| – Позитивные в своем отзыве, подписанном шестью пасторами и только четырьмя мирянами, готовы признать, что Ято, как пастор, вел себя вполне достойно и даже в отношениях к ним был всегда вежлив и любезен; не отрицают они и того, что, благодаря его выдающемуся ораторскому таланту и воодушевлению, проповедь его имела большой успех; но, с другой стороны, они не могут умолчать и о том, что за последнее десятилетие под влиянием либерально-богословских, философских и эстетических течений, в религиозных убеждениях Ято произошел переворот: то, что он теперь проповедует своей общине, стоит в полном противоречии с основными пунктами христианства; и если в некоторых атеистах Ято, действительно, удалось пробудить интерес к религиозным вопросам, то, с другой стороны, многих верующих протестантов он отклонил своим радикализмом от евангелической церкви и в Кёльнской общине поселил раздор и смуту; многих верующих смущает то, что со стороны церковной власти не было принято до сих пор никаких мерь против вредной деятельности Ято, и позитивные члены пресвитерия надеются, что в. ц. совет предпримет, наконец, что-либо решительное, чтобы не дать злу распространяться далее. Не только пресвитер Кёльнской общины, но и сама община поспешила высказать свое отношение к делу Ято. Так, например, 29 янв. 1911 г. состоялось в Кёльне многочисленное собрание либералов (до 2000 человек), которое постановило выразить в. ц. совету глубокое недоумение и огорчение (Schmerzliches Befremden) по поводу того, что он, привлекая пастора к суду, не нашел нужными спросить саму общину, какого она мнения о своем пасторе. Являясь представителем огромного большинства Кёльнских протестантов 1030 , собрание считает себя поэтому вынужденным —629— заявить перед лицами всей Прусской церкви и всего мира (?), что Ято в течение всей своей свыше 20-летней жизни в Кёльне, был образцом благочестия; именно его воодушевленной проповеди обязана община тем, что место церковного отчуждения и индифферентизма заступила в ней радостная ревность по вере и оживленная церковная деятельность; те убеждения, к которым пришел Яго по вопросам о Боге, Иисусе, загробной жизни и пр., не могут быть названы ересью, так как в евангелической церкви должна господствовать полная свобода совести и богословского исследования; в виду этого, собравшиеся заявляют, что они и впредь будут держаться Ято, какая бы судьба его ни постигла, и призывают всех протестантов поддерживать их в предстоящей борьбе, от которой они ожидают не падения, а блага церкви 1031 . |
| Новый этап в истории города начался с дарования 8 июля 50 г. по Р. Х. «крепости убиев» статуса рим. колонии, что было связано не только с ключевым экономическим, политическим и военным значением поселения, но и с покровительством Агриппины Младшей, жены имп. Клавдия (Агриппина род. в «крепости убиев» в 15 или 16 г. по Р. Х.). В честь Агриппины и имп. Клавдия город получил официальное название Колония Клавдия-Алтарь Агриппинцев (Colonia Claudia Ara Agrippinensium). Вскоре были возведены каменные стены (перестроены в III в.). В 80-х гг. I в. по Р. Х. для снабжения города водой был построен подземный акведук Айфель. Примерно к этому же времени относится строительство базы речного рейнского флота (Classis Germanica) в нескольких километрах на юг от крепости. Военная база в Колонии существовала до III в.; с упадком системы прирейнских укреплений, а также из-за тяжелых потерь флота в боях с франками и алеманнами использование р. Рейн как транспортной артерии стало невозможным. Св. Матерн, еп. Колонии. Скульптура на башне Кёльнской ратуши. Скульптор Р. Дюнкель. 2-я пол. XX в. Св. Матерн, еп. Колонии. Скульптура на башне Кёльнской ратуши. Скульптор Р. Дюнкель. 2-я пол. XX в. В 80-х гг. I в. по Р. Х. в результате административной реформы в Римской империи Колония стала центром пров. Н. Германия (Germania Inferior). Расцвет города, ставшего крупным торговым, адм. и военным центром, пришелся на кон. I - сер. III в.; население Колонии достигало 20 тыс. чел. В III в. город пострадал от нападений герм. племен (гл. обр. франков), часто пересекавших границы империи в низовьях Рейна (крупные вторжения происходили в 261 и в 70-х гг. III в.). В силу стратегического положения и военного значения Колония неоднократно становилась центром восстаний против власти Рима; в 260-274 гг. город был столицей основанной узурпатором Марком Кассианием Латинием Постумом независимой Галльской империи (Imperium Galliarum). В 1-й пол. IV в. относительная политическая стабильность способствовала возобновлению строительной деятельности в городе. При имп. Константине I Великом (ок. 315?) были восстановлены укрепления на правом берегу Рейна (крепость Дивиция (ныне Дойц, в черте г. Кёльн)), к ним подведен каменный мост через реку. Во 2-й пол. IV и в V в. город неоднократно подвергался нападениям франков и др. герм. племен. Убийство рим. военачальника Аэция (454) и ослабление имп. власти привели к бегству рим. населения из Сев.-Вост. Галлии и Германии. К 459 г. Колония была захвачена рипуарскими франками, к-рые сделали город своей столицей. |
| После убийства кор. Хлодериха и падения королевства рипуарских франков (509) Колония стала одним из периферийных центров Франкского гос-ва. По-видимому, город переживал упадок: сведения о епископах Колонии V-VI вв. практически отсутствуют. В VII в. епископы Колонии приобретают значительное влияние при дворе франкских королей из династии Меровингов. Они принимали участие в Соборах, выполняли важные гос. обязанности, участвовали в посольствах. Так, еп. Куниберт (ок. 623 - ок. 648) был ближайшим советником кор. Дагоберта I , регентом при его несовершеннолетнем сыне Сигиберте III. Еп. Куниберт считается одним из составителей варварской Рипуарской правды (Lex Ribuaria). Он первым из епископов Колонии установил тесные отношения с майордомами Австразии (см. ст. Каролинги ). Фрагмент надгробия св. Плектруды. 3-я четв. XII в. (ц. Пресв. Девы Марии на Капитолии в Кёльне) Фрагмент надгробия св. Плектруды. 3-я четв. XII в. (ц. Пресв. Девы Марии на Капитолии в Кёльне) Во 2-й пол. VII в. Колония стала главным городом Австразии: Пипин Геристальский, майордом Австразии, Бургундии и Нейстрии, сделал ее своей главной резиденцией. Согласно кёльнской «Королевской хронике», в 690 г. по приказанию Плектруды, жены Пипина, был построен храм на месте совр. ц. Пресв. Девы Марии на Капитолии (Санкт-Мария-им-Капитоль). По археологическим данным, храм воздвигли на остатках рим. святилища. В VIII в. К. стал важным миссионерским центром. Известно, что св. Бонифаций (Винфрид) рассматривал город как возможный центр христианской миссии на герм. землях. Однако статус митрополии кафедра получила лишь при Карле Великом в ходе упорядочения церковной организации во Франкской державе. В 794/5 г. титул архиепископа К. получил Хильдебольд (787-818), друг и архикапеллан Карла Великого. Не вполне ясно, был ли этот титул персональным или предполагал учреждение папой Римским архиепископства К. Сведения о получении архиепископом К. паллия от папы Римского относятся к 858-860 гг., когда кафедру занимал архиеп. Гунтар (850-863). Суффраганами архиепископа К. в эпоху Каролингов стали епископы Утрехта, Льежа, Миндена, Мюнстера и Оснабрюка; юрисдикция Кёльнской кафедры над Бременом оспаривалась (в сер. IX в. Бремен был подчинен архиепископу Гамбурга). В состав архиепископства К. вошел Ахен , основная резиденция Карла Великого. Впоследствии юрисдикция над Ахеном использовалась архиепископами К. как аргумент в пользу их преимущественного права на помазание в Ахене герм. королей (это право оспаривал архиепископ Майнца). |
| Апелляция К. негативно отразилась на отношении к нему членов городского совета Кёльна: если первоначально они были равнодушны к его делу и лишь оказывали необходимую поддержку церковным властям, после апелляции они стали активно добиваться осуждения К. и побуждали инквизиторов ускорить следствие. Дополнительный повод для недоброжелательного отношения к К. дало бегство Клопрайсса из церковной тюрьмы, состоявшееся в ночь с 31 дек. 1528 на 1 янв. 1529 г. Власти заподозрили, что в организации побега принимал участие Фабриций, а также др. кёльнские гуманисты, ранее выступавшие в защиту К.; находясь под постоянным надзором и подвергаясь допросам, сторонники К. в Кёльне не могли оказать ему сколь-либо действенной поддержки ( Klugkist Hesse. 1929. S. 269-270). 21 янв. 1529 г. К. был переведен в тюрьму Гревенкеллер (Grevenkeller; букв.- подвал греве), находившуюся при доме Хильгера фон Шпигеля, кёльнского греве (Greve), т. е. фактического председателя кёльнского светского суда (номинальным председателем был архиепископ как бургграф, однако в процессах он не участвовал). Это означало, что церковное следствие по делу завершено; инквизиторы передали К. светским властям, чтобы после объявления церковного приговора на него было наложено соответствующее светское наказание (см.: Groten. 1988. S. 589. N 66). В этой тюрьме находился еще один заключенный, также обвиняемый в ереси - Петер Флиштеден, уроженец сел. Флиштеден между городами Бергхайм и Пульхайм (ныне в составе земли Сев. Рейн-Вестфалия, Германия). В 1527 г. Флиштеден в Кёльне во время мессы при обряде возвышения гостии покрыл голову, повернулся спиной к алтарю и сплюнул на пол; впосл. на допросах он пояснил, что т. о. хотел обратить внимание присутствующих на то, что «надлежит поклоняться Богу, а не таинству» и заявить о своем несогласии с католич. учением о пресуществлении и евхаристической жертве (протоколы допросов Флиштедена и обвинения против него см.: Krafft. 1873. S. 114-117). Церковный суд признал Флиштедена еретиком и поместил его в тюрьму Гревенкеллер; здесь в период с янв. по сент. 1529 г. Флиштеден имел возможность постоянно общаться с К. (см.: Klugkist Hesse. 1929. S. 112, 135-141). |
| К настоящему времени известно несколько десятков в основном коротких надписей, большинство из которых найдены на территории современных государств Таджикистан, Афганистан и Узбекистан. Существует также более длинный трёхъязычный текст, который был найден французскими археологами в 1960-х годах в Дашт-и-Навуре в Афганистане, на горном валуне на высоте 4320 м примерно в 100 км к юго-западу от Кабула. Система письма была известна с 1950-х годов, но так и не была успешно расшифрована. В 2022 году в ущелье Алмоси на северо-западе Таджикистана, примерно в 30 км от столицы Душанбе, была найдена короткая двуязычная надпись, высеченная на скале. Помимо неизвестной кушанской письменности она содержит раздел на уже известном бактрийском языке. Это открытие привело к возобновлению попыток нескольких исследователей расшифровать письменность — независимо друг от друга. В конце концов лингвистам из Кёльнского университета удалось частично расшифровать систему письма в сотрудничестве с таджикским археологом доктором Бобомулло Бобомуллоевым, который сыграл важную роль в обнаружении и документировании двуязычия. Благодаря известному содержанию двуязычной надписи, найденной в Таджикистане (бактрийская и кушанская письменность), и трёхъязычной надписи из Афганистана (гандхарская или среднеиндоарийская, бактрийская и неизвестная кушанская письменность) Бонманн, Халфманн и Коробзов смогли постепенно сделать выводы о типе письменности и языка. Прорыв стал возможен благодаря царскому имени Вима Такто, которое появилось в обоих бактрийских параллельных текстах, и титулу «Царь царей» , который можно было идентифицировать в соответствующих разделах неизвестного кушанского письма. Название, в частности, оказалось хорошим показателем используемости языка. Шаг за шагом, используя бактрийский параллельный текст, лингвисты смогли проанализировать символы и определить фонетические значения отдельных из них. По данным исследовательской группы, кушанская письменность зафиксировала совершенно неизвестный среднеиранский язык, который не идентичен ни бактрийскому, ни языку, известному как хотанский сакский, на котором когда-то говорили в западном Китае. Кушанский, вероятно, занимает среднее положение между этими языками. Это мог быть либо язык оседлого населения северной Бактрии (на части территории современного Таджикистана), либо язык некоторых кочевых народов Внутренней Азии (юэчжи), которые первоначально жили на северо-западе Китая. В течение определённого периода времени он, по-видимому, служил одним из официальных языков Кушанской империи наряду с бактрийским, гандхари/среднеиндоарийским и санскритом. В качестве предварительного названия исследователи предлагают термин « этео-тохарский » для описания недавно идентифицированного иранского языка. |
| u. s. w. (значит Фридриху известны и другие сторонники подлинности, но он опускает их имена). Friedrich, S. 278. Конечно, Тилльмон занесен Фридрихом в число защитников подлинности спорных актов не совсем справедливо, Тилльмон (Mémoires, VI, 333, 764) считал историю низложения Евфраты «по меньшей мере сомнительной», и акты кёльнского собора 346 года «документом, на котором ничего нельзя основывать с несомненностию». Но так как это суждение покоится на основании, потерявшем силу с 1848 года, то Фридрих не так не прав в отношении к Тилльмону, как это кажется на первый взгляд. И, во всяком случае, неправ и Реттберг, который, S. 135, Ашп. 40, относит Тилльмона к числу противников спорных актов. Но и, не считая Тилльмона. число известных Фридриху сторонников подлинности актов кёльнского собора значительно превышает число их противников. А, кроме того, у Фридриха опущены из числа защитников подлинности, упоминаемые у Тилльмона, Slus, автор книги de Servatio, и известный издатель соборных деяний Binius. 386 Tillemont, VI, 762: [Voilà се qui fait les actes de ce Concile, qu’on ne peut nier, en les considérant en eux mesmes, avoir toutes les marques possibles de verité]. 387 L. Duchesne, Le faux concile de Cologne (346) в Revue de l’histoire ecclésiastique, t. III (1902) pp. 16–29. 388 У меня пара слов по этому вопросу сказана в Правосл. Богосл. Энциклопедии, том XII, Снб. 1911. стр. 912; ср. также Христ. Чтение 1911 г., июль-август, стр. 851–852 [=Антиох. соб. 324 г. стр. 21–22], прим. 44а. Для окончательного выяснения этого вопроса мне, к сожалению, и теперь не достает не только необходимых познаний в истории западной церкви и церковной литературы IV–X вв., но и большей части новейшей литературы по этому вопросу. Кроме Реттберга и Фридриха мне доступны только из противников подлинности Дюшен, из защитников Söder. Других, упоминаемых у Harnack DG. II 248, книг и статей в академической библиотеке оказалась только статья Quentin’a. 392 Лучшее издание их, по рукописям, дает Ambrosius Söder, Dieerste Kirchenversammlung auf deutschem Boden в Studien und Mittheilungen aus dem Benedictiner – und hem Cistercienser – Orden 1883, II Heft, SS. |
| ему была присуждена степень почетного д-ра философии. В то же время пресв. К. А. фон Дросте-Вишеринг запретил посещение лекций Г. студентам католич. богословского фак-та в Мюнстере, аналогичный запрет был принят для студентов-богословов Падерборнского ун-та. Пользуясь поддержкой правительства, Г. добился отмены этих постановлений и удаления с кафедр ряда несогласных с ним профессоров. В 1825 г. поддерживавший Г. Кёльнский архиеп. Ф. А. фон Шпигель назначил его каноником кёльнского кафедрального капитула и членом совета Кёльнского архиеп-ства. С кон. 20-х гг. ученики Г. вошли в число преподавателей ун-тов Бонна, Бреслау, Мюнстера, Браунсберга, католич. семинарий Кёльна, Трира и др. В 1829 г. Г. опубликовал 2-ю ч. «Введения в христианско-католическую теологию» - «Positive Einleitung» (Положительное введение), где на основе выработанного в «Философском введении» метода «положительного сомнения» (dubium positivum) он доказывал историчность и объективную истинность Свящ. Писания, в частности НЗ (т. н. demonstratio christiana). Г. скончался, не успев опубликовать задуманное им продолжение «Положительного введения», посвященное Свящ. Преданию и учению католич. Церкви (т. н. demonstratio catholica), а также 3-томное соч. «Christkatholische Dogmatik» (Христианско-католическая догматика), в к-ром Г. излагал свою трактовку католич. догматического богословия. Учение Г. во многом определялось культурной средой нач. XIX в. Он противопоставлял себя как скептицизму франц. Просвещения и кантианству, так и мистике и «вере чувств» романтизма. Своей главной философской задачей Г. считал приспособление средств совр. ему философии для доказательства принципиальной возможности философского познания Бога и истинности божественного Откровения. С этой целью Г. создает научно-философское введение, предваряющее традиц. разделы теологии (догматика и моральное учение), на основании чего нек-рые исследователи считают Г. родоначальником основного богословия (Fundamentaltheologie) как дисциплины. Воспринимая разум как единственный данный человеку Богом инструмент познания, Г. |
| В заключение настоящего обзора литературы Ап. Постановлений должно перечислить существовавшие до сих пор издания их. В 1546 г. в Ингольштадте был издан впервые, по рукописи с острова Крита, отрывок Ап. Пост. в латинском переводе. Этот отрывок состоит из 46 главы VIII кн. и 27–34 глав II книги (без конца 27-й и без начала 28-й гл.). Издателем был венецианец Capellius. Этот отрывок был перепечатан в Кёльнском издании соборных правил Краббе в 1551 году. В 1524 г., в сборнике соборных правил Мерлина, были впервые напечатаны первый 50 правил Апостольских в переводе Дионисия Малого. В 1531 году Gregor Haloander впервые напечатал греческий текст 84 Ап. правил (12-е и 13-е пр. соединены в одно) в приложении к своему изданию Новелл (Юстиниан в 6 новелле подтвердил Ап. правила). С этого времени, во многих позднейших изданиях Corpis juris ciuilis были помещаемы и Ап. правила. В 1540 г. Ап. правила издал Tilius в своём Codex canonum. Со времени Контия (1570 г.) стали помещать Ап. правила в изданиях Corpus juris canonici. Во многих изданиях XVI и XVII веков Ап. правила помещены в различном числе. Так, в издании Горвета (1561г.) – в числе 84, у Бовия (1563 г.) – 76, Турриана (1563 г.) – 75, у Бевериджа – 85, у Котельера (1672 г.) – 76, у Велла и Юстелла (1661 г.) Ап. правила напечатаны в сокращении. Новейшее издание Питры в т. I его Juris ecclesiastici Graecorum historia et monumenta. Romae 1864. В 1563 году в Венеции, епископ Карл Бовий издал с введением и примечаниями Ап. Постановления в целом их составе в латинском переводе. В следующем году перевод этот был перепечатан в Париже. В 1567 году Surius поместил их в своём издании соборных правил. Затем он был помещаем в изданиях сочинений Климента Римского (Парижском 1568 г. и Кёльнском 1569 г.). В том же 1563 г. в Венеции, был впервые издан греческий текст Ап. Пост. Францем Туррианом. Это издание весьма тщательное, снабжённое любопытным введением. В 1578 г. в Антверпене появился перевод на латинский язык, сделанный тем же Туррианом. |
| Руководствуясь пастырской направленностью II Ватиканского Собора, папа и кард. Й. Ратцингер старались, как правило, избегать жестких канонических прещений (отстранения от священнослужения, отлучения) по отношению к католич. теологам, ограничиваясь осуждением воззрений, несогласных с католич. вероучением и документами Папского престола, и лишением права преподавать католич. теологию (помимо Кюнга подобной мере были подвергнуты теологи амер. Ч. Карран, франц. Ж. Дюпюи, итал. Л. Сартори, нем. Э. Древерманн и др.). Тем не менее 6 янв. 1989 г. более 200 католич. теологов из Германии, Австрии, Швейцарии и Нидерландов подписали «Кёльнскую декларацию» (Kölner Erklärung), в к-рой изгнание «оппозиционных» теологов из католич. ун-тов и с фак-тов было названо «опасным вмешательством в свободу исследования», являвшуюся большим достижением II Ватиканского Собора. Теологи обвинили И. П. в авторитарных действиях и в попытке восстановить «римский централизм», подразумевая назначение на кафедры епископов, не получивших поддержки у местного духовенства. В «Кёльнской декларации» отрицалась обязанность католиков полностью следовать папским энцикликам и посланиям, особенно посвященным медико-антропологическим темам (напр., регулированию рождаемости). В 1989-1990 гг. солидарность с «Кёльнской декларацией» выразили 157 франц. и 63 итал. теолога. В ответ на эти выступления 24 мая 1990 г. кард. Й. Ратцингер издал инструкцию о призвании теолога «Donum veritatis», где подчеркнул, что свобода теологического исследования осуществляется в рамках веры Церкви, к-рую преподаватели богословия, философии и «дисциплин, имеющих отношение к вере и нравственности» декларируют при вступлении в должность «Исповеданием веры» и «Присягой на верность» (CIC. 833), поэтому они обязаны следовать не только «безошибочному учению Церкви», но и «обычному учительству», в т. ч. излагаемому папой и Конгрегацией вероучения (AAS. 1990. Vol. 82. P. 1550-1570). 30 мая 1997 г. И. П. утвердил «Agendi ratio» (обнародована 29 июня) - процедуру богословского анализа работ, положения к-рых вызывают подозрения в несоответствии католич. вероучению (AAS. 1997. Vol. 89. P. 830-835). В процедуру включались длительная экспертиза, диалог с автором и его увещание; в случае непослушания и отказа пересмотреть признанные ошибочными положения допускалось применение разных канонических санкций, вплоть до отлучения в силу факта (latae sententiae) ереси, отступничества или раскола. 18 мая 1998 г. И. П. motu proprio «Ad tuendam fidem» внес в каноническое право нормы, обязывающие всех католиков принимать как «торжественное», так и «обычное учительство» Папского престола (CIC. 750 § 2; CCEO. 598 § 2). В большинстве случаев эти меры были проигнорированы католиками-«прогрессистами», продолжавшими требовать проведения радикальных изменений в католич. Церкви (отмены целибата, разрешения разводов, использования контрацепции, допущения женщин к рукоположению, упрощения богослужебных чинов и т. д.). |
| Симфония 5 c-moll op. 67, 1-я часть И правда ведь – прямо-таки титаническая музыка. Но даже и в ней, если отстраниться от трагизма и борьбы, ясно видны (а точнее, слышны) и совсем другие черты: сжатость и ясность формы, безупречная продуманность музыкального материала, высокое мастерство – то, что как раз и характеризует классический стиль в музыкальном искусстве. Сложившийся исторически акцент на «прометеевском», титаническом, бунтарском, новаторском Бетховене заслоняет порой Бетховена-мастера, классика и чрезвычайно тонкого на самом деле музыканта; эта сторона его творчества во многом до сих пор остаётся недооценённой. К тому же и сама жизнь Бетховена обросла мифами и домыслами, так что и в биографическом плане многое остаётся неизвестным широкой публике. И вот о «неизвестном Бетховене» мне и хочется сегодня поговорить. Конечно, наш обзор его жизни и творчества неизбежно будет фрагментарным – уж больно многосторонняя и гигантская фигура. Надеюсь, что после нашей лекции вам захочется познакомится с Бетховеном ближе – и тогда я с удовольствием отсылаю вас к двухтомнику профессора Московской консерватории Л. В. Кириллиной «Бетховен. Жизнь и творчество». Эта одна из лучших книг современной мировой бетховенианы. Сейчас Лариса Валентиновна готовит в серии «ЖЗЛ» биографию Бетховена – и я заранее её рекламирую и всячески вам рекомендую. А мы начнём, конечно же, с рождения нашего героя. Людвиг ван Бетховен появился на свет 16 декабря 1770 года в г. Бонне. Политическая карта тогдашней Германии была весьма своеобразной: это была совсем не сегодняшняя Германия, а почти тысячелетняя «Священная Римская империя германской нации», состоящая из множества больших и малых, а порой и совсем крошечных королевств и княжеств. Князья самых представительных таких государств выбирали из своей среды императора; эти князья назывались «курфюрстами» (Fürst по-немецки «князь», а Kurfürst – «князь-выборщик»). Такая государственная конструкция сохранялась вплоть до 1806 года, когда Наполеон прекратил существование Священной Римской империи, а Венский конгресс 1815 года окончательно утвердил новую политическую карту Европы – видите, какие эпохальные события пришлись на жизнь Бетховена. Императорами с середины XV века традиционно становились венские Габсбурги. Одним из исторически важных курфюршеств было Кёльнское архиепископство; резиденция Кёльнского архиепископа, и одновременно светского правителя Кёльнского княжества, располагалась в Бонне. |
|
|
