| 7 . Но больше заботит меня, первенствуя над всеми, вопрос о государстве, не о том, на чьи плечи возложить поскорей эту тяжесть, но кто лучше всего может справиться с этой обязанностью, так как и мне она была вручена не для пышности и роскоши жизни моей и потакания телу. Вместе с высоким моим положением заботят меня и мои семейные обязанности. 8 . Государство, дети и жена равно предъявляют ко мне требования: государство желает иметь мудрого руководителя, жена – надлежащего и богобоязненного опекуна в ее вдовстве, дочери – тех, кто, взяв их за руку, провел бы через незрелую юность их и слабость женской природы. 9 . Но под влиянием болезни не раз забывал я о естественных склонностях и избегал, как освободившийся раб, цепей законов природы; не раз оставлял без внимания детей и свою жену, уже собираясь умирать и тем освободиться от этих забот. 10 . И все же неумолимые думы о державе овладели мной: ведь дело шло не только о том, чтобы сохранить доверенную мне власть, но и передать это наследие, как должно, в руки других. 11 . Ведь необходимо, чтобы последующие владыки были лучше своих предшественников, чтобы они могли внести исправление в то, что совершено неправильного теми, кто правил раньше их; иначе же, говоря немногословно, уничтожится вся государственная власть, так как слабо будет основание империи. 12 . Когда ум мой терзали эти сомнения, мудрая создательница всего – прозорливость облегчила мои мучения и указала в качестве будущего императора, который после меня приступит к кормилу этой власти, вот на этого Маврикия; он будет наиболее полезен для империи; во имя блага ромейской державы он взял уже на себя многие труды, как бы некий вперед уже возложенный на себя задаток попечения о благе своих подданных. Отныне его вы увидите императором. 13 . И настолько уверен я в нем, давая ему столь важное поручение (не хромают и не колеблются здесь мысли мои), что вместе с царским престолом я доверил ему и свою дочь. Подкрепив перед вами таким залогом свои слова, я унесу с собой это утешение в долгий путь моего нового переселения. |
| 80 Феофилакт Симокатта рассказывает о том, как византийский военачальник Коментиол, отражавший нападение славян, встретил возле Адрианополя славянского предводителя Ардагаста, который «вел по этим местам большие отряды славян и огромные толпы пленных с богатой добычей». 81 Феофиллакт упоминает еще один случай, когда византийский разведывательный отряд, посланный вперед военачальником Петром, столкнулся «с 600 славян, гнавшими большую добычу, захваченную у римлян. Еще недавно были опустошены Залдапы, Акис и Скопсис; и теперь они вновь грабили несчастных. Они везли добычу на огромном числе повозок. Когда варвары увидели приближающихся римлян и в свою очередь были ими замечены, они тотчас же бросились убивать пленных. Из пленников мужского пола были убиты все, бывшие в цветущем возрасте»» 82 По известиям сирийского автора Псевдо-Захарии, писавшего почти одновременно с Прокопием Кесарийским, «в 27 году царствования Юстиниана (555 г. н. э.) полчище варваров пришло на селение Диобулион, сожгло его, равно и храм и пленило народ». 83 А. П. Дьяконов отнес сообщение Псевдо-Захарии к славянам. 84 Итак, свидетельства древних писателей не оставляют сомнений в том, что у антов и склавинов VI-VII вв. существовало рабство, формируемое за счет пленников. Можно с полной уверенностью говорить об отсутствии в это время в славянском обществе внутренних источников порабощения. И здесь вспоминается любопытный случай, о котором поведал Прокопий Кесарийский. Вышло так, что «анты и славяне рассорились между собой и вступили в войну... в этой войне анты были побеждены врагами», и «один славянин взял в плен юношу, едва достигшего зрелости, по имени Хильбудия». Затем враждующие племена примирились, а юноша-раб Хиль-будий был куплен каким-то антом. Купленный вскоре рассказал своему новому хозяину, что он родом ант и потому, придя в родную землю, будет свободным согласно существующему в антском обществе закону. 85 П. Н. Третьяков отсюда сделал правильный вывод: «Рабом у антов мог быть лишь чужеземец; порабощение же соплеменников запрещалось обычным правом». |
| Военная повинность, возлагаемая Маврикием на гражданское сословие города, вызывала против него сильное недовольство, выразившееся в неоднократных заговорах и попытках низложить его. Что касается собственно военных отрядов, нелюбовь их к Маврикию проглядывает во многих случаях. Между прочим, в войске был слух, что царь желал выдать свое войско неприятелю головой ради его неповиновения . Этот слух, по-видимому, нашел себе оправдание в том обстоятельстве, что Маврикий не согласился выдать кагану назначенный им выкуп за 12 тыс. пленников, вследствие чего аварский властитель приказал убить всех находившихся у него в плену . По этому случаю, продолжает писатель, против Маврикия-царя началась сильная ненависть, и стали его осыпать ругательствами, и войско, находившееся во Фракии, перешло на сторону его порицателей. Таким образом, с точки зрения Феофана, нерасположение к царю, постепенно разросшееся в военный заговор, имело своим источником смутный слух, что Маврикий желает выдать войско головой врагам, или то обстоятельство, что он пожалел государственных средств на выкуп пленных. То и другое объяснения не могут быть достаточными уже потому, что интересы войска, собственно, затронуты были только слухами о том, что царь замышляет выдать войско врагам; что же касается пленных, то большинство их состояло, конечно, из сельского населения, забранного в плен при конных наездах аварских на беззащитную страну. Если правда, что Маврикий пожалел денег на выкуп пленных, то из этого скорей можно бы объяснить непопулярность царя в Константинополе, среди населения столицы, а не военный бунт, начавшийся среди Дунайской армии. О ближайших поводах, вызвавших бунт в войске, имеются довольно обстоятельные сведения у Феофана ; из них военный бунт становится совершенно объяснимым. Но почему у Маврикия не оказалось средств защиты в городе, почему против него оказались народ и стоявшие в Константинополе отряды? У писателя Феофилакта Симокатты находим весьма любопытное статистическое показание о той части населения столицы, которая числилась в димах . |
| Вступление к комментариям к «Описанию ойкумены» Дионисия Периегета, написанное Е. в форме посвятительного письма другу и бывш. ученику Иоанну Дуке, содержит объяснение значения термина «периэгеза» в истории античных лит. жанров, различий понятий «география» и «хорография» у античных авторов, географической традиции в античности (в т. ч. рассказано о ее представителях, подробно изложены биография и особенности поэзии Дионисия Периегета). В комментариях к географической поэме Е. прежде всего пересказывает стихи Дионисия и кратко поясняет их, затем подробно истолковывает их смысл с т. зр. визант. ученого XII в. Комментарии Е. содержат многочисленные цитаты из античных сочинений по истории и географии. Среди цитируемых авторов чаще других упоминаются Страбон (неизменно называемый «Географ»), Гомер («Поэт»), историки Геродот, Ксенофонт Афинский и Диодор Сицилийский, философ-перипатетик Аристотель, эллинистический автор поэмы о звездах Арат из Сол, имп. Юлиан Отступник, Стефан Византийский и Феофилакт Симокатта. Е. использовал также свидетельства древних схолий и разночтения рукописей поэмы Дионисия. Как правило, Е. называет античного автора приводимой им цитаты, однако использует и выражения типа φασ (говорят), κατ τος παλαιος (по мнению древних), ο δ φασι (одни передают), λλοι δ φασι (другие же утверждают) и т. п. Иногда Е. приводит цитаты из произведений античных авторов дословно, но чаще пересказывает текст своими словами, видимо по памяти и не сверяясь с оригиналом, что неизбежно порождает неточности при анализе гекзаметров Дионисия. Культурно-историческая ценность комментариев Е. к «Илиаде» и «Одиссее» состоит в том, что они содержат богатейшую информацию из утраченных схолий более раннего времени, к-рыми пользовался Е. Ему удалось отразить совокупность эстетических, риторических, историко-грамматических, мифологических и географических аспектов гомеровской эпопеи. Демонстрируя блестящую эрудицию и глубокое знание рукописей Гомера, Е. приводит пространные выдержки из сочинений эллинистических грамматиков Апиона, Геродора, Дионисия Фракийского, Гераклита и Зенодота о гомеровском эпосе, цитирует древнегреч. историков и географов (Геродота, Фукидида, Страбона, Арриана и др.), словарь Стефана Византийского и словарь «Суда». Е. часто полемизирует с предшественниками. Так, вопреки мнению Аристарха, александрийского филолога и грамматика II в. до Р. Х., у Е. в объяснении античных мифов превалирует восходящее к неоплатоникам аллегорическое толкование, характерное и для христ. сознания образованного византийца, который в изображении языческих богов Гомера усматривал иносказание и «обманные образы». Церковно-богословские (агиографические, литургические, аскетические и гомилетические) труды Е. |
| Если захотел ты быть земледельцем, то забудь о треволнениях политики. Но если любишь риторов, судилища и помосты, то убирайся ты к ворону, старик, бросивший кирку и мечтающий о тростнике и хартии! Земледельцы не пускают в свою среду сикофантов 373 и тех, кто громко орет: «Граждане судьи!» Вчера ночью я проходила через Пирей 374 и видела, как твой любовник шел с Хрисиппой, и путь им освещал мальчик с факелом. Их вела подружка – старуха Абротонон. Она шла впереди, и когда я заговорила с ней, то мальчик потушил факел. Так подстроил твой любовник, чтобы темнотой прикрыть свой поступок. Не верь теперь ни льстивым словам, ни клятвам его. Чтобы ни говорил он – будет лишь хитрое лукавство. Удивительные и нескончаемые наши советы напоминают тебе ткацкий станок 375 Пенелопы. Ну что же, давай, примемся теперь за басню 376 , может быть, в ней мои слова коснутся твоего разумения. Стояла знойная пора; в свежей зелени дерев прыгала и громко пела цикада, услаждаясь собственной песней. А муравей тем временем был там, где жнецы, сновал около гумна и прятал в недрах земли для себя пищу. Пришло время, и солнце покинуло северные страны, минула осень, и зима надвинулась на землю. Море забыло о тишине, мореплаватели укрылись в спасительных гаванях, земледелец вернулся к своему очагу, а муравей открыл в расщелинах земли свои запасы пищи, накопленной трудами. К нему пришла цикада, прося уделить ей от этих сокровищ. Но он громко расхохотался и отогнал певунью от своих дверей, коря ее за лень и напоминая, как она пела летом. Итак, голод получила она за песни, он – пищу за свои труды. Про тебя, Лисистрат, сложена эта басня. Лентяй ты, и жалок больше, чем тот, кто болен лихорадкой. Ты тунеядец вдвойне. Брось, милый, лениться. Позоришь ты свой природный дар, когда с такой телесной силой и с таким здоровьем не желаешь учиться труду. Вот уже настала пора для сбора винограда, и гроздья налились сладким вином. Усердней охраняй теперь главную дорогу, на помощь возьми себе критского пса, потому что руки путников не знают удержу и всегда готовы нанести обиду поту, пролитому земледельцами. |
| Прежде всего Анастасию нужно было покончить с исаврами в столице, которые, как известно, при Зеноне получили преобладающее влияние. Их исключительное положение раздражало население столицы. Когда же после смерти Зенона среди исавров обнаружилось движение против нового императора, Анастасий быстро изгнал их из столицы, конфисковав имущество и лишив должностей, а затем в упорной шестилетней войне с исаврами окончательно смирил их уже в самой Исаврии. Многие из исавров были переселены во Фракию. Так закончился сравнительно короткий период варварского исаврийского засилья в Византии. В решении исаврийского вопроса в пользу правительства заключается большая заслуга Анастасия. Из внешних событий, кроме изнурительной и безрезультатной войны с Персией, имеют крупное значение для последующей истории отношения на дунайской границе. Северная граница, после удаления остготов в Италию, подвергалась в течение всего царствования Анастасия опустошительным набегам болгар, готов и скифов. Нападавшие с конца V века на византийские пределы болгары были народом тюркского происхождения. Впервые имя болгар на Балканском полуострове упоминается при Зеноне в связи с остготскими передвижениями на северной границе. Что касается несколько неопределенных названий гетов и скифов, то, принимая во внимание неосведомленность хронистов того времени в этнографических наименованиях северных народов, в этих именах можно видеть понятие собирательное, и наука считает возможным среди них находить славян. Византийский писатель начала VII века Феофилакт Симокатта даже прямо отождествляет гетов со славянами. Таким образом, при Анастасии впервые славяне начали производить вторжения вместе с болгарами на Балканский полуостров. " Гетские всадники " , как говорит источник, опустошив Македонию, Фессалию и Эпир, доходили до Фермопил. В науке высказывались мнения о заселении славянами Балканского полуострова в более раннее время. Профессор Дринов, например, на основании изучения географических и личных имен полуострова, возводил начало его заселения славянами к концу II века н. э. В настоящий момент эта теория отвергнута. |
| При всех различиях в политических взглядах, образовании, религиозных убеждениях, в степени осведомленности и, наконец, в таланте изложения византийских историков раннего периода объединяют некоторые общие черты. Прежде всего все они были воспитаны непосредственно на лучших образцах античной историографии: византийские авторы не только хорошо знают и высоко ценят сочинения Геродота, Фукидида и Полибия, но порою и подражают своим великим предшественникам. Однако это отнюдь не рабское копирование; в произведениях византийских историков выражается органическая связь античной и ранне византийской исторической науки, порожденная всем мировоззрением этих историков, как бы впитавших с молоком матери преклонение перед античной цивилизацией. Большинству византийских авторов раннего периода, получивших широкое образование в античном духе, греко-римская историография представлялась вершиной творческой мысли; однако, преклоняясь перед прославленными историками прошлого, они вносили в освещение исторических событий много своего, оригинального. Думается, что некоторых византийских историков, таких как Аммиан Марцеллин, Прокопий, Агафий, Феофилакт Симокатта, можно поставить в один ряд с античными авторами. Другой отличительной чертой византийских историков IV — первой половины VII в. было их тяготение к современности. В своих произведениях все они, в отличие от хронистов, описывавших события от «сотворения мира», освещают сравнительно короткий исторический отрезок времени, сосредоточивая основное внимание на изложении современных им событий. В этом их огромное преимущество перед хронистами. Сочинения историков значительно менее компилятивны, чем произведения хронистов. Они написаны, как правило, на основании документов, рассказов очевидцев и личного опыта. Таким образом, труды историков в большей степени, чем сочинения хронистов, сохраняют аромат эпохи: они представляют собой свидетельства современников, что значительно увеличивает их ценность, как исторического источника. Вместе с тем именно близость к современности делает произведения историков особенно тенденциозными, особенно подверженными влиянию социально-политической борьбы и субъективного восприятия действительности. Все византийские историки IV — первой половины VII в., как правило, являлись выходцами из господствующего класса: это или высшие государственные чиновники, дипломаты, придворные, находившиеся в гуще политических событий своего времени, или интеллигенты — адвокаты и риторы. Все они, хотя и в разной степени, осведомлены о государственных делах и проявляют в своих трудах особый интерес к внешнеполитической истории Византии, к сложной дипломатической игре, войнам с различными народами, придворным интригам и борьбе политических партий. В меньшей мере их интересуют события внутренней истории, а жизнь народных масс, за редким исключением, и вовсе остается вне поля их зрения. |
| Четвертая книга излагает, как гражданская война распространилась среди персов, и какие победы и успехи случились при узурпаторе Вараме, и убийство Ферехана и измена Задеспры, и как Биндой сверг Гормизду с трона (6.02.590), и как тот попросился прямо в цепях обратиться с заявлением, и его речь. И как выступает с речью и Биндой, и как заколот на глазах у отца сын Гормизды, разрезана на куски царица и ослеплен сам Гормизда, и как впоследствии он был убит дубинами по приказу собственного сына Хозроя, которого персы (15.02.590) утвердили царем. И узурпатор Варам берет верх, и бегство Хозроя, царя персов (28.02.590), и как он прибывает в Киркенсий с целью перейти к Маврикию, и как отправляет к нему посольство Изложение возвращается к Вараму, как он пускает в ход уловки, чтобы его объявили царем, и потерпев провал, сам надевает на себя диадему Как басилевс переводит Хозроя в Иераполь (март 590 г.), придав ему царскую свиту И о том, что произошло между Варамом и Хозроем до заключения последним союза с римлянами, и как посольство от Варама к императору Маврикию отослано а новое посольство от Хозроя (весна 590) принято Как басилевс высылает к Хозрою епископа Мелитены и Григория, архиепископа Антиохии О заговоре на жизнь против Варама, который подготовили Замерд и Зоонамб, и о расправе над его соучастниками О персе Биндое, и как он бежит из Персиды, ибо был сообщником в злоумышлении против Варама Как Мартирополь отдан Хозроем римлянам и о казни Ситтаса на костре и праздничная речь епископа Мелитены (Дометиан имя ему) по случаю возвращения города Вот о чем в четвертой книге. Пятая повествует, как Хозрой, царь персов, томимый смятением в душе, обратился к мученику Сергию, к которому шлют посольства и прочие варварские народы, с целью найти избавление от несчастий, и почтил его даром в виде золотого креста, украшенного драгоценными камнями и потом Задеспра убит Росасом (7.01.591) по наущению Блесхана и другое благоприятное случилось Хозрою О ссуде золотом Хозрою, царю персов, от императора Маврикия и как Хозрой подписывает долговое обязательство И посольство от Хозроя с просьбой отставить Коментиола от командования, и назначение Нарса (весна 591) вместо Коментиола и союз с римлянами против узурпатора Варама. И о царских дарах, посланных Хозрою от императора И как Хозрой передал басилевсу ключи Дары через посла Долбзу Речь Дометиана Мелитенского, призывающая римлян сражаться в союзе с Хозроем против Варама и об успехах Хозроя до столкновения между римлянами и персами, и как царские сокровища и персидский царский трон возвращены Хозрою Биндоем. Соединение римских сил Армении и Востока и сражение с Варамом (осень 591), и славнейшая победа римлян в битве этой, где командовал Нарс, вместе с другими были захвачены в плен и тюрки, носившие на лбу знак креста, который наложили им [матери] для избавления от моровой язвы |
| Как–то раз к Зевсу пришли птицы и просили Олимпийца поставить им начальника. Анархия тяготила птиц, и не было у них начальства – сего великого блага, отчего царил у них страшнейший беспорядок. Зевс внял им, желание их сбылось, и просители получили дивный дар. Дар этот был царское достоинство. Чтобы получить его, Зевс велел птицам лететь к болотам и источникам и смыть в них свою грязь. Воде поручил проверить, какая птица должна стать вожаком. Зевс ведь чтил красоту. Птицы, омывшись, опять слетелись к Зевсу, и каждая стала пред ним являть свою красу. Галка тем временем, боясь показаться дурнушкой, подделала свой природный убор и чужой красотой захотела прикрыть свое безобразие. Но сова разоблачила ее и показала, что красота у галки ненастоящая. Заметив у галки свое перо, сова вытащила его, а за ней и другие птицы стали делать с галкой то же. И галка снова превратилась в галку. Басня эта, Хрисипп, истинна как вещий сон, научая великому благоразумию. И мы, люди, похожи на галку, своего ничего здесь не имеем, но, пока живем, на краткий миг приукрашиваем себя поддельной красотой, после смерти же отнимается у нас то, что не наше. Поэтому брось заботу об имуществе своем и о плоти, а окружи попечением бессмертную душу, ибо она невидима и нетленна. А все наши внешние блага смертны и преходящи. Что натворил ты, разнесчастный? И одежда на тебе уже не та, и куропаток растерял ты. Все это от вина. Вином Одиссей, говорят, выколол глаз Киклопу 371 . Посмей только теперь не собрать всех птиц, и я сам с тобой брошусь в бездну. В живых оставить распущенного сына тяжело, но еще тяжелей для отца приготовить сыну могилу прежде себя. Любить и Фетиду и Галатею ты не можешь. Страсть ведь не раскалывается пополам, эроты не разделяются, и ты не вынес бы двух эротов. Землю не могут греть два солнца, и одна душа не стерпит двойного пламени любви. Никто не наносит обид нам, мы сами бываем неправы. Человек своей волей обижает себя. И мы властны избирать доблесть или порок. У тебя отнял поле Эонид? Что же! Беда коснулась лишь посторонних вещей, душе же твоей он не нанес бесчестия. Филипп разоряет тебя, подделывая твою печать? И в этом также нет ничего обидного для тебя, ведь вещи, которые можно приобрести, не наши. Твоего сына сгубили варвары? Но и это еще не самое ужасное. Ребенок твой не был бессмертен. Еще не так давно его вообще не было у тебя. Затем он появился на свет, а теперь снова его нет, как тогда, когда он еще не рождался. Итак, люди бывают обидчиками, но не обиженными. Потому и восхищаюсь я гомеровским Киклопом 372 , который говорит, что Никто его обидел, и этим словом «никто» пастух утверждает истину. |
| Чичуров И.С. Политическая идеология Средневековья. Византия и Русь. – М., 1990. Чичуров И.С. Теория и практика византийской императорской пропаганды: поучение Василия I и эпитафия Льва VI//Византийский временник. – М., 1988. – Т. 49. Чичуров И.С. Феофан – компилятор Феофилакта Симокаттты//Античная древность и средние века. – Свердловск: Уральский университет, 1978. – 10. Чичуров И.С. Феофан Исповедник – публикатор, редактор, автор//Византийский временник. – М., 1981. – Т. 42. Чичуров И.С. Экскурс Феофана о протоболгарах//Древнейшие государства на территории СССР. – М.: Наука, 1976. Энциклопедия православной святости: В двух томах/Авторы составители А.И.Рогов, А.Г. Парменов. – М.: Лик, 2003. – Т.2. ф Библиография работ автора: Летопись византийца Феофана от Диоклетиана до царей Михаила и его сына Феофилакта/Пер. с греч.: В.И.Оболенский и Ф.А.Терновский. – М., 1887. Хронография: [Фрагменты]/Пер. с греч.: Т.А.Миллер//Памятники византийской литературы IV–IX веков. – М.: Наука, 1968. Хронография: [Фрагменты]//Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения ( " Хронография " Феофана, " Бревиарий " Никифора). – М.: Наука, 1980. Слово Феофана пресвитера//Афиногенов Д.Е. Константинопольский патриархат и иконоборческий кризис в Византии (784–847). – М.: Индрик, 1997. Слово об изгнании святого Никифора//Никифор. Творения. – Минск: Харвест, 2001. Фрагменты сочинений//Мишулин А.В. Древние славяне в отрывках греко–римских и византийских писателей по VII в. н.э.//Вестник древней истории. – М., 1941. – 1. Свод древнейших письменных известий о славянах. – T.II: (VII – IX вв). – М.: Восточная литература, 1995 В настоящем издании осуществлен перевод на русский язык трех источников IX века, описывающих царствование византийского императора Льва V Армянина, возобновившего иконоборчество в 815 году. Дается новый перевод посвященного Льву отрывка из Хронографии Феофана Исповедника, впервые переводятся на русский язык раздел о царствовании Льва из Хроники Георгия Монаха (Амартола) и один из лучших источников по истории IX столетия - дошедший до нас фрагмент из анонимного сочинения Scriptor incertus de Leone Armenio. |
|
|
