| 131 Надпись, вырезанная вокруг креста, на медали, выбитой на воссоединение униатов с православною Церковью. На другой стороне медали – лик Спасителя и слова апостольские «такова имамы первосвященника». – Какая противоположность между двумя памятниками – Римским и Русским! 132 Царь Иоанн, в послании к братии Кириллова-Белозерского монастыря, резко обличает порчу нравственную, внесенную боярами в обители иноческие. Но кто же, если не он сам, был виновником этого зла? 133 Тогдашнее ослабление строгости в богатых монастырях обнаруживают и самые их уставы. Тогда как в бедных обителях иноки вели жизнь истинно-страдальческую, уставом Тихвинского монастыря во все субботы и воскресенья великого поста предлагалась инокам икра, а в воскресенье 1-й недели жареная лососина, или просоленная семга. Даже по уставу Сергиевой Лавры в субботу 1-й недели предлагали икру, а в воскресенье 1-й недели, в субботу 5 и 6 недель – рыбу. (Доп. Ист. Акт. 135). 134 Демьянский Спасский монастырь находился недалеко от Никандровой пустыни при впадении речки Демьянки в р. Шелонь. Он давно уже не существует. 135 Мощи преп. Никандра почивают открыто в соборном храме Благовещенской Никандровой пустыни. Они были освидетельствованы по указу патриарха Иоакима и торжественно открыты 29 июня 1687 года. – Житие преп. Никандра и служба ему, написанные неизвестным, находятся в Москов. синод, библиотеке (рукопись XVII века 620). 136 Так, когда видел его старец Пафнутий (друг преп. Адриана) в Павловом Обнорском монастыре, на вопрос Пафнутиев: кто он? Ферапонт отвечал: «Я сожитель Василиев, что на Москве». Точно также когда в первый раз виделся с ним Адриан, он сказал ему: «Ты будешь мне отцом и тогда узнаешь мое имя: теперь же скажу тебе, что я сожитель Василия, который подвизался в Москве». Поселившись в Монзенской обители, старец на вопросы любопытных отвечал, что он «постриженик Воздвиженского монастыря, что в Костроме, но бывал и в царствующем граде, где жил близь дома блаженного Василия, отделенный от него одним лишь тыном». Он пострижен в иночество за 16 лет до кончины своей, как сам сказал духовнику, (след. в 1575 г.). Таким образом ясно, что он едва ли видал в живых блаж. Василия (†1554), а только подражал сокровенному духовному житию его. |
| 137 «Преподобный Феодосий, трудник Благовещенскаго монастыря, иже на Монзе реце, преставися в лето 7100 (1592)». Так сказано о нем в древнем списке Русских святых. 138 В Успенский пост 1601 года мороз уничтожил хлеб по всей России: настал страшный голод и продолжался три года. В Москве похоронено в скудельницах до 127,000 человек, умерших от голода. Тогда люди, получавшие пропитание из Монзенских житниц и наученные примером тружеников пустыни, говорили: «Невеяный хлеб – не голод, а посконная рубашка – не нагота». 139 Мощи преп. Адриана и Ферапонта Чудного почивают под спудом в Благовещенском храме обители их, которая упразднена в 1764 году. Там же погребен и блаж. труженик Феодосий. Житие их изложено в «Сказании о начале Монзенского монастыря». (Библ. Царского 118. 140 Мощи блаж. Симона погребены в Богоявленской церкви города Юрьевца; она принадлежала некогда к монастырю, который давно уже упразднен. Житие блаж. Симона в библ. Царского 143 Мощи блаж. Иоанна почивают под спудом в Москве, в Рождественском приделе Покровского собора, близь раки св. Василия блаженного. Житие блаж. Иоанна в библ. Царского 128, в Синод, библ. 850. В Ростовском Борисоглебском монастыре, в прежнем алтаре теплой церкви, а теперь зимней ризнице есть икона Иоанна юродивого «большаго колпака» во весь рост, иконного письма первой половины XVIII века. Здесь он изображен с большою головою, не соответствующей его туловищу, и длинными, распущенными, курчавыми волосами. Большого же колпака ни на голове, ни близ его изображения не написано. 145 Послание к царю Александру в 1 т. Ист. Акт. 227. – Тогда посланы в Грузию «учительные люди»: из Сергиевой лавры соборный старец, бывший казначей, Закхей и иеромонах Иерофей, из Чудова монастыря диакон Феодосий, иконописцы: Успенский священник Богдан, Архангельский священник Димитрий и диакон Феодор. История Грузинской Церкви Иоселиана 102–105. 146 Волоколам. рукописи 191 и 192, находящиеся теперь в библиотеке Моск. Дух. Академии. – Акты Археограф. Экспед. II, 222. |
| 1441. Оп. 2. Ед. хр. 1392. Л. 6-6 об.). В 1730 г. численность братии оставалась такой же, в переписных книгах упомянуты: «...иеромонах Иаков Скитской, иеродиакон Генадий Рязанецъ, головщик монах Сергий (Угрюмов.- Е. Р.), псаломщики: монах Иона Москвитин, монах Иоанникий, монах Никандр Устюжанин, монах Дионисий Рябининской; рядовые монахи: Дионисий Ферапонтовской, монах Сосипатр Волоцкой, пономар монах Симион Скитской, сторож Иван Логинов, сторож Кирило Покровской» (Там же. Л. 5); строителем был мон. Гедеон Кирилловский. В XVIII в. в нарушение прежних традиций в Н. С. п. уже совершались монашеские постриги: именно здесь был пострижен буд. строитель Игнатий (Погорельский; в миру Иоаким). В составе братии были как монахи, проживавшие в скиту длительное время (они названы скитскими: 2 чел.), так и пришедшие из др. мон-рей (Кириллова, Ферапонтова; Дионисий Рябининский, возможно, пришел из Рябининой пуст. прп. Ферапонта Монзенского) и городов (из Рязани, Москвы, Устюга). К 1732 г. 13 лет в пустыни прожил иером. Авраамий (Щукин Алексей Леонтьевич), сын звонаря московского кремлевского собора Спаса на Бору. Через 8 лет после того, как иером. Авраамий поселился в пустыни, к нему пришел его родной брат мон. Владимир (Щукин Вавила Леонтьевич), исполнявший в скиту послушание псаломщика. Социальный состав насельников скита в XVIII в. оставался достаточно однородным: в основном это были выходцы из крестьянского и духовного сословий, посадские люди, редко встречались лица купеческого звания (напр., в 1732 в пустыни подвизался мон. Евфимий (Молчин Ермил Никифорович); из купцов Тверского у., постриг принял на Валааме). Практически все были грамотными: в послужных списках за 1732 г. напротив большинства имен стоит помета: «Искусство книжное имеет». Нек-рые иноки владели ремеслами: строитель Игнатий расписывал посуду, Иосиф Ярославец (Матвеев Иван) делал замки, Макарий (Киселёв Михаил Васильевич) занимался вязанием «лествиц», т. е. четок. Иноки переписывали книги; книжником был мон. Сергий (Угрюмов Стефан Васильевич), уроженец Переславля-Залесского, в возрасте 18 лет принявший постриг в переславском Никольском мон-ре. |
| 205. Биографы: Каллистрат Осорьин , Муромский губной староста (1625–1640 г.), сочинил житие преп. Иулиании Лазоревской и повесть об Унженском чудотворном кресте (Царск. 129; Толст. II, 303); Иларион, игум. Калязинский (1640–1642 г.), описал житие преп. Иринарха Соловецкого † 1624 г. (Царск. 744). Около того же времени сочинены жития: преп. Тихона Лукомского (Толстого III, 85) и Евфросина Синозерского († 1612 г.). Житие преп. Кирилла Новоезерского († 1532 г.) и чудеса известны по рукоп. XVII в., где последнее чудо относится к 1620 г. (Царского 126, 682; Толстого II, 123, 249). Около 1640 г. иером. Адриан составил житие Ферапонта Монзенского (Царского 118). Думный дьяк Иван Граматин до 1626 г. составил сказание об иконе Знамения Богородицы. Иаков священник, бывший с послом в Крыму 1634–1635 г., написал о мощах неизвестного святого, почивавшего тогда в Инкерманском храме (изд. в Зап. Одесск. Общ. ист. II, 685–692). В 1641 г. описаны чудеса Красноборского образа Спасителева (Царского 396). 206. Киприан , Хутынский архимандрит, с 1620 г. Сибирский митрополит, с 12 декабря 1625 г. митрополит Крутицкий, а с 1627 г. Новгородский, † 1635 г. В Сибири прославился он обращением многих к христианской вере и обузданием развратных по жизни. В Сибири же он составил Записки о походах Ермака и его товарищей. Но рукоп. известна духовная грамота его (Собр. летоп. IV, 179; III, 188). Изданы распорядительные грамоты его, между прочим об отобрании устава, печатанного уставщиком Логином (А. э. III, 186, 221, 228, 333), и переписка его во время сношений Новгорода с Швециею (Доп. к ист. Акт. II, 13–15). 207. Василий Бурвец-Протопопов , подъячий патриаршего двора, написал «Букварь языка Словенска», М., 1634, 1637; в Клинцах 1781 г. В начале предисловие Бурцева стихами; после азбуки, изложение кратких ответов о вере; затем «сказание, како состави св. Кирилл философ азбуку»; в конце послесловие Бурцева. Бурцев занимался печатанием: часослова 1633, 1638 г., служебника 1637 г., апостола 1638 г., псалтыри учебной 1634, 1640 г., следованной 1637 г., шестоднева 1640 г., канонника 1636, 1641 г., учительного евангелия 1639 г., потребника 1640 г. Издания Бурцева отличаются особенным шрифтом. При каждой книге есть послесловие Бурцева; но ни в одном не сказано, что издания поверялись кем либо. Всего более замечателен по содержанию канонник его. Вероятно, ему же принадлежит Арифметика 1645 г. (Известия Акад. IV, 199). |
| 935 Блаженный Симон в заключение известия своего о страдальце Никоне говорит Поликарпу: «как же теперь мы изменили обещанию нашему! Какая разность в нашей жизни! С такой высоты ниспали мы в глубину житейскую. Начальники наши равны бесплотным; они – молитвенники и ходатаи к Творцу, подобные ангелам и украшены мученическими венками». 936 Преставление преп. Ферапонта монзенского Преп. Ферапонт 937 почти во всю жизнь свою был сокровенным рабом Божиим. Он старался скрывать свои подвиги от глаз людских. По некоторым случаям и словам его видно, что он жил в Москве и проводил жизнь по примеру блаженного Василия. Так, когда видел его Пафнутий еще в Обнорском монастыре, на вопрос Пафнутиев: кто он? отвечал: «я сожитель Василиев, что на Москве». Точно также, когда в первый раз виделся с ним Адриан, он сказал ему: «ты будешь мне отцом и тогда узнаешь мое имя; теперь же скажу, что я сожитель Василия, который в Москве». Поселившись в Монзенской обители, на вопросы любопытных отвечал, что он «постриженик Воздвиженского монастыря, что в Костроме, но бывал и в царствующем граде, где жил близ дома блаженного Василия, отделенный от него одним лишь тыном». За 16 лет до кончины своей, как сам он сказал духовнику, пострижен он в костромском Воздвиженском монастыре и след. в 1575 г. Таким образом ясно, что он не видал в живых блажен. Василия, († 1554 г.) а только подражал сокровенному духовному житию его. О жизни его в Костромской обители дознано, что он служил здесь примером послушания, был великим постником и братия уважала его за высокую жизнь. Жители Костромы, начиная с воеводы, питали к нему уважение, приходили слушать наставления его и принимать благословение, и он принимал посещавших с любовью, но иных строго обличал за слабую жизнь и пристрастие к мирской суете. Тяготясь известностью, удалился он из Костромы и поселился на р. Монзе, при впадении ее в Кострому, в 25 верстах от Галича; место, где поселился он, было лесное, – и окружено болотами, так что сюда можно было проникать только р. |
| Архимандрит монастыря уважал преподобного Ферапонта и почитал святым. Но подвижник избегал славы человеческой. Он тайно оставил обитель и переселился в область Галича в пустынный Благовещенский монастырь на устье реки Монзы, при впадении ее в реку Кострому, в котором тогда жил строитель монастыря старец Адриан. За свои великие подвиги и усердные молитвы прп. Ферапонт получил благодатный дар прозирать и предсказывать будущее и творить чудеса. Чудесным образом он содействовал устроению Монзенской обители, в которой потом подвизался. В монастыре Павла Обнорского († 1429; память 10/23 января) подвизались два друга-инока — Пафнутий и Адриан. Раз Пафнутий ночью видел наяву на востоке необычный свет, как бы зарю, а в ней церковь и кресты с дивным сиянием. После того другой ночью, лишь только Пафнутий помолился и лег спать, ему явился незнакомый человек и сказал: «Пошли друга своего старца Адриана на изыскание места для новой обители, того самого места, которое ты видел в заре на востоке. Место то расстоянием отсюда 50 поприщ. На нем явится человек свят». Затем он предсказал Пафнутию, что ему не придется жить в этой обители, и стал невидим. В чудесном пришельца после узнали прп. Ферапонта. Когда Пафнутий рассказал о видении своему другу, преподобный Адриан отправился на изыскание чудесно указанного места и скоро нашел его. Это была непроходимая дебрь, достигнуть которой от города Солигалича можно было только на лодке рекой Костромой. Оно называлось Устье. Там стояла пустая ветхая церковь во имя Пресвятой Богородицы, честного и славного Ее Благовещения. Прп. Адриан увидел, что место удобно для монастыря: вокруг него много было леса, годного для устройства келлий и служб, в реке — рыбы для пропитания, удобно было распахать пашни, поставить близ монастыря деревни, на реке выстроить мельницу. Когда прп. Адриан вернулся в Павло-Обнорский монастырь и рассказал Пафнутию все виденное, тот дивился и помышлял о том, что и он переселится для подвигов с другом своим на новое место, чудесно ему открытое. |
| В 1538 году теперь уже казанские татары прошлись огненным смерчем по Вологодской земле. В пустынь преподобного Арсения Комельского, затерявшуюся в дремучих лесах, собрались жители села Шилегодского. Все они были страшно напуганы и опасались, что татары доберутся и до этих мест. Но святой все время молился, чтобы Господь и Пресвятая Богородица сохранили «род христианский от нашествия безбожных агарян». И татары обошли стороной монастырь преподобного. Первое время, когда обители только начинали строиться, милостыня благочестивых мирян (купцов, бояр и простых крестьян) спасала иноков от крайнего голода. Но проходило время, и окрепшие, разбогатевшие обители начинали отдавать сторицей эти долги. В голодные годы крупные монастыри кормили из своих житниц сотни людей, помогали встать на ноги разоренным крестьянским хозяйствам, давали ссуды зерном, чтобы засеять поля. Известно, что преподобный Дионисий Глушицкий кормил нуждающихся хлебом, когда случился голод в той стороне, где стоял его монастырь. Страшный голод разразился на северо–западе Руси в 1569–1570 годах. Вслед за голодом началась чума, занесенная с Запада, возможно, тиф (Дмитриева. С. 38; Васильев, Сегал. История эпидемий. С. 43). В 1580–е годы население России резко сократилось. В Новгородской земле процент запустения пашни превышал 90%, а в некоторых районах доходил до 99,5%. Голод и эпидемии захватили и Белозерье. Но всетаки запустение, по наблюдениям исследователей, здесь было не таким тотальным, как в Новгородской земле; возможно потому, что крестьян поддержал Кирилло–Белозерский монастырь. «Только крестьяне околомонастырья за 1580–1590–е годы получили на посев 674 четверти (более 25 тысяч пудов) ржи и овса» (Дмитриева. С. 39). Голод 1601–1603 годов современники назвали «великим». В Житии преподобных Адриана и Ферапонта Монзенских рассказывается, что преподобный Ферапонт предсказал его задолго до начала. Через пять лет после кончины святого тогдашний игумен Монзенского монастыря – преподобный Адриан увидел его во сне. |
| В могилу гроб опускали на холстах, а по нужде – на веревках, на лыках или на кушаках. Каждый считал своим долгом, после того как гроб опущен, бросить в могилу горсть земли. На могиле делалась небольшая продолговатая насыпь в длину могилы, иногда меньше, которую потом обкладывали дерном родные или друзья. Часто на могилу клали камень, как объясняли, для того, чтобы могила была заметнее, чтобы ее не перекопали. У старообрядцев не было принято класть могильных каменных плит, т. к. при воскресении мертвых последним трудно будет поднять камень. На могиле ставился деревянный или железный крест, а иногда просто вкапывался деревянный столб, на который вешали образок. Часто могилу обносили решеткой и сажали деревья. Деревенское кладбище, или как его называли, «погост», обычно представляло из себя рощицу, нередко обнесенную каменной оградой с железной или деревянной решеткой, а древние могильники носили название «рощение». Рубить деревья в этих заповедных рощах было нельзя – презрением клеймился тот, кто нарушал обычай. Могилы иногда вместо насыпи покрывали деревянным срубом из бревен, сделанным по длине могилы. Такой в виде удлиненного колодца сруб был сверху открытым, изображая из себя, т. о., ограду могилы, в др. случаях его покрывали плоской или двускатной кровлей, на которую ставили также крестик. В этом случае получалось подобие деревянного долмена или домика. Такая постройка называлась «голубец» или «голбец». Чаще эта форма надгробного памятника встречалась на кладбищах хранителей древней поры и старых обычаев – старообрядцев. Такие деревянные срубы, между прочим, были сделаны над могилой прп. Макария Писемского (XV в.) и Ферапонта Монзенского (XVI в.). Иногда бывали кирпичные надгробия и чугунные плиты. Последние устраивали чаще всего помещики. Строили также памятники в виде часовен со стеклами в нишах, куда ставили икону или распятие и лампаду. В к. XIX в. стали привозить железные кресты из города с надписями на жести или на железном листе годов рождения и смерти и со стихами. |
| К подвижникам «Северной Фиваиды» относят также преподобных Арсения Комельского (†1557 г.), Александра Свирского (†533) и его учеников Никифора и Геннадия Важеозерских (†1550), Феодосия Тотемского (†1568 г.), Мартирия Зеленецкого (†1603 г.), Лонгина Коряжемского (†1547 г.), Ферапонта Монзенского (†1597 г.). Таким образом, в XVI веке Сергиево-Кириллова монашеская традиция, распространившись на северо-востоке, дает множество примеров созерцательного подвига. Южная ветвь последователей преподобного Сергия. Подмосковные монастыри Помимо созерцательных традиций «Северной Фиваиды» на Руси в то время сложилось и другое направление монашеского подвига. Оно было сосредоточено южнее обители преподобного Сергия, около Москвы, в кольце образовавшихся вокруг нее монастырей. Хотя эти монастыри тоже берут свое начало от Троицкой Лавры, духовно они ниже «Северной Фиваиды». Это монастыри общежительные, без стремления к созерцательности и безмолвию. Можно предположить, что появление этого направления было закономерным ответом на духовные потребности русского общества. Безмолвие и созерцательность – очень тяжелый путь, посильный немногим. Общежитие более доступно для широкого круга желающих монашества, более приспособлено к человеческой немощи: по «классической» схеме иноческого пути общежитие является необходимой ступенью, необходимой подготовкой перед подвигами в уединении. Здесь напрашивается параллель с Египтом, в котором наряду с отшельничеством и скитским житием существовали общежительные монастыри, организованные преподобным Пахомием Великим . Очевидно, что без строгости и дисциплины управление большим числом иноков было бы невозможно. Поэтому как в древности, так и на Руси в тот период в общежительных монастырях большое внимание уделялось исполнению дисциплинарных требований монастырского Устава, определяющих как внешнюю, так и внутреннюю жизнь инока. О благотворном влиянии соблюдения правил общежития говорилось в разделе «Содержание подвига преподобных». В монастырях этого направления считалось возможным владение имениями, доходы от которых использовались для строительства храмов и их убранства, для содержания иноков и разнообразной помощи обездоленным. В XV веке подмосковные монастыри дают двух святых, имевших решающее влияние на последующие поколения – Пафнутия Боровского и Иосифа Волоцкого , подвижников и народных благотворителей. |
| Кострома, 1909; Соловьев А. Николаевский Бабаевский мон-рь Костромской епархии. Кострома, 1895; Сырцов И., прот. 150-летие Костромской духовной семинарии (1747-1897 гг.). Кострома, 1897; он же. Архипастыри Костромской епархии за 150 лет ее существования. Кострома, 1898; он же. Древние памятники самозащиты и благочестия граждан г. Солигалича. Кострома, 1899; Илинский П. А. Луховская Тихонова пустынь Костромской губернии: Ист. очерк. Кострома, 1898; Боголюбский жен. мон-рь Костромской епархии. СПб., 1899; Покровский С. Прп. Иаков, игумен Предтеченского Железноборовского мон-ря Костромской епархии Буйского уезда. Каз., 1899; Воскресенский А. Свято-Троицкая Кривоезерская пустынь. Кострома, 1904; Упраздненные мон-ри Костромской епархии. М., 1909; Краткие стат. сведения о приходских церквах Костромской епархии: Справ. кн. Кострома, 1911; Лукомский В. К. Кострома. СПб., 1913; Орлов В. Галичский Староторжский Николаевский жен. мон-рь: Ист. описание. М., 1913; Лукомский Г. К. Старинные церкви Костромской губернии. Уезды: Буйский, Галичский, Солигаличский и Чухломской. Пг., 1916; Брюсова В. Г. Ипатьевский мон-рь. Ярославль, 1968; она же. Гурий Никитин. М., 1982; Масленицын С. Кострома. Л., 1969; Иванов В. Н. Кострома. М., 1970; Тиц А. А. На земле древнего Галича. М., 1971; Кудряшов Е. В. Солигалич. Л., 1987; Борисов Н. С. От Ярославля до Вологды. М., 1995; Ветлужская сторона: Ист.-краевед. сб. Кострома, 1995; Прп. Авраамий Городецкий, Чухломской и Галичский чудотворец, и созданный им Св.-Покровский Авраамиево-Городецкий мон-рь. М., 1996; Демидов С. В., Кудряшов Е. В. Нерехта. М., 1996; К 400-летию преставления прп. Ферапонта Монзенского. Кострома, 1997; Зонтиков Н. А. Костромская духовная семинария: Вехи истории: К 250-летию со дня основания (1747-1997 гг.). Кострома, 1997; он же. Прп. Макарий Унженский и Желтоводский: К 555-летию со дня преставления, 1444-1999. Кострома, 1999; он же. Макариево-Писемский Спасо-Преображенский мон-рь: К 600-летию основания обители. Кострома, 2000; он же. |
|
|
