| Предварительно Петр сводит с кафедры сарайского владыку Измаила и ставит на его место епископа Варсонофия. Сарайский епископ имел прямой доступ к хану, находился в центре многих придворных интриг. На этом месте митрополиту нужен был всецело преданный ему человек. Желая угодить Петру, Михаил Ярославич в 1315 г. позволяет митрополиту свести с кафедры тверского епископа Андрея, главного обвинителя на соборе в Переяславле-Залесском. Эти действия Михаила принесли свои плоды. Летописи почти не упоминают о деятельности митрополита в 1315—1325 гг., в период наиболее жестокой борьбы между Юрием Даниловичем и тверскими князьями. В 1318 г. Михаил Тверской был казнен в Орде. Но даже за период с 1318 по 1322 г., когда великокняжеский стол занимал Юрий, нет сведений о каких-либо его совместных с митрополитом акциях. Лишь после того, как в 1322 г. великим князем стал сын Михаила Дмитрий Тверской, положение изменилось. Опасаясь вспыльчивого и скорого на расправу Дмитрия «Грозные очи», Петр вновь стал искать сближения с московскими Даниловичами. В 1325 г. именно в Москве он поставил Новгороду архиепископа Моисея, а в начале 1326 г. был в Москве на похоронах князя Юрия Даниловича. Московский князь, некогда своими происками подготовивший гибель Михаила Тверского, сам. погиб в Орде 21 ноября 1325 г. от руки его сына Дмитрия. Накануне седьмой годовщины смерти отца Дмитрий, лицом к лицу столкнувшись с Юрием в ханской ставке, не сдержал накипевшей ненависти и собственноручно убил его. Вскоре Дмитрий был казнен по приказу хана за этот самосуд. Новый московский князь Иван Данилович хорошо понимал, как сильно заблуждался его брат Юрий, убежденный в том, что главное — любыми средствами свалить тверского сородича. На место казненного Узбеком Михаила пришел Дмитрий, на место казненного тем же Узбеком Дмитрия великим князем был признан его брат Александр. Тверичи прочно держали в своих руках великое княжение Владимирское, и даже те четыре года великого княжения, которые Юрий буквально вырвал у Орды, ничего, в сущности, не изменили. |
| Так же поступили и с боярином Феодором, когда он отказался выполнить требуемое жрецами (20 сентября 1246 г. Тела обоих мучеников брошены были на съедение псам, но остались целы и перенесены христианами в Чернигов 7 . Роман Ольгович Рязанский принадлежал к семье, горячо преданной христианской вере, и сам был воспитан в таком же духе. Заступаясь за притесненных, он раз удержал ханского баскака от бесчеловечных насилий при сборе дани. Обиженный баскак нажаловался хану Менгу-Темиру, что будто князь Роман поносил монгольскую веру и самого хана. Романа вызвали в Орду и принуждали к отречению от христианской веры. Несмотря на побои, оковы и тюремное заключение, он решительно заявил Я христианин… никто не заставит меня изменить святой моей вере, тогда последовал приговор Менгу-Темира Пусть князь умрет мучительною смертию. На месте казни Роман стал было говорить о святости христианской веры; но ему отрезали язык, затем вырезали глаза, обрубили пальцы на руках и ногах, уши,, губы, руки и ноги, содрали с головы кожу и отрубленную голову воткнули на копье (19 июля 1270 г.) 8 . Михаил Ярославич Тверской вел борьбу с Юрием Даниловичем Московским из-за великокняжеского престола. Раз татарский воевода Кавгадый помогал Юрию, но он и жена этого последнего, Кончака-Агафья, попали в плен к Михаилу. Кончака здесь умерла; Кавгадый же был освобожден. Явившись в Орду, он вместе с Юрием обвинил Михаила в том, то он отравил Кончаку и не слушается хана. Узбек, которому Кончака была сестрой, рассердился и вызвал к себе Михаила. Как ни удерживали его бояре, он пошел (1318 г.) в Орду, чувствуя, что идет на смерть. После пристрастного суда на шею ему возложили тяжелую колоду и так водили за Узбеком во время охоты; на ночь руки забивали в колодки; раз преданные ему лица приготовили все нужное для его побега и уговаривали его воспользоваться случаем, но он отказался; после публичных насмешек над ним Кавгадый, наконец, прислал палачей. Князь заранее приготовился к смерти. Убийцы вскочили в вежу, где был князь, разогнали слуг, схватили его за колоду и так ударили о стену, что вежа проломилась; когда Михаил поднялся на ноги, его снова повалили на землю и долго били пятами, пока Романец большим ножом не вырезал ему сердце (22 ноября 1319 г.). |
| По своем освобождении из тверского плена, Кавгадый соединился с Юрием, и они положили между собою совет собрать всех князей низовских (т. е. суздальско-ростовской земли), пригласить бояр от русских городов, в особенности от Новгорода, и ехать в Орду с обвинением на Михаила. Так и сделалось. Все они поехали к Узбеку. Михаил, услышавши, что на него собирается такая гроза, послал в Орду сына своего Константина, а сам несколько времени раздумывал, что ему делать, и наконец решился пуститься в путь. Он отправился с сыновьями: Димитрием и Александром. Во Владимире встретил он ханского посла Ахмыла, который ехал к нему. «Зовет тебя царь, - сказал Ахмыл, - ступай скорее. Если не поспеешь через месяц, то хан уже назначил послать войско на тебя и на твой город. Кавгадый оговорил тебя перед ханом, уверяет, что ты не приедешь в Орду». Бояре и сыновья уговаривали Михаила не ездить, а послать в Орду еще одного из сыновей. «Не вас, детей моих, требует царь к себе, - сказал Михаил, - головы моей он хочет. Если я уклонюсь, вотчина моя будет полонена и множество христиан перебито. И после того придется мне умереть, так уж лучше положить свою душу за многие души!» Он отправился и 6-го сентября 1318 года достиг устья Дона; там был тогда хан Узбек с ордою, по обычаю предков странствовавший передвижными городами. Там встретил Михаила сын его Константин. Михаил по обычаю поднес дары царю, царице и вельможам. Узбек приказал приставить к Михаилу, как к подсудимому, приставов, но велел обращаться с ним почтительно. Так прошло полтора месяца. Наконец, хан приказал князьям рассудить дело Михаила Ярославича с Юрием и представить хану: тогда хан оправданного пожалует, а виновного казнит. И вот, по такому повелению, собрались в кибитку князья и положили разные грамоты, свидетельствующие о преступности Михаила. Его обвиняли в том, что он брал дани с городов, управляемых этими князьями, и не отдавал царю На этом суде был и Кавгадый и старался всеми способами очернить Михаила. Через неделю Михаила поставили на другом суде (должно быть, уже чисто татарском) и тут ему произнесли такое обвинение: «Не давал царевой дани, бился против царского посла и уморил княгиню жену Юриеву». |
| Встреченный как враг великим князем, Петр естественно и необходимо должен был искать дружбы с его врагом-князем Московским, ибо между двумя врагами, быв принят как враг одним, он не мог стать ни чем иным, как другом другого. При этом и князь Московский не мог сделать ничего иного, как то, чтобы со всею возможного поспешностию и со всем возможным старанием искать дружества митрополита, который нашел врага в великом князе. Михайло Ярославич для борьбы с своим врагом и для возвышения своего Тверского удела хотел приобести себе помощника в митрополите, и это ему не удалось: естественно, что Московский князь, пользуясь мыслию своего соперника, тотчас же должен был употребить все свои усилия достигнуть того, что не удалось Михайлу Ярославичу, т. е. приобрести в митрополите того помощника, которого хотел найти в нем последний. Таким образом, необходимо думать, что тесная связь и дружба митрополита с князем Московским, – не с Иваном Даниловичем Калитой, а с его старшим братом Юрием Даниловичем, началась с самой первой минуты прибытия митрополита на Русь. Что это было действительно так, мы имеем на это и положительные доказательства. На соборе Переяславском только что прибывший митрополит имеет многочисленную партию светских сторонников: ясно, что этих сторонников создал ему и что во главе этих сторонников стоял князь Московский. Тотчас или весьма вскоре после собора Переяславского, в 1311 г. сын великого князя, вероятно-все еще находившегося, как и во время собора, в Орде, Дмитрий Михайлович 58 пришел ратью на князя Московского, как кажется, вынужденный оберегать великокняжеские права своего отца: митрополит, ясно являющийся сторонником князя Московского, употребил против княжича Тверского такую решительную меру, как церковное отлучение. Итак, знакомство св. Петра с Москвой должно было начаться не за год только до смерти, а с самой первой минуты прибытия на Русь, т. е. собственно прибытия в Русь Суздальскую или Владимирскую. Имея своим врагом великого князя, которому принадлежал Владимир, хотя этот и не жил в нем постоянно, митрополит, естественно, мог находить неудобным и стеснительным для себя пребывание в своем кафедральном городе, а поэтому весьма вероятно предполагать, что с самой первой минуты прибытия на Русь он старался как можно менее жить во Владимире и как можно более в Москве, у своего союзника – князя Московского. |
| Несмотря на то, что вина Юрия перед ханом была очевидной (налицо были невыплата дани и неподчинение ханскому решению о передаче великого княжения Дмитрию), Узбек медлил; возможно, его удерживало то обстоятельство, что Юрий был прежде его зятем. Тогда Дмитрий Михайлович «без цесарева слова» убил Юрия. Это случилось 21 ноября 1325 г. 340 (накануне седьмой годовщины гибели Михаила Тверского). Узбек не простил Дмитрию самосуда, и 15 сентября 1326 г. (по-видимому, после долгих колебаний) казнил великого князя 341 . Распространенный взгляд на Юрия Даниловича как пособника Орды 342 критики явно не выдерживает: он является следствием оценки деятельности этого князя сквозь призму одного эпизода – гибели в Орде Михаила Тверского. Рассмотрение же всей политики Юрия в отношении Орды открывает совсем иную картину. В 1304–1305 гг. Юрий, как и Михаил Тверской, старался добиться милости хана и получить великое княжение, но потерпев поражение в соперничестве с Михаилом, повел себя отнюдь не как верный слуга Орды. В то время как в период великого княжения Михаила Ярославича Тверского последний не совершил ни одного действия, имевшего прямую или косвенную антиордынскую направленность, Юрий Данилович косвенно постоянно нарушал ханскую волю, ведя борьбу с Михаилом путем оспаривания части его великокняжеских прав: княжения в Новгороде Великом (до 1308 и 1314–1315 гг.) выморочного Нижегородского княжества (1310–1311). Конфронтация с Михаилом повлекла за собой враждебность ханов: в данный период против московских князей были организованы две ордынских военных акции – в 1305 («Таирова рать») и 1315–1316 гг. (поход Таитемера). Московский князь не пытался домогаться в Орде ярлыка на великое княжение: он не поехал туда при воцарении нового хана, а в 1315 г. отправился не по своей воле, а по требованию Узбека. В сложившейся ситуации, однако, Юрий предпринял все, чтобы заслужить ханскую милость. Но данных о поддержке Ордой Москвы до получения Юрием в 1317 г. ярлыка на великое княжение нет (исключая временное оставление за ним Переяславля в 1303 г.). |
| приобрести в митрополите того помощника, которого хотел найти в нём последний. Таким образом, необходимо думать, что тесная связь и дружба митрополита с князем московским, – не с Иваном Даниловичем Калитой, а с его старшим братом Юрием Даниловичем, началась с самой первой минуты прибытия митрополита на Русь. Что это было действительно так, мы имеем на это и положительные доказательства. На соборе переяславском только что прибывший митрополит имеет многочисленную партию светских сторонников: ясно, что этих сторонников создал ему и что во главе этих сторонников стоял князь московский. Тотчас или весьма вскоре после собора переяславского, в 1311 году, сын великого князя, вероятно, всё ещё находившегося, как и во время собора, в Орде, Дмитрий Михайлович пришёл ратью на князя московского, как кажется, вынужденный оберегать великокняжеские права своего отца: Митрополит, ясно являющийся сторонником князя московского, употребил против княжича тверского такую решительную меру, как церковное отлучение. Итак, знакомство св. Петра с Москвой должно было начаться не за год только до смерти, а с самой первой минуты прибытия на Русь, т. е. собственно прибытия в Русь суздальскую или владимирскую. Имея своим врагом великого князя, которому принадлежал Владимир, хотя тот и не жил в нём постоянно, митрополит, естественно, мог находить неудобным и стеснительным для себя пребывание в своём кафедральном городе, а поэтому весьма вероятно предполагать, что с самой первой минуты прибытия на Русь он старался как можно менее жить во Владимире и как можно более в Москве, у своего союзника – князя московского. Что это было действительно так, на это мы имеем указания в летописях. Давая знать о том, что пребывания или проживания Петра в Москве начались с первого времени занятия им кафедры митрополичьей, летописи говорят, что он имел в Москве свой двор на двух местах, – сначала на одном, а потом перенёс на другое (сначала двор находился при церкви Иоанна Предтечи у Боровицких ворот 229 , потом перенесён был на то место, на котором и остался навсегда, – на место нынешней синодальной палаты 230 . |
| Составитель жития не упоминает о личной близости между митр. Петром и Юрием Даниловичем, возможно потому, что репутация убийцы Михаила Тверского (1318 г.), которую имел последний, мало соответствовала житийному повествованию. Однако несомненно, что враждебность Михаила заставила Петра с первых лет пребывания на кафедре искать поддержки Москвы — это показал уже Переяславский собор. Авторы житий Петра называют в качестве главного друга и опоры митрополита не Юрия Даниловича, а его брата и преемника Ивана I Даниловича, по прозванию Калита. «Этот город (Москва), — пишет Киприан, — управлялся благочестивым великим князем Иоанном, сыном Даниила, правнуком блаженного Александра (Невского). Блаженный Петр видел, как Иоанн крепок в православии, милостив к нищим, почитает святые Божий церкви и священников, любит святое Писание, искусен в книжном научении. За это святой иерарх Божий (Петр) возлюбил его премного». Сведения о дружбе Петра и Ивана Калиты Киприан почти дословно заимствует из более древнего жития Петра. Однако в высшей степени симптоматичен тот факт, что митрополит Киприан, ярый «эллинофил», друг патриарха Филофея и искусный проводник византийской политики на Руси, подобным образом превозносит достоинства Москвы и ее великого князя. Киприан справедливо полагал, что перенесение митрополичьего престола в Москву предопределило политический курс и ход церковного строительства в эпоху его собственного правления; это мнение отражает позицию, преобладавшую в кругах, близких к патриарху Филофею. Но был ли выбор митрополита Петра продиктован преднамеренной политикой византийских властей его времени? Выше мы видели, что патриархат и императорское правительство согласились на перемещение резиденции главы единой русской митрополии из Киева (т. е. с территорий Галича и Литвы) во Владимир. Нет, однако, никаких оснований полагать, что именно византийцы первыми предпочли Москву Твери. Сама тверская оппозиция митр. Петру повлекла за собой поддержку, оказанную Византией Москве. Слабые и быстро сменявшие друг друга преемники Афанасия I поддерживали Москву не очень последовательно. |
| Сия убо словеса князь от учителя с радостию прием, начат со тщанием о церкви прилежати и основанней ей бывши начат день от дне спеяти и воздвизатися»... Далее рассказывается, что прежде чем церковь была окончена, св. Петр скончался и был положен в ней, в приготовленном им самим гробе. После смерти митр. Максима великий князь Михайло Ярославич посылал в Константинополь ставиться в митрополиты своего игумена Геронтия с тем, чтобы в митрополите себе преданном приобрести себе сильного помощника в своей борьбе с князем Московским и вообще в своих стремлениях к возвышению своей, родовой Твери. Когда вместо Геронтия пришел на митрополичью кафедру св. Петр, великий князь встретил нежданного митрополита, как врага, и этим врагом его остался во всю свою жизнь, не один раз пытавшись свергнуть его с кафедры. Встреченный как враг великим князем, Петр естественно и необходимо должен был искать дружбы с его врагом – князем Московским, ибо между двумя врагами, быв принят как враг одним, он не мог стать ни чем иным, как другом другого. При этом и князь Московский не мог сделать ничего иного, как то, чтобы со всею возможною поспешностию и со всем возможным старанием искать дружества митрополита, который нашел врага в великом князе. Михайло Ярославич для борьбы с своим врагом и для возвышения своего Тверского удела хотел приобрести себе помощника в митрополите, и это ему не удалось: естественно, что Московский князь, пользуясь мыслию своего соперника, тотчас же должен был употребить все свои усилия достигнуть того, что не удалось Михайлу Ярославичу, т. е. приобрести в митрополите того помощника, которого хотел найти в нем последний. Таким образом, необходимо думать, что тесная связь и дружба митрополита с князем Московским, – не с Иваном Даниловичем Калитой, а с его старшим братом Юрием Даниловичем, началась с самой первой минуты прибытия митрополита на Русь. Что это было действительно так, мы имеем на это и положительные доказательства. На соборе Переяславском только что прибывший митрополит имеет многочисленную партию светских сторонников: ясно, что этих сторонников создал ему и что во главе этих сторонников стоял князь Московский. Тотчас или весьма вскоре после собора Переяславского, в 1311 г. сын великого князя, вероятно – все еще находившегося, как и во время собора, в Орде, Дмитрий Михайлович |
| неподалеку от Чернигова, 3 октября 1078 г. – Никаких, других сведений о нем нет. 398. Борис Григорьевич 398. Борис Григорьевич, удельный князь вяземский, старший из двух сыновей Григория Ивановича, князя вяземского 632), от брака с неизвестной. – Именуется только в родословных, как подручник Липы, во второй половине XV в., доживший, быть может, и до 1494 г., когда все князья вяземские, возвратившись от Литвы к Москве, перестали: быть удельными, – Значится бездетным. 399. Борис Давидович 399. Борис Давидович, князь дмитровский, один (вероятнее средний) из трех сыновой Давида Константиновича, князя галичско-дмитровского 639), от брака с неизвестной. Летопись именует его только раз, отмечая, что он умер (надо полагать, в Дмитрове), в 1333 г. – Никаких других сведений о нем нет. Примечание. Карамзину князь этот неизвестен. 400. Борис Давидович, князь друцкий старший из двух сыновей Давида Всеславича, князя полоцкого 637), от брака с неизвестной. Князь этот, во многих родословных пропущеный, упоминается летописями только раз, как сторонник Ольговичей черниговских и победитель Ростиславичей смоленских, у которого выпрашивают Мстислава-Бориса Романовича Старого, князя смоленского ), захваченного им в тень, в 1196 г. – Был женат дважды: 1) на неизвестной, от которой имел сыновей: Василька (Василия), князя друцкого 507), и Вячеслава или Вячко, князя кукейноского 597); 2) на Святохне Казимировне, княжне померанской ). матери князя Владимира 529), упоминаемой в повествованиях не летописных под 1217 г. 401. Борис Данилович 401. Борис Данилович, князь нижегородский, третий из пяти сыновей св. Даниила Александровича, князя московского 66), от брака с неизвестной, именуемой, в некоторых сказаниях, Марией 120). О времени и месте его рождения сведений нет; потерял отца в 1303 г.; посланный братом своим, Юрием (Георгием) Даниловичем 193), на Кострому, схвачен там друзьями св. Михаила Ярославича, князя тверского 139), врага Юриева, и отведен пленником в Тверь в 1304 г.; уехал в Тверь добровольно, как полагает Карамзин, от жестокостей брата Юрия, зимой 1307 г.; участвовал, с войском Юриевом, в бою у Бортнова (в 40 в. |
| Церковь Тихвинской иконы Божией Матери, принадлежащая к военному ведомству, находится в Новгороде на Софийской стороне, в прежнем Неревском конце 541 . Основание Тихвинской церкви, в прежнем ее виде, относится к началу прошлого века. В Новг. III летописи сказано под 1711 годом: «Тогоже лета, в В. Новеграде, на Софийской стороне на Холопьи улице, построили церковь каменную новую Тихвинския пречистыя Богородицы, а прежде была церковь Козми и Дамиана; а строил посадской человек Лазарь Нечаев» 542 . Если Тихвинская церковь построена на месте Козмодемьянской, то история ее соединяется с историею Козмодемьянской церкви. По летописям новгородским, на Софийской стороне церквей Козмы и Дамиана было две: одна на Козмодемьяне улице, а другая на Холопьи улице 543 . Обе эти церкви находились хотя невдалеке друг от друга 544 ; впрочем в летописях различаются между собою. Основание одной Козмодемьянской церкви, именно на Холопьи улице относится к 1146 году, когда она построена была деревянною 545 . Основание другой Козмодемьянской церкви относится к 1181 году, когда она была построена также деревянною 546 . Первая церковь вновь построена в 1271 547 , и потом в 1303 году 548 . Вторая на Козмодемьяне улице вновь перестроена в 1345 году при архиепископе Василии повелением Анании Куритского 549 . Первая церковь , при которой был приходским священником 550 св. архиепископ Василий, заложена каменною в 1350, а совершена в 1375 году Юрием посадником 551 . Эта самая церковь и существовала до 1711 года, когда на место ее построена Тихвинская церковь . О поставлении второй Козмодемьянской каменной церкви в новгородских летописях хотя и не упоминается; но по современной надписи на пергаменном прологе под N 240, в синодальной московской библиотеке можно относить ее к 1400 году. Надпись сия на последнем листе Пролога следующая: «В лето 6908 (1400) написаны быша книгы сия, глаголемый Пролог, ко святома чудотворцома Козме и Дамьяну на Кузмодемьяну улицю, при князи великом Васильи Дмитриевиче, при архиепископе новгородском владыце Иване, а повелением рабов Божиих боголюбивых бояр Юрия Онисифоровича, Дмитрия Микитинича, Василья Кузминича, Ивана Даниловича и всех бояр и всей улице Кузмодемьяне.» Эта церковь в XVI веке, около 1585 года, была ружною 552 ; а в 1615 году в ней было два придела: «Покров Богородицы да Екатерина Мученица» 553 . К Козмодемьянской же церкви на Холопьи улице в 1615 году было три придела: «Преображенье Христово, Никола Чудотворец, Екатерина Мученица» 554 . |
|
|
