| Настали крестовые походы. Сион был во власти христиан, а Синай состоял под владычеством египетских мусульман. Латинское духовенство хотя и приходило сюда для богомолья и имело свой придел в монастыре, но никогда не управляло им. Правда, епископы Синайской горы считались в ведомстве латинского митрополита города Карака как хранители церкви св.Екатерины; но они были православные. В 1116 году Балдуин, король иерусалимский, хотел было посетить Синайский монастырь из Акабы (Элы); но пустынные отцы, узнав об этом, отправили к нему посольство и убедили его отложить богомолье во избежание подозрений и гонения египетского правительства, которое жаловало их обители милостивые фирманы. В правление халифов из дома оммиадов, аббасидов и фатимитов, синаиты по силе ахтинаме Магомета приобрели многие имения в Сирии, именно, в Дамаске, Лаодикии, Триполи и Газе, по духовным завещаниям христиан. В Газе находилось их главное подворье, из которого доставляемо было все потребное для их монастыря. Но во время крестовых походов от частых войн, бунтов и беспорядков на дорогах Сирии не было безопасности; и при том монастырь начал терять там некоторые имения и доходы. Тогда синаиты принуждены были просить милости у европейских христиан. Их епископ Симеон ездил в Венецию, представлялся тамошнему сенату и исходатайствовал у него неприкосновенность имений Синайской обители на острове Крите, завоеванном венецианами в 1204 году. При сем епископе и преемниках его, Измаиле, Евфимии, Макарии, Германе и Феодосии (1203–1241 годы) римские Папы Онорий III и Григорий IX жаловали этой обители грамоты, коими крепили за нею принадлежавшие ей имения на Синае, в Палестине и Сирии, на островах Крите и Кипре и в Гаэтте. Из следующих слов Папы Григория IX в грамоте его 47 : «Достопочтенный брат во Христе (разумеется епископ Синайский) и возлюбленные о Господе чада! Мы милостиво внемлем справедливым требованиям вашим, и церковь святой Марии на горе Синайской принимаем под свое покровительство», – видно, что синаиты сами домогались покровительства сильного тогда двора римского. Но в этом же дееписании нет и намека на присоединение их к Римской церкви, как будто с той и с другой стороны предвидена была непродолжительность взаимного союза по делам житейским в век неудачи крестовых походов. Синайский монастырь оставался православным и принимал на свои жертвенники нескудные дары благочестивых царей Сербии: Стефана Драгутина, Стефана Уроша II и Уроша III 48 (1270–1336 годы) |
| 4, Середа. Утром я ходил к наместнику патриарха и от лица попечительства просил его разделить стеною большую комнату приходской школы на два класса и оказать помощь вдове Фараха, примолвив, что я даю ей свои 400 пиастров. Преосвященный, уважив мое ходатайство, при мне приказал калфе (зодчему) произвести все нужные перестройки в помянутой школе и обещался помочь вдове тайно, дабы прочие арабские вдовицы не потребовали от него незаслуженной помощи. В три часа пополудни было второе заседание попечительства. Сначала письмоводитель Варнава прочел вчерашние определения наши и отправил к патриарху представление о печати для попечительства, об определении двух новых учителей и об утверждении жалованья им по новой росписи. Потом позваны были вновь избранные наставники. Выслушав определение наше, они из явили согласие вступить в предложенные им должности. Фараху я вручил свои 400 пиастров для отдачи его матери от лица попечительства. После сего было определено: 1. изготовить белье, одежду и обувь для 21 питомца патриаршего училища на весь год; 2. расписать уроки и часы преподавания их в приходской школе и 3. просить патриарха, чтобы он типографию свою подчинил попечительству и назначил учителя в Лидду, с жалованьем 2400 пиастров в год. По окончании заседания осмотрены были материалы, приготовленные калфою для перестроек в приходской школе. 5, Четверток. Утром приходил ко мне здешний православный христианин Михаил Катарджи и просил определить его учителем в Набулуз. Я обещался устроить судьбу сего злополучного араба, обнищавшего неповинно. Известный шех Абдуррахман недавно разграбил торговый караван, шедший из Карака в Хеврон. II. Поездка в Лидду 7, Суббота. Пламенно желая открыть приходское училище в Лидде и тем предупредить вторжение туда протестантства, я решился о ездить в этот городок, переговорить с тамошними христианами о сем деле, выбрать помещение для училища и для наставника и потом взглянуть на вновь отстраиваемое подобное училище в Рамле. В 7½ часов дня я уже ехал верхом на коне. В горах было нежарко. Но на поле между Латруном и Рамлою от зноя вскипела вся кровь моя. Усталый, измученный, раскаленный, я едва отдохнул в Рамлийском греческом монастыре. |
| 1304 Из них по именам известны монастырь св. Георгия 1305 и св. Симеона Дивногорца. 1306 Другой видный монашеский пункт антиохийского патриархата – город Эдесса в 1110 г. был разрушен Танкредом, князем Антиохийским, в соперничестве с турками. Разрушение коснулось и монастырей, находившихся как внутри города, так и вне его. После этого погрома монашество совершенно заглохло в Эдессе. 1307 В Аравии на горе Ор, месте погребения Аарона, в 1100 г. существовал греческий монастырь св. Аарона. 1308 В александрийском патриархате в XII в. существовали монастырь аввы Макария, где в 1147 г. был погребен Александрийский патриарх Михаил V, 1309 и монастырь Арсения, называвшийся Алказир, или Козаир. 1310 Таким образом, положение восточного монашества в конце XI и начале XII в. было бедственное. Большая часть монастырей или лежала в развалинах, или была в руках латинских монахов, или же, наконец, находилась в самом печальном положении. Только немногие монастыри сравнительно благоденствовали. К числу их нужно отнести и Синайский монастырь, состоявший в эпоху первого крестового похода под владычеством египетских мусульман. Впрочем, и здесь латиняне имели свой придел в монастырском храме и не раз пытались взять обитель под свое управление. Но им удалось только присоединить Синайскую обитель к ведомству латинского митрополита города Карака, во главе же обители по-прежнему остались православные епископы. Синайский монастырь, издревле бывший главным в глубине Востока приютом для лиц, искавших высшей, подвижнической жизни, служивший местом духовного воспитания и укрепления в Православии, светочем духовного просвещения среди мрака, его окружавшего, привлекал к себе благочестивое внимание и латинян, из которых многие приходили сюда на поклонение святыням. В 1116 г. монастырь хотел было посетить сам Балдуин, Иерусалимский король, но синаиты, боясь подозрений и преследований египетского правительства, убедили его отложить посещение. Кроме того, малочисленность отряда Балдуина, с которым он совершал тогда поход на юг, заставляла многих из окружавших его опасаться нечаянного нападения диких племен в горных проходах. |
| Осенью того же года он должен был дать отпор войскам Салах-ад-Дина, к-рый вторгся в Киликию. Рубен продолжил наступление на Хетумидов, но на этот раз князь Ламброна Ошин заключил союз с Антиохийским княжеством. Рубен III со своей стороны попробовал найти союзников в окружении крестоносцев. Он взял в жены Изабеллу, дочь князя Карака Онфруа III Торонского, вассала короля Иерусалима. Потеряв надежду захватить Равнинную Киликию, кн. Антиохии Боэмунд III прибегнул к коварству. В 1185 г. он пригласил Рубена III в Антиохию и, пленив его, вторгся в К. А. Однако младший брат Рубена Левон закрыл путь перед крестоносцами и выгнал их из страны. Для освобождения брата Левон должен был заплатить большой выкуп и передать антиохийцам Адану и Мсис. Вероятно, после этих событий Рубен III отрекся от престола в пользу Левона (1185-1219) ( Mich. Syr. Chron. Vol. 3. P. 37; Смбат Спарапет. 1856. С. 104). Рубен скончался ок. 1187 г. ( Тер-Петросян. 2005-2007. Т. 2. С. 159-163). В 1196 г. Левон отправил посольства ко дворам герм. имп. Генриха VI и папы Целестина III с той же просьбой о коронации. Восхождение кн. Левона на престол совпало с резкими переменами в положении всего Ближ. Востока. В 1197 г. в К. А. прибыло представительное посольство с инсигниями для Левона. В посольстве, к-рое возглавлял кор. Амальрик (Амори) II Кипрский, участвовали еп. Конрад Хильдесхаймский и кард. Конрад Виттельсбахский, архиеп. Майнцский ( Mutafian. 2012. Vol. 1. P. 97-98). Готовя коронацию, католики требовали от армян лишь праздновать Рождество и Пасху одновременно с Римской Церковью. Впрочем, в процессе переговоров послы вынуждены были отказаться и от этих требований в обмен на богатые дары. Левон признал сюзеренитет имп. Генриха, а также папу как главу всей христ. Церкви; арм. епископы во главе с католикосом Григором VI Апиратом (1194-1203) и Нерсесом Ламбронаци поклялись в верности римско-католич. Символу веры. 6 янв. 1198/99 г., в день празднования Рождества Христова по арм. традиции, состоялась коронация Левона в ц. |
| По окончании перемирия владетель Карака занял опять Иерусалим и обрушил башню Давидову, с остатками твердынь христианских, посреди общего уныния жителей, которые подверглись еще большим оскорблениям. В то же время скончался сильный союзник Фридриха, султан Египта Малек Хамиль, и междоусобие вспыхнуло между князьями Дамаска, Алепа и иных городов; они оспаривали друг у друга державу умершего султана; но крестоносцы не сумели воспользоваться их взаимною враждой, и подражали ей своими раздорами, ибо не было между ними настоящей главы. Герцог Британский, один с своими рыцарями, сделал удачный набег на область Дамасскую, и возбудил соревнование герцога Бургундского и других баронов, которые покусились на добычу в окрестностях богатой стадами Газы. Король Наварский, по имени только начальник похода, не мог удержать их безрассудного пыла и сам принужден был последовать за ними до Аскалона, чтобы подать руку помощи в случае поражения. Но на рубеже пустыни, напали сарацины на беспечные толпы крестоносцев, из коих часть хотела сражаться, другая же отступать. Герцог Бургундский, с графом Яффы, удалились к Аскалону и просили помощи короля Наварского; но уже было поздно, ибо он нашел поле битвы, усеянное трупами своих неосторожных сподвижников; граф Барский погиб в сече, Алмерик, граф Монфератский, с другими баронами достался в руки сарацин. Грустно возвратились остальные вожди в стены Птолемаиды, где возникли между ними жестокие распри. Храмовники и некоторые из владетельных баронов Палестины заключили договор с эмиром Дамаска, чтобы уступлен был им Иерусалим; напротив того рыцари Странноприимные, король Наварский и оба герцога вступили в союз с султаном Египта, обещая защищать его против магометанских властителей Сирии; – посреди столь позорной распри, крестоносцы французские внезапно оставили Св. землю. Другие пришельцы Запада заменили их в Сирии; доблестный брат короля Англии, Рихард, Герцог Корнувалийский, с цветом рыцарства своей земли. Одно имя его, напоминавшее Львиное сердце его дяди, уже оживило упадший дух христиан палестинских. |
| Они намеревались пробиться к Тивериаде, но это им не удалось. 4-го июля битва возобновилась с новым ожесточением, но христиане потеряли уже почти всякую надежду, тогда как мусульмане, подстрекаемые уверенностью в близкой победе, нападали с удвоенным жаром. Чтобы довершить отчаянность положения христианского войска, Саладин приказал поджечь перед ним траву и кустарники. Едкий дым понесся в лицо христианам и внес смятение в их ряды. Истомленные голодом и жаждой, удушаемые зноем и смрадом пожарища, храбрейшие из них удалились на вершину Курн-Гаттина, на которой стоял шатер короля. Там они трижды отбрасывали натиск сарацин, преследовавших их по пятам. Граф Триполи успел пробиться через полчище врагов, епископ Сен-жан-д’Акра, несший древо креста Христова, был убит; сменивший его епископ Лидды был захвачен в плен, и мусульмане овладели священным знаменем, охрана которого была вверена ему. При виде этого христиане разом потеряли все мужество; битва превратилась в разгром. Гвидо Лузиньян со своим братом, гроссмейстером тамплиеров, Рено Шатильон, синьор Карака и славнейшие рыцари Палестины принуждены были сдаться победителю. Саладин, по-видимому, хотел великодушно обойтись со своими пленниками. Он приказал привести к себе короля Гвидо вместе со знатнейшими из пленных и, видя их измученность и истомленность от жажды, велел подать королю шербета на снегу. Напившись, Гвидо передал чашу Шатильону, стоявшему рядом с ним, но султан остановил его и вскричал: «Этот предатель не будет пить в моем присутствии, – я не хочу помиловать его». По обычаям арабов Шатильон, отведав чего-нибудь в палатке Саладина, сделался бы неприкосновенным для него. Обратившись с жестокими укорами за нарушение перемирия, султан грозил ему смертью, если он не примет тотчас же магометанства. Шатильон с благородным мужеством отказался от такого отступничества. Саладин в исступлении ярости ударил его своим ятаганом и приближенные его бросились на рыцаря, чтобы прикончить его. Двести тамплиеров и иоаннитов были обезглавлены по приказанию и в присутствии Саладина. Готье Винисоф рассказывает, что многие из христианских рыцарей, предпочитая мученическую смерть рабству, тоже объявляли себя тамплиерами или иоаннитами и бестрепетно клали голову на плаху. Король вместе с знатнейшими рыцарями был отведен в Дамаск; все же прочие пленные были распроданы по самой низкой цене; мусульманские солдаты меняли пленника на пару сандалий. |
| 1178, 1180 гг. Видя, что здесь ему делать больше нечего, Рено подался в Иерусалим и, вступив в брак с вдовой одного из баронов, получил сеньорию Карак с несколькими соседними замками на границе Палестины с Аравией. В свои новые владения он увел множество тамплиеров и создал довольно сильную армию. Из Карака Рено стал совершать набеги на мусульманские земли и грабить богомольцев, направлявшихся в Мекку, причем перемирие, заключенное королем Иерусалимским с Саладином, никак не отразилось на его бурной деятельности. Тщетно султан жаловался Балдуину, тщетно, в свою очередь, захватывал христианских пилигримов, ничто не могло остановить удалых тамплиеров и их вождя. 1182 г. Не ограничиваясь ближними пределами, Рено ходил к Красному морю и даже решился на весьма дерзкий подвиг: ограбить Мекку и сокрушить святыни мусульман. Он уже подходил к Медине, когда войско его настигли сарацины из Сирии. После упорной битвы победа осталась за неверными, Рено же с небольшой группой воинов удалось ускользнуть от погони и добраться до своего замка. Подобного святотатства Саладин не простил; все захваченные христиане были отведены в Египет и в Мекку и подвергнуты жестокой казни. Но это не утолило гнева султана; он поклялся на Коране отомстить христианам и собственной рукою убить Рено Шатильонского. Впрочем, пройдя огнем и мечом Галилею и разорив Наплузу, Себаст и ряд других городов, Саладин еще раз согласился на перемирие с королем Иерусалимским и увел свои войска в Месопотамию. Султан Египта каждый раз пользовался миром с христианами для увеличения своей мощи: при каждом перемирии он расширял свои владения и присоединял новые племена, становившиеся очередными врагами крестоносцев. Христиане же, напротив, едва переставали биться с неверными, как затевали домашнюю драку; мир порождал у них новые партии, и государство находило врагов внутренних, еще более опасных, чем те, с которыми воевало. Поскольку здоровье Балдуина IV сильно ухудшилось и он совсем ослеп, нужно было срочно найти ему заместителя. Казалось, им должен был стать Раймунд, граф Триполийский, и без того давно уже руководивший делами королевства. Но Балдуин, страшившийся честолюбия графа Триполийского, выбрал вместо него Гюи де Лусиньяна, простого рыцаря, не прославившегося ничем, кроме женитьбы на Сивилле, дочери короля Амори, бывшей в первом браке за маркизом Монферратским. Этот выбор взбунтовал всех баронов королевства, поскольку Гюи был известен полной бездарностью и пропорциональным ей высокомерием. Вскоре разочаровался в нем и Балдуин. |
| Так мало понимал Магомет, что христиане не менее и чище его признавали единство Божие! Ираклий отпустил посланного с богатыми дарами, не желая воздвигать новых враждебных соседей Св. граду, только что избавленному им от ига персов. Однако некоторые из ближайших властителей арабских с презрением отвергли послания Магомета; другие же покорились исламизму. Магомет воспользовался миром, чтобы еще раз совершить обряд поклонения Каабе, и на сей раз не нашел сопротивления; город опустел при его появлении. По особенной льготе, которую сам себе дозволил, вопреки всех уставов, он еще раз вступил в брак в самой Мекке, когда еще не успел снять с себя одежды богомольца, так заняты были чувственными предметами мысли его и во время благочестивого странствия. Некоторые из старшин Кореишитов покорились ему в Мекке, в том числе Отман, блюститель Каабы, и два будущие завоевателя Сирии и Египта, Калед и Амру, прославившиеся своею храбростью. Желая подчинить себе властителя Бостры, управлявшего городом во имя Императора, Магомет отправил к нему посланника с предложением исламизма; но посланный был убит на дороге, и три тысячи арабов вооружились, по воле их пророка, чтобы отмстить грекам за нарушение права народного, хотя нарушил оное арабский наместник. Это было первое состязание магометанства с христианством, и с тех пор доныне не угасло пламя войны. Недалеко от Мертвого моря, в виду замка Карака, закипела первая кровавая битва; она стоила многих жертв арабам и пал их военачальник Саид, усыновленный Магометом; но отчаянное их мужество одолевало над многолюдством греков. Плач о множестве своих погибших умалил радость победы, и погребальным представилось первое торжество Магомета над христианами. Новые враждебные покушения Кореишитов отвлекли опять его внимание к Мекке. Отринув ходатайство тестя своего Абу-софиана за непокорных сограждан, он двинулся против них с сильным войском. Во время переговоров под стенами города завязался бой, и Кореишиты побеждены были в последний раз. Магомет велел прекратить кровопролитие и победителем взошел в Мекку, хотя в смиреной одежде богомольца; Али нес пред ним знамя ислама ; прямо к Каабе направили они шествие, и в то же мгновение пали, под рукою духовного вождя арабов, 360 идолов, окружавшие священное здание Авраама. Он истребил также женские лики Ангелов внутри Каабы, с изображениями Авраама и Исмаила, которые держали в руках стрелы судьбы; потом обошел семь раз около храма, приложился к черному камню Патриарха, произнес молитву намаз при кладезе Агари, называемом Земзен, и довершил обряд поклонения обычным омовением. |
| града. Тронулся султан непостоянством величия земного и, почтив горесть королевы милостивым словом, позволил ей идти соединиться с супругом в Наблузе. С нею была одна греческая царевна, по словам арабских летописей, которая посвятила себя жизни иноческой в Иерусалиме, и была отпущена со всем её имуществом; но кто она? – неизвестно. Вдова Рональда Шатильона, навлекшего грабежами последнюю войну сию на Иерусалим, дерзнула приблизиться к султану и умолять его о возвращении сына её, бывшего в плену; но Саладин потребовал сдачи замка Карака, и отчаянная мать прошла мимо. Другие именитые жены, с плачущими младенцами на руках, умоляли также султана о пощаде их детей и супругов: «У ног твоих матери, жены и дочери воинов, со славою защищавших столицу и ныне томящихся в оковах; с ними мы всего лишились; вот мы оставляем навеки родную землю, возврати их нам, чтобы облегчилась наша горькая участь». Сжалился гордый победитель и обещал им свободу; некоторые из граждан Иерусалимских, оставив все свое имущество, несли на плечах престарелых родителей или больных друзей, и зрелище сие возбудило участие врагов. Саладин, сострадая к убожеству, роздал им обильную милостыню и дозволил нескольким братьям, из ордена Странноприимных, остаться в городе, чтобы ходить за болящими. До ста тысяч христиан заключено было в Иерусалиме при начале осады, из коих большая часть заплатила свой выкуп. Правитель Балеан употребил до тридцати тысяч золотых, из казны общественной, для выкупа восемнадцати тысяч убогих; брат султана, Малек-Адель, заплатил за две тысячи пленных; многие избежали неволи, тайно спустившись со стены города, или облекались в одежды сарацинские, по злоупотреблению эмиров, приставленных к собранию подати; но несмотря на то, еще осталось в неволе до шестнадцати тысяч, и между ними пять тысяч детей; участь их была тем плачевнее, что они вместе с свободою утратили и веру. Незавидна была участь и тех, кои спаслись от плена; отверженные братьями своими на Востоке, которые обвиняли их в предательстве Св. |
| града. Духовный и вместе гражданский союз сей принес некоторую отраду областям христианским в Сирии, но более княжеству Антиохийскому и графству Триполийскому, нежели королевству; ибо воинственные марониты ограждали их со стороны Ливана от нападения турков. Еще не кончилось условленное перемирие с султаном, как уже начались враждебные действия с обеих сторон. Саладин захватил корабль с богомольцами западными, занесенный бурею в Дамиету; а владетель Карака, Рональд, продолжал грабить караваны богомольцев магометанских, и даже отважился овладеть Меккою; но смелое предприятие рушилось, и воины его, взятые в плен турками, принесены были в жертву на празднике Байрама, вместе с овцами заколения, пред дверями Каабы, дома Авраамова; некоторые из них погибли в самом Каире, пред лицом раздраженного султана, от руки софиев и проповедников Корана. Саладин поклялся бородою своего пророка отмстить христианам за их святотатное покушение, подступал с войском к Караку и Байруту, опустошил Галилею и опять на время удалился в Месопотамию; ибо он должен был еще сокрушить род Атабеков, который держался в сих пределах. Смерть сына Нуреддинова и взятие Алепа сделали его, наконец, полным властителем Сирии, как и Египта, и тогда уже мог он обратить все силы на единственных врагов своих христиан. Ежедневно и повсеместно ожидали его нападения, а между тем болезнь прокаженного короля усилилась до такой степени, что он ослеп и лишен был употребления рук и ног. В столь горестном положении Балдуин принужден был отказаться от верховной власти, с сохранением только достоинства королевского; но избранный им правитель, Лузиньян, супруг Сивиллы, не внушал никому доверенности; глас народа был гласом Божиим, ибо в скором времени обнаружились неспособность и малодушие правителя, когда он, с двадцатитысячным войском и тысячью тремястами рыцарей, позволил неприятелю, пред своими глазами, опустошать пределы Галилейские. Общий ропот и негодование побудили короля взять из слабых рук кормило правления; он даже хотел лишить Лузиньяна графства Аскалонского и расторгнуть брак его с Сивиллою; но непокорный вассал заключился в стенах Аскалона, и напрасно царственный слепец, болезненными руками, сам стучал во врата затворенного ему города. |
|
|
