| вновь открытую для всеобщего использования: подобно тому, как и тот спор, который так долго и горячо велся между противниками Фомы и защитниками его прав на авторство в отношении книги «О подражании Христу», привел к тому, что книга эта стала пользоваться еще более высоким уважением в публике. Нелишие при этом заметить также, что в 1664 году в Париже был сделан и напечатан перевод «Размышлений. о жизни Христа» Фомой Карром, духовником регулярных канонисс августинского ордена, причем он также приписывает это творение Фоме Кемпийскому. Во время этого горячего спора, Фома Карр издал дельное сочинение с целью показать, что Фома Кемпийский был несомненно автором книги «О подражании Христу», а затем вскоре он заявил и о том, что тот же самый благочестивый отец был автором также и «Размышлений о жизни Иисуса Христа», и в этом он уверяет благочестивых сестер, для употребления которых он напечатал это сочинение, ставя на нем имя Фомы Кемпийского. 21 Таким образом, что бы ни было причиной внезапного и необычного исключения «Размышлений о жизни Иисуса Христа» из Opera Omnia Фомы Кемпийского в издании 1615 года, весьма знаменателен тот факт, что вскоре затем появились люди, которые, будучи представителями большой партии, стойко поддерживали права Фомы на его авторство. Кроме издания 1626 года можно отметить еще небольшое ценное издание «Размышление о жизни Иисуса Христа», сполна сделанное в Кельне в 1623 году Фомой Грацианом. Затем, кроме издания, напечатанного в Париже для Фомы Карра в 1664 году, причем в обоих это творение выдается за произведение Фомы Кемпийского, мы можем указать еще испанское издание, сделанное за три года до издания Карра. Это редкая и ценная книга в красивом кварто, содержащая в полном виде «Размышления о жизни Иисуса Христа» на 320 страницах в переводе знаменитого дон Франческо Борджа, который приписывает это сочинение прямо Фоме Кемпийскому, 22 из чего далее видно. что хотя сочинение это и встречено было с таким неодобрением со стороны известной партии, тем не менее многие даровитые и ученые люди считали эти «Размышления» несомненным творением Фомы Кемпийского и признавали в нем одно из его главных и наиболее цепных произведений. |
| 14 Heppe. S. 391. «При этом душа, жертвующая всеми своими интересами, исполняет для своего совершения то же дело, которое для ее освобождения исполнил на кресте Христос». Ibid. S. 392. 15 «Употребление Священного Писания и других духовных книг, когда в ней уже открылся непосредственный источник знания, бывает нужно ей лишь время от времени когда ненадолго помрачается озаряющий ее внутренний свет». Ibid. 16 «Пассивный характер созерцания вовсе не исключает, чтобы душа исполнила в нем все акты fides explicita (вера, обнаруживаемая во вне)». Ibid. 394. 17 Это в сослагательном наклонении высказанное Фенелоном утверждение у других квиетистов часто принимало вовсе соблазнительный вид. Если верить свидетельству кардинала Ле Камю, епископа Гренобля, то «мадам Гийон вменяли в вину ее слова о том, что можно достичь такого единения с Богом, при котором даже предосудительные действия в состоянии бодрствования не оскорбляют Бога». (Dictionnaire... Col. 1576 ). Один же из 68 пунктов еретических заблуждений испанского основоположника квиетизма Мигеля Молиноса дословно звучит так: «Бог разрешает и хочет, чтобы нас унизить и привести к истинному преображению, дабы у некоторых прекрасных, не одержимых душ дьявол тревожил тело и доводил их до телесных актов, даже в состоянии бдения, заставляя физически двигаться их руки и другие части тела против их воли. To же относится и к другим предосудительным действиям, которые, тем не менее, в этом случае не являются грехами, потому что воля не согласна с ними» (Ibid. Col. 1568 ). Вообще, Фенелон, кажется, счастливо избежал многих крайностей и заблуждений квиетизма, строгостью и безусловной моральной чистотой своих воззрений уподобляясь более всего своему предшественнику Франциску Сальскому. 24 Там же. С. 103. Последняя мысль часто встречается и у других представителей мистической аскетики Запада. Поэтому подчеркнем ее. Согласно ей, все дело в том, чтобы стать пассивным вместилищем воли Божией. Об этом согласно говорят и Франциск Сальский: «Самые полезные для нас те случаи унижения, которые создаются происшествиями или условиями нашей жизни, которые мы не выбирали, но которые посланы Богом, а Его выбор всегда правильней нашего. Наиболее сильные, противоречащие нашим наклонностям, часто бывают самые полезные. Наш собственный выбор портит почти все добродетели» (Франциск Сальский. О благочестивой жизни. Брюссель, 1994. С. 88); и Фома Кемпийский: «Кто не желает ничего внешнего, тот обретает внутренний мир; и кто отрекается от себя внутренно, тот соединяется с Богом. Хочу Я, чтоб научился ты совсем повергать себя в волю Мою, без ропота и прекословия (говорит Христос)» (Фома Кемпийский. О подражании Христу. M.; Минск, 1993. С. 164); и, казалось бы, далекий от них Иоганн Арндт: «Брать крест свой и следовать за Христом (означает) без всякого противоречия и досады в безмолвии принимать на себя всякую скорбь». (Арндт Иоганн. Об истинном христианстве. M., 1833. Кн. 1. С. 153). |
| „Держитесь правды, веры, мира со всеми, призывающими Господа от чистого сердца». ( 2Тим. 2:22 ). Изречения „Под миротворцами разумеются те, которые сперва в сердце своем, а потом и среди несогласных между собою братьев водворяют мир. Что пользы, если ты умиротворяешь чужих, а в душе твоей борются пороки?» (Бл. Иероним). „Радость моя! стяжи мир в душе, и тысячи около тебя спасутся». (Преп. Серафим). „Прежде себя утверди в мире, и тогда других умирить можешь. Человек мирный больше ученого приносит пользы. В страсти человек и добро обращает во зло и всякому злу склонен верить. А добрый человек и мирный все обращает во благо. Кто твердо стоит в мире, тот никого не подозревает». (Фома Кемпийский). „В каждый момент нашей жизни мы должны стараться отыскивать не то, что нас отделяет от других людей, а то, что у нас с ними общего». (Рескин). „Предупреждай своим приветствием каждого человека. Не достаточно только не затевать ссоры с ближним или отвечать ему на его приветствие. Нет, следует подготовлять мир, предупреждать рознь и раздор, делая невозможным их возникновение, ибо, когда уже дело доходит до необходимости мирного вмешательства, кто может тогда ручаться за успех?» (Талмуд). „Вселенная была бы местом мира, если бы мы творили мир; и все твари любовно служили бы нам, если бы мы с любовию воспитывали их. Но до тех пор, пока мы делаем себе забаву из охоты за птицами и зверями, пока мы предпочитаем вести борьбу с нашими ближними, а не с нашими пороками, до тех пор путь к древу жизни будет охраняем мечом, а врата Эдема крепко от нас заперты». (Рескин). „Истинный мир сердцу можно найти только в сопротивлении страстям, а не в служении им». (Фома Кемпийский). „Страсти живут и в святых, только они обуздываются ими». (Авва Авраамий). „Мы должны отдавать отчет себе не только в каждом неразумном слове нашем, но и в нашем молчании, когда люди ожидают от нас слова утешения и ободрения». (Франклин). Почему миротворцы награждаются наименованием Сынов Божиих? На это дают ответ Златоуст и бл. Феофилакт. |
| 23 В наше время, конечно, евангельская история земной жизни и страданий Иисуса Христа, благодаря широкому и повсеместному распространению Нового Завета на языках всех народов, а также многочисленным и научным и популярным изложениям «Размышления о жизни Иисуса Христа», доступна даже и самым простым людям. Совершенно не то было во времена Фомы Кемпийского, и можно отсюда понять, каким великим сокровищем «Размышления о жизни Иисуса. Христа» были в то время для всех искренних христиан. Это драгоценное сочинение было для них маленьким Евангелием, которое озаряло их души и водворяло в их сознании всю глубину евангельской истины. Оно могло быть для них руководителем, который, вполне вращаясь в области священного повествования, вводил их в самый дух его. На этих трогательных страницах внимание читателя обращается на различные события из земной жизни нашего Спасителя, и каждое из них служит источником глубокого назидания и поучения. «Размышления» Фомы Кемпийского могут иметь важное значение и для нашего времени. Подробности жизни Иисуса Христа теперь, конечно, разработаны неизмеримо полнее, чем прежде, но эти подробности большей частью излагаются с точки зрения просто исторической и потому ограничиваются лишь внешней стороной ее. В творении Фомы Кемпийского мы можем получить нечто гораздо более важное, чем просто внешнее уразумение евангельской истории: оно молитвенно вводит нас в самый дух Евангелия, приводит к глубочайшему внутреннему общению с Господом Христом, которое одно только и может озарить нашу душу светом преестественным и поставить нас на правый путь к достижению жизни вечной. Эту именно цель имел в виду и сам Фома Кемпийский, о чем он явственно говорит в своем сочинении «О подражании Христу»: «Помни, что ты себе целью поставил, и представляй себе образ Распятого. Взирая на жизнь Иисуса Христа, добрым стыдом, постыдиться можешь, что еще мало старался быть с ней сообразен, хотя и давно стоишь. на пути Божием. Монах, когда он прилежно и благоговейно упражняется в святейшей жизни Господа и в Его страдании, все тут найдет в обилии, что ему полезно и нужно, и нечего ему искать чего-нибудь лучшего, кроме Иисуса. |
| О, когда бы проник нам в сердце Иисус распятый, как скоро и в какой полноте всему бы мы научились» 24 Или в другом месте он говорит следующее: «Ко Всевышнему да будет помышление твое, и молитва твоя да восходит ко Христу непрестанно. Если не умеешь созерцать горнее и небесное, успокой душу свою в страдании Христовом, и в святых язвах Его обитай с любовью. Когда припадешь ты благоговейно к драгоценным язвам Иисуса, получишь великое утешение в скорби, и не станешь много заботиться о презрении человеческом, и всякое слово поношения легко тебе будет» 25 Фома Кемпийский таким образом постоянно увещевает всех предаваться «Размышлениям о жизни Иисуса Христа». Он хотел прямо приводить людей к Самому Христу, чтобы поучаться у Него самого, ибо как бы ни были превосходны, содержательны и увлекательны поучения Его служителей и изречения Его святых, во всяком случае еще лучше нам приходить к Самому Учителю и поучаться от Hero самого. Его жизнь, просто, правдиво и трогательно рассказанная, есть лучшая книга для научения истинной жизни христианина. И не трудно видеть всю незаменимую пользу такого тесного молитвенного общения со Христом. Если даже в обыденной жизни часто случается, что когда человек постоянно имеет общение с другою личностью, стоящею на высшем нравственном уровне, чем на каком стоит он сам, то постепенно u незаметно и он поднимается выше самого себя, и уподобляется тому, всею жизнью которого он так справедливо восторгается; так что в несколько лет в нем самом происходит замечательная перемена к ь лучшему. To же самое, только еще в большей степени, бывает с теми благочестивыми душами, которые постоянно живут с Иисусом Христом, всегда имея перед собой Его жизнь, ежедневно и ежечасно поучаясь от Hero. Вследствие более близкого общения со Христом, они не только более приближаются к Нему, но начинают более глубоко любить Его, более всецело уповать на Hero, и более уподобляются Ему во всей своей жизни. Размышления о скорбях и тягостях, о позоре и отвержении, о кресте и страданиях, а также и об ужасной смерти, которую Он добровольно потерпел за нас, – все это имеет глубокую поучительность для нас и может порождать в нас дух самопожертвования и самоотречения, готовность всю свою жизнь и все с.вои средства, способности и дарования употреблять ко благу других. |
| 20 . Но это еще не все. Несомненно, любопытен тот факт, что между смертью Фомы Кемпийского и 1607 годом, как известно, существовало только одно печатное издание части «Размышлений о жизни Иисуса Христа». Как мы уже видели, в нем делается ссылка на три отдельных рукописных копии, которые сами по себе ясно указывают нам на Фому Кемпийского, как на его автора. Но они сначала, вероятно, были очень редки, и теперь едва ли можно найти рукопись этого произведения. Каким же образом можно объяснить себе столь раннее изъятие этого творения из общественного употребления? Из сходства самого заглавия этого творения с заглавием сочинения «О подражании Иисусу Христу», и из его разделения на четыре части, что также делает его похожим на четыре книги сочинения «О подражании Иисусу Христу», равно как и из того, что сам Фома Кемпийский говорит в этом неподражаемом творении о спасительности вообще «размышлять о жизни Иисуса Христа», по-видимому, можно заключать, что он искренно желал, чтобы «Размышления» считались прямым продолжением или дополнением к его главному труду. Кроме того, из того обстоятельства, что две наиболее важные части «Размышлений» были напечатаны при самом введении книгопечатания и так скоро после смерти его автора, равно как из того, что сама книга вполне носит характер творений Фомы Кемпийского, нельзя не видеть, каким большим уважением уже рано стало пользоваться у всех это сочинение. На основании этих соображений мы с правом можем заключать, что рядом с сочинением «О подражании Христу» благочестивый автор ценил «Размышления о жизни Иисуса Христа» более, чем другие свои творения и хотел, чтобы все те, кто восторгались первым его творением, прилежно читали и последнее. И было бы не слишком много сказать, что, подобно сочинению «О подражании Христу», и «Размышления о жизни Иисуса Христа» составляют истинную сладость для всякой христианской души. Почему же, однако, это сочинение старались изъять из обращения в публике, так что после смерти Фомы Кемпийского оно уже не могло опять явиться в печать, или распространяться в писанных копиях? Так как все это «Братство» жило под клятвой безусловного повиновения своим начальникам. то можно быть уверенным, что данное свыше внушение о нежелательности распространения «Размышлений» в народе, было исполнено без всякого колебания или противодействия. Публика могла знать мало или совсем ничего не знать касательно причины исчезновения этого творения, и вскоре все могли потерять его из вида и забыть. Вот, по-видимому, единственно разумное основание, которое дает возможность объяснить крайнюю редкость экземпляров этого творения, а также то, почему о нем так мало известно, и почему теперь оно является неожиданной новинкой для христианского мира. |
| Из этого убеждения вытекло отвращение Лютера к католичеству вообще и к монашеству в частности. Тот, кто рассчитывает на свои заслуги, на свои дела — тот этим самым заявляет о своем неверии, Августин гворил: Initium omnis peccati superbia. Initium superbiae hominis apostatare a deo (De nat. et grat., 29, 33. Loofs, 382). Гордыня, т. е. уверенность è себе, в том, что ты знаешь, куда идти и как идти, что ты рассчитываешь своим разумом и своим искусством вырваться из тех тесных пределов, в которые заключены смертные человеческие существа, есть начало самого страшного, грозящего вечной гибелью греха — богоотступничества. Кто надеется на себя — тот отрекается от Бога. Ибо, меж тем, как спасается от своих бед человек и тем, как Бог спасает человека, нет и не может быть ничего общего. Чем больше хлопочет человек, чем больше напрягается, чтоб отличиться не в пример другим своими делами, своими подвигами и проложить себе путь в царство небесное, тем больше уходит он от Бога. Oportet ergo hominem de suis operibus diffidere et velut lyticum remissis manibus et pedibus gratiam operum artificem implo- rare (Luther, Weimar, II, 420; Denifle, I, 581) — человек должен не доверять делам своим; точно парализованный, лишившийся ног и рук, должен взывать он к благодати, единой творящей дела. Конечно, католицизму не чужд был этот мотив. Фома Кемпийский писал: Non superbiam de operibus tuis, quia aliter sunt judicia Dei, quam hominum, qui saepe displicet, quod homini- bus placet . Но сходство здесь больше внешнее. Фома Кемпийский хочет этим лишь сказать, что человек склонен переоценивать свои дела и видеть уже заслуги там, где их еще нет, иначе говоря, что суд Божий строже и нелицеприятней человеческого суда. Лютер же прямо говорит, что суд Божий с судом человеческим ничего общего не имеет. Вот то, что выразил, как мы помним, Спиноза в своей формуле о разуме и воле Божьей. Бог не воздает — как это делают земные судьи ·— и не казнит. Бог творит, и сущность благодати состоит только в том, что осеняя мертвого человека, она оживляет его. |
| 32-33; 1 Фес 5. 1-2), сопоставляют с одной из основных тем Е. к. о непознаваемости для человека будущего ( Krüger. 2004. P. 32). Предостережения против гнева выражены почти одинаково в Е. к. и Послании Иакова («Не будь... поспешен на гнев» - Еккл 7. 9; «всякий человек да будет... медлен на гнев» - Иак 1. 19). Указание Христа в Нагорной проповеди «не говорить лишнего» в молитве (Мф 6. 7) является, по мнению нек-рых ученых ( Kr üger. 2004. P. 32), обобщением имеющихся в Е. к. рассуждений на ту же тему: «Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги» (Еккл 5. 1). История интерпретации Е. к. Большинство толкователей Е. к. до эпохи Реформации придерживались неск. общих допущений, чем и обусловлено, по мнению исследователей, «замечательное единообразие в том, как толковали эту книгу на протяжении столетий» ( Murphy. 1982. P. 331). К этим допущениям относят: 1. Признание Соломонова авторства. В святоотеческой традиции засвидетельствовано, по-видимому, уже у Оригена ( Smalley. 1950. P. 42). При этом Е. к. рассматривалась вместе с др. библейскими книгами, написанными Соломоном; в соответствии с таким пониманием «Соломон написал три свои книги для того, чтобы наставить людей на трех стадиях духовной жизни: Книга притчей учила людей праведной жизни и предназначалась для начинающих; Екклесиаст учил их презирать мирские ценности как суетные и предназначался для преуспевающих; Песнь Песней говорила посвященным о божественной любви» (Ibidem). 2. Повторяющееся в книге утверждение о том, что все в мире представляет собой «суету сует», понималось как призыв к аскетизму в надежде на награду в буд. жизни. Так, Фома Кемпийский , католический мистик XIV-XV вв., признавал все мирские ценности и занятия «суетой сует», за исключением любви к Богу и служения Ему ( Фома Кемпийский. О подражании Христу. М., 2004. С. 35-36). 3. Е. к. представляет собой, как предполагалось, диалог Соломона с его оппонентами. Трудные для интерпретации места, для к-рых Соломоново авторство представляло определенные проблемы, считались записью мнений др. людей ( Murphy. 1982. P. 332). |
| Теперь, кто же был более заинтересован в издании этих двух творений, или с большей вероятностью могли напечатать их, как не члены этого братства в том или другом из их монастырей? Ведь это избавило бы их от значительной траты времени и труда на их переписку, и притом это были такие книги, которые им прежде всего и желательно было распространить. Отсюда вероятно, что «Размышления о жизни Христа» были сначала напечатаны в одном из монастырей этого братства. Но, как бы то ни было, более всего обращает на себя внимание то, что сочинение это было напечатано и издано через четыре или пять лет после смерти Фомы, и вполне признавалось его сочинением, как среди самой братии, так и во всей местности, где он жил. И это служит нам свидетельством их глубокого уважения к Фоме Кемпийскому, так равно и свидетельством о том, как высоко они ценили это сочинение, вследствие его высокого достоинства. Могут спросить, почему же в этом издании напечатаны были только две части книги, а другие оставлены? Хотя и трудно ответить на такой вопрос, не будучи прямо знакомым с обстоятельствами того времени, однако можно заметить, что с сочинением «О подражании Христу» было поступлено подобным же образом. Мы находим, что то напечатана только первая книга его, то лишь три книги, между тем как сочинение состояло из четырех книг. Мало того, если взглянуть на «Размышления», то нельзя не заметить, что первые две части их уже занимают половину всего объема книги; и если бы напечатать и остальную часть их, то типографы уже не в состоянии были бы внести в нее сочинения Герарда. Кроме того, вероятно, признавалось особенно полезным для читателей поразмыслить именно над напечатанными частями, так как они относились к страданиям и смерти Иисуса Христа. Фома Кемпийский, в первый период своей долгой жизни, как известно. списал для себя всю Библию в четырех больших томах. Что же может быть вероятнее того, что когда он дошел до святых Евангелий, то он часто и глубоко размышлял над чудесной и благословенной жизнью Спасителя? Благочестиво настроенный ум его должен был часто возвращаться к этому, как к предмету, пользовавшемуся особенным вниманием его в течение всей его долгой жизни, и то и дело воспроизводя в своей душе различные эпизоды этой божественной истории, как они представлялись ему. |
| Автор этих благочестивых собеседований с Иисусом Христом именно желал, чтобы и другие благочестивые христиане могли воспользоваться содержащимися в них драгоценными мыслями, но в тоже время ему хотелось остаться неизвестным миру, что вполне согласно со смирением Фомы Кемпийского, который, стремясь показать красоту благочестия и изложить ее совершеннейший и Божественный Образец во всей Его любвеобильности, страшился одной мысли, чтобы в мире узнали о том. что это он сам именно и вел эти личные собеседования с Господом Христом. Без сомнения, это именно впервые и было причиной того, что он не ставил своего имени на том, что писал, так что многие, будучи незнакомы с Фомой и его сочинениями, уже тогда делали разные соображения о том, кто именно был их автором, и ошибочно приписывали их другим знаменитым лицам. Приведенное свидетельство, в высшей степени важно, и его необходимо иметь в виду, чтобы добиться в этом отношении истины. Это не есть свидетельство какого-нибудь отдаленного, жившего в другой стране, лица, которое лишь мало или совсем ничего не знало о жизни и сочинениях Фомы Кемпийского, кроме как понаслышке; оно дается не таким человеком, который жил бы пятьдесят или сто лет спустя после смерти благочестивого писателя; оно написано человеком, который жил при жизни самого Фомы Кемпийского и, как можно предполагать, не в далеком расстоянии от монастыря горы св.Агнесы. Возможно даже, что он жил в одном же с ним монастыре, или по крайней мере в главном монастыре того же братства в Виндесгейме. Как бы то ни было, писатель несомненно показывает в данном им агиографическом очерке, что он имел близкое и полное знакомство как с жизнью, так и с творениями благочестивого автора. Этого рода свидетельство, повторяем, весьма важно. Оно исходит от лица, которое вполне в состоянии было дать нам основательные сведения о личности автора. Сочинение указывается ясно, и в каталоге о нем дается уверение, что Фома Кемпийский есть именно автор «Размышлений о жизни Иисуса Христа». Если бы были какие-нибудь сомнения в этом отношении, то жизнеописатель, наверно, сделал бы какое-нибудь замечание и ошибочное мнение было бы сразу исправлено. Если бы оно приписывалось кому-нибудь другому, то, несомненно, он сообщил бы и об этом; но так как в то время и в той местности мы не встречаем никакого другого указания на него, то свидетельство этого современного жизнеописателя вполне может быть принято как решительное свидетельство в пользу авторства Фомы Кемпийского. |
|
|
