| А он говорит: «Я, господин мой, не настолько искусен, чтобы сделать угодное тебе». Я же сказал: «Я хочу, чтобы ты сделал для моей семьи, как бы оно ни получилось. Но давай пообедаем вместе, а после еды договоримся». Он же говорит: «Как это ты собираешься, господин мой, обедать в этой нашей нищей каморке?» Я же снова сказал: «Это ничего. Ибо дом далеко, и сегодня я хочу поесть здесь». И когда мы пообедали вместе с ним и с его женой, говорю я женщине: «А сейчас пойди куда-нибудь; я хочу поговорить с твоим мужем наедине». Когда она ушла, я сказал этому человеку: «В субботу я был на бдении в храме Пресвятой Богородицы в Халкопратии и видел, как ты прилежно молился; и ты вышел при пении петухов. Я пошел вслед за тобой, и когда ты пришел ко вратам честного храма Евангелиста Иоанна Богослова, я увидел, как ты сотворил три поклона, и врата отворились сами собой, и ты вошел туда. А после того, как ты вышел, они сами затворились. И увидев это, я удостоверился, что ты – раб Божий. Итак, побойся Бога и не сокрой от меня твои добродетели, чтобы и я поревновал им и, начав их исполнять, улучил прощение множества моих грехов». Он же, услышав это, покраснел и, став задумчивым, отвечал: «Я, господин мой, чужд всякой добродетели. А поскольку ты принудил меня сказать тебе о том, что я делаю, то, укрепляемый Богом, я не скрою от тебя этого. Однако, ради Господа, не говори никому об этом, пока Бог не отрешит меня от земли. Как видишь, я занимаюсь башмачным ремеслом, и если что зарабатываю, делю это на три части: одну – для наших нужд, другую – для моих братьев, бедняков, а третью – чтобы купить потребное для моего ремесла. Пощусь я каждый день до вечера, – я и эта раба твоя, – ничего не вкушая, кроме хлеба и воды, и молимся всю ночь. И сегодня – двадцать семь лет с того дня, как мы поженились, и Господь Бог сохранил нас в девстве». И я, услышав это и прославив Бога, по кончине этого человека дерзнул рассказать об этом на пользу слушающих. [Здесь в тексте рукописи находится новелла, уже приведенная в данном томе под названием «Рассказ о сенаторше, той, что в пустыне Иорданской» по изданию Б. |
| Апостол Павел не считал ущербностью принадлежность к Израильскому народу. Свое новое членство в теле Христовом он приписывает Богу, Который открыл ему Сына Своего, «чтобы я благовествовал Его среди язычников» ( Гал.1:16 ). Он говорит об «откровении» воскресшего Христа, подчеркивая внешний характер этого явления ( Гал.1:12 ) 142 . Слава, которую увидел Павел по дороге в Дамаск, была славой грядущего века, которую Павел испытал уже в этом веке. И благодаря этому опыту апостол полагал «все ущербом ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего, ради Которого я во всем потерпел ущерб и все считаю сором, чтобы приобрести Христа и быть найденным в Нем не со своей праведностью, которая от Закона, но с той, которая чрез веру во Христа, с праведностью, которая от Бога по вере» ( Флп.3:8–9 ). Некоторые толкователи указывают на отрывок Рим.7:7–25 , который они считают автобиографичным, как показатель внутреннего напряжения. Испытанного Павлом накануне его общения. «Я жил некогда без Закона, но когда пришла заповедь, грех ожил, а я умер, и заповедь к жизни она-то стала мне к смерти» ( Рим.7:9–10 ). Это место толковалось как намек на то, как жил Павел до принятия заповеди жить по-иудейски 143 . Также автобиографичным, относящимся к жизни Павла в фарисействе или, возможно, к его христианскому опыту, считается отрывок «Ибо я творю не то доброе, которое хочу, но злое, которого не хочу, это делаю. Если же я делаю то, чего не хочу, то уже не я это совершаю, но живущий во мен грех» ( Рим.7:19–20 ) 144 . Эти отрывки представляются не соответствующими уже цитированным нами отрывкам из Посланий к Галатам и Филиппийцам, в которых описывается безмятежность и определенность Павла в его бытность фарисеем. Тем не менее, большинство современных толкователей отказывается от теорий о том, что эти отрывки автобиографичны, и не берется на их основании сделать из Павла «молодого Лютера» 145 . Мысль, заключенная в Рим.7:9–10 , является не итогом пребывания Павла под законом, а скорее толкованием Быт.2:4–3:24 , рассказа об отношениях Адама к Богу и его грехопадении. «Заповедь к жизни» ( Рим.7:10 ), которую имел в виду апостол, когда писал эту главу, была заповедью, данной Адаму: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь ( Быт.2:16–17 ). Змей, приблизившийся к жене с вопросом: «Подлинно ли сказал Бог “не ешьте ни от какого дерева в раю”»? ( Быт.3:1 ), вовлек Еву в разговор о заповеди Божией, которую змей представляет искаженно, вызывая таким образом грехопадение Адама и Евы и их изгнание из рая. Также и в Рим.7:19–20 «я» не является автобиографичным, а обобщенным «я», под которым подразумевается все человечество. Используя термин «я», Павел в краткой форме представляет то, что случилось с человечеством без Христа. Поэтому в Рим.7 мы видим не автобиографический комментарий, а перспективу истории спасения. Явление и видения |
| Протодиакон Андрей Кураев поддержал уход от прямой клятвы в тексте воинской присяги 24 декабря, 2012. Новостная служба Священнослужитель рассказал, что когда человек желает принять священный сан, то он также декларирует определенные обязательства. 24 декабря. ПРАВМИР. Протодиакон Андрей Кураев заявил в своем блоге , что уход от прямого слова «клянусь» в воинской присяге «нельзя не приветствовать». «Есть слова Христа: «Прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею, и никакою другою клятвою, но да будет у вас: «да, да» и «нет, нет», дабы вам не подпасть осуждению… А Я говорю вам: не клянись вовсе». Эти слова вполне буквально и без исключений понимались в древности», — подчеркнул протодиакон. Он отметил, что христианским государствам Церковь предложила немало путей для совмещения этого евангельского запрета с практикой всевозможных декларирующих обязательств и клятв. В заключение он привел пример ставленнической присяги. Священнослужитель рассказал, что когда человек желает принять священный сан, то он также декларирует определенные обязательства. «Кроме этого, в Москве сейчас ставленник должен написать прямое письменное обращение к Святейшему Патриарху Московскому Кириллу: «Ваше Святейшество, святейший Владыко! Хочу уверить Ваше Святейшество, что в случае принятия мною сана я до конца своих дней сохраню верность Вам». Протодиакон Андрей Кураев отмечает, как в этом случае духовно-тактично обошли слово «клянусь». На днях Общественная палата предложила Минобороны, Госдуме и администрации президента заменить в тексте военной присяги слово «клянусь» на «обещаю» с учетом религиозных взглядов военнослужащих. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Материалы по теме 6 августа, 2023 5 октября, 2017 8 февраля, 2013 24 декабря, 2012 24 декабря, 2012 |
| «Имения у него было: семь тысяч мелкого скота, три тысячи верблюдов, пятьсот пар волов и пятьсот ослиц и весьма много прислуги; и был человек этот знаменитее всех сынов Востока. Сыновья его сходились, делая пиры каждый в своем доме в свой день, и посылали и приглашали трех сестер своих есть и пить с ними» (Иов 1: 3-4). В полном соответствии с ветхозаветным миропониманием, счастье здесь объясняется как длящееся состояние земного благополучия, достатка, отсутствия внешних напастей. Это почти классическая античная ευδαιμονα — процветание, невозмутимое блаженство в добродетели. У Ивана Сергеевича Тургенева есть рассказ «Живые мощи», который, можно сказать, написан по мотивам книги Иова, но уже в христианском миропонимании. Его героиня была, как описывает ее автор (повествование ведется от его лица), «первая красавица во всей нашей дворне, высокая, полная, белая, румяная, хохотунья, плясунья, певунья! Лукерья, умница Лукерья, за которою ухаживали все наши молодые парни, по которой я сам втайне вздыхал». В момент встречи автора с героиней рассказа Лукерья лишена всего — она тяжело больна и недвижима. Но можно ли назвать ее несчастной (а ведь именно это слово просится на язык у сострадательного читателя)? Вот и автор рассказа обращается к ней: «— И не скучно, не жутко тебе, моя бедная Лукерья? — А что будешь делать? Лгать не хочу — сперва очень томно было; а потом привыкла, обтерпелась — ничего; иным еще хуже бывает. — Это каким же образом? —А у иного и пристанища нет! А иной — слепой или глухой! А я, слава Богу, вижу прекрасно и все слышу, все. Крот под землею роется — я и то слышу. И запах я всякий чувствовать могу, самый какой ни на есть слабый! Гречиха в поле зацветет или липа в саду — мне и сказывать не надо: я первая сейчас слышу. Лишь бы ветерком оттуда потянуло. Нет, что Бога гневить? Многим хуже моего бывает. Хоть бы то взять: иной здоровый человек очень легко согрешить может; а от меня сам грех отошел. Намеднись отец Алексей, священник, стал меня причащать, да и говорит: “Тебя, мол, исповедовать нечего: разве ты в твоем состоянии согрешить можешь?” Но я ему ответила: “А мысленный грех, батюшка?” |
| Пока Ангел говорил с пастухами, около них явилось много Ангелов. Ангелы пели такую песню: «Слава Богу на небе, и на земле радость[ 2 ], потому что людям Бог дал Свою милость». По-славянски эти слова читаются так: Слава в вышних Богу и на земли мир: во человецех благоволение[ 3 ]. Эти слова вы слышите в церкви за всенощной. Теперь знаете, что они означают и кто их пел в первый раз. Где были пастухи, когда Иосиф и Дева Мария ночевали в пещере? Кто явился в поле пастухам? Что сказал им Ангел? Почему не велел им бояться? Кто родился в Вифлееме? Куда велел идти пастухам Ангел? Кого они там найдут,- сказал Ангел? Где лежал Младенец? Знаете ли вы, что такое ясли? Кто явился, пока говорил Ангел с пастухами? Какую песню пели Ангелы? Как она читается по-славянски? Где вы слышали эту песню? Когда? Ангелы отлетели на небо, а пастухи сказали друг другу: «Пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось»[ 4 ]. Они пошли в пещеру, увидели Деву Марию, Иосифа и Младенца в яслях; поклонились Иисусу Христу и рассказали, что слышали от Ангелов. Здесь следует показать картину поклонения пастухов, причем ученики сами находят изображения лиц и обстановки. Куда отлетели Ангелы? Что сказали пастухи? Кого они увидели в пещере? Что они сделали? Что рассказали? Когда родился Иисус Христос, то на небе появилась большая звезда, которой люди прежде не видели. Ученые люди, или по-другому волхвы, увидели эту звезду и подумали, что родился на свет новый царь. Волхвы жили далеко от Вифлеема, но все-таки захотели поклониться новому царю. Они пошли туда, где была звезда, и пришли к еврейскому царю Ироду. У Ирода они спросили, где родился новый царь еврейский. Ирод испугался, как бы не взбунтовался народ, собрал еврейских ученых и спросил у них, где родился Иисус Христос. Ученые знали из книг, что Христос родится в городе Вифлееме, и сказали об этом Ироду. Ироду тогда вздумалось убить Христа. Он тихонько позвал к себе волхвов и сказал им: «Идите, разузнайте хорошенько о Младенце, и когда найдете его, придите и скажите мне, потому что я сам хочу поклониться ему»[ 5 ]. Волхвы пошли, а звезда шла впереди их. Иосиф с Девой Марией переселились в то время в дом. Звезда остановилась над этим домом. Волхвы пришли, поклонились Иисусу Христу и принесли Ему подарки. |
| Мы пришли на гору Синай, к авве Стефану, из Каппадокии. Он рассказал нам: за несколько лет пред сим я был в Раифе, на праздник Тайной Вечери я пришел в церковь . Совершалась литургия, и все отцы предстояли в храме, и вот я вижу, что в храм пришли какие-то два отшельника. Они были наги, и никто из отцов не заметил этого, кроме меня. Причастившись св. Таин, они вышли из храма и стали удаляться. Я также вышел вместе с ними. Когда мы были уже вне храма, я повергся пред ними со словами: «Сделайте милость, возьмите меня с собою». Поняв, что я видел их наготу, они сказали мне: «Ты – в хорошем месте. Будь спокоен». Но я снова стал просить их, чтобы взяли меня с собой. Они ответили мне: «Не можешь ты быть с нами. Оставайся на своем месте. Тут хорошо». Помолившись обо мне, они, на моих глазах, вступили на воды Красного моря и прошли чрез него. 123. Об авве Зосиме киликийском. Пришлось побывать у аввы Зосимы киликиянина, когда он жил на горе Синае. Старец отказался от епископства и вернулся в свою келлию. Это был великий подвижник. Вот что он рассказал мне: в молодости я ушел с горы Синая и пришел в Аммониак, чтобы там поселиться. Там я нашел старца, одетого во власяницу. Не успел я еще дать ему приветствие, как он сказал: «Зосима, зачем ты пришел сюда? Уйди отсюда! Ты не можешь остаться здесь». Рассудив, что он знает меня, я бросился к его ногам. – Сделай милость, старче, скажи мне, почему ты знаешь меня? – За два дня, – отвечал он, мне – явился некто и сказал: «Вот к тебе придет инок Зосима. Не дозволяй ему оставаться здесь, потому, что я хочу вверить ему вавилонскую церковь в Египте». И замолчав, старец отошел от меня на полет брошенного камня. Простояв на молитве около двух часов, он снова подошел ко мне и, поцеловав мне чело, сказал: – Воистину, чадо, ты к добру пришел. Сам Бог привел тебя сюда, чтобы похоронить меня. – А сколько лет провел ты здесь, авва? – Сорок пять лет исполнилось... И вдруг лицо его стало как бы огненным... – Мир тебе, чадо, помолись обо мне! – сказав это, раб Божий лег и почил. Вырыв яму, я похоронил его и чрез два дня отошел, прославляя Бога. 124. Рассказ аввы Зосимы о себе самом. |
| Больной с высокомерною улыбкой указал на свой маленький сак; в нем Софья Матвеевна отыскала его указ об отставке или что-то в этом роде, по которому он всю жизнь проживал. Хозяин не унялся и говорил, что «надо их куда ни на есть принять, потому у нас не больница, а помрет, так еще, пожалуй, что выйдет, натерпимся». Софья Матвеевна заговорила было и с ним о докторе, но выходило, что если послать в «губернию», то до того могло дорого обойтись, что, уж конечно, надо было оставить о докторе всякую мысль. Она с тоской воротилась к своему больному. Степан Трофимович слабел все более и более. — Теперь прочитайте мне еще одно место… о свиньях, — произнес он вдруг. — Чего-с? — испугалась ужасно Софья Матвеевна. — О свиньях… это тут же… ces cochons… я помню, бесы вошли в свиней и все потонули. Прочтите мне это непременно; я вам после скажу, для чего. Я припомнить хочу буквально. Мне надо буквально. Софья Матвеевна знала Евангелие хорошо и тотчас отыскала от Луки то самое место, которое я и выставил эпиграфом к моей хронике. Приведу его здесь опять. «Тут же на горе паслось большое стадо свиней, и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло. Пастухи, увидя происшедшее, побежали и рассказали в городе и в селениях. И вышли видеть происшедшее и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме, и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся». — Друг мой, — произнес Степан Трофимович в большом волнении, — savez-vous, это чудесное и… необыкновенное место было мне всю жизнь камнем преткновения… dans ce livre… так что я это место еще с детства упомнил. Теперь же мне пришла одна мысль; une comparaison. Мне ужасно много приходит теперь мыслей: видите, это точь-в-точь как наша Россия. Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, — это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века! Oui, cette Russie, que j " aimais toujours. |
| Очень худо было и то, что хозяева тоже стали беспокоиться, ворчали и приставали к Софье Матвеевне. Она им уплатила и постаралась показать деньги; это смягчило на время; но хозяин потребовал «вид» Степана Трофимовича. Больной с высокомерною улыбкой указал на свой маленький сак; в нем Софья Матвеевна отыскала его указ об отставке или что-то в этом роде, по которому он всю жизнь проживал. Хозяин не унялся и говорил, что «надо их куда ни на есть принять, потому у нас не больница, а помрет, так еще, пожалуй, что выйдет; натерпимся». Софья Матвеевна заговорила было и с ним о докторе, но выходило, что если послать в «губернию», то до того могло дорого обойтись, что, уж конечно, надо было оставить о докторе всякую мысль. Она с тоской воротилась к своему больному. Степан Трофимович слабел всё более и более. — Теперь прочитайте мне еще одно место... о свиньях, — произнес он вдруг. — Чего-с? — испугалась ужасно Софья Матвеевна. — О свиньях... это тут же... ces cochons... 25 я помню, бесы вошли в свиней и все потонули. Прочтите мне это непременно; я вам после скажу, для чего. Я припомнить хочу буквально. Мне надо буквально. Софья Матвеевна знала Евангелие хорошо и тотчас отыскала от Луки то самое место, которое я и выставил эпиграфом к моей хронике. Приведу его здесь опять: «Тут же на горе паслось большое стадо свиней, и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло. Пастухи, увидя происшедшее, побежали и рассказали в городе и в селениях. И вышли видеть происшедшее и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме, и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся». — Друг мой, — произнес Степан Трофимович в большом волнении, — savez-vous, это чудесное и... необыкновенное место было мне всю жизнь камнем преткновения... dans ce livre... 26 так что я это место еще с детства упомнил. Теперь же мне пришла одна мысль; une comparaison. |
| И ежегодно она приходила в монастырь, славя Бога и святого, лобызая врата монастыря и учреждая братии трапезу. 78 . В монастыре был один пресвитер, по имени Ахфавий, родом из селения Витакавея, отстоящего на десять поприщ от города Газы: он, проведя в монастыре 45 лет, оказался непостыдным делателем перед Богом. У этого Ахфавия есть родной брат, в том же селении, по имени Роман. Некто, позавидовав имению этого Романа, хотел у него отнять, но безуспешно, и потому еще более неистовствовал против него, и пойдя в город Елевферополь, увидел одного волхва и беседовал с ним, говоря: «Хочу убить человека, но не могу». Тогда волхв, взяв плату, сотворил волшебство, и Роман, выйдя на свое поле с работниками, весь расслабел и был принесен в свой дом; недуг понемногу увеличивался, и он расслаб от водяной болезни, так что через несколько дней врачи сказали ему, что он должен умереть. Мы сидели возле него и плакали, когда он открыл глаза и велел всем выйти, и обернувшись к стене, молился, как некогда молился великий Езекия ( 4Цар.20:2 ), говоря: «Господи Боже сил, сказавший: егда возвратився воздохнеши, тогда спасешися» ( Ис.30:15 ), призри на меня недостойного и избави меня от належащия беды». И опять говорил: «Святой отче Евфимие, сотвори милость и помолись Богу, чтобы мне освободиться от сего лютого недуга». Сказав это и помолившись, он был как бы в сильном восхищении и увидел черноризца, всего седого, который ему говорил: «Что хочешь, чтобы я тебе сделал?» Он же испугавшись и обрадовавшись, спросил: «Кто ты, владыко?» Тот же отвечал ему: «Я Евфимий, призванный тобою с верою. Не пугайся, и покажи мне, где ты страдаешь?» И когда тот указал на чрево, то святой, сложив два перста прямо, ударил, и как бы ножом прорезал ему чрево и вынул оттуда оловянную дощечку из чистого олова, с какими то начертаниями и положил ее перед больным на стол, и погладив рукою рану, исцелил его и сказал: это случилось с тобою потому, что в течении многих дней ты не ходил в церковь и не причащался, и один человек, отправившись в Елевферополь, напустил на тебя демонов и те овладели тобою, так как ты не радел о своем спасении. Но ныне Бог помиловал тебя, и ты не пренебрегай впредь молитвой». И когда он сказал это, то сделался невидим. Роман же, придя в себя, тотчас встал и выздоровел, и призвав своих, рассказал видение, и они, узрев его внезапное исцеление, прославили Бога, подающего таковой дар рабам своим. Роман же, взяв своих, пришел в монастырь и, поклонившись раке святого отца Евфимия, рассказал все блаженному Ахфавию игумену и всем нам, и отправился восвояси. И исцелевший в этот день чудотворения творит празднество, и в селении чтит память великого Евфимия. |
| Кроме того, эти слова были сказаны Им перед Своими страданиями и смертью, то есть в такое время, когда все считают своим долгом говорить прямо и ясно, и притом одну только истину. В-третьих, устанавливая Евхаристию, Господь установил ее как одно из величайших Таинств Нового Завета, которое и заповедал совершать во все времена (см.: Лк.22:19–20 ). Сама важность Евхаристии как Таинства, необходимого для нашего спасения, требовала, чтобы заповедь о ней была высказана ясно и определенно, чтобы это не могло повести к каким-нибудь недоразумениям или перетолкованиям. Наконец, в-четвертых, нельзя не указать здесь и на то обстоятельство, что апостолы поняли указанные здесь слова Спасителя буквально, а не в переносном смысле. Это ясно видно из Первого послания апостола Павла к коринфским христианам. Предохраняя их от общения с язычниками в ядении идоложертвенного и указывая основание для этого, он пишет: «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?» ( 1Кор.10:16 ). Как видим, апостол Павел употребляет слова в буквальном смысле: «язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской» ( 1Кор.10:20–21 ). Итак, в этих словах апостол, очевидно, считает за общеизвестное и несомненное, что верующие, причащаясь чаши и трапезы, или хлеба Господня, причащаются Тела и Крови Христовых. Ясно видна та же мысль и из рассказа апостола об установлении Спасителем Таинства Евхаристии – рассказа, приведенного им со слов Господа (см.: 1Кор 11:23–25 ). Здесь апостол, с одной стороны, приводит те же слова Спасителя, относящиеся к Таинству, которые приводят и синоптики, а с другой стороны, он непосредственно за ними прибавляет: «Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней... Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» ( 1Кор.11:27, 29 ). |
|
|
