алкорана. С появлением ислама еще большему объединению разных арабских диалектов помог Коран, написанный на наречии Корейшитов, главных представителей Мекки и окрестностей, и сделавшийся законодательным кодексом не только для всех арабов, но и для всех мусульман. С распространением ислама и язык Корана распространился до берегов Инда и за Аму-Дарью до Волги и Китая, процветал в Испании и северной Африке, подобно тому, как в средние века латинский язык Библии и католического богослужения распространился по всей западной Европе и за ее пределами. Было время, когда арабский язык служил не только языком религии и мусульманской науки, но и языком дипломатических сношений и даже частных писем 352 . И до сих пор во всех мусульманских странах этот язык составляет важнейший предмет старательного школьного изучения, как основной классический язык, на котором написаны главнейшие сочинения мусульманской литературы. В мусульманских школах Каира, Константинополя, Бухары, Индии, Туркестана, Казани, Крыма, а также в знаменитых школах северной Африки этот язык занимает самое почетное место, и умение излагать на этом языке свои мысли, особенно по предметам веры, составляет высший признак образованного мусульманина. |
| Все эти условия в своей совокупности повели к тому, что иудеи Палестины приобрели знание греческого языка, хотя бы ограниченное. Много палестинских иудеев эмигрировало: это «иудеи рассеяния». Обычно они усвояют язык новой страны. Говорящие по-гречески иудеи, а таких было множество, это так называемые «эллинисты» (λληνιστα; Деян. 6:1 ; Деян. 9:29 ) или «эллинствующие» (ср. λληνζειν «жить как греки» или «говорить по-гречески»), между тем всех язычников, говоривших по-гречески, иудеи называли «греками» – ο λληνες. Но греческий язык, каким говорили иудеи, имеет отличия и Иосифом Скалигером (в Anin advers. in Euseb., in-f., Женева 1609, стр. 134) назван «эллинистическим». Вместо «греческий язык» или «идиом» «эллинистический» лучше бы говорить «греческий язык евраистический», «иудейско-греческий язык». Образованно-литературные иудеи, напр. Иосиф Флавий и Филон, употребляют литературный греческий язык своей эпохи, а не греческий евраистический, почему к ним неприложимо то, что сказано здесь об эллинствующих иудеях и их языке. 5. Образование эллинистического языка. Литературно-образованные евреи знают только еврейский язык. А в занимающие нас периоды времени национальным языком иудеев служит арамейский, который несколько отличался от еврейского по манере мыслительного процесса и по словесному выражению. Однако мы применяем определения «евраистический» и «евраизующий» одинаково и к арамейскому языку, как к еврейскому, ибо здесь не место для таких различений. Говоря вообще, первые эллинствующие иудеи Палестины и иудеи рассеяния узнали греческий язык из разговора, по ежедневным сношениям ради торговли и практической жизни, от более многочисленной части населения, говорившей по-гречески, но менее культивированной; они узнали язык разговорный или близкий к «языку общепринятому» (Κοιν). Их непосредственного целью было достигнуть возможности понимать греков и самим стать понятными для них. Эти иудеи еще много времени продолжали мыслить по-еврейски или на еврейский лад, хотя понимали и говорили по-гречески. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЕВРЕЙСКИЙ ЯЗЫК один из языков сев.-зап. ветви семит. группы афразийской языковой семьи. На Е. я. написана большая часть Свящ. Писания ВЗ. Наименование Происхождение Е. я. связано с формированием евр. этноса во II тыс. до Р. Х. и евр. государственности на рубеже II и I тыс. до Р. Х. В научной лит-ре принято название «древнееврейский язык» для обозначения Е. я. следующих периодов: 1) библейского (XII-II вв.; язык ВЗ кроме арам. фрагментов); 2) постбиблейского (II в. до Р. Х.- VII в. по Р. Х.; язык текстов Мёртвого м., Мишны , Тосефты , мидрашей , язык евр. частей гемары Вавилонского и Иерусалимского Талмудов); 3) средневекового (VII-XVIII вв.; язык светской и религиозной поэзии, комментариев, богословской лит-ры и т. д.). Термином «современный иврит» (от евр. , ) принято называть разговорный и лит. язык, возрожденный на основе древнеевр. на рубеже XIX и XX вв. и ставший офиц. языком гос-ва Израиль (наряду с арабским). Получили распространение также термины «библейский иврит», «мишнаитский иврит» и «средневековый иврит», к-рые являются кальками с соответствующих выражений на совр. иврите. В отечественной науке советского периода термином «Е. я.» было принято называть разговорный язык восточноевроп. евреев (идиш). Древнейшим обозначением Е. я. в Библии является, по-видимому, выражение «язык ханаанский» ( , ), содержащееся в Книге прор. Исаии: «В тот день пять городов в земле Египетской будут говорить языком Ханаанским и клясться Господом Саваофом» (Ис 19. 18). В др. местах ВЗ Е. я. называется иудейским ( , ) языком. Так, иерусалимские придворные просят посланников ассир. царя Сеннахирима говорить «по-арамейски... а не... по-иудейски» (Ис 36. 11; ср.: 4 Цар 18. 26; 2 Пар 32. 18). Данный эпизод происходил в Иерусалиме в эпоху разделенного царства и термин вероятнее всего обозначает иудейский диалект Е. я. Напротив, в Неем 13. 24 по-видимому, обозначал Е. я., т. к. в этот период различие «иудейский-израильский» уже не было актуальным. |
| Виталий Мигузов, Воронеж 07 декабря 2016г. 15:52 //Современные языки - первый в истории прецедент ...//. Сергей, церковно-русский язык - это не современный язык. Он впитывает всё самое лучшее для передачи Предания и от ЦСЯ, и от Греческого, и от лучшего своего. Я например молюсь 50 псалмом только в переводе С.С. Аверинцева. Будь я величайшим знатоком ЦСЯ - я так бы и не узнал о чем этот псалом, если бы не знания академика С.С. Аверинцева, который знал всех языки сразу, и древнееврейский, и арамейский, и греческий, и латинский, и церковнославянский, и русский. Поэтому лучше сказать чем 260 лет назад сказал М. Ломоносов в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» 1757 г. " невозможно: - " …и оттуду умножаем довольство российского слова, которое и собственным своим достатком велико и к приятию греческих красот посредством славенского сродно. " Ведь русский язык рожден от ЦСЯ. ЦСЯ это высокий штиль русского языка. «…высокий,…составляется из речений славенороссийских, то есть употребительных в обоих наречиях, и из славенских, россиянам вразумительных и не весьма обетшалых. » Сергей, перефразируя русскую пословицу и помня мысль Максима Исповедника о том, что зло есть злоупотребление, можно смело утверждать, что не язык красит человека, а человек красит язык. Верить, что какое-то средство (т.е. язык) само по себе, независимо от того, знакомо оно человеку или нет будет изменять человека - это магизм, а не вера. Максим 30 ноября 2016г. 01:04 Сергею Гвоздеву (продолжение): Повторюсь, я совсем не говорю, будто русский язык для молитвы " не подходит " . Да подходит, конечно... Но остановиться на нём и уйти от языка, дающего более совершенную молитву - это был бы сознательный шаг назад в духовной жизни. А такие шаги оборачиваются большими потерями. Брат Сергей, Вы ясно выразили свою позицию; могу сказать, что мы принципиально расходимся в приятии или неприятии того, что церк-слав язык дает более совершенную молитву и что язык русский позволяет или не позволяет такой молитвы. Свои доводы я озвучил; Ваши понял, а дальше вопрос переходит в субъективную плоскость. Благодарю за общение. Спаси Вас Христос |
| Даже язык, на котором говорили жители этой страны, в сравнении с прежним языком после вавилонского плена получил свой особый отпечаток. Древний еврейский язык, на котором первоначально были написаны книги Ветхого Завета, более и более терял теперь значение языка народного, а в конце концов он остался только языком богослужебным и языком ученых, который для обыкновенных евреев становился понятным лишь при посредстве перевода и толкования. Вместо него, с течением времени, в народное употребление вошел из Сирии язык арамейский с еврейским оттенком. Уже ( 1Ездр.4:8–16 ; 2Ездр.2:16 ) и Даниил ( Дан.2:4; 7:28 ) писали отчасти на арамейском языке; а Новый Завет ясно дает видеть, что во времена земной жизни Господа нашего Иисуса Христа народным языком был язык арамейский, ибо он полон арамеизмами, напр., Голгофа ( Мф.27:33 ), Авва ( Мк.14:36 ), Мессия – вместо Мешиах ( Иоан.1:41 ), Кифа ( Ин.1:42 ) «Или, Или» – на кресте ( Мк.15:34 ) и т. д. Кроме того, едва ли можно сомневаться, что и греческий язык и даже греческие нравы и обычаи были не чужды палестинцам как на западе, так и на востоке страны. Прибрежные города были населены по преимуществу греками, – и если масса иудейского народа была знакома с греческим языком, конечно, только по нужде, то тем более знали его иудейские высокопоставленные и ученые люди. Главный город Самарии во времена земной жизни Господа нашего Иисуса Христа носил даже греческое название Севастии, имел греческие монеты и даже греческие богослужения. В царствование Тиверия большую часть жителей Галилеи также составляли именно греки. Даже в Иудее и в особенности в Иерусалиме греческий язык был хорошо известен. Ирод держал при своем дворе многих эллинов; Рим сносился с Палестиной на греческом языке; в высшей степени вероятно также и то, что императорские монеты были греческого чекана (ср. Мф.22:19 ); наконец, в храм иерусалимский стекались многочисленные иудеи, говорившие только по-эллински, иудейские единоверцы из различных городов и даже язычники ( Ин.12:20 ); эллинисты имели в главном городе свои собственные синагоги ( Деян.6:9 ; ср. |
|
|
