| а) Замечательную судьбу имеют фитные мелодии или лица, эти, по выражению князя В. Ф. Одоевского, «оргельпункты или каденсы прежнего времени», составлявшие некогда одно из великолепных мелодических украшений торжественно-богослужебного пения. Они не мирятся с гармониею – этим новым сравнительно способом украшения напевов, с избытком удовлетворяющим тем же самым потребностям, – но постепенно вытесняются им, сокращаются и, наконец, в церковно-певческой практике совершенно исчезают. В первой половине XVII в. фитные мелодии были еще в полном своем виде и находились в частом употреблении как в Московской, так и Юго-Западной Руси. Затем, во второй половине XVII в., они, хотя имеются во всех нотных русских книгах знаменного пения, но не в одинаковом количестве, и излагаются не с одинаковою полнотою и точностью мелодического движения. Напевы без фит, в гармоническом их переложении, стали более нравиться современникам, как «мусикийское красногласное составление, премудрейшее и скорейшее». 19 Из юго-западных ирмологов по количеству и полноте форм фитных мелодий Ирмолог 1652 г. оказывается самым полным и украшенным Ирмологом, наиболее близким к старым певчим крюковым рукописям. В нем мы встречаем фитные мелодии очень часто, притом во всех видах церковных песнопений знаменного распева, как-то: в стихирах, степеннах и ирмосах, и притом в полном их виде. За этим Ирмологом следует группа ирмологов 1674 и 1709 г., в которых сохранилось также много фитных лиц, даже более, чем в синодальных изданиях, хотя в Ирмологе 1709 г. большая часть их поставлена в скобах и, следовательно, сделана необязательною для певцов, а предоставлена их усмотрению и произволению. Самый сокращенный Ирмолог в отношении пространных мелодических украшений, есть Львовский Ирмолог 1700 г., в котором большая часть фитных мелодий совершенно выпущена, другие же из них значительно сокращены, так что в некоторых местах от них едва остались одни следы. – Редакция фитных мелодий в юго-западных ирмологах, как и вообще редакция столповых напевов, иная, чем в синодальных изданиях и сходных с ними великорусских крюковых рукописях, и притом в разных ирмологах относительно мелодических подробностей не одинаковая. |
| Южнорусские редакции напевов и мелодические украшения. Весьма интересны особенности технического построения мелодий знаменного, киевского и болгарского распевов, а равно и последовательные их изменения в нотно-линейных юго-западных ирмологах и синодальных изданиях, но рассмотрение этой стороны предмета принадлежит к специальным исследованиям технического построения означенных распевов. Относительно же самых ирмологов с мелодической их стороны должно заметить следующее: 1) Все они излагают пение торжественное, свойственное лаврам, знаменитым монастырям и соборам, а не приходским сельским храмам. Это видно частью из содержащихся в них песнопений, 18 частью из сложности некоторых мелодий, затруднительных для исполнения простых сельских певцов, частью из сложности нотирования мелодий, указывающего на пение искусственное, возможное только для хорошо приготовленных к нему певцов, частью из того, что песнопения написаны в ирмологах, как и позднейшие партесные произведения, не антифонно, а для одного клироса, и наконец, из того, что самые ирмологи печатались в лаврах, или принадлежали лаврским библиотекам. 2) Ирмолог 1652 г. по движению мелодий, по тональностям и по фитным украшениям стоит ближе к крюковым изложениям знаменного распева, чем прочие ирмологи и даже чем синодальные издания; и разве только опущение некоторых мелодий на секунду ниже с переменными знаками в ключе составляет его особенность. Напротив, Львовский печатный Ирмолог 1700 г. во всех отношениях представляется ирмологом исправленным, частью сокращенным, вообще же наиболее других удаленным от древнего изложения мелодий. Ирмолог 1709 г. (а равно и 1674 г.) в мелодических подробностях стоит ближе к нашим синодальным изданиям 1772 г., чем прочие. В нем некоторые мелодии изложены в исправленном и более правильном виде. См., напр., подобны гл. 6, л. 105. 3) В юго-западных ирмологах некоторые мелодические строки имеют движение буквально сходное с такими же строками великорусских крюковых и печатных нотных книг, другие, удерживая общие с ними мелодические свойства, разнятся в подробностях, иные же в разных песнопениях иногда одного и того же Ирмолога излагаются несколько различно, то приближаясь своей редакцией к редакции великорусских певчих книг, то отдаляясь от нее. Все это ясно видно особенно из сравнения, так называемых кулизм. Вообще же мелодическая редакция юго-западных линейных ирмологов не отличается устойчивостью, так что напевы в них изложенные, при общем взаимном сходстве, в разных рукописях и изданиях различаются более или менее многочисленными и важными мелодическими подробностями. |
| Древнерусский Ирмологий. Кон. XII в. (ГИМ. Воскр. 28. Л. 147 об.– 148) Древнерусский Ирмологий. Кон. XII в. (ГИМ. Воскр. 28. Л. 147 об.– 148) Распевы ирмосов принадлежат к силлабическому типу мелоса, содержат незначительное количество лиц и фит , используют гласовые попевки, однако их словарь более ограничен, чем в Стихираре. Первоначально в древнерус. богослужебной традиции по модели ирмоса пелись все тропари канона, о чем свидетельствуют сохранившиеся рукописи XII-XIII вв., содержащие полностью нотированные каноны Минеи, Триоди и Параклита (разновидность Октоиха). В дальнейшем тропари канона стали читать, а пропевали только ирмосы: в 1551 г. на Стоглавом Соборе было узаконено чтение канонов (см. изд.: Стоглав. СПб., 1997. Гл. 16. С. 60-61). При создании слав. перевода и муз. версии И. была осуществлена адаптация визант. образцов к слав. языку и интонационной культуре. В древнерус. мелодической версии И. оказались смешанными нормативная «письменная» и «устная» версии византийского И., по мнению М. Г. Школьник, с преобладанием 1-й версии. Мелодическая версия древнерусских И. XII-XIII вв. близка к версии византийских И., однако даже в рамках одного древнерус. списка одна и та же византийская мелодическая формула может передаваться различными древнерус. формулами с разными финалисами. Древнерус. версия этого времени отличается от византийской большей дробностью (введение дополнительных промежуточных мелодических каденций в полустишиях строк и продление заключительных слогов колонов) и корректировкой акцентной структуры (изменение количества акцентов в строке как при изменении, так и при сохранении количества слогов, смешение акцентов из «устной» и «письменной» византийских версий) (см.: Лозовая. 2000). В 1-й пол. XV в., на переходном этапе развития древнерус. певч. традиции, появляются разные версии обновленной формы записи мелоса И. (известны по спискам РГБ. Троиц. 407; ГИМ. Барс. 1348; ГИМ. Син. слав. 748), обусловленные изменениями не только в самом мелосе (укрупнение мелодических строк и изъятие промежуточных каденций, изменения в расстановке акцентных невм и в формульном составе песнопений), но и в произнесении словесного текста (частичное редуцирование полугласных и прояснение гласных основы) и в его лексическом составе. Некоторые новые черты, появившиеся в указанных списках, особенно в ГИМ. Барс. 1348 и ГИМ. Син. слав. 748, стали характерными для традиционной знаменной версии И. посл. трети XV-XVII в. (списки: ГИМ. Епарх. 173, 177, 180, 185; ГИМ. Син. певч. 403; РГБ. Ф. 178. 8862; Ф. 379. 12, 14, 23, 28, 29 и мн. др.) ( Лозовая. 2000). От этого периода сохранилось большое количество И. как в виде отдельных рукописей, так и в составе нотированных сборников. |
| Богородичен догматик. «Царь небесный». Во всех ирмологах – знаменного распева, на кварту ниже Синод. Октоиха, но весьма близкой к нему редакции, кроме разве средней кулизмы и немногих других, довольно своеобразных оборотов. Тоже в ирмологе Головни (л.246) и у г. Малашкина (Всенощ. бд. стр. 30) На стиховне, богородичен: «Безневестная Дево». Во всех ирмологах знаменого распева, весьма близкой к Синод. Октоиху редакции, но на кварту ниже. Тоже в ирм. Головни (л. 247) и у г. Малашкина (Всенощ. бд. стр. 41). Степенна, антифоны 1, 2, 3 и 4: «От юности моея» и проч. Во всех ирмологах – знаменного распева в редакции почти буквально сходной с редакцией Синод. Октоиха, но на кварту ниже. Тот же напев изложен в ирмологе Головни (л. 247 об.) и у г. Малашкина (стр. 114). Ирмосы: «Вооруженна фараона (колеснице-гонителя фараона) погрузи». Во всех ирмологах – знаменного распева. Напев, при общем сходстве с изложенным в Синод. ирмологе, в подробностях довольно отдаленной редакции, на кварту ниже, и по местам украшен фитными мелодиями (наприм., в ирмосе 7-й песни: «Иже халдейская пещь»), которые в ирмологах: Львовском 1700 года и Синодальном выпущены. Тот же напев, с исправленным текстом, изложен и в ирм. Головни. У г. Малашкина (стр. 152) изложен неизвестный речитативный напев минорного тона. Ирмосов, по Синод. ирмологу, в восьмом гласе имеется всего 158 столпов, по ирмологам 1652 и 1700 г. – 98, по ирмологам же 1674 и 1709 г. – 99 столпов; в ирм. Головни 100 ирмосов. III. Подобна на осемь гласов Глас 1-й «Небесных чинов радование». «Прехвальные мученицы». «О дивное чудо, источник жизни во гробе полагается». Подобны эти имеют незначительные разности в мелодиях с такими же подобнами киевского распева, изложенными в Синод. Октоихе (л. 11–12) и почти буквально сходны по редакции во всех южно-русских ирмологах. Подобен «О дивное чудо» имеется только в Львовском ирм. 1700 г. и в Синод. Октоихе; при том в последнем – только киевского, а не знаменного распева. В прочих ирмологах стихира эта распета большим знаменным распевом в ряду стихир на праздник Успения богородицы. В ирм. Головни (л. 24) имеются также только два первые подобна в редакции почти буквально сходной с Синод. Октоихом; подобен же «О дивное чудо» изложен также в ряду стихир на праздник Успения (л. 354–355), а вместо него изложен подобен «Гроб Твой Спасе» болгарского распева, как и в Синод. Обиходе (на лю 39 об.). У г. Малашкина изложены тоже два первые подобна (ор. 46, стр.2), а подобен «О дивное чудо», краткого же напева, отнесен к песнопениям праздника Успения (ор. 47, стр. 82). Глас 2-й |
| Благодаря повсеместному распространению сначала Студийского, а в XII-XV вв. Иерусалимского уставов, правосл. Церкви перешли на палестинский Часослов с его песнями Симеона на вечерне, Манассии и Исаии («С нами Бог») на великом повечерии, ряда из 9 (10) песней (вместе с гимнографическим каноном) и великим славословием (в 2 редакциях) на утрене и блаженнами на изобразительных. Этот порядок использования Б. п. существует в правосл. Церкви доныне, так же как и употребление нек-рых Б. п. в виде литургийных прокимнов в определенные дни и пение песней Моисея из Исх, Ионы и вавилонских отроков на вечерне Великой субботы. Утреня Собственно Б. п. совр. Типикон называет только 9 (10) песней утрени. По уставу во весь год, кроме Страстной и Светлой седмиц , а также четверга 5-й седмицы Великого поста (см. Мариино стояние ), канон на утрене должен стихословиться со стихами Б. п., к-рые помещены в Следованной Псалтири и в Ирмологии . В последнем (Т. 1. С. 131-155) Б. п. приведены в 3 редакциях - полной (21 стих в 1-й песни (считая « »); есть 2-я песнь (67 стихов); 18, 32, 17, 13, 36, 19, (6+)13 стихов в 3-9-й песнях соответственно), сокращенной (18 стихов в 1-й песни; 2-й песни нет; 18, 18, 16, 12, 12, 18, (6+)12 стихов в 3-9-й песнях соответственно) и сверхсокращенной (2-й песни нет; по 12 стихов в 1, 3-8-й песнях; (6+)12 стихов в 9-й песни); Типикон (гл. 18 и 49) и Ирмологий строго регламентируют, когда и какую редакцию Б. п. следует употреблять. Полная (напечатана в Ирмологии последней; это единственная редакция Следованной Псалтири) стихословится только в будние дни и 2, 3 и 4-ю субботы Великого поста; сокращенная (в Ирмологии напечатана первой) - по будним дням, когда нет никакого праздника; сверхсокращенная - по воскресеньям, субботам (Типикон. Гл. 12), в пред- и попразднства, во всю Пятидесятницу и, наконец, в те дни, когда поется полиелейная или славословная утреня (см. Знаки праздников месяцеслова ). Полная редакция Б. п. называется великопостной, сокращенная - будничной, или « » (по начальным словам 1-й песни), сверхсокращенная - праздничной, или « ». |
| Большая работа по публикации рукописей, найденных в Хиландаре, начала проводиться европейскими учеными начиная с середины 1950-х гг. Так, например, в Чехословакии опубликована «пражская часть» Хиландарского стихираря XII в. 279 . Рукопись Хиландарского монастыря 307 целиком напечатана в Копенгагене 280 . Рукописи, хранящиеся в Хиландарской библиотеке, помогают восполнять пробелы при публикации древних памятников церковно-славянской письменности, хранящихся вне Афона. Так, в Мюнхене в трех выпусках изданы отрывки Новгородского Ирмология XII века 281 , воспроизведенные по двум рукописям (Библиотека Московской Синодальной типографии. 149 и 150) с приложением греческого текста, причем утраченная часть была восполнена по рукописи Хиландарского монастыря XIII–XIV вв. 378) восточно-славянской редакции. В Дании в 1957 г. вышло в двух выпусках фототипическое издание нотных рукописей: Стихираря – новгородской рукописи XII в. и Ирмология – рукописи, написанной в районе Киева в начале XIII в. Обе рукописи хранятся в Хиландарском монастыре 307 и 308). В Югославии сербский исследователь Радойичич представил новые сведения о путях странствования «Ирмология» юго-западного письма XII–XIII вв., вывезенного В. И. Григоровичем из Хиландарского монастыря 282 . 72 листа этой рукописи хранятся в Хиландарском монастыре, а 102 листа – в отечественном собрании (РГБ, Румянцевское собрание. 1719). Внимание, проявленное со стороны Югославии к Хиландарскому монастырю, позволило сербским ученым просмотреть славянские рукописи монастырской библиотеки и составить их описание, сопровождаемое альбомом фотографий отдельных листов. В этом описании, составленном Богдановичем 283 , описано, в частности, до 60 русских, украинских и белорусских книг, из них 23 – до XVIII в. В настоящее время в Хиландарском книгохранилище насчитывается 181 греческая и 809 славянских рукописей, из общего числа которых 47 написаны на пергаменте, что свидетельствует об их древности. Среди рукописей имеется 7 греческих и 5 славянских литургических свитков. Кроме того, в Хиландаре собрано более 20 тысяч томов печатных книг; из них только 3 тысячи – греческие, а остальные 17 тысяч – славянские. Наряду с книгохранилищем, в Хиландаре имеется богатый рукописный архив, который содержит более 400 древних грамот, из них: 165 византийских хризовул, 160 – сербских, 9 – русских, 2 болгарские и 31 – мол-довлахийская; кроме того, здесь хранится также 70 турецких фирманов 284 . |
| После захвата Крита (1645) его певч. традиции были перенесены беженцами на Ионические о-ва (к-рые оставались под господством Венеции до конца существования республики в 1797, избежав тур. владычества) и способствовали формированию нового певч. стиля, к-рый был назван местными жителями «критской музыкой». Этот стиль в определенном виде сохранился на Закинфе, еще недавно подобные песнопения можно было услышать также на Керкире (Корфу). Для него характерны импровизированная 3- или 4-голосная гармонизация мелодии, в к-рой основными являются 2 верхних голоса, идущие параллельно в терцию, а также особая версия осмогласия. Тем не менее нельзя утверждать, что полифоническая практика была перенесена с Крита вместе с мелодиями. Подобную практику можно найти и на др. Ионическом о-ве - Кефалинии, но здесь местные певч. традиции не старше XIX в. и лишь опосредованно связаны с «критской музыкой». Ирмологий Баласиса. Начало пасхального канона. XVIII в. (Athen. Bibl. Nat. 934. Fol. 19v - 20) Ирмологий Баласиса. Начало пасхального канона. XVIII в. (Athen. Bibl. Nat. 934. Fol. 19v - 20) В районах тур. владычества 1-й период расцвета церковного пения наблюдался в сер. XVII - нач. XVIII в. Наиболее известные мелурги этого времени - Хрисаф Новый (назван так в отличие от Мануила Хрисафа , жившего в XV в.), Герман , митр. Нов. Патр, свящ. Баласис и Петр Берекет . В сборники было включено много новых сочинений, увеличилось количество рукописей; Анастасиматарий Хрисафа, Стихирари Хрисафа и Германа и Ирмологий Баласиса становятся образцами для подражания. Изредка в этот период прибегают к такому изложению песнопений, при к-ром существующая запись подвергается «разводу» бóльшим количеством знаков. Этот феномен называется экзегезисом (ξγησις букв.- истолкование). Песнопения из более древнего репертуара, подвергшиеся «истолкованию», представляли собой расширенные версии, более мелизматически развитые, чем их оригинальные формы. Эти версии воспринимались как интерпретации (ξηγσεις) древних, выполненные совр. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КИЕВСКИЙ РАСПЕВ (киевский напев), певч. традиция укр. происхождения, один из самых распространенных обиходных распевов в богослужебной практике РПЦ с XVIII в. На Украине и в Белоруссии На Украине и в Белоруссии в кон. XVI - сер. XIX в. песнопения этой традиции обозначались в певч. рукописях ремарками « » (сокращенно - ), в России - « ( )»; известны также краткие определения: « », « » и т. п. (орфография надписаний различна). Иногда исследователи включают в понятие «киевский распев» всю традицию укр. церковного монодийного пения, в т. ч. песнопения, к-рые в рукописях так не атрибутировались (по аналогии с обобщенным пониманием знаменного распева в традиции Московской Руси). Монодийные песнопения К. р. записывали с помощью нотолинейной киевской нотации в Ирмологионах , составлявшихся украинцами и белорусами с кон. XVI в. на их этнической территории, со 2-й пол. XVII в.- в Москве, позднее - в С.-Петербурге и др. певч. центрах России. Кон. XVI - 1-я четв. XVII в. Понятие « » в украинско-белорус. профессиональной церковнопевч. терминологии обозначало корпус мелодий, имеющих общность происхождения, реже - одну или неск. самостоятельных мелодий (при единичных версиях песнопений) и отражающих представления переписчиков о происхождении или месте их бытования. Введение понятия « » в кон. XVI в. (судя по самым ранним сохранившимся экземплярам Ирмологионов), вероятно, связано с южнослав. влиянием в Юго-Зап. Руси, поскольку данное слово было образовано по образцу традиц. церковнослав. терминов « », « » и подобно им применялось в рукописях в неизменном виде до 2-й пол. XIX в. Изредка встречается фонетическая запись « » (в соответствии с укр. произношением как [и]). В украинско-белорус. Ирмологионах, составленных в XVIII в. на Левобережной Украине и в Белоруссии, под российским влиянием появляется термин «роспев»/«распев» ( Шевчук. 2003. С. 76), в частности после публикации Синодального Обихода 1772 г. и широкого распространения его певч. материала и терминологии. |
| Чин пения хвалитных псалмов подробно изложен в Ирмологии и Псалтири следованной; в Типиконе же, в настоящем месте, кратко сказано: «на хвалитех Всякое дыхание на глас дне». Это, как видно из поименованного подробного чина пения этих псалмов, означает, что псалмы должны петься по-праздничному, т. е. начинаться не 1-м стихом 148 пс, как в будни, а этому стиху должен предпосылаться последний стих 150 пс. «Всякое дыхание да хвалит Господа», притом петься они должны на глас дня, а не простым, речитативным напевом, как в будни. Таким образом, в праздничном своем исполнении, хвалитные псалмы начинаются стихом, выражающим их тему (подобно тому как Непорочны на погребении начинаются словами «Непорочнии в путь», а в Великую субботу стихом: «Благословен еси, Господи»), и им же оканчиваются, благодаря чему вся их группа, составляющая как бы один гимн, концом своим возвращается к началу в знак бесконечности и непрерывности. Дальнейшее пение хвалитных псалмов в праздники и будни имеет то общее, что первые два стиха их имеют припев из Пс. 64, 1 : «Тебе подобает песнь Богу», аналогичный припеву к псалмам «Господи воззвах» – «Услыши мя, Господи» (и в противоположность более торжественному предначинательному псалму бдения, имеющему припев после каждого стиха). Этот припев при праздничном исполнении псалма поется по одному разу за каждым стихом; при будничном же, как бы в вознаграждение за отсутствие предначинательного стиха «Всякое дыхание», поется за первым стихом дважды (всего, значит, трижды): за 1-й половиной стиха «Хвалите Господа с небес», и снова за всем стихом 2630 , т. е. вполне по тому же чину, как стих: «Услыши мя, Господи» при «Господи воззвах» (см. выше, с. 542). Первые два стиха хвалитных псалмов недаром отмечаются особым припевом: они здесь наиболее целесообразны, так как, приглашая к прославлению Бога самих Ангелов, выражают этим сильнее всего недостаток всей нашей доселешней хвалы, подобно тому как 1 и 2 ст. 140 пс, сопровождаемые припевом, говорят о недостаточности нашей вечерней жертвы. Дальнейшие стихи псалмов поются без припевов попеременно обоими ликами, и в Ирмологии дано распределение стихов для такого пения; распределение это совпадает с библейским делением псалмов на стихи, только ввиду длины последнего – 14 – стиха 148 пс, половина 13 ст. присоединена к 12, а конец 13 ст. с 14 разбит на 2 части, но число стихов в псалме осталось то же (14, по 7 для каждого лика); из 149 пс. без припевов поются 8 стихов (по 4 каждому лику); с последнего же стиха этого псалма: «Сотворити в них суд» к стихам хвалитных псалмов, которых остается 1 в 149 пс. и 6 в 150, присоединяются хвалитные стихиры, причем пред каждой из стихир поется стих псалма, но последние два стиха 150 пс. поются за один, чтобы число припевов вышло четное, и по краткости последнего стиха. |
| Пергаменный фрагмент, по-видимому относящийся к кон. XII — нач. XIII в., может рассматриваться как свидетельство об использовавшейся на Кипре и в Палестине примитивной системе нотации, возможно, гораздо более древней, чем сам фрагмент: над мн. словами ударение проставлено дважды, а иногда и трижды. Используемые знаки — оксиа (острое ударение), вариа (тупое) и полукружие (облеченное). Сопоставление с более поздними манускриптами показывает, что вариа и полукружие, вероятно, соответствуют «двойным» знакам ранневизант. и средневизант. нотаций, таким как дипли (διπλ) и ксирон клазма (ξηρν κλσμα), или одиночной клазме, в то время как оксиа, может быть, соответствует позднейшим комбинациям с этим знаком. Комбинация оксии с 2 точками (подобным более поздним кендимам (κεντματα)) над одним из слогов гимна в этом фрагменте не находит соответствия в позднейших рукописях. Имеющиеся данные не позволяют сделать окончательные выводы как о наличии связи между этими системами нотации, так и о роли их в формировании более поздних систем нотации, получивших широкое распространение. Др. группа рукописей содержит примитивную систему нотации, представленную различными формами, каждая из которых использует для описания мелизматической фигуры, известной в более поздних рукописях под названием «тематизмос» (θεματισμς), преимущественно один определенный знак (оксиа, двойная оксиа, 2 полукружия, маюскульная фита (Θ) или иногда комбинация из 2 фит). Более развитая форма этой квазинотация — фитная, или «тета-нотация»,— использовалась в греч., сиро-мелькитских и некоторых слав. рукописях и после появления полной палеовизант. нотации. Форма этих систем, хотя и является весьма примитивной и ограниченной, может указывать на связь с позднейшими системами и восприниматься как их предшественница. Запись песнопений с помощью муз. знаков присутствует в Ирмологии , Стихираре , Асматиконе и Псалтиконе . Древнейшие нотированные рукописи — Ирмологии и Стихирари — известны с X в. Асматикон и Псалтикон, списки которых сохранились только от XII и XIII вв., содержат средневизант. нотацию. Образцы песнопений, содержащихся в Псалтиконе и Асматиконе, встречаются и в более ранних рукописях (Ирмологиях и Стихирарях), поэтому нельзя исключить, что полные Псалтиконы и Асматиконы как самостоятельные книги существовали и ранее, в период бытования ранневизант. нотации. Об этом свидетельствуют и слав. рукописи. После исчезновения Асматикона и Псалтикона в XIV в. содержавшиеся в них песнопения наряду с новыми муз. творениями стали помещаться в Аколуфиях или Пападики (самый ранний известный образец — ркп. Athen. Bibl. Nat. 2458, 1336 г.). |
|
|
