| В феврале 1714 г. было совершено третье путешествие – в Пелымский край, где владыка крестил около 600 вогулов Тахтанской и Вагильской волостей, а на обратном пути в Тюмень – табаринских вогулов. Князь Кошуцких юрт задумал убить миссионеров и исполнил бы свое намерение, если бы на помощь им не пришли крещеные вогулы. Кошуцкий князь был взят под стражу, а впоследствии, убежденный митр. Филофеем, принял крещение, и при его содействии миссионеры крестили до 300 кошуцких вогулов-мусульман. Летом того же года была предпринята поездка к остякам, жившим по Иртышу и Оби. В Буренских юртах, которые приняли ислам, остяки, подстрекаемые татарским муллой, взялись за оружие. Многие миссионеры были ранены, а преосвященному Филофею пуля остяцкого старшины Ушанко пробила одежду, не задев его самого. Миссионеры двинулись дальше, продолжая благовестие. Григорий Новицкий 64 , спутник митр. Филофея, впоследствии писал: «Священники, посланные для крещения остяков, живших по Оби и ее притокам, исполнили свое поручение с успехом, крестив множество народа и истребив всех необходимых идолов» С. 145]. В четвертое миссионерское путешествие в ноябре – декабре 1714 г. были крещены вогулы, жившие по р. Туре и ее притокам. В некоторых селениях были построены церкви и часовни. В начале 1715 г., будучи в Тюмени, митрополит получил новый указ Петра I и отправился в пятое путешествие к вогулам и остякам на р. Конду. Здесь, в Нахрачевских юртах, находился чтимый язычниками идол. Сам вогульский князь Нахрач Евплаев был самым главным шаманом язычников. Он запретил вогулам подходить к русской миссии и приказал никого из русских не подпускать к себе. Язычники стояли около капища толпой, вооруженные и озлобленные, однако мало-помалу, сначала поодиночке, а затем и группами вогулы стали приходить к митр. Филофею и просить его об оглашении верой и крещении, а за ними потянулось и почти все население Нахрачевских юрт. Когда большинство вогулов было крещено и они согласились уничтожить своих идолов, князь-шаман попросил через посланного сказать русскому архиерею, что если «сам архиерей меня окрестит, то и я приму крещение», и преосвященный Филофей просветил его и крестил. По дороге из Нахрачевских юрт вверх по р. Конде митр. Филофей едва не был убит посланными вогульского князя Сатыги. Несмотря на опасность, владыка убедил своих спутников идти к юртам Сатыги, что привело того «в великое смущение». Люди Сатыги подняли против своего вождя бунт, и он бежал. Оставшиеся вогулы были приведены миссионерами ко Христу, а позднее и сам Сатыга принял крещение. Известно, что в 1744 г. «род Сатыги просил епархиальное начальство построить у них и на их счет новую церковь , обещая давать причту этой церкви жалование помимо получаемого из казны» С. 146]. Остальной путь по Конде митр. Филофей совершил успешно: все встречавшиеся язычники, без сопротивления, после краткого наставления в православной вере, были просвещены святым крещением. |
| Только спустя нек-рое время после Собора свт. Филофей написал опровержения сочинений Прохора ( Филотей Кокин . De Domini luce=За Таворската светлина: Ed. princeps/Изд. на текста и пер. от среднов. грецки: П. Янева. София, 2011. Ср. рец. И. Бея//Christianity and the Development of Culture: Zb. prispevkov z medzinarodnej vedeckej konferencie 20.-21. maja v Prešove/Ed. V. Jezek. Prešov: Prešovska univerzita, 2013. P. 106-110). (Вопреки уверению авторов предисловия к болг. изд. эти 2 Слова были изд. не в 1361, но уже после Собора 1368 г., поскольку свт. Филофей опровергает теорию о тварной и нетварной природах Фаворского света, причем имеются и букв. соответствия сочинений Прохора и Филофея. Так, Филофей ссылается на 1 Тим 3. 16 в выражениях, схожих с «Апологией» Прохора Кидониса (ср.: Макаров Д. И. Три заметки о датировке «Двух слов о Свете Фаворском» св. Филофея Коккина//Вестн. Екатеринбургской ДС. 2013. Вып. 1(5). С. 63-69, здесь 67, с рядом неточностей). Вероятные параллели 2 Слов Филофея и «Апологии» нуждаются в отдельном исследовании. Опровержения сочинений Прохора о Фаворском свете, написанные Иоанном Кантакузином, появились также после Собора.) Примерно летом-осенью 1371 г. Димитрием Кидонисом была написана апология «В защиту брата Прохора к патриарху Филофею» ( Mercati. 1931. P. 313-338). О Соборе повествуется со с. 326, строка 453. В вину свт. Филофею ставится (Ibid. P. 334. 695-701) призвание Прохора на Собор без специального предуведомления, чтобы застать обвиняемого неподготовленным; отказ от выслушивания и рассмотрения вопросов Прохора; принуждение силой к молчанию в окружении негодных людей. Никаких новых фактов или деталей Димитрий не сообщает, хотя рассказ изобилует многословной риторикой. Лит.: RegPatr, N 2541; Mercati G. Notizie di Procoro e Demetrio Cidone, Manuele Caleca e Teodoro Meliteniota ed altri appunti per la storia della teologia e della letteratura bizantina del secolo XIV. Vat., 1931, 1973r. (ST; 56); Loenertz R.-J., ed. Démétrius Cydonès: Correspondance. Vat., 1956. Vol. 1; 1960. Vol. 2. (ST; 186, 208); Rigo A. Giacomo Trikanas, Procoro Cidone e Filoteo Kokkinos//Gregorio Palamas e oltre: Studi e documenti sulle controversie teologiche del XIV secolo bizantino/A cura di A. Rigo. Firenze, 2004. P. 1-177. (Orientalia Venetiana; 16). |
| Частное богослужение в Рус. Церкви в XVI и 1-й пол. XVII в. К., 1912. С. 312-321, 325-336). Первый из этих канонов в Потребнике надписан именем свт. Филофея Коккина К-польского и действительно принадлежит ему; известен и греч. оригинал (см.: Прохоров Г. М. К истории литургической поэзии: гимны и молитвы патриарха Филофея Коккина//ТОДРЛ. 1972. Т. 27. С. 120-149, здесь с. 143); др. каноны не надписаны, но 2-й и 5-й из них в слав. рукописях также могут приписываться патриарху Филофею, на основании чего Г. М. Прохоров включил их в список творений святителя (Там же. С. 145; греч. оригиналы здесь не указаны; см. греч. оригинал 5-го канона в ркп. Vindob. Theol. gr. 286. Fol. 136-148v, XV в.). Как в греч., так и в слав. рукописях сохранился иной канон от бездождия, написанный тем же свт. Филофеем и обращенный к Божией Матери (см.: Прохоров Г. М. Канон-моление о дожде патриарха Филофея в греч. оригинале и древнерус. переводе//ТОДРЛ. 2009. Т. 60. С. 29-38). Слав. рукописи приписывают его перу также каноны «в печалех и нуждех», «на поганыя», «в усобных и иноплеменных бранех», «за болящих», «в глад и томление» ( Прохоров. К истории. 1972. С. 144-145), но их греч. оригиналы не выявлены. Молитвы, приложенные к канонам рукописных и старопечатных Требников на различные нужды, также частично принадлежат свт. Филофею (Там же. С. 146-148). В Большом Требнике В Требнике, созданном в ходе никоновской справы и используемом ныне в РПЦ, из канонов дониконовского печатного Потребника был оставлен лишь канон «на безведрие». Вместо остальных здесь появляются каноны «в бездождие» (гл. 80), «в страх труса» (т. е. при угрозе землетрясения; гл. 82), «в прещении губительныя немощи» (гл. 83), приложенные к чину молитвенного шествия в случае общенародного бедствия (см. выше), а также «Последование молебное о немощных, обуреваемых от духов нечистых и стужаемых» (гл. 74) и «Последование молебного пения ко Господу Богу, певаемого во время брани против супостатов, находящих на ны» (гл. 91). Последования из глав 74 и 91 представляют собой точный перевод аналогичных последований из венецианских изданий греч. |
| В-четвертых, в Сибирской епархии, при вступлении митрополита Филофея в управление ею, было много раскольников и неверующих. Раскольники в Сибири первоначально явились вследствие ссылки при патриархе Никоне (в 1656 и 1660 г.) протопопа Аввакума, священника Лазаря, диакона Федора и монахов – из армян Иосифа и из евреев Аврамия, а потом умножились с 1682 г. после собора в Грановитой Палате и казни Никиты Пустосвята. Во все продолжение царствования Петра Великого раскольники бежали за Урал толпами, населили там целые слободы и города, и сотнями, даже тысячами сожигались и сожигали обольщенных ими. Три предшествующие Филофею митрополита, Корнилий, Павел I и особенно Игнатий, с большим или меньшим успехом действовали против них. Без всякого сомнения, не оставался праздным зрителем бедствий и преосвященный Филофей: ибо он вскоре по прибытии в Тобольск со всей горячностью просил у Петра I позволения – употреблять все возможные меры для искоренения этих плевел на ниве православной Церкви, да и Тюменский монастырь отстраивал он между прочим для противодействия раскольникам, которых наиболее тогда было в Тюмени. Но какие именно меры были употребляемы им против раскольников, и был ли успех, этого не можем сказать, за уничтожением в пожары почти всех архивных дел Филофеева времени. Неверующие Сибири и в начале XVIII ст. были все или почти все те же, какие были в этой стране и при поступлении ее под власть России, именно – туземные инородцы. Из них одни следовали исламизму, другие буддизму, но большая часть шаманству. Обращать сибирских инородцев и соседственных с ними китайских подданных митрополит Филофей должен был и в силу приведенного выше указа Петра Великого (от 18 июня 1700 г.), по которому и пастырь для Сибири требовался не только добродетельный, но вместе и просвещенный; то же самое Государь напоминал ему и в последствии времени, напр. 1703, 1706 и 1710 гг. Первый случай исполнить волю Петра I и явить свою апостольскую ревность преосвященному Филофею подала Камчатка. Казаки, при первом вступлении в сию страну (в 1697 г.), водрузили на одной речке крест, а потом при дальнейшем покорении ее в срубленных ими острогах устроили часовни. |
| В начале гражданской войны святой Григорий действовал как истинный исихаст-святогорец. Он настоятельно советовал враждующим сторонам примириться, провидя, что война принесет множество страданий греческому народу. Но патриарх, вместо того чтобы воздать хвалу святому за его мудрые слова, разгневался на него «и напал на своего друга и, увы, приготовился бороться против благородного советника...» 430 Святому Григорию пришлось покинуть Константинополь. Святой Филофей говорит, что Григорий Палама нашел пристанище недалеко от города, в месте, куда он обычно приезжал, чтобы побыть наедине. Мы видим, что святой даже в разгар борьбы за веру не оставлял свою любимую исихию. Таким образом, святитель, «поселившись невдалеке от города, предался наедине обычному безмолвию, беседуя в непрестанных молитвах только с Богом и оплакивая, подобно пророку Иеремии, преслушание народа и совершенную его погибель» 431 . Подробные сведения об этом периоде жизни святого сохранились в его письмах, например посланиях, адресованных «преподобному старцу Святой Горы», а также «Филофею, настоятелю Великой Лавры», т. е. святому Филофею, будущему Константинопольскому патриарху. Эти послания имеют большое значение. В них содержится множество подробностей, которые показывают отношение святого Григория к гражданской войне. Кроме того, они свидетельствуют о том, что святой находился в постоянном общении с Афоном. Григорий Палама поддерживал связь со святыми отцами, всегда получая от них помощь и утешение. Зная, какой духовный авторитет имеет Святая Гора, патриарх Иоанн Калека пытался очернить святого Григория в глазах афонских подвижников и подорвать их доверие к нему. Хотя афонские монахи, прибывшие в Константинополь для примирения политических разногласий, не достигли своей цели, однако, как пишет святой Григорий, «...они дали нам немалое утешение, так как мы удостоверились, что святые, живущие в святом месте, единомысленны с нами» 432 . Противники Григория Паламы обвинили святого перед афонскими отцами в том, что он якобы является врагом Церкви и императора, имея в виду Иоанна Палеолога и его свиту. Святитель отверг эти обвинения, указав на то, что в самом начале гражданской войны он советовал не относиться к своим соплеменникам как к чужеземцам и отвечать на зло добром 433 . |
| Григора питал величайшую ненависть к императору Иоанну Кантакузену и патриарху Филофею, возведшим Алексия в митрополиты, из-за спора о Фаворском свете, в котором он (Григора) был горячим защитником учения Варлаама и Акиндина против учения Григория Паламы , и вот, – из желания навязать Кантакузену и Филофею весьма нехорошее деяние, он с великим бесстыдством, для которого лгать и писать историю может значить одно и то же, представляет события поставления двух русских митрополитов совсем обратно тому, как оно было на самом деле, и с той нравственной невменяемостью, для которой самым мерзким образом очернить человека ничего не стоит, изображает Алексия, о котором не имеет ровно никаких сведений, усвояя значение сведений разве только клеветам, слышанным от представителей враждебной ему стороны, человеком крайне нехорошим. 313 Никоновская летопись, см. предыдущее примечание. Св. Алексий возведён был в митрополиты в Июне месяце 1354 года патриархом Филофеем по изволению императора Иоанна Кантакузена. Но в Январе следующего 1355 года Иоанн Кантакузен должен был отказаться от престола, а за ним последовал и патриарх Филофей, уступивший кафедру вторично Каллисту I. Должно думать, что эта перемена на престоле императорском и кафедре патриаршей, если не удвоила расходы тягавшихся, то всё-таки весьма увеличила их. 314 Старшим епископом в митрополии Алексия был архиепископ новгородский, но он был с ним, по наследству от Феогноста, о чём сейчас в тексте, – если не совсем во враждебных, то в весьма натянутых отношениях. Старшим после архиепископа новгородского был епископ ростовский, и мы не можем сказать, почему Алексий не обратился к нему. Есть некоторые основания предполагать, что Алексий находился в личном дружестве с епископом тверским (Никоновская летопись III, 211); это, может быть, и было причиной, почему он обратился именно к нему. 315 В 1350 году Ольгерд женился на дочери тверского князя Александра Михайловича (бывшего перед Иваном Даниловичем великим князем). 316 У Никифора Григоры, Lib. |
| Между тем об отдаче этих денег в пенсию митрополиту Филофею не было предписано ни от сената Тобольской губернаторской канцелярии, ни от Св. Синода Тобольскому епархиальному начальству. Последнее, следуя прежним указам и по примеру прежних лет, деньги от венечных памятей и с 1721 г., когда бы должно было выдавать из них пенсию престарелому архиерею, все сполна отсылало через Св. Синод прямо в казну – в Петроград. Так по крайней мере было до 1726 г.; из архивных дел Тобольской консистории видно, что в этом последнем году Антоний Стаховский входил с запросом в Св. Синод, как поступать ему в этом тягостном и крайне обидном для его предшественника деле. Был ли ответ на этот запрос и если был, то какой, из дел не видно. А всего вероятнее, что Филофей не дождался пенсии: 31 мая 1727 г., как увидим ниже, он отошел на вечный покой ко Господу Богу. Кроме назначения пенсии, император Петр I от 15 сентября того же 1720 г. митрополиту Филофею за его труды на миссионерском поприще прислал (чего в прежнее время редкие из архиереев и вообще из служащих лиц удостаивались) похвальную грамоту. Вот она почти вся: «От Великаго Государя и Великаго Князя Петра Алексеевича всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца Богомольцу нашему Преосвященному Феодору, Митрополиту Тобольскому и Сибирскому. Известно Нам, Великому Государю, учинилось чрез доношение Ваше, что вы в бытность свою в Сибири собственными своими трудами взыскали, окрестили в православную христианскую веру ясашных инородцев более тридцати тысяч человек и построили у них святыя церкви, а детей у них, новокрещеных, многих учил и учатся многие Божественному писанию и к тому приступают многие креститися; и ты их совершил, открыл Евангелие правды; и Мы, Великий Государь, за то Богомольца Нашего жалуем, милостиво похваляем, и как тебе се Наша, Великаго Государя, грамота придет, и ты бы Богомолец Наш, Преосвященный Феодор Митрополит, видя к себе Нашу, Великаго Государя, милость, о крещении помянутых иноверцев в Православную Кафолическую веру еще чинил усердное старание; и к Сибирскому Губернатору с товарищи о том для ведома из Сената Наш, Великаго Государя, указ послан. |
| В 1484/85 г. вел. кн. Иоанн III выдал жителям Вычегодской Перми подтвердительную жалованную грамоту на наследственное владение реками, озерами и угодьями. Грамота разделяла имущество жителей Перми и кафедры и запрещала еп. Филофею и его слугам чинить «обиды великие» местным жителям, у к-рых они «поимают… сильно их дедины и отчины, печища, реки, и озера, и куньи участки». Грамота запрещала вымским князьям и «большим» волостным людям отдавать в закуп или на помин души деревни, реки, озера и иные угодья Пермским епископам, их слугам, десятинникам, игуменам и священникам, к-рые не имели права вмешиваться «в волостные дела». Грамота устанавливала, что за совершение Крещения, др. треб архиерей и его люди не имели права брать с жителей Перми в качестве вклада волостные угодья и пожни. По содержащимся в грамоте косвенным указаниям можно считать, что эти запреты были установлены раньше - при еп. Ионе. Чтобы избежать злоупотреблений, вел. князь поручал сбор владычных и церковных даней местным старостам, к-рые затем передавали их десятинникам еп. Филофея. В грамоте упомянуты существовавшие в епархии Троицко-Вознесенский мон-рь «на Удоре ж на Вондюге» и домовые архиерейские мон-ри в Сысольской земле: во имя свт. Афанасия Великого «на Сысоле ж на Воче» и во имя свт. Николая Чудотворца «на Сысоле ж на Пылде» (Там же. 291а. С. 308-311). 19 нояб. 1490 г. вел. кн. Иоанн III выдал еп. Филофею новую жалованную грамоту на деревни, дворы, пустоши, земли, пожни, реки, участки озер и др. угодья Пермской кафедры в вымских и вычегодских землях. Грамота также содержит упоминания о землях, озерах, реках и угодьях, к-рые «поимали передние владыки Пермские и владыка Филофей». Вел. князь запретил Пермскому епископу вступать в эти владения, земли были записаны в тягло Вычегодской земли и переданы своим прежним владельцам (Там же. 291б. С. 311-315). После присоединения в 1492 г. к Великопермской епархии Вологды Усть-Вымь в продолжение почти столетия оставалась центром епархии, хотя архиереи продолжительное время проводили в Вологде и в летописях в 1-й пол. XVI в. часто назывались Вологодскими. В 1493 г. «в своем монастыре на Вологде» еп. Филофей повелел строить «церковь вверх Святое Вознесение Господа и Бога и Спаса Иисуса Христа» (ПСРЛ. Т. 26. С. 288). С. Герберштейн отмечал в 1-й четв. XVI в., что в Вологде «епископы Перми имеют свое местопребывание, но без власти», о коми-зырянском и коми-пермяцком населении австр. посол писал, что «до сих пор еще повсюду в лесах многие из них остаются идолопоклонниками, и монахи и пустынники, отправляющиеся туда, не устают отвращать их от заблуждений и ложной веры» (С. 154, 163). В Вологде архиерейское подворье до 60-х гг. XVI в. находилось в районе Ленивой площадки на р. Вологде. |
| Другое отличие – белый клобук, несколько ранее сего (в 1339 г.) получил Василий уже от самого патриарха Константинопольского 440 , который сам около этого времени украшался этим знаком чистоты душевной 441 . Право носить белый клобук перешло от архиепископа Василия ко всем его преемникам Новгородским 442 , а от них, через митрополита Макария, поступившего с кафедры св. Софии на кафедру всея Руси, ко всем митрополитам и патриархам Русским. Спустя полтора столетия после Василия, написали повесть «о белом клобуке». В ней рассказывалось, будто бы белый клобук сей дан был Императором Константином великим епископу Римскому Сильвестру и долго хранился в одном из храмов Римских, доколе один из пап, по внушению свыше, не отослал его в Царьград патриарху Филофею, а патриарх даровал оный владыке Новгородскому Василию 443 ; ибо верховные апостолы Петр и Павел открыли святителю Цареградскому в сновидении, что Царьград скоро будет взят Турками, а Русь, освободившись от ига неверных, заступит место православной Греции. Такая повесть, как лестная для сердца Русского, была принимаема до великого Московского собора в 1667 году, который признал эту повесть баснословною, и справедливо. В ней, кроме мысли о присылке клобука в Новгород из Константинополя, – все вымысел, и вымысел детский: для клобука не бывает чудес! Известно, что в Греции белые клобуки носимы были теми святителями, которые поставлялись из белого духовенства, хотя обычай сей давно оставлен теперь на востоке; быть может, по сей причине, такой клобук послан был от патриарха Василию, как избранному из приходских священников; но вероятнее всего, что Василий лично был знаком патриарху Филофею, потому что, будучи еще священником, странствовал по востоку и посетил Иерусалим. Белый клобук блаженного Василия, из белого крученого шелка, хранится в соборной главе Софийской ризницы и дает заметить, что он был на главах великих святителей, хотя и не был в Риме 444 . Блаженный Василий славился разумом и познаниями богословскими, какие можно было иметь в том веке; однако сам он избегал, как видели выше, бесполезных прений богословских. |
| Судья уже должен был огласить приговор, но в этот момент пришли несколько человек из числа христиан, пользовавшихся в городе влиянием. Им удалось умилостивить правителя при помощи весьма убедительных доводов (и, несомненно, хорошей взятки). Филофею освободили, разрешили ей вернуться в обитель. После освобождения она отправилась на остров Кея, где было подворье ее монастыря, и оставалась там какое-то время, после чего вернулась в Афины. Еще при жизни святой по ее молитвам совершались чудеса. Одно из наиболее известных произошло с молодым пастухом, впавшим в различные пороки, в том числе в воровство. В конце концов он стал одержимым, бродил обнаженным по деревням, полям и холмам, а когда впадал в неистовство, его приходилось заковывать в кандалы. Оправившись от приступа, он ходил по окрестным монастырям в надежде на исцеление. Как-то он пришел и к святой Филофее. Она много молилась и постилась, умоляя Господа освободить его от уз диавола. По ее молитвам больной получил исцеление, а впоследствии св. Филофея постригла его в монашество. Помощь бедным, недужным и скорбящим нелегким бременем ложилась на плечи сестер обители, что вынудило святую Филофею построить второй монастырь, куда сестры могли бы приходить ради уединения. Новый монастырь с церковью св. Андрея располагался в афинском округе Патиссия на улице, носящей в наши дни название Лефкосия (там до сих пор стоит часовня св. Андрея). Святая сама часто искала уединения в пещерке неподалеку. Пещера сохранилась до наших дней в виде красивой усыпальницы на лесистом холме афинского округа под названием Филофея. В храме, расположенном на вершине этого холма, находится самая первая из всех икон с изображением святой Филофеи, а также частица ее мощей. Принимая во внимание тот факт, что святая настоятельница бесстрашно и во множестве творила добрые дела, не следует удивляться вражде по отношению к ней, воздвигнутой по наущению духа злобы. С тех пор прошло четыреста лет, и мы не можем узнать все подробности ее жизни: мы уже не услышим рассказы болящих и бездомных, за которыми она ухаживала, слабых духом, которым помогла укрепиться ее молитва, рабов, получивших с ее помощью свободу — возможно, она делала это посредством собственных " подпольных рельсов " . Однако с большой степенью вероятности можно предположить, кому это могло не нравиться. И об этом стоит говорить, поскольку анонимный биограф св. Филофеи, составивший ее житие вскоре после ее кончины, странным образом оставил без объяснений мотивы и подробности той вражды, которая значительно сократила земную жизнь святой, тем более что все остальные эпизоды этой жизни описаны им со свойственным греческой агиографии вниманием ко всем деталям. |
|
|
