| Третий человек в ополчении («Земля Нижегородская», ноябрь 2012 г.) Старый, посохший уже давно дуб преградил нам дорогу. А больше и некуда идти - мы были у цели. Дуб наклонился над озерцом и уже много веков отражался в его водах. Когда-то он был могучим, с густой шапкой листвы, а сейчас окаменевшие корни едва удерживали его на обрыве... Дуб иссох, но не поклонился времени... Для чувашей этот дуб - реликвия. Нет, не со времен язычества, когда люди поклонялись деревьям. Он из более поздней истории, которой как раз в эти дни исполняется 400 лет. За прудом рукотворные холмы. По всему видно, что здесь некогда жили, но оплывшая земля сгладила следы той жизни. Краеведы утверждают, что именно на этом месте стояла крепость чувашского князя Буртаса ( ударение на втором слоге: «БуртАс» - С.С.)... Имя князя Буртаса нам ничего не говорит, а чувашские историки считают, что он и был третьим воеводой ополчения, которое привели в Москву Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин... Летописец пишет, что к Москве тогда шли «мордва и черемиса луговая и нагорная, и чуваша, и темниковцы, и алатырцы, иных многих городов людей тысяч сорок и больше». В «Казанской грамоте» 1611 года отмечено: « Всякие люди Казанского государства - и князья, и мурзы, и татары, и чуваши... договорились с Нижним Новгородом и со всеми поволжскими городами, чтобы всем быть в совете и соединении и за Московское и Казанское государство постоять» . Отряд чувашей в ополчение вел князь Буртас... Сегодня в истории Чувашии он значится как «выдающийся чувашский полководец эпохи Смутного времени, т.е. конца XVI-haчaлa XVII веков, ближайший соратник руководителей Нижегородского ополчения К. Минина и Д. Пожарского» . И действительно, Дмитрий Пожарский назначил Буртаса командующим всеми войсками народов Поволжья. С задачей тот справился... Буртаса для истории открыл... нижегородский писатель Валентин Костылев. В 1939 году в журнале «Новый мир» появились главы его романа «Кузьма Минин». Чуть позже отозвалась газета «Правда»: «В согласии с исторической правдой автор, наряду с русским народом, показывает и те народы... чувашей, черемисов, татар, вотяков». |
| Общее число учащихся в миссионерских школах Уфимской епархии, с присоединением сюда трёх школ, которые содержатся на средства, ассигнованные из хозяйственного управления при Св. Синоде, простирается до 976 чел. Это дети татар, чуваш, черемис и вотяков, причём в показанном выше числе учащихся заключаются и 122 девочки. Главные предметы школьного преподавания: Закон Божий, церковное пение, русский язык и арифметика. По личным наблюдениям преосвященнейшего Уфимского Дионисия, а также по отзывам особых наблюдателей за миссионерскими школами, учащий персонал в этих школах в большинстве случаев вполне удовлетворяет своему назначению. Построение православных церквей в инородческих местностях Уфимской епархии, которым так озабочен нынешний Архипастырь Уфимский и которое, вместе со школами, имеет весьма важное, громадное значение для успехов православия в этом крае, и в отчётном году, с Божией помощью, подвигалось с успехом вперёд. В сем году совершенно окончены постройкою семь церквей в селениях Мензелинского, Белебеевского и Бирского уездов, причём некоторые из сих церквей уже освящены, а другие предположено освятить в текущем 1893 году. В Оренбургской епархии в ведении местного Миссионерского Комитета в отчётном году находились 4 миссионерские школы: в деревнях Кривле-Илюшкинской и Ново-Амекескинской Оренбургского уезда, деревне Бердяшах Орского уезда и в посёлке Требиатском Верхнеуральского уезда. Предметы обучения в этих школах: Закон Божий, чтение славянское и русское, письмо, арифметика и церковное пение. Число учащихся достигает 189 человек, которые почти все принадлежат к чувашам и нагайбакам. Учебное дело в общем идёт удовлетворительно. В Вятской епархии на средства местного Комитета в отчётном году содержались 27 миссионерских школ: 24 мужских и 3 женских. Учащихся было 945 мальчиков и 223 девочки, всего 1,168, в числе коих 81 язычник и 4 язычницы, более против предшествующего года на 338 чел. Особенно Комитет озабочен был образованием женской половины инородческого населения, как более склонной к увлечению магометанскою пропагандою и к возвращению к прежним языческим обрядам и верованиям. |
| в Финляндии “принял революцию”, в коей, между прочим, читаем: “Но если нет возможности сразу привести школу, разгромленную Правительством, в нормальное состояние, то во всяком случае она (т.е. “прогрессивная часть учительства”) не может оставаться пассивным зрителем небывалой в культурном мире борьбы учащейся молодёжи за свои человеческие права и дело обновления школы и считает своим долгом признать выдвинутые самой жизнью ученические организации, поддерживать их и содействовать дальнейшему их развитию” (Чернолуский, Ежегодник народной школы, стр.130). Невольно при этом вспоминаются слова одного преподавателя семинарии, который в своём мнении пишет, между прочим, следующее: “Наконец, для нормального хода школьной жизни необходимо призвать человеческое достоинство, и известные права личности за учащейся молодёжью. Необходимо поставить дело так, чтобы не душить эту личность, а напротив развивать в ней способность к разумному самоопределению; т.е. необходимо признать факт индивидуальной духовной жизни и смело и честно пойти навстречу духовным запросам учащихся, и не преследовать этих запросов. В частности, необходимо создать те или иные легальные способы для выражения учащимися их частных и коллективных желаний”. (Отзывы епархиальных архиереев о церковной реформе. Т.2, стр.529). Как будто у воспитанников не было и нет легальных способов для выражения их желаний. Как будто сам преподаватель не обязан идти навстречу запросам питомцев! Но в том-то и дело, что запросы эти оказались запросами не легальными, а скорее требованиями революционного насилия или, если угодно, “освобождения” от всякого авторитета, как раз именно в той семинарии, где был этот преподаватель. 3 Есть данные, указывающие, что в некоторых семинариях марксистские идеи культивировались более 10-ти лет. 4 Слова эти можно было прочитать еще в 1906 году в сборнике статей под заглавием: Духовная школа. М., стр.278. 6 «Вятская Епарх. Вед» сообщают об отпадения массами (свыше 50 семей) в язычество вотяков и черемис, целое столетие бывших православными («Колокол» 9 Напр. |
| Такая неспособность, и еще в большей степени, оказывалась в церковных причтах, на которых, между тем, возлагалась обязанность помогать священникам. Наконец в некоторых приходах и способные священники оказывались не вполне удовлетворительными к прохождению пастырского служения, потому что приходы состояли из разноплеменных народов: Татар, Черемис, Вотяков, совершенно отличных друг от друга по языку. Таким образом, оставалось единственное предположение, которое могло быть вполне выполнено. Мы разумеем строгий надзор за деятельностью духовенства и добросовестным исполнением им, по мере своих сил и способностей, своих обязанностей. Правда, и здесь священники более ловкие могли скрывать от благочинных и миссионеров истинное состояние своих прихожан или из видов корысти, или из боязни лишиться места, но подобное зло не могло укрываться при высокопреосв. Филарете 15 . Впрочем, обстоятельства при всей трудности дела и скудости средств, благоприятствовали миссии. Высочайшим вниманием к делу миссии, последовавшим по случаю бывших отпадений и множества инородцев от христианства, возбуждена была и в духовенстве и даже в лицах власти гражданской возможно энергическая деятельность по делам миссионерским. Это Высочайшее внимание влияло даже прямо на самих инородцев и делало их удобопреклоннее к христианской проповеди. По учение некоторых из них (например Чуваш), земной Царь есть представитель высочайшего Бога на земле, имеет чисто божественную природу и имя его в молитвах и жертвоприношениях произношениях произносится непосредственно после имени высочайшего Бога, прежде всех других небесных божеств. Вот почему убеждение инородцев, что их призывают ко крещению по воле Государя Императора, по единогласному свидетельству миссионеров, послужило лучшим средством к привлечению их в христианство. С своей стороны высокопреосв. Филарет умел пользоваться благоприятствующими обстоятельствами и. при всей скудости средств, при недостатке способных людей, успел сделать очень многое. Еще в 1829 г., после вторичного обозрения многих из новокрещенских церквей, он доносил св. |
| Что же касается объема задачи, какую должна преследовать Переводческая Комиссия, то, по мнению Н. И-ча, в настоящем случае необходимо “ограничиться на первых порах переводами на те языки, для которых уже имеются в виду переводчики, или для которых в Казани удобно было бы добыть переводчиков, а главное было бы возможно здесь руководить переводчиками и проверять их работы в отношении достоинства изложения”. За сим Ильминский рекомендует строго определить те народности, для которых особенно необходимы переводы и ту цель, с какою будут производиться эти переводы. Со своей стороны, принимая, конечно, во внимание печальное религиозное положение крещенных инородцев Казанского края, Н. И-ч считает особенно необходимыми переводы для инородцев именно этого края: крещенных Татар, Чуваш, Мордвы. Черемис и Вотяков: указывает и цель, для которой должны быть сделаны переводы, и которая должна определить самый выбор книг для первоначальных переводов. “Большинство племен, населяющих Казанский край, говорит он, крещены, но вообще они мало понимают христианство , придерживаясь своих старинных понятий и обрядов, а некоторые подвергаются влиянию магометанства. Где христианство введено чрез крещение хотя бы бессознательным, внешним образом и уже распространилось в значительной степени в массе народа, там для более прочного водворения христианства и для перерождения понятий, чувств и стремлений инородческих в христианские, следует воспитывать школьным образом молодое поколение в духе христианской веры и ввести христианскую церковность. Для воспитания юношества потребны, например, переводы Священной Истории, Евангелия, катехизических, нравоучительных и т. п. книг, которые и служили бы учебниками в инородческих школах и вместе с тем для чтения народу. – Для водворения же в инородцах православно-церковной жизни необходимо богослужение на их родном языке, при чем представляется особенно необходимым перевести Требник, так как в чинопоследованиях Требника заключается понятие о совершаемых над христианами таинствах и обрядах и благодатных плодах этих действий для нравственно-религиозной жизни человека. |
| Для этого пермяку читаются наиболее замечательные места из книги, наиболее близкие к его настроению. Печальному пермяку хорошо прочитать по-пермяцки: «не имамы иные помощи», «Господи, не лиши мене небесных Твоих благ» и т. д. Всё это должно сопровождаться такими объяснениями, чтобы равнодушный пермяк признал молитвенник именно своим, близким его душе. Так располагали к книгам на родном языке татар, вотяков, и результаты получались вполне успешные; напечатанный в 1909 г. в 1200 экз. молитвенник на вотском языке в Вятской епархии разошёлся благодаря такому приёму в какие-нибудь 5–6 месяцев. Здесь многое зависит от энергии и умения местных деятелей духовных. Вовремя воодушевив переводчиков и распространителей переводных изданий, епархиальное начальство может обеспечить значительный успех как переводчеству, так и сбыту книг на пермяцком языке. В целях лучшего оборудования переводов, деятельность Пермской комиссии хорошо бы приурочить к такой двухклассной или центральной школе, в которой большинство пермяки и притом из разных уездов. При помощи таких школьников Комиссия может уяснить себе вопрос, в какой степени те или иные термины могут содействовать повсеместному среди пермяков благоговейному настроению, вызывать в них христианские мысли и чувства. Постепенно мог бы быть составлен целый лексикон пермяцких слов, необходимых каждому переводчику при его труде. Кто сам занимался переводчеством, тот знает, что переводу иногда одного выражения приходится уделять несколько суток. Словарь же точно установленных пермяцких терминов и выражений значительно облегчит работу и переводчиков, и тех редакторов, к которым переводные труды будут поступать для отзыва. Желательно, чтобы в этом же роде шла работа и других переводческих Комиссий Волжско-Камского района. При этих условиях переводные труды будут иметь громадное и богослужебное и школьно-просветительное значение. Переводчик. Почему нельзя Все русские деятели, имеющие прикосновение к инородческому вопросу в Приволжье, единогласно отмечают крайний недостаток в русских деятелях, знакомых с татарским языком. |
| Татарское название Алат свидетельствует, что здесь сначала было древнее татарское городище. На 74 стр. книги С. Шпилевского «Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казанской г.» находим следующее подтверждение: «Шейх Гкасим, сын Ибрагима из Новой Казани, сделавшися наместником жил в Казани, и наставил многих людей из Кельчи Алата, Бури, Алатура и Саратова». Около древнего городища были плиты с арабскими надписями. Сохранилась одна, и часть другой, которые представлены в общество археологии при Университете. Алаты, по-видимому, были во времена Казанского царства центром Алатской округи (даруги). 8 Заселение Алат русскими произошло между 15581583 годами. В «Очерках по родиноведению» Спасский говорить, что Казанские пригороды Алат и Арск были построены после подавления восстания «арских людей» в 1558 г., и годами заселения Арска русскими называет 1583 г., Алат – 1683 г. Последний, по-видимому, по ошибке – вместо 1583 г. Если пригороды пришлось строить после подавления мятежа луговых черемис и вотяков, под предводительством их князька Мамич-Бердея в 1556 году, 9 то, естественно, что сторожевые опорные пункты были учреждены почти единовременно. Это предположение находит подтверждение в том, что в Казанском разряде городов в 1583 году уже числится и город Алат. 10 А в переписной книге 7154 (1646) года в Казанском пригороде Алат отмечено 32 бобыльских и пономарских дворов с 137 жителями, 23 двора стрельцов и воротников с 79 обитателями, и в 3 дворах 9 иноземцев. По той же переписной книге в Казанском уезде числились иноземцы «немецкого полону». Обыкновенно, подобные Алатам сторожевые пункты, укрепления, устраивались на «перелазах», как, напр., Тетюши на ногайском перелазе через Волгу, и на дорогах. При взгляде на карту Казанского уезда видно, что по завоевании Казани русское население – как вода по низинам, потекло по главным путям сообщений, отодвинуло от них прежних жителей (кай – уходи, мари – черемисин) к Черемисским Ковалям, и осело целой цепью поселений вдоль Арской дороги до Арска, и Алацкой – до Алат (более подробно см. в описании Каймар). Так что понятно, почему Тимофей Феодорович Бутурлин и подъячий Алексей Грибоедов производили перепись в 1646 году по Алацкой, Арской, Зюрейской и Ногайской дорогам. |
| До 1572 года в прикамских областях все было тихо, но в этом году пермский воевода донес царю, что сорок человек возмутившихся черемис вместе с остяками, башкирами и буинцами приходили войною на Каму, побили здесь пермичей, торговых людей и ватащиков 87 человек. Иоанн по этим вестям послал Строгановым грамоту, в которой писал: «Вы бы жили с великим береженьем, выбрали у себя голову доброго да с ним охочих козаков, сколько приберется, с всяким оружием, ручницами и саадаками; велели бы прибрать также остяков и вогуличей, которые нам прямят, а женам и детям их велели бы жить в остроге. Этих голов с охочими людьми, стрельцами, козаками, остяками и вогуличами посылайте войною ходить и воевать наших изменников – черемису, остяков, вотяков, ногаев, которые нам изменили. А которые будут черемисы или остяки добрые, захотят к своим товарищам приказывать, чтоб они от воров отстали и нам прямили, таких вы не убивайте и берегите их, и мы их пожалуем; а которые прежде воровали, а теперь захотят нам прямить и правду свою покажут, таким велите говорить наше жалованное слово, что мы их не накажем и во всем облегчим, пусть только собираются и вместе с охочими людьми ходят воевать наших изменников, и которых повоюют, тех имение, жен и детей пусть берут себе, и вы бы у них этого имения и пленников отнимать никому не велели». Строгановы исполнили приказ: выбранный ими голова с охочими людьми ходил на государевых изменников – одних побил, других привел к шерти, что будут вперед прямить государю. Утвердившись по ею сторону Урала, Строгановы, естественно, должны были обратить внимание и на земли зауральские, обещавшие им еще более выгод, чем страны прикамские. Случай к испрошению себе права на отыскание новых землиц за Уралом скоро представился Строгановым. Новый сибирский салтан Кучум действовал враждебно против Московского государства: бил, брал в плен остяков, плативших дань в Москву; в июле 1573 года сибирский царевич Маметкул приходил с войском на реку Чусовую проведовать дороги, как бы ему пройти к Строгановским городкам и в Пермь Великую, причем побил много остяков, московских данщиков, жен и детей их в плен повел, государева посланника, шедшего в Киргиз-Кайсацкую орду, убил. |
| Это народная черта татар – глубоко почтенная; да и вообще татары, как народ, люди прекрасные: честные, трудолюбивые, трезвые. И вот такой то крепкий народ, создавший свою культуру, объединившийся около религиозных принципов, стоит лицом к лицу против православных инородцев: вотяков, черемис, чуваш...». В то же время, по его мнению, за исключением части чуваш, «все инородцы представляют нечто противоположное татарам: русские их просветители не дали им ни религиозного, ни национального одушевления, чтобы христианская инородческая масса противостала татарской массе». 68 Но, одновременно с этим, журнал обличал антироссийскую деятельность «прогрессивных» мусульманских организаций, их идеологов и организаторов. Жёсткой критике на страницах СБСГ подвергались заявления депутатов-мусульман Государственной Думы, направленные против православной миссии, а также принципов единства и неделимости Российской Империи. Так в статье «Беспокойство г. Максудова» 16 от 20 марта 1910 г.) «Русский» осудил высказывания депутата Государственной Думы 2-го и 3-го созывов, члена ЦК партии «Иттифак аль-Муслимин» С.Н.Максудова, который заявил, в частности, с парламентской трибуны, что «одним из величайших бедствий мусульманской жизни» является «зло миссионерское». Уличая идеолога создания единой «мусульманской нации» в лукавом политиканстве, автор статьи указывал на то, что «угрозы» для мусульман, якобы исходящие от православной миссии, «это чистое недоразумение». «Несчастные православные миссионеры, – писал «Русский», – так мало проявляют себя, так робки и такие плохие инициаторы, что никакого, конечно, «величайшего бедствия» для «мусульманской нации» доставить не могут. В этом отношении эти миссионеры, к сожалению, совершенно ни для кого не опасны; напрасно [С.Н.]Максудов запугивает либерально настроенную часть Госуд[арственной] Думы». Одновременно, цитируя один из официальных документов «о магометанских миссионерах» (подтверждающий факты насильственного обращения в ислам женщин и детей в крещёно-татарских селениях), «действия которых, разумеется, [С.Н.]Максудову прекрасно известны», автор подчёркивал, что депутат «скромно об них умалчивает», так же, как умалчивает он «и об отатаренных киргизах, а их громадное число» 69 , молчит «и о тысячах отатаренных чуваш», зная, «где нужно из себя разыгрывать угнетённую невинность, где плаксивым хныканьем можно одурачить русскую простоту». |
| Между тем Кириллов, готовясь к построению Оренбурга, жил в Уфе и посылал в Кабинет любопытные известия о стране. Донося в Кабинет о вражде между киргизами и башкирами, он писал: «Никогда не следует допускать их в согласие, а в потребном случае надобно нарочно поднимать их друг на друга и тем смирять». Кириллов представил подробные известия о состоянии башкирцев: до русского подданства они разделялись по родам, которые при русском владении названы волостями; кроме того, разделились на четыре части, или дороги: Ногайскую, Казанскую, Сибирскую и Осинскую. Все земли и угодья разделены между родами; от некоторых родов произошли уже новые, которые называются аймаками, иногда тюбями. По отношению к России башкирцы разделились на две части: 1) служилые тарханы, которые не платили никакого ясаку, но служили военную службу; 2) ясачные плательщики. Но к башкирцам для своевольного житья, также по причине обширных и изобильных мест несмотрением бывших и нынешнего воевод набрело жить великое множество горных татар, черемис, чуваш, вотяков, так что теперь этих пришельцев вдвое больше, чем башкирцев. Из них в давние времена некоторые крещены, только от нерадения духовных в слабой вере находятся, ибо языка русского не знают, попы толкуют чрез толмачей, и то разве однажды в год. А татары, пришельцы из Сибири, особенно из Казани, их духовные – ахуны, муллы, абызы – гораздо прилежнее стараются приводить их в свой закон и обрезывать и воздержною своею жизнью простяков к себе привлекают, школы имеют, мечетей множество настроили, чего теперь хотя нельзя у этого своевольного народа пресечь, но впредь нужно стараться, ибо и без прибылых людей настоящее башкирское народонаселение чрезвычайно увеличивается вследствие многоженства. Башкирцы, мещеряки и ясачные, хотя и понемногу, будут назначены в службу к городу Оренбургу, однако которое время там пробудут, жены без плода останутся, а которого убьют, тот и вовсе не возвратится. Так исстари наблюдали эту политику во всем государстве над татарами: во время шведской, польской и турецкой воин везде их посылали перед войсками на пропажу, вменяя в службу, а на самом деле затем, что они в домах не надобны, а теперь не только здесь, но и в Казанской и в Воронежской губерниях все живут в домах и множатся, а от платежа подушного сбора или от корабельных работ никогда не убавятся. |
|
|
