| К чести В.Н. Хитрово следует подчеркнуть, что по ознакомлении с неизданным наследием епископа Порфирия (по «Описанию», изданному Сырку 1222 ) он существенно изменил свое отношение к основателю РДМ, более того, выступил инициатором публикации вышеупомянутой «Книги бытия моего» за счет Палестинского Общества, что и было осуществлено в 1892–1904 гг. 1223 В качестве приложений к первой части автор поместил в своем исследовании шесть документов, освещающих деятельность Порфирия (Успенского) и предысторию создания Русской Духовной Миссии: всеподданнейший доклад К.В. Нессельроде от 13 июня 1842 г., отношение К.В. Нессельроде к обер-прокурору Св. Синода Н.А. Протасову от 31 марта 1843 г., инструкция МИД архимандриту Порфирию от 2 ноября 1843 г.; записка Порфирия посланнику в Константинополе В.П. Титову с проектом Русской Духовной Миссии в Иерусалиме от 6 января 1845 г., донесение Порфирия директору канцелярии Св. Синода К.С. Сербиновичу от 6 июня 1847 г., проект инструкции Порфирию, назначенному начальником РДМ в Иерусалиме, от 28 августа 1847 г. Все указанные документы напечатаны в данном издании – на соответствующем месте в хронологическом порядке, в большинстве случаев по архивным оригиналам (см. выше, раздел 1: «Предыстория и первый период деятельности Русской Духовной Миссии») 1224 . Три из них были ранее опубликованы П.В. Безобразовым в «Материалах для биографии епископа Порфирия Успенского . Т. 1. Официальные документы» (СПБ, 1910). В приложениях к третьей главе, как и в первой, Василием Николаевичем были помещены копии 14 документов, относящихся к деятельности архимандрита Леонида (Кавелина) в Иерусалиме (см. ниже список в конце его авторского текста). Мы включили наиболее важные из них в соответствии с хронологией в основной корпус документов (шесть в раздел о Леониде и четыре в следующий – об архимандрите Антонине) 1225 . Несколько из них были вскоре после написания работы Хитрово опубликованы в сборнике документов «Собрание мнений и отзывов митрополита Филарета по делам Православной Церкви на Востоке» (М., 1886) 1226 . |
| А Преображенского монастыря архимандриту с братьею велели б естя владети рыбными ловлями по прежним жаловалным грамотам в Камских устьях в реке в Волге и в Чертыке от верхние зголови по нижнюю зголовь старым и новым Камским устьем с подвальи и с заводами и с истоки и Красным озером, чем Преображенского монастыря архимандрит с братьею наперед сего владели; а Матфею, митрополиту Казанскому и Свияжскому рыбныя ловли в Камском устье и на Чертыковском острову в озера и в леса и в сенные покосы и в старое и в новое Камское устье вступатца не велели, потому что те оба устья у Камы реки учинились волею Божиею, и Преображенского монастыря архимарит с братьею теми обеими устьями владеет не насильством, Божием изволением в их рыбных ловлях стало в одном устье два устья. А богомольцу нашему Матфею, митрополиту Казанскому и Свияжскому с Преображенским монастырем в спорной зомле и в рыбных ловлях по нашему указу учините, и вам бы о том отписати и той спорной земле чертеж прислати к нам к Москве, а отписку и чертеж велели отдати в Приказе Каванского Дворца боярину нашему князю Дмитрею Мамстрюковичу Черкасскому да дьяком нашим Ивану Болотникову да Ивану Грязеву, чтоб нам про то было ведомо: Писал на Москве лета 7135-го октября в 23 день. 21, 6429, лл. 107– 113). Синодик Свияжского Успенского монастыря 193 . Синодик Свияжского Успенского монастыря представляет большой интерес как по своей древности, так и по содержанию своему, а может быть и по своей истории. Он весьма солиден и по обширности своей и по виду. Обложенный кожею и деревянными досками, он кажется по виду одною из книг церковных, которою он и был в течение почти трех веков. Когда – то на нем были и медные застежки, но время и частое пользование отъяли их. Хотя этот переплет и древний, однако можно думать, что он не первоначальный, ибо многие листы в нем перемешаны и даже имеют двоякую пагинацию. Основной тип писания Синодика в виде крупного печатного славянского шрифта, с киноварью в заглавиях и начальных словах. Этот тип писания начинается с 10 листа и оканчивается последним. |
| Примером чему могут служить темплоны Ивановского собора Пскова или Успенского собора в Старой Ладоге. Примечательно, что в последнем случае брусья темплонов не имели никакой конструктивной перевязки с внутристен- ными связями, хотя и находились с ними в одном горизонте. Это, на первый взгляд, весьма прозаическое объяснение высотных отметок новгородского темплона, непосредственно зависящих от уровня нижнего ряда воздушных связей, оказывается, как представляется, весьма важным для объяснения эволюции древнерусской алтарной преграды. Высота преграды новгородских храмов становится соразмерной общим высотным показателям всей постройки, поскольку уровень заведения связей естественным образом зависел от высоты церкви. Итак, преграда оказывается введенной в систему общих пропорциональных соотношений интерьера храма, и ее размеры теперь определяются масштабными характеристиками и строительными особенностями того или иного храма. Примеры Ивановского и Успенского собора и особенно Спаса Нередицы, где темплон буквально дублирует воздушную связь, показывают, что эта заданность высоты темплона очень скоро стала своего рода традицией, которая соблюдалась даже в тех случаях, когда темплон не имел никакой конструктивной зависимости от крепежных перевязок воздушных связей. Более того, новгородский темплон оказался поднятым столь высоко, что по принципиально изменило традиционные пропорции самих составляющих преграды и вынудило новгородских зодчих исключить из ее композиции такой важный элемент как столбцы, которые, окажись установленными в данных преградах, были бы неестественно вытянутыми и нарушали бы гармонию и пропорциональность соотношений конструктивных элементов. Высота классической византийской преграды определялась, с одной стороны, естественной взаимной пропорциональностью ее частей, а с другой стороны – се антропоморфностью, зависимостью размеров составляющих ее элементов, и, в первую очередь, высоты барьера от человеческого роста, что хорошо видно на примере алтарных «Евхаристий» XII в., где Христос, стоя за барьером, причащает через него апостолов 481 (ил. |
| I. Материалы для биографии Преосвященного Порфирия. II. Исторические описания некоторых Синайских, Метеорских, Олимпийских и почти всех Афонских монастырей. III. Каталоги греческих и славянских рукописей. IV. Описание путешествий Преосвященного Порфирия. V. Разные сочинения Преосвященного Порфирия (начиная с Лекций по Догматическому богословию, читанных в Херсонской Духовной Семинарии; богословские материалы к урокам в Ришельевском лицее; Слова, произнесенные в Одессе в 1832 –1833 гг. и др.). VI. Списки с рукописей, извлечения и переводы из печатных сочинений и др. VII. Рукописи (греческие и восточные отрывки). VIII. Рисунки и фотографии. В упомянутом «Описании» П.А. Сырку классификация всех материалов епископа Порфирия распределяется на три раздела, по которым они хранятся в Архиве Академии наук СССР Ленинградского отделения. I. Материалы для биографии епископа Порфирия – ф. 118, опись 1, 1–56; II. География, статистика и этнография – ф. 118, опись 1, 57–90; III. История – ф. 118, опись 1, 91–199. В настоящее время к указанным единицам хранения присоединены вновь заинвентаризованные дополнительные материалы – ф. 118, опись 1, 202–282, представляющие преимущественно отдельные оттиски различных публикаций или делопроизводственные бумаги. В связи с изучением научного наследия епископа Порфирия немаловажна информация хранителя Публичной библиотеки в Петербурге академика А. Ф. Бычкова о месте собрания епископа Порфирия Успенского в истории науки. 7 «Самым важным приобретением за истекший год,– подчеркивает А. Ф. Бычков,– бесспорно является купленное за счет сумм государственного казначейства у члена Московской синодальной конторы, бывшего епископа Чигиринского, Порфирия собрание рукописей церковно-славянских и русских, греческих, арабских, грузинских, сирийских и на других языках, а также книг старопечатных церковно-славянских (большею частью в отрывках) и арабских. Это собрание составлено Преосвященным Порфирием во время 18-летнего пребывания его в разных странах христианского Востока и уже было известно как отечественным, так и заграничным ученым. Многими из его рукописей пользовались: Тишендорф при издании Нового Завета; академик Срезневский для своих сборников; «Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках» и «Древние славянские памятники юсового письма»; профессор Павлов при исследовании о Номоканоне и барон Розен при печатании летописи Яхъи Антиохийского; архимандрит Амфилохий для своих палеографических изданий, и многие другие... |
| В сатирической идиллии Пр. Знаменского «Полезное чтение»: Надо мною мракобесия Тяготела суета И блуждал, как в темном лесе я, До Успенского поста Но, во дни поста Успенского, Я внимательно читал Господина Аскоченского Назидательный журнал. Чудо в очью совершилося: Стал я духом юн и смел; Пелена с очей свалилася – И внезапно я прозрел. (Искра, 1859, 42, с. 423). Михельсон в своем сборнике «Русская мысль и речь» (1912), отметил слово мракобесие лишь у Б. Маркевича в мемуарном очерке «Из прожитых дней»: «В русской печати известного пошиба и до сих пор можно встретить это имя (Иван Яковлевич) (юродивого Ивана Яковлевича Корейши. – В. В.), когда заходит речь о легендарном мракобесии Белокаменной» (с. 442). Яркая экспрессивность и идейная насыщенность слова мракобесие делали его самым веским, устойчивым и влиятельным образованием среди слов на -бесие. Все эти слова, кроме слова мракобесие, оказались недолговечными. Многие из них исчезли так же быстро, как породившая их мода (например, цветобесие, стихобесие, славянобесие, москвобесие и т. п.). Некоторые так и остались явлениями индивидуального стиля. Лишь слово мракобесие глубоко проникло в семантический строй русского литературного языка и укоренилось в нем. Оно во второй половине XIX b. порождало индивидуальные новообразования по своему образцу. Так, М. М. Стасюлевич писал В. А. Арцимовичу (от 16/28 июля 1891 г.): «А как Вам нравится тот зуд, который охватил теперь наш ко всему истинно хорошему равнодушный Петербург, распевающий марсельезу, с разрешения высочайшей власти, и не чувствующий, сколько во всем этом глупо-комичного. Истинное франкобесие! – новая форма того же мракобесия» (Стасюлевич и его совр., 4, с. 293–294). Но наряду с этим, наблюдается и забвение не столько морфологического состава слова мракобесие, сколько семантико-синтаксического соотношения его элементов. Показательно в этом отношении комическое словечко чертобесие, промелькнувшее в одном из ранних юмористических рассказов А. П. Чехова – «Восклицательный знак»: «”Что за оказия! Сорок лет писал и ни разу восклицательного знака не поставил... Гм!.. Но когда же он, чёрт длинный, ставится!“. |
| 353 По Троношской летописи (V, 80), вторичное управление св. Ефрема Церковью было после Саввы. Но летопись сообщает тут предания явно ошибочные: она говорит, что во второй раз призывал блаж. Ефрема на кафедру кн. Лазарь и что это было после смерти Даниила и Саввы – обстоятельства несовместимые. Патр. Даниил в 1395 г. утвердил грамоты кн. Милицы-Евгении (Григорович В. Очерк путешествия; Порфирий (Успенский) . Указатель актов, хранящихся в обители св. горы Афонской//Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1847. Ч. LV (далее – Порфирий (Успенский) . Указатель актов. -Ред.)). Диплом деспота Стефана 1403 г.: «и сговори се с госпогом маикот ми кнегнном Милицом и с господином ми преосвещенним патриархом кир Данилом и с митрополити и чьстными игумени и властели моими» (Miklosich. Monumenta Serbica). Здесь же напечатана грамота Душана 1351 г. Которянам с привилегиями, утвержденными то «архиепископом кир Даниилом», то «патриархом кир Даниилом». Но или вся грамота подложная, или же надобно разуметь в ней архиепископа Даниила (f 1338) – и следовательно принадлежит она к 1336–1338 г.; у того же Миклошича, грамота 1357 г. дана по совещанию с патриархом Саввою. Да и по другим заметкам (Гласник. Кн. 11, 6) Савва 2-й патр. долго управлял Церковью, так что св. Ефрем называется преемником его и 3-им патриархом. 355 Сербляк (л. 153). В древнем Сербском уставе: «июня 15 престависе иже в светых патриарх з Ефрем» (Гласник. Кн. 11). 356 Сахаров И.П. Обозрение славяно-русской библиографии. СПб., 1849; Шафа- рик П.Й. О древнеславянских, именно кирилловских типографиях в югославянских землях и прилегающих к ним краях/рус. пер. О. Бодянский//Чт. ОИДР. 1846. 3. Как смотрели на печатание книг в Венеции, высказывает Дечанский иеродиакон Моисей в иредисловии к сборнику 1538 г.: «Велико поперение бысть от Измаильтян на христианех ради согрешений наших. Того ради и наше укьснение бысть в западных странах Италских, в велицей ереси Римской, не могши изыти в своем отчьству, ради Измаильтских великих поперений (СтроевП.М. Описание старопечатных книг славянских, служащее дополнением к описаниям библиотек графа Ф.А. Толстого и купца И.Н. Царского. М., 1841 (далее – Строев П.М. Описание старопечатных книг славянских. -Ред.). |
| Вторая редакция («Послание Антония») представлена несколькими списками: 2) ГИМ, Синод. 562; 4°; нач. XVI в. «Послание Антония» — лл. 304 об. — 315 об.; 3) БИЛ, Рум. 204; 1°; перв. пол. XVI в. «Послание Антония»—лл. 304—315; 4) ГПБ, Соф. 1323; 1°; перв. пол. XVI в. «Великие Минеи Четии», июльская минея. «Послание Антония»—лл. 449—452; 5) ГИМ, Синод. 996; 1°; сер. XVI в. «Великие Минеи Четии» (Успенские или Макарьевские), июльская минея. «Послание Антония»—л. 587; 6) ГИМ, Синод. 182; 1°; сер. XVI в. «Великие Минеи Четии» (Царские), июль ская минея. «Послание Антония»—лл. 804—810. В пользу признания «Списания Стефана» более первоначальной редакцией, нежели «Послание Антония», говорит не только самый текст «Списания» (лишенный ляпсусов и внутренних противоречий, присущих «Посланию»), но и состав сборника, в котором «Списание» содержится. Не уступая по древности списку Синод. 562 (оба они относятся к началу XVI в.), список Синод. 700 лишен той характерной тенденциозности в подборе памятников, которая присуща «Митрополичьему формулярнику». Стоит отметить, что непосредственно за «Списанием Стефана» в списке Синод. 700 следует (л. 298 сл.) совершенно уникальный памятник—послание папе Сиксту от «российских славян» (живущих в «северной стране»), провозглашающих их единомыслие с католиками: «Несть бо разнствия о Христе греком и римляном и нам сущим росийским словяном, вси едино тоже суть». Памятник этот, свидетельствующий о существовании среди какой-то группы русских церковников (может быть в Новгороде, в кругах «литовской партии») униатских настроений, никак не мог бы сохраниться в официальных рукописях конца XV—haчaлa XVI в. Наличие его (наряду с сочинениями против «латин») в Синод. 700 говорит о неофициальном характере этого сборника, об отсутствии последовательной тенденции при его подборе. В сборнике Синод. 562 и в других списках, содержащих «Послание Антония», мы имеем, очевидно, уже тенденциозную обработку первоначального «Списания Стефана». Дело было, конечно, не в том, что (как полагал А. |
| Из литературных трудов преп. Нестора мы знаем: 1) Чтение о житии и погублении блаженную страстотерпцю Бориса и Глеба, 2) Житие преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского и 3) Летопись. Главнейший труд – Житие Феодосия Печерского , составленное в промежуток времени между 1077 и 1088 годами: оно одно может дать некоторую точку опоры в суждениях о Несторе, как писателе. Пользуясь большой популярностью в древнерусской письменности, Житие преп. Феодосия имеет довольно сложную литературную историю, которую можно проследить при более или менее внимательном отношении к различным редакциям Киево-Печерского Патерика, в составе которого это Житие издавна занимает очень видное и почетное место. Как литературное произведение, Несторово Житие обладает значительными достоинствами и ясно говорит, о большой начитанности и выдающейся образованности автора: хороший язык (выдержанный церковно-славянский стиль), толковое и по местам занимательное изложение, сравнительно немного того «добрословия» и «плетения словес», которыми так изобилуют позднейшие (северорусские) жития. Древнейший список Жития Феодосия дошел до нас в так называемом Успенском Сборнике XII в. По этой рукописи, хранящейся теперь в Московск. Синод. библ., Житие издавалось три раза: Бодянским («Чтения в Общ. ист. и др. р.» 1858, III). А. Подовым («Чтения в Общ. ист. и др. р.» 1879, I) и A. А. Шахматовым и ?. А. Лавровым («Чтения в Общ. ист. и др. р.» 1899 г. и отд.: Сборник XII в. Моск. Успенск. Собора. Вып. I). Раньше Жития преп. Феодория Печерского Нестором составлено (вскоре после 1079 г.) Чтение о житии и погублении Бориса и Глеба, стоящее совершенно независимо от других апологических памятников, посвященных свв. Борису и Глебу. В историко-литературном отношении Чтение стоит ниже Жития: в нем больше общих мест и таких подробностей, которые не имеют прямого отношения к делу, больше бесцветности и шаблонности в характеристиках; заметно пренебрежительное отношение к собственным именам и хронологическим датам, как не прибавляющим назидания; отсутствие в содержании историко-бытового материала. Указанные недостатки объясняются отчасти авторскою неопытностью начинающего Нестора, а отчасти тем, что самый предмет второго сочинения был гораздо интереснее и ближе нашему автору, как иноку Печерского монастыря, чем предмет первого. Древнейший список Несторова Чтения о Борисе и Глебе относится к первой половине XIV в.: это – так называемый Сильвестровский Сборник Московской Типографской библиотеки. По этому списку Чтение издано три раза: Бодянским («Чтения в Общ. ист. и др. рос.» 1859, I), Срезневский («Сказания о свв. Борисе и Глебе». Спб. 1860) и Абрамовичем (в «Памятниках древнерусской литературы». Вып. 2-й). Большою известностью Чтение не пользовалось, как можно видеть из того, что оно дошло до нас в сравнительно ограниченном количестве списков и не повлияло на другие аналогичные памятники. |
| Кроме того, между рукописями Соловецкой библиотеки есть два полных списка Палеи особой редакции. В «сборнике» 866 заключается полный список Палеи, сходный с Палеёй 297 Румянцевского музея. Сборник имеет в себе 350 л. в 4-ку. Палея в нём оканчивается на 290 л., причём, на 227 л. она прерывается царствованием Тиверия; с листа 228–243 вплетена тетрадь из другой рукописи, другого почерка, содержащая в себе хронологическую роспись всемирных и русских происшествий; на л. 244 продолжается Палея «сказанием от Адама», которое и в Палее Румянцевского музея следует непосредственно за царствованием Тиверия. Соловецкая рукопись не имеет только начальных листов и начинается сказанием о четвёртом «дне творения». В «Сборнике» 1191, который ошибочно имеет надпись на корешке «Шестоднева», заключается также полный список Палеи, или ветхозаветной истории, которая часто надписывалась также «Книга бытия небеси и земли», как и Толковая Палея. Сборник имеет в себе всего 319 л. в 8 д.; написан полууставом XVII в. Палея в нём начинается с 1 по 151 л.; оканчивается царствованием Давида. Этот список имеет сходство с описанным покойными Горским и Невоструевым под 318 Синодальной библиотеки, – затем с 369 Румянцевского музея, с 210 (л. 134) и 371 (л. 226) библ. Царского. Разнообразие списков Палеи зависит частью от переписчиков, которые делали вставки из других сочинений 14 и сливали Палею с другими сочинениями (хронографами), а, главным образом, от того, что в основе их лежали две совершенно различные редакции или, лучше, два совершенно различных сочинения. В основе Толковой Палеи лежит древняя редакция Толковой Палеи, которая была известна Нестору, и составляла, вероятно, произведение византийского писателя, дополненное потом и видоизменённое в славянской письменности. Существенной характеристической чертой этой Толковой Палеи служит то, что она представляет ветхозаветную историю с толкованиями обличительного характера 15 . В основе Палеи, представляющей ветхозаветную историю без таких толкований, лежит сочинение, известное в старых рукописях чаще под именем «Книги бытия небеси и земли», которое также составляет, вероятно, перевод с греческого 16 . Это сочинение представляет также ветхозаветную историю с апокрифическими дополнениями; но апокрифы его другого характера, сравнительно с Толковой Палеёй. В некоторых рукописях эта Палея приписывается какому-то «Кир Феодору» (Румян. 359), называется «палейными очами» и приписывается даже « Феодору Студиту » (к. Цар. 413 л. 241) 17 . Получив дополнения из Толковой Палеи, касательно ветхозаветных событий, и слившись с хронографом, она составила особый вариант Палеи без толкования. Такова, например, Палея Румянцевского музея 297 и Соловецкой библиотеки 866. Она представляет нечто иное, как описанную Горским и Невоструевым «книгу бытия небеси и земли», дополненную только вставками из Толковой Палеи. |
| Ответ Марра своему бывшему «ученику-другу» не сохранился: скорее всего, и сказать ему было нечего. Пребывая в состоянии подавленности и в то же время в условиях перегруженности другими своими исследованиями (их у него в 20-е годы вышло немало!) и должностными обязанностями («правая рука» акад. Ф. И. Успенского во всех его начинаниях, связанных с Российским Палестинским обществом, Русско-византийской словарной комиссией. Византийским временником и т. д.), В. Н. Бенешевич не прекращает работы и «по основной своей линии: истории источников греко-римского права и влияния их на славянское, древне-русское и восточное» (из письма к его тестю, акад. Ф. Ф. Зелинскому). От этого времени (1921 г.?) происходит хранящееся в его личном фонде архивное дело, обозначенное в описи как статья В. Н. Бенешевича «О необходимости издания сборников 50 титулов и 14 титулов» 15 . Скорее, однако, в этом неозаглавленном тексте нужно видеть черновой вариант вводной статьи к обоснованию издания корпуса источников канонического права в целом, «как бы некоторое завещание для будущего продолжателя работы, озаренной отблеском многих славных в науке имен» (заключительная фраза текста). Сравнивая состояние дела с состоянием латинского корпуса канонов («латинские переводы канонов уже дождались такого издания их в начатых С. H. Turner Eccles. Occid. Mon. Juris Antiquiss., которое достойно завершает гигантскую работу западноевропейской науки по собиранию и изучению трудно-обозримого количества материала»), В. Н. Бенешевич констатирует: «Далеко не так благополучно обстоит дело с греческими оригиналами древних переводов на латинском, сирийском, коптском, грузинском и арабском языке. Конечно, в отношении их существуют большие трудности, поскольку необходимо привлекать многоязычный материал для восстановления текста и состава некоторых редакций, но даже в отношении одних греческих данных до сих пор сделано еще очень мало для уяснения истории канонических сборников XII века и издания их текста канонов, как он существовал до Аристина, Зонары и Вальсамона». |
|
|
