| То в нем наблюдалась любовь к пышности, которую приходилось останавливать его отцу, то подвергался он неудержной, черной меланхолии, напр., по смерти юной супруги Феодор не мылся, не стригся долгое время, его приходилось уговаривать знать меру и в скорби. В этой богатой натуре развилось преувеличенное понятие о царской власти под впечатлением славы и богатства его отца Ватаци, под влиянием приставленных к нему незнатных сверстников вроде Музалона, под влиянием почерпнутых из книг идеальных представлений об ответственности и обязанностях монарха. О себе Феодор был высокого мнения и осуждал придворных иногда весьма грубо, между прочим собственных учителей. Когда Феодор получил полноту власти на престоле, недостаток сдержанности перешел в проявления деспотизма, в бешеные вспышки гнева. Или его организм был подорван ранним развитием, или был какой-либо наследственный недуг – у молодого монарха открылась тяжкая болезнь и преждевременно свела его в могилу. Несмотря на свои положительные, блестящие качества – неутомимость, энергию, работоспособность, преданность царственному долгу, на обаятельный ум и образование, Феодор II сумел возбудить к себе ненависть даже в своем воспитателе Акрополите, верном и умном слуге никейских государей. «У всех ромэев, – пишет Акрополит в своей истории, – особенно в армии и при дворе, явилась надежда получить много благ от нового царя; и если кто-либо был обижен его отцом или был лишен капитала и имений, тот надеялся избавиться от своих бедствий. Все таким образом надеялись. Ведь молодость нового царя, его приятность и вежливость в обращении, умение поддерживать веселую беседу вызывали подобные мечты; но все это оказалось личиной и обманом. Тот, кто надеялся, своего не получил, и, по пословице, вместо сокровищ оказались угли. Он стал так обращаться с подданными и подвластными, что все прославляли его царственного отца; и если кто потерпел от последнего, теперь предпочел бы умереть ранее его кончины». Эта характеристика сгущает краски, исходя от представителя партии старых вельмож, заслоненных при Феодоре незнатными Музалонами. |
| Анархия не могла длиться продолжительное время. Дела государства, особенно на Западе, требовали твердой руки. Первым кандидатом в регенты был Михаил Палеолог – испытанный полководец, любимец войск, особенно наемников-латинян, знатного рода, выдвинувшегося при первых Комнинах, родственник царствующего дома и лично, и по жене. Гибель Музалонов, даже если бы не была делом его рук, открыла ему путь к верховной власти. Палеолог, вербовавший себе сторонников обещаниями денег, для вида отказывался от регентства, указывая на свою бедность, требуя голоса патриарха Арсения Авториана, вызванного из Никеи, требуя, наконец, для себя высокого звания, чтобы легче нести бремя верховной власти. Не дожидаясь патриарха, Михаилу дали звание великого дуки. Как регент, он получил доступ к царским богатствам, собранным царями Иоанном и Феодором в крепостях Магнисии на Меандре и Астице на Скамандре. Казну охраняла верная стража из вооруженных секирами «кельтов» – преемников варяго-английской дружины. Михаил Палеолог начал раздавать деньги под ложными предлогами не на потребности государства, но чтобы снискать себе друзей, и сам он уверял при этом, что тратит на свой дом всего три червонца в сутки. Раздавал же он щедро. Особенно старался он привлечь духовенство на свою сторону. Прибывшему патриарху Михаил устроил торжественную встречу и вел его мула под узцы; прибыв во дворец, он вынес малолетнего царя и вручил патриарху. При всяком случае он заявлял, что примет власть лишь из рук синода. В то же время он соблазнял архиереев, показывая им царские сокровища. Синод не устоял, тем более что Палеолог не скупился на содержание архиереев и через третьих лиц или при ночных свиданиях обещал еще более. По выражению Пахимера, скоро Палеолог стал водить архиереев за нос, куда ему было угодно. На соединенном заседании синода с сановниками ни один архиерей не подал голоса против Палеолога, наоборот, все находили нужным возвести его в сан деспота, чтобы он получил справедливое воздаяние за труды и личный риск, сопряженные с регентством, и чтобы Палеолог, удовлетворенный такой честью, тем вернее оберегал малолетнего царя; архиереи указывали на знатный род Комнина-Палеолога, на его почтение к духовенству, доступность и щедрость. |
| Цукерман 1998 – Цукерман К. Венгры в стране Леведии: Новая держава на границах Византии и Хазарии ок. 836–889 гг.//Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Симферополь, 1998. Вып. 6 (1997) (французский оригинал: Zuckermann С. Les Hongrois au pays de Lebedia: Une nouvelle puissance aux confins de Byzance et la Khazarie ca. 836–889//Byzantium at War/N. Oikonomides. Athens, 1997). Цукерман 2001 – Цукерман К. Два этапа формирования Древнерусского государства//Славяноведение. М., 2001. 4. Чекин 1999 – Чекин Л. С. Картография христианского средневековья VIII–XIII вв. Тексты, перевод, комментарий. М., 1999 (ДИ). Чичуров 1980 – Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана и «Бревиарий» Никифора. Тексты, перевод, комментарий. М., 1980 (ДИ). Чхаидзе 2007 – Чхаидзе В. Н. Феофано Музалон – архонтисса Росии (к вопросу об идентификации)//ВВ. 2007. Т. 66 (91). Шайтан 1925 – Шайтан М. Э. Ирландские эмигранты в средние века//Средневековый быт. Л., 1925. Шайтан 1927 – Шайтан М. Э. Германия и Киев в XI в.//Летопись занятий постоянной Историко-археографической комиссии Академии наук. Л., 1927. Вып. 1 (34). Шаскольский 1981 – Шаскольский И. П. Известие Бертинских анналов в свете данных современной науки//Летописи и хроники, 1980 г. М., 1981. Шахматов 1940 – Шахматов А. А. Повесть временных лет и ее источники//ТОДРЛ. 1940. Т. 4. Шушарин 1965 – Шушарин В. П. Древнерусское государство в западноевропейских и восточноевропейских средневековых памятниках//Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. Щавелева 1976 – Щавелева Н. И. Послание епископа краковского Матвея Бернарду Клервоскому об «обращении русских»//ДГ, 1975 год. М., 1976. Щавелева 1990 – Щавелева Н. И. Польские латиноязычные средневековые источники. Тексты, перевод, комментарий. М., 1990 (ДИ). Щавелева 2004 – Щавелева Н. И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша (Книги I–VI). Текст, перевод, комментарий/Под ред. и с дополнениями А. В. Назаренко. М., 2004 (ДИ). Янин 1 – Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X–XV вв. М., 1970. Т 1: Печати X – начала XIII в. |
| И эту молву оправдали последствия; потому что те воины, как иноплеменники и большею частью пришельцы, без возбуждений на то не отважились бы: если же было так, что отважились; то самая необходимость заставляла подозревать вождя их. (19). Вот наступили девятины усопшего, и надлежало, по обыкновению, сделать ему поминовение. Все пошли в Сосандрскую обитель, где тело новопреставленного царя положено было подле могилы отца его: туда явились и многие лица духовные, туда съехались и все чины, и кроме того, все знатнейшие матроны, и весь придворный штат. А несколько ниже, как бы намеренно для охранения царя, поставлено было войско. Когда вошли в храм и Музалоны со своими семействами, выражая особенную пред прочими любовь к покойнику; тогда из воинов, преимущественно итальянских и иностранных, одни, выбрав время, стали грозить скорбевшим, а другие, в случае успеха тех дерзких, готовы были сочувствовать им; ибо бедственные новости всегда занимают людей, и всякий охотнее смотрит на совершение общего зла, постигающего несчастных, чем на добро, достающееся счастливым. Эти войска, смешавшись с толпою, начали снизу испускать дикие вопли к не являвшемуся им царю и громко обзывали стоявших в храме неверными, разумея под ними Музалонов, как будто хотели тем заявить пламенную свою заботливость о царе и его роде. А чтобы Музалоны, не потерпев наказания, не успели уйти, они с чувством опасения требовали выхода царя и говорили, что будут действовать по его воле, скрывая, однако ж, намерение,– если бы он и не согласился, тем не менее напасть и сделать свое дело. Когда они таким образом говорили и кричали,– те, которым вверено было охранение царя,– известен ли был им замысл, или испугало их происшедшее возмущение прежде, чем других,– вывели тотчас дитя – в надежде, что чрез появление пред ними державного пробудится в них чувство стыда. Но как скоро отрок показался, крик разлился еще сильнее и беспорядочнее, несмотря на то, что окружавшие учили его дать знак рукою. Впрочем, этот знак можно было толковать двояко: им и прекращался шум, и давалось позволение шуметь. |
| Касательно способов мышления, может быть, вздумает иной сносить спорные мнения философов: но источник мыслей есть сердце, по крайней мере, когда они возводятся к мозгу, и смотря потому, соразмерен он или не соразмерен, таково бывает и возводимое. Так-то и теперь, едва схватывала царя болезнь,– страдалец начинал испытывать как бы влияние демонских чар. Народ, веривший этому, безумно винил во всем Музалонов, которые тогда, против ожидания, достигли высших почестей. А больному казался подозрительным всякий, кого обвиняли в чародействе. Поэтому многие в то время, люди важные, лишь только кто хрюкнул на них обвинением, забираемы были под стражу и, кому хотелось отмстить другому за себя или за ближнего, тому стоило только обвинить его в чародействе, и он подвергался наказанию. Когда же донос поступал к царю, тотчас (так как, слыша что-нибудь, он не молчал) царь с таким беспокойством приказывал исследовать дело, как будто бы оно касалось не другого, а его самого. При этом подсудимый мог быть оправдан не судейскими мнениями, не представлением свидетелей, не принесением клятв, не рассмотрением прежней его жизни,– нет, все это обличалось во лжи. Подсудимого спасало только одно,– если он решался взять рукою кусок раскаленного железа из горящего огня, 20 который назывался священным, к чему требовалось трехдневное приготовление. Решившийся на это должен был сперва провести три дня в посте и молитве, а рука его на то время покрывалась сеткою и обвязывалась полотенцем, запечатанным печатью, чтобы кто-нибудь не вздумал намазать ее мастью, уничтожающей действие огня. И пишущий это, приходя тогда уже в совершеннолетие 21 , сам видел такое диво, что некоторые, подвергшись сему испытанию, выдерживали его невредимо. В те времена державный определял жениться на девицах благородного происхождения и таким людям, которые сами происходили иногда от семени неблагородного; надлежало только, чтобы царь почтил их благородством, удостоил почестей и, вместо награды, устроил брачный союз обоих лиц, дабы мужчины справедливо гордились своими, как говорят римляне, матронами, а эти принимали участие в достоинствах своих мужей. |
| Милость царя неисчерпаемо лилась на всех, особенно же на воинов и людей, занимавшихся науками. Не было ни дня ни ночи, ни времени скорби, ни часа радости, ни восхода солнечного, ни запада, когда видели бы или слышали, что царь не благодетельствует, или сам лично настроенный к тому, или настроив других. Быв таким, он для своих сановников казался, однако ж, властелином тяжелым, потому что назначал людям должности и удостаивал их надлежащих почестей, смотря не на благородство происхождения и родственные связи с царским домом, а на отличные качества. Кто был с ним в родстве и одной крови, тому, по мнению царя, уже очень довольно было и этого преимущества. А такой взгляд правителя, если судить правильно, должен был вызывать подданных к доблести и отличиям; потому что раздавать царские награды правитель положил не за беспечность, а за подвиги, за готовность служить ему и возбуждать к службе других. Внушал он, впрочем, и страх, показывая готовность как облагодетельствовать ревностного деятеля, так и наказать того, кто поступает незаконно; ибо немалое зло совершает вельможа, когда действует вопреки долгу: он походит тогда на евнуха, который, чрез отнятие одного члена, производит много вреда во всем теле,– все разъединяет и извращает; напротив, когда он исполняет долг, его можно уподобить средоточию, от которого зависит безопасность всей окружности, пока оно пребывает в своей области. И как бы, казалось, не управить надлежащим образом империею тому, кто рос под руководством такого отца, не называясь еще царем, быв у него единственным сыном и получая основательное образование во всех отношениях? 15 . Как скоро умер Феодор, тотчас объявлено было, что отец юного царя, при вступлении в монашество, попечение о своем сыне вверил протовестиарию Музалону. Этому князю Иоанну, как еще дитяти, которое, по малолетству, не могло безопасно управлять самим собою, конечно, нужно было стороннее охранение, чтобы, по непредусмотрительности, не потерпеть чего-нибудь, особенно, когда было много злоумышленников, которые и при малом движении, могли бы произвесть дело великое. |
| Вальсамон строго осуждает настоящий случай, доказывая, что Музалон заслуживал самого строгого церковного наказания, так как оставил свою кафедру ради собственных удобств, а между тем его даже наградили, избрав патриархом константинопольским. Таковое суждение Вальсамона нельзя не назвать вполне правильным и канонически обоснованным. Правила упоминают еще и праздных (σχολζων) епископов, хотя и очень редко, - и это тоже ненормальное явление в церковной жизни, могущее иметь место лишь в случае, когда внешние обстоятельства (напр., когда язычники завладели церковью, по словам Зонары и Вальсамона в толкованиях 16 правила антиохийского собора) препятствуют епископу исполнять свои архиерейские обязанности в его церковной области. Однако, и в таком случае этот временно праздный епископ удерживает всегда за собою все права на свою область, и на первом месте право рукополагать и поставлять священнослужителей в своей епархии. Второй вопрос, о котором говорит настоящее (16) правило двукратного собора, вопрос о том, как долго может епископ отсутствовать из своей епархии. Об этом упоминалось в толкованиях 11 и 12 правил сердикского собора. Данное правило определяет крайний шестимесячный срок отсутствования епископа из своей епархии, если, впрочем, не задержан каким-либо церковным делом, заставляющим его оставаться долыше вне своей епархии. Если такого дела нет и если епископ здоров и все же остается вне своей епархии свыше шести месяцев, то правило предписывает лишить его архиерейство и на его кафедру поставить новаго епископа. Примечания: 21. Упом. соч., II,567-8. Правило 17. Прилагая попечение о соблюдении во всем церковного благочиния, мы признали необходимым и сие определили: чтобы впредь никто из мирян, или монахов не был внезапно возводим на высоту епископства, но чтобы каждый, по испытании прежде в церковных степенях, восприимал рукоположение во епископа. Ибо хотя доныне некоторые из монашествующих, или мирских, по требованию нужды, и были вскоре удостаиваем епископские чести, и превзошли других добродетелью, и возвысили порученные им церкви: однако редко бывающего не поставляяв закон церкви, определяем, отныне сему уже не быти: но правильно рукополагаемый да пройдет чрез все степени священства, исполняяв каждом положенное законом время. |
| Второе, исключительно редкое событие упомянуто без указания года Продолжателем Феофана и другими византийскими хронистами наряду с печально памятной битвой с болгарами у Булгарофигона в Восточной Фракии и взятием арабами города Корона в Каппадокии 2556 . Примечательно, что писавший не сообщил ни слова о наказании бунтовщиков. Не понятно, накакую последовавшую вслед за этим реорганизацию намекает А. Пертузи, указывая на неоконченный Константином Багрянородным раздел о феме Херсон в трактате «О фемах» 2557 . Может быть, мотив происшедшего был в какой-то степени «справедлив»? Во всяком случае, Симеон, сын Ионы, судя по имени, вполне мог быть и человеком из Херсона, которого поэтому не было необходимости навязывать «местной хазарской знати» (sic!) 2558 , а сам момент убийства оказался достаточно случаен. Он не явился следствием поражения от болгар, как иногда считают исследователи, потому что оба события произошли почти одновременно, как и взятие Корона мусульманами, когда «все фемы и тагмы переправились с Востока» 2559 . Не исключено, что стратиг Симеон был убит по поводу, аналогичному убийству стратига Сицилии. Им был царский протоспафарий, патрикий Иоанн Музалон, который около 920 г. увеличил в Калаврии, на крайнем Юге Италии, подати и другие поборы, пытаясь добыть деньги для выплаты дани арабам 2560 . То есть в основе конфликта лежали финансовые, налоговые злоупотребления, всегда рождавшие острое недовольство и размежевание между богатыми, средними и бедными горожанами. Однако эта борьба, как и в большинстве других аналогичных случаев, была не более чем эмоционально-психологической реакцией на ситуацию, не поднимающейся до уровня потрясения основ общества 2561 . Привычка же к самоуправлению населения Херсона, на которую указывали при анализе этого случая Ю.А. Кулаковский и некоторые другие исследователи, тут была ни при чем 2562 . Выводы о сепаратистских тенденциях херсонитов, «извечном стремлении херсонских городских властей к самоопределению и независимости», основываются главным образом на предписаниях практического характера, которые Константин Багрянородный в последней главе трактата «06 управлении империей» советовал применять в отношении кастрона херсонитов – «столицы» фемы в случае ее неповиновения центральной власти 2563 . |
| В. По мнению П. Магдалино, под этим именем выведен Сотирих Пантевген ( Magdalino. 1993), по мнению М. Энголда - противник Н. В. в споре о Евхаристической Жертве диак. Василий ( Angold. 1993. P. 80). Из обширного лит. наследия Н. В. можно выделить Похвальные слова (энкомии) имп. Иоанну II, патриарху Николаю IV Музалону (1147-1151), Адриану Комнину (племяннику имп. Алексея I), великому доместику Иоанну I Аксуху, известному юристу Алексею Аристену, монодию на смерть брата Н. В. Константина, погибшего на Сицилии. Большинство ранних сочинений Н. В. (стихотворения, 4 комедии или сатиры) не сохранилось, за исключением «Похвалы псу» (Εγκμιον κυνς). Для преподавания в академии Н. В. написал «Прогимнасмы» в 2 частях, в к-рые включил материал по истории, мифологии, богословию и лит-ре, а также басни. Ряд риторических зарисовок, вошедших в «Прогимнасмы», был посвящен редкой для визант. лит-ры теме телесной любви ( Papaioannou. 2007). Язык Н. В. изобилует античными и ветхозаветными образами, аллегориями, сравнениями. По словам самого Н. В., его стиль был, с одной стороны, столь необычен, а с другой - столь привлекателен для имитаторов, что в языке риторов его эпохи появилось особое выражение: «писать, как Василаки» (βασιλακζειν) (Orationes et Epistolae. 1984. P. 3). Соч.: Maisano R., ed. Gli Encomî per l " imperatore e per il patriarca. Napoli, 1977; Pignani A., ed. Progimnasmi e monodie. Napoli, 1983; Garzya A., ed. Orationes et Epistolae. Lpz., 1984; The Rhetorical Exercises of Nikephoros Basilakes: Progymnasmata from Twelfth-Century Byzantium/Ed., transl. J. Beneker, C. A. Gibson. Camb. (Mass.); L., 2016. Лит.: Browning R. The Patriarchal School at Constantinople in the XIIth Century//Byz. 1962. Vol. 32. P. 167-202; Wirth P. Wohin ward Nikephoros Basilakes verbannt?//ByzF. 1966. Bd. 1. S. 389-392; Garzya A. Une rédaction byzantine du mythe de Pasiphaé//Le parole e le idee. 1967. Vol. 9. P. 222-226; idem. Intorno al Prologo di Niceforo Basilace//JÖB. 1969. Bd. 18. S. 57-71; idem. |
| Археологические и живописные источники в проблематике исследования киевской Кирилловской церкви//Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре: Мат-лы II Судакской междунар. науч. конф. К., 2004. Ч. 3/4. С. 92-96; она же. Kupuлibcьka церква: Nymibhuk. К., 2004; она же. Ангелы Врубеля: Творчество Михаила Врубеля в Кирилловской церкви Киева. К., 2009; она же. Архитектурная загадка киевской Кирилловской церкви//Архитектурное наследство. М., 2011. Вып. 55. С. 18-24; она же. Ангели Врубеля. К., 2012; она же. Живопис украïнських мumцib у Kupuлibcьkiй ц. " я в Ykpaïhi: Зб. мamepiaлib III Всеукраïнськоï наук. конф. К., 2013. Ч. 2. С. 107-127; Pevny O. The Kyrylivska Tserkva: The appropriation of Byzantine art and architecture in Kiev: Diss. N. Y., 1995; Бобровський Т. Kupuлibcьki печери//Зbiд пам " яток icmopiï та культури Украïни: Енцикл. вид.: Киïв. Кн. 1. Ч. 1. К., 1999. С. 463; Кальницький М. Kupuлibcьki бoroyroдhi заклади//Янус: Hepyxoмicmь: Ihф. бюл. 1999. 2. С. 12-13; Kiлecco Т. С. Kupuлibcьkuй монастир. К., 1999; Логвин Г. Н. Kupuлibcьkuй монастир: 12-19 ст.//Зbiд пам " яток icmopiï та культури Украïни. 1999. С. 459-460; Maproлiha I. Ульяновський В. I. Киïвська обитель Св. Кирила. К., 2005; Maproлiha I. Niopo В. I. церква у cbimлi нових дocлiджehь//Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре: Мат-лы III Судакской конф. К.; Судак, 2006. Т. 2. С. 233-236; Сарабьянов В. Д., Смирнова Э. С. История древнерус. живописи. М., 2007; Ульяновський В. I. Kupuлibcьka бpamiя XVIII ст.: проблема дiaлory сакрального i профанного//Npoceмihapiй: icmopiя Церкви, науки та культури. К., 2007. Вип. 6. С. 317-386; он же. Новая булла Феофано Музалон и загадка «архонтессы Росии»: почти крамольные заметки историка на сфрагистическую тему//Cфparicmuчhuй щopiчhuk. К., 2013. Вип. 4. С. 54-87; Maproлiha I., В. Датування киïвськоï Kupuлibcьkoï церкви у cbimлi сучасних дocлiджehь ïï монументального живопису та rpaфimi//Coфiя Киïвська: Biзahmiя. Русь. Украïна. К., 2012. Вип. 2: Зб. наук. праць, присвячена 150-лimmю з дня народження Д. |
|
|
