| Вот это и есть цель, и ее не так легко достигнуть, но Бог хочет именно этого, и никого не принуждает. Захотели – пришли, а если кто-то хочет уйти, то может сделать и так. Господь хочет, чтобы ты свободно поступал по своему желанию. Когда блудный сын сказал своему отцу: «Я хочу, чтобы ты дал мне мою долю, хочу уйти и жить, как я хочу!» – его отец, хотя в глубине души и не желал этого, выполнил его волю. Он отдал сыну его долю имущества со словами: «Дитя мое, я тебя люблю, но любовь не есть принуждение». Ты не можешь хотеть, чтобы кто-то полюбил тебя через силу, потому что это – не любовь. Мы не можем заставить своих жен или мужей любить нас в принудительном порядке, мы не можем и не имеем права принуждать к этому своих детей. Любовь нельзя навязать, человек может быть только вдохновлен к ней. Поэтому отец блудного сына говорит ему: «Возьми свои деньги, свое имущество и иди, но я знаю, что люблю тебя так сильно, что куда бы ты ни пошел, такого, как я, не найдешь. Знаю, что ты будешь жить в распутстве, во блуде, впутаешься в неприятности, но когда-нибудь ты вернешься ко мне. Я не хочу тебя удерживать и не буду этого делать». Вот так отец дал сыну свободу выбора. Почему? Потому что он сам был спокоен и уверен в любви, которую испытывал к своему чаду. Когда ты уверен в том, что делаешь, то пребываешь в покое. Когда же в доме ссоры и крики, даже из самых правильных и достойных побуждений, они перестают быть хорошими. Нельзя ругать ребенка за то, что он делает. Если твой ребенок совершил какой-то недостойный поступок, ты совершаешь намного больший грех, устраивая из-за этого скандал, чтобы таким образом направить его по правильному пути. Зло не может быть исправлено новым злом. Вот почему мы говорим: нужно сначала самому сделать первый шаг, самому стать счастливым, искренне радоваться тому, как живешь. Позвольте мне рассказать вам о том, как поступил один человек, будущий святой, когда, вернувшись домой, застал свою жену с другим мужчиной. Он очень любил свою жену, но знал, что любовь нельзя навязать, он очень хотел, чтобы и она любила его, но понял, что это невозможно. И тогда он сказал ей: «Раз ты с другим, значит, не хочешь быть со мной. Прощай, я ухожу». |
| А он говорит: «Я, господин мой, не настолько искусен, чтобы сделать угодное тебе». Я же сказал: «Я хочу, чтобы ты сделал для моей семьи, как бы оно ни получилось. Но давай пообедаем вместе, а после еды договоримся». Он же говорит: «Как это ты собираешься, господин мой, обедать в этой нашей нищей каморке?» Я же снова сказал: «Это ничего. Ибо дом далеко, и сегодня я хочу поесть здесь». И когда мы пообедали вместе с ним и с его женой, говорю я женщине: «А сейчас пойди куда-нибудь; я хочу поговорить с твоим мужем наедине». Когда она ушла, я сказал этому человеку: «В субботу я был на бдении в храме Пресвятой Богородицы в Халкопратии и видел, как ты прилежно молился; и ты вышел при пении петухов. Я пошел вслед за тобой, и когда ты пришел ко вратам честного храма Евангелиста Иоанна Богослова, я увидел, как ты сотворил три поклона, и врата отворились сами собой, и ты вошел туда. А после того, как ты вышел, они сами затворились. И увидев это, я удостоверился, что ты – раб Божий. Итак, побойся Бога и не сокрой от меня твои добродетели, чтобы и я поревновал им и, начав их исполнять, улучил прощение множества моих грехов». Он же, услышав это, покраснел и, став задумчивым, отвечал: «Я, господин мой, чужд всякой добродетели. А поскольку ты принудил меня сказать тебе о том, что я делаю, то, укрепляемый Богом, я не скрою от тебя этого. Однако, ради Господа, не говори никому об этом, пока Бог не отрешит меня от земли. Как видишь, я занимаюсь башмачным ремеслом, и если что зарабатываю, делю это на три части: одну – для наших нужд, другую – для моих братьев, бедняков, а третью – чтобы купить потребное для моего ремесла. Пощусь я каждый день до вечера, – я и эта раба твоя, – ничего не вкушая, кроме хлеба и воды, и молимся всю ночь. И сегодня – двадцать семь лет с того дня, как мы поженились, и Господь Бог сохранил нас в девстве». И я, услышав это и прославив Бога, по кончине этого человека дерзнул рассказать об этом на пользу слушающих. [Здесь в тексте рукописи находится новелла, уже приведенная в данном томе под названием «Рассказ о сенаторше, той, что в пустыне Иорданской» по изданию Б. |
| Апостол Павел не считал ущербностью принадлежность к Израильскому народу. Свое новое членство в теле Христовом он приписывает Богу, Который открыл ему Сына Своего, «чтобы я благовествовал Его среди язычников» ( Гал.1:16 ). Он говорит об «откровении» воскресшего Христа, подчеркивая внешний характер этого явления ( Гал.1:12 ) 142 . Слава, которую увидел Павел по дороге в Дамаск, была славой грядущего века, которую Павел испытал уже в этом веке. И благодаря этому опыту апостол полагал «все ущербом ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего, ради Которого я во всем потерпел ущерб и все считаю сором, чтобы приобрести Христа и быть найденным в Нем не со своей праведностью, которая от Закона, но с той, которая чрез веру во Христа, с праведностью, которая от Бога по вере» ( Флп.3:8–9 ). Некоторые толкователи указывают на отрывок Рим.7:7–25 , который они считают автобиографичным, как показатель внутреннего напряжения. Испытанного Павлом накануне его общения. «Я жил некогда без Закона, но когда пришла заповедь, грех ожил, а я умер, и заповедь к жизни она-то стала мне к смерти» ( Рим.7:9–10 ). Это место толковалось как намек на то, как жил Павел до принятия заповеди жить по-иудейски 143 . Также автобиографичным, относящимся к жизни Павла в фарисействе или, возможно, к его христианскому опыту, считается отрывок «Ибо я творю не то доброе, которое хочу, но злое, которого не хочу, это делаю. Если же я делаю то, чего не хочу, то уже не я это совершаю, но живущий во мен грех» ( Рим.7:19–20 ) 144 . Эти отрывки представляются не соответствующими уже цитированным нами отрывкам из Посланий к Галатам и Филиппийцам, в которых описывается безмятежность и определенность Павла в его бытность фарисеем. Тем не менее, большинство современных толкователей отказывается от теорий о том, что эти отрывки автобиографичны, и не берется на их основании сделать из Павла «молодого Лютера» 145 . Мысль, заключенная в Рим.7:9–10 , является не итогом пребывания Павла под законом, а скорее толкованием Быт.2:4–3:24 , рассказа об отношениях Адама к Богу и его грехопадении. «Заповедь к жизни» ( Рим.7:10 ), которую имел в виду апостол, когда писал эту главу, была заповедью, данной Адаму: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь ( Быт.2:16–17 ). Змей, приблизившийся к жене с вопросом: «Подлинно ли сказал Бог “не ешьте ни от какого дерева в раю”»? ( Быт.3:1 ), вовлек Еву в разговор о заповеди Божией, которую змей представляет искаженно, вызывая таким образом грехопадение Адама и Евы и их изгнание из рая. Также и в Рим.7:19–20 «я» не является автобиографичным, а обобщенным «я», под которым подразумевается все человечество. Используя термин «я», Павел в краткой форме представляет то, что случилось с человечеством без Христа. Поэтому в Рим.7 мы видим не автобиографический комментарий, а перспективу истории спасения. Явление и видения |
| Бессмысленно говорить о последующем, если не усвоено предыдущее. Если не признают Священного Писания – бесполезно в разговоре ссылаться на Писание как на авторитет. Если не признают Священного Предания – напрасно будем говорить о святости тех или иных церковных обычаев. Ну а если даже не верят в существование Бога, Творца и Вседержителя, – бесполезно говорить и о суде, и о добре и зле, и о промысле Божием, да и вообще обо всем. Будем же в разговорах соблюдать мудрую постепенность, чтобы вместо душевной пользы не давать повода для пустословия, насмешек и богохульства. Среда. О послушании и непослушании Мф.21:28–32 1Кор.16:4–12 Сегодня мы слышали коротенькую притчу об одном человеке, у которого «было два сына; и он, подошед к первому, сказал: сын! пойди, сегодня работай в винограднике моем! Но он сказал в ответ: «не хочу»; а после, раскаявшись, пошел. И подошед к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: «иду, государь»; и не пошел». Обратим внимание, как ответил первый. Он не сказал «не могу», или «сейчас не могу», или «не могу по такой-то причине». Он прямо сказал «не хочу»! А это – последняя инстанция человеческих отношений. «Не хочу», – это непризнание никаких законов и обязательств, кроме своей воли. А второй – с какой готовностью согласился! Назвав отца «государем», он исповедал полное признание его власти, показал преданность и благочестие. И вдруг первый, «раскаявшись, пошел». А второй просто взял, да и «не пошел». Тот, кто так грубо и нагло воспротивился, вдруг одержал великую победу над собой. А тот, кто казался послушным и верным, оказался последним предателем. Рассказав эту притчу, Господь спросил: «Который из двух исполнил волю отца»? Фарисеи ответили: «первый». И так ответил бы каждый. Кроме, разумеется, самого этого второго сына. Он даже и не подумал бы, что эта притча про него. Как и фарисеи – даже не подумали, что эта притча про них, пока Господь не сказал прямо: «Истинно говорю вам, что мытари и блудницы впереди вас идут в Царство Божие. Ибо пришел к вам Иоанн путем праведности, и вы не поверили ему, а мытари и блудницы поверили ему; вы же, и видев это, не раскаялись после, чтобы поверить ему». |
| У меня была подруга, которую я любила, ценила, восхищалась её тонкостью и поэтичностью натуры, оригинальным умом. Однажды она попала в очень неприятную ситуацию. Я за неё переживала, старалась поддержать, чем только можно. Но вдруг она обвинила меня в том, что я рассказала её секрет человеку, который не должен был о нём узнать ни в коем случае. Я хочу рассказать вам историю из своей жизни. Не знаю, правда, будет ли она интересна. У меня была подруга, которую я любила, ценила, восхищалась её тонкостью и поэтичностью натуры, оригинальным умом. Однажды она попала в очень неприятную ситуацию. Я за неё переживала, старалась поддержать, чем только можно. Но вдруг она обвинила меня в том, что я рассказала её секрет человеку, который не должен был о нём узнать ни в коем случае. Поскольку я этого точно не делала (и даже не предполагала тогда, что об этом секрете знали другие люди, которые вполне могли его передать), то начала подругу успокаивать и заверять, что раз никто от меня ничего не узнал, значит, она может не волноваться, всё хорошо. Я могла себе представить, какая буря была у неё в душе, как она страдала, поэтому сначала мне было не до обид, я просто старалась её утешить. Но ничто не помогало – ни клятвы, ни призывы к здравому смыслу (ведь я даже знакома не была с тем человеком, не встречалась с ним никогда) – она становилась всё агрессивнее. Звонила мне постоянно, оскорбляла, называла сплетницей и т.д. Более того, она рассказывала о том, какая я нехорошая, другим людям. Я плакала от несправедливости, от бессилия доказать свою невиновность и, в конце концов, тоже очень обиделась. Тем более, что, как мне тогда казалось, я сделала для неё так много хорошего. Время шло. Я о ней просто забыла. У меня началась другая жизнь – новые обстоятельства, новые друзья. Постепенно я начала воцерковляться. И вот однажды, готовясь к очередной Исповеди и к Причастию, вдруг споткнулась о слова Христа из Евангелия от Матфея: «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним» (Мф. 5, 23-25). Я вдруг ужаснулась – как же я причащалась раньше, как смогу принять Дар Божий, Жертву Того, у Кого хочу просить прощения , если я подругу до сих пор не простила?! Но, легко сказать… |
| Alex. In Ioan. 12//PG. 74. Col. 749; Theoph. Bulg. In Ioan. 21//PG. 124. Col. 309; Бокэм. 2011. С. 420). П. играет ключевую роль в 21-й гл. Евангелия от Иоанна. Список учеников, к-рым Иисус явился в Галилее, начинается с П. Он инициирует рыбную ловлю, др. 6 учеников следуют за ним. Он бросается в море и плывет навстречу Иисусу. Он вытягивает на землю сеть с рыбами. Ему Иисус трижды задает вопрос, любит ли он Его, и трижды повелевает пасти овец Своих. Ему Иисус предсказывает мученическую смерть. Вместе с тем в 21-й гл. есть еще одна значимая фигура: это «ученик, которого любил Иисус». На Тайной вечере он возлежал у груди Иисуса и П. через него задавал вопрос Учителю (Ин 13. 23-26); потом оба они бежали ко гробу Иисуса, но «любимый ученик» бежал быстрее и вошел первым (Ин 20. 2-4). Сейчас же именно он, а не П. первым узнаёт стоящего на берегу Иисуса. Единство первоверховного апостола и «любимого ученика» сохраняется и далее, в завершающей сцене Евангелия от Иоанна: «Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! кто предаст Тебя? Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! а он что? Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною. И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того?» (Ин 21. 20-23). Четвертое Евангелие заканчивается тем, что вместе с Иисусом 2 ученика - П. и Иоанн - идут в неизвестном направлении. Такая неожиданная концовка неслучайна: евангелист тем самым подчеркивает, что история не закончилась, а продолжится - в истории 2 апостолов, о которой будет рассказано на страницах кн. Деяния (Деян 3. 1-4. 31), и в последующей многовековой истории Церкви. В Деяниях святых апостолов Список учеников, приводимый автором Деяний, совпадает со списками, известными по синоптическим Евангелиям (Мф 10. 2-4; Мк 3. 16-19; Лк 6. |
| Аза подняла лицо свое и плакала, а христианин глядел на нее, колени его незаметно согнулись, он поклонился ей в ноги и тихо промолвил: — Живая! живая! Утешенье совершились — пришла новая жизнь в смущенную душу Азы. Христианин раскрыл ей в коротких словах ученье Христово и снова закончил похвалой ее сердцу, но Аза непременно хотела знать: есть ли люди, живущие по этому учению, во взаимной любви, при которой нет ни осуждения, ни зла, ни нищеты. — Они были, — отвечал христианин. — Отчего же не все таковы и теперь? — Это трудно, сестра. — В чем же тут трудность? — Слушай, как они жили. Христианин прочел ей на память места из Деяний: «У множества уверовавших в спасительность его учения было одно сердце и одна душа, — никто из имения своего ничего не называл своим, но все у них было общее, и все, что у них было, они разделяли по нужде каждого и каждый день собирались вместе и вместе принимали пищу в веселии и простоте сердца» (Деян. IV, 32). — Как это прекрасно! — воскликнула Аза. — Но как это трудно. «Так Иоссия, прозванный от апостолов Варнавою, что значит «сын утешения» — левит , родом из Кипра, у которого было свое поместье, — продал его и принес деньги к ногам апостолов» (37). После многих сумрачных дней лицо Азы осветилось отрадной улыбкой: Варнава отдал поместье, и назвали его: «сын утешения»… Аза выше подняла лицо и сказала: — Это нетрудно. — Так иди же отсюда, куда я тебя научу, и расскажи тем людям, к которым придешь, все, что ты мне рассказала. Чужеземец назвал ей место, где сходятся христиане Александрии, и кто их епископ. Аза, ни минуты не медля, встала и пошла по его указанию. — Мне знакомо лицо твое: ты очень похожа на блудницу, которая часто ходила на берегу Нила? — Я сама и есть та блудница, — отвечала Аза, — но я не хочу возвращаться туда, где ты мог меня видеть, — я хочу быть христианкой. — Это прекрасно, но ты должна прежде очистить себя постом и раскаянием. — Я все готова исполнить, что нужно. Ей сказали, как надо поститься, она пошла и долго постилась, питаясь тем, что ей давали из сострадания. Наконец она изнемогла и пришла снова с просьбой крестить ее и принять со всеми в общенье. Клирики сказали ей: ты должна принести при всех покаяние. |
| В данном случае уместен такой перифраз: Господи! ведь это ученик, которого Ты любил, которому принадлежало в ту незабвенную ночь и место рядом с Тобою, «на персях Твоих», ведь, он один только мог дерзнуть, по просьбе этого самого Петра, вопросить Тебя о предателе, и вот об этом самом возлюбленном ученике Петр спрашивает теперь, не то из дружественного любопытства, просто обрадовавшись своему прощению и восстановлению и тотчас же отдаваясь обычной своей, не всегда умеющей соблюдать меру, экспансивности, а может быть и, опираясь на это свое старейшинство среди апостолов, которому надо знать все, касающееся апостолов, в частности ранее относительно апостола Иуды, а теперь даже и возлюбленного ученика: подвластен ли ему, подлежит ли его «попечению» этот ученик? Вот вопрос, который неслышно раздается, шепотом произносится – не в тексте, но над текстом разбираемого рассказа, и прямым ответом на этот вопрос являются дальнейшие слова Господа, и притом ответом, надо это прямо и решительно сказать, отрицательным. «Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе по того? τ πρς σε; ты по Мне гряди. И пронеслось слово сие между братиями, что ученик сей не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе (до того)? (Ио. 21,21–23). Это прямая ссылка на слово, уже пронесшееся между братьями, подтверждает ту мысль, что евангелист отвечает здесь на вопросы послеапостольского века, и это второе, как будто ненужное и совершенно дословное повторение ответа, данного Петру, означает его особую важность, своеобразно подчеркивает его значительность. Что же содержит этот ответ? Он гласит: какова бы ни была судьба Иоанна, Петру нет до нее дела, – Иоанн Петру не подвластен: что к тебе? Достаточно с тебя заботы о себе самом: ты по мне гряди. В примате Иоанна граница примата Петрова: не один, но два примата, два первоапостола, или, вернее, это – один примат, но двуединый, сложный. Свою малоазийскую паству Иоанн успокаивает в ее опасениях. |
| В ответ на слова раскаяния сына отец велел принести сыну лучшую одежду и устроить пир, надеть ему перстень на палец и созвать друзей радоваться и веселиться о возвращении блудного сына. Нет ни одного из нас, к кому не относился бы смысл этой притчи, но каждый из нас должен сам найти, понять и почувствовать, что эта притча о блудном сыне значит для него. Что я получил от Бога? Чем я пренебрег? Как я отошел от Божьей любви? Что плохое я предпочел? Чувствую ли я, что плохое в моей жизни – действительно плохо и что я хочу от этого плохого отвернуться и хочу искать хорошего, Божьего? И эта притча от имени Самого Христа говорит нам, что Бог примет нас с радостью и любовью и простит нас. Ученье Иисуса Христа об отношении человека к человеку рассказано в другой притче. Уже в Ветхом Завете было сказано, что самый главный закон – это «любить Бога всем сердцем своим и ближнего своего, как самого себя». К Иисусу Христу обратился человек, который этот закон хорошо знал, и спросил: «А кто же мой ближний?» Христос ответил. Один человек шел из Иерусалима по дороге в Иерихон. На него напали разбойники, ограбили его, изранили, бросив его еле живым. Случайно по дороге той проходил священник и, увидев избитого, прошел мимо. Проходил то же место и чиновник-левит, подошел, посмотрел и прошел мимо. А один самарянин (самаряне были иностранцы, которых местные жители презирали), проезжая, нашел его и, увидев его, пожалел его. Самарянин подошел, перевязал избитому рану и, посадив на своего осла, привез избитого в гостиницу и позаботился о нем. А на другой день, уезжая, дал хозяину гостиницы денег и сказал ему: «Позаботься о больном, а если истратишь больше того, что я тебе дал, я, когда возвращусь, отдам тебе». И закончил этот рассказ Иисус Христос словами: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближним попавшемуся разбойникам?» Мы живем теперь в такое время, когда много говорят о социальной справедливости, о заботе государства о больных, о престарелых, о детях. И это, конечно, хорошо и полезно, но для каждого христианина есть его личная, собственная ответственность любви, сочувствия на каждую беду, участия в каждом несчастном, будь то бедном, больном или просто зашедшем к нам в гости одиноком человеке. С нас не требуется «спасти человечество», делать больше, чем можем сделать, но заметить беду, помочь другу, попросту, любовно, не смущаясь, что мы мало что можем сделать, – вот образ христианского отношения к людям. Один из апостолов, Павел, писал о любви как о самом драгоценном качестве христианской жизни: «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, не превозносится, не гордится, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит...» |
| В следующее воскресенье я отправилась в церковь, и когда настало время проповеди, священник начал ее так: «Сегодня я хочу поделиться с вами своими мыслями о том, как контролировать гнев и раздражение». Я не могла поверить своим ушам. Я знала, что эта проповедь для меня, и тут же достала ручку и бумагу. Проповедник дал два наставления, которые навсегда изменили мою жизнь. Сначала он сказал: «Если ты в заносчивости своей сделал глупость и помыслил злое, то положи руку на уста; потому что, как сбивание молока производит масло, толчок в нос производит кровь, так и возбуждение гнева производит ссору» (5). Он подчеркнул важность «прикрывания рта». Осознав, что говоришь нечто такое, чего говорить не следовало бы, остановись. Я поняла эти слова буквально и в течение следующего месяца несколько раз прикрывала рот рукой в подобных ситуациях. Так я избавилась от привычки говорить не подумав. Второе наставление священника звучало так: «Кроткий ответ отвращает гнев, а оскорбительное слово возбуждает ярость» (6). Мысль заключалась в том, что даже в раздраженном состоянии нужно говорить тихо и спокойно. Спокойная речь не пробуждает гнева в собеседнике. Поэтому, убрав руку со рта, я старалась говорить тихо и спокойно. И это полностью изменило мою реакцию на гнев и раздражение. Я стала гораздо лучше относиться к самой себе. Я уверена, что родные и друзья оценили перемены, произошедшие в моей жизни». Эта женщина продемонстрировала два очень важных принципа развития терпимости. Кто-то привык записывать то, что нужно будет сказать или о чем нужно спросить. Это помогает лучше разобраться в ситуации. Один мужчина рассказал мне, что обрести новые привычки ему помог такой прием. Каждый разговор он начинал с фразы: «Для начала я хочу, чтобы вы знали, что я верю в вас и ценю наши отношения». «Эта фраза, – сказал мне мой знакомый, – напоминала мне о том, как я хотел повести разговор, и, кроме того, убеждала собеседника в моих добрых намерениях. Я сразу показывал, что ищу взаимоприемлемое решение и не намерен как-то обижать его». |
|
|
