| В вопросе о происхождении той или иной книги с сомнительным прошлым, к каковым должна быть отнесена книга Товита, имеет важное значение первоначальный язык книги. Но и в этом отношении исследователь книги Товита поставлен в большое затруднение. Первоначальный язык её до сих пор остается иксом для ученых. Как известно, в настоящее время эта книга существует в следующих текстах: 1) в трех различных греческих текстах, из которых один находится в рукописях александрийской и ватиканской, – другой в синайской и третий, неполный, в кодексах 14 и 15 вв., 2) в нескольких латинских текстах, сохранившихся в древнелатинских переводах и в вульгате, 3) в сирском, 4) в халдейском, найденном в сборнике мидрашей и хранящемся в оксфордской Бодлеевской библиотеке, и 5) в двух еврейских текстах, открытых Мюнстером и Фагием в 16 в. Но ни один из этих текстов не может быть признан первоначальным, так как – вследствие значительных разностей между ними ни один из них не объясняет происхождения остальных. Все они представляют собою более или менее самостоятельные переводы или переделки не дошедшего до нас первоначального подлинника. И в вопросе, на каком язык был написан оригинал книги Товита, ученые до сих пор не пришли ещё к соглашению. Их выбор колеблется между древне или ново еврейским, халдейским и греческим языками. Проф. Дроздов подробно и основательно разбирает все доводы, приводимые западными учеными в пользу еврейского и греческого подлинника, совершенно справедливо замечая, что встречающиеся в книге Товита гебраизмы и грецизмы, на которые обычно ссылаются ученые, не дают оснований к решению вопроса о первоначальном языке рассматриваемого произведения, так как насколько возможны гебраизмы в речи иудея – эллиниста, писавшаго на греческом языке, настолько естественны и грецизмы в греческом переводе с какоголибо семитическаго языка. Совершенно основательно он предпочитает довериться двум прямым историческим свидетельствам Оригена и Иеронима, из которых первый писал в письме к Юлию Африкану , что„евреи не имеют книги Товита в числе апокрифов, написанных на еврейском языке”, а второй называет ее „книгою написанною (conscriptum) на халдейском языке “. Но этот первоначальный халдейский или арамейский подлинник ни в каком случае не есть халдейский текст Бодлеевской библиотеки. Последний по своему содержанию представляет позднейшую переработку в духе мидрашей, а в язык заключает очевидные следы своей зависимости от греческого текста. |
| В отличие от проблемы отцов и детей или отношений между детьми, проблемы брака как будто не слишком занимают внимание библейских рассказчиков. О раздорах и спорах между супругами говорится, только если они важны в общем богословском плане, как ссора Мелхолы с Давидом из-за пляски перед ковчегом ( 2Цар.6:16, 20–23 ). Однако даже на этом мирном и благоденственном фоне Книга Товита выделяется не столько описанием дружной жизни старшего поколения – Товия и Анны, Рагуила и его супруги, – центральное место в Книге Товита и композиционно 430 , и сюжетно, и идейно занимает брачная ночь Товита и Сарры. Сказочный сюжет о демоне, который убивает женихов, о том, как его побеждают и связывают в верховьях Нила, движется сам по себе и не нуждается в молитве Товита 431 , содержащей концепцию брака, которую впоследствии назовут христианской: «Дай мне сию сестру в жену, чтобы мне с нею состариться» ( Тов.8:7 ). Эта молитва из сказочного сюжета не вытекает, она другой природы. То, что в Книге Руфи дано на уровне сюжета, здесь выявлено в прямом высказывании, содержащееся в Руфи в людях и положениях выходит на поверхность как образ сестры-жены. Ведь Вооз не мог бы жениться на Руфи, если бы не был родичем Ноемини. Древний обычай левиратного брака в руках Вооза послужил оружием для сокрушения религиозной и социальной перегородки между ним и Руфью. То есть и их родство представляет собой основную пружину, а не деталь повествования. Довольно далёкое родство Товита и Сарры не играет важной сюжетной роли в книге – их браку и так ничего бы не препятствовало, если бы Рагуил был не троюродным братом, а просто старым другом Товии. Когда возникло христианское представление о братстве членов общины, в молитве Товита была найдена формула христианского брака. Уже апостол Павел использует это выражение как термин: «Разве мы не могли бы иметь спутницею сестру-жену, как и прочие апостолы, и братья Господни, и Кифа?» ( 1Кор.9:5 ). Однако, на наш взгляд, парадоксальная составляющая человеческих взаимоотношений КР также имеет соответствие в Товите. |
| —153— ем его убеждения служит то высокое уважение, каким пользовалась книга Товита в восточной и западной церкви до 16 в. Книга Товита вместе с другими неканоническими книгами вошла в библейский кодекс александрийских иудеев и в древнейших греческих и латинских списках помещалась среди книг канонических. Все это показывает, что она ставилась христианами с самых древних времен более или менее на один уровень с прочими книгами Св. Писания и, следовательно, признавалась чуждой каких-либо вымыслов или извращений истины (стр. 263–4). Также отцы и учители восточной церкви признавали в полном объеме буквальную, историческую достоверность книги Товита, пользуясь ею наравне с другими книгами Св. Писания. Климент Ал. и Ориген называют ее γραφ и ϑεος λγος, каковые названия употребляются обыкновенно в применении к каноническим книгам. Со времени Августина в западной церкви книга Товита стала считаться канонической. Взгляд на книгу Товита изменился на западе со времени реформации. Лютер причислил ее к апокрифам, т. е. к обыкновенным человеческим произведениям назидательного характера, и уже этим самым допустил в ней возможность намеренных и ненамеренных уклонений от истины и действительности. Воззрения Лютера на книги Св. Писания имели большое влияние на последующих исследователей книги Товита. Разрушая церковные предания и руководясь исключительно научной критикой, ученые-рационалисты стали отрицать исторический характер этой книги. Они исключили из нее все чудесное и сверхъестественное, как вымышленное; и это понятно: люди, не верующие в чудеса, не могли поступить иначе. Приведенные нами суждения автора, по нашему мнению, страдают некоторой неопределенностью, шаткостью и предвзятостью. Автор, конечно, прекрасно знает, что помещать неканонические книги рядом с каноническими и пользоваться цитатами из них наряду с цитатами из канонических писаний не значит еще ставить те и другие более или менее на один уровень. Ап. Иуда в своем послании пользуется апокрифической книгой Эноха и псевдепиграфом νληψις Μωυσως: но это не значит, что он |
| Товита, существуют семь высших ангелов, предстоящих престолу Божию, т.е. архангелов. Рафаил – один из этих семи высших ангелов, которым принадлежит служение – возносить молитвы людей к Богу (ср. Откр. 8:3–4 ). Более близкого определения существа Рафаила книга не дает 655 . Обе, сейчас отмеченные, особенности ангелологии кн. Товита, сравнительно с ангелологией пр. Даниила, однако не такого свойства, чтобы вынуждали к предположению об иноземном влиянии на ангелологию кн. Товита. О внешнем или объективном явлении ангелов горорят древнейшие библейские книги (ср. особ. Быт. 18 ), и, если со времени Давида ( 2Цар. 16 ) в Библии не встречается повествований об объективных явлениях ангелов, то это не значит, чтобы дальнейшая возможность их явления прекратилась, и что у библейских лиц угасла самая вера в возможность этих явлений 656 . Против последнего предположения говорит уже рассказ 4 кн. Царств о поражении Ангелом Господним 185-тысячного войска царя ассирийского ( 4Цар. 19:35 ; ср. Ис. 37:39 ). Книга Товита, напротив, решительно свидетельствует о живучести этой веры в членах избранного народа Божия (ср. особ. Тов. 5:17 657 ), где Товит выражает ту же мысль, какую выражал и Авраам при посольстве раба в Харан, Быт. 24:7 . Равным образом и седьмеричное число архангелов, о котором говорит книга Товита, вышло прямо из библейского представления о значении этого числа вообще и, в частности, в приложении к ангелам. Прецеденты 658 учения о семи архангелах мы нашли в кн. Иезекииля ( Иез. 9 ) и Захарии ( Зах.4:10 ), и можем признать только маловероятною гипотезою мнение о заимствовании представления кн. Товита об ангелах из мидо-персидской теологии 659 . Не говорит (вопреки утверждению, напр., Лэнгина) о персидском влиянии и то обстоятельство, что ангел представляется говорящим о мнимом, только кажущемся, употреблении им пищи, между тем как, по кн. Бытия ( Быт. 18:2; 19:3 ), ангелы, действительно, употребляют пищу, – не говорит потому, что уже задолго до плена, как мы видели (в книге Судей гл. |
| Как видно из самого названия книги у LXX Τωβτ, Τωβεθ ( Τοβετ, Τοβιτ), в Вульгате Tobi, Tobias, liber Tobiae, liber utriusque Tobiae, содержанием ее служит повествование о судьбе, испытаниях в счастии благочестивого израильтянина времен ассирийского плена Товита и сына его Товии. Церковно-традиционный взгляд усвояет, согласно свидетельству Tob. XII:20, XIII:1 , самому Товиту – одному или совместно с сыном – и писание самой книги, кроме заключительной XIV главы ее. И действительно, вся ситуация книги делается несравненно более понятной при предположении происхождения книги вскоре после описанных в ней событий и именно от главных лиц повести или, по крайней мере, от лица, близкого к семье Товита, чем при многочисленных предположениях западных библеистов критического направления, которыми написание книги Товита отодвигается не только на период после вавилонского плена, но даже в первые века христианства. Первоначально книга Товита была написана на еврейском или библейско-арамейском языке, как ясно свидетельствует блаж. Иероним, называющий книгу Товита Librum, chaldaeo sermone conscriptum (Migne. Patrol, curs. Compl. lat. t. XXIX, col. 23–26). и Ориген (Epist. ad African, c. 13. Migne. Patrol, с. с. gr. t. XI, col. 80). Ho существующие еврейские тексты книги: a) Hebraeus Munsteri, – изданный Себ. Мюнстером в 1516 г. в Константинополе (затем в 1542 в Базеле и несколько раз позже, напр., Нейбауером в Оксфорде в 1978 г.) и б) Hebraeus Fagii, изд. Павлом Фагием в Изне в 1542 г., очевидно, позднейшего происхождения (блаж. Иерониму они не были известны), отражают воззрения талмудизма и раввинства и для изучения текста и содержания книги имеют гораздо меньшее значение, чем греческий текст книги, особенно по Синайскому списку этого текста, – тексты латинские – до-Иеронимовские древне-латинские переводы и перевод блаж. Иеронима – Вульгата, текст Сирский и текст Халдейский или Арамейский . Весьма позднего происхождения переводы: эфиопский, коптский, армянский, грузинский, славянский и др. |
| Синода особо за составом положили.» При окончательном издании славянской Библии 1751 г. действительно удержан был вновь сделанный перевод с александрийского греческого текста, который и доселе сохраняется 12 . Редакция Прав. Обозрения в русском переводе кн. Товита пользовалась изданием греческой Библии Ветх. Завета LXX Тишендорфа 13 . § III Мы довольно долго остановились на тех понятиях о книге Товита, какие дает нам сравнительное изучение текстов. В исследовании о библейских книгах главным источником сведений очень часто остаются самые книги в сохранившихся текстах: в особенности это должно сказать о книгах неканонических. Сведений исторических о книге Товита мы почти не имеем. Относительно вопросов о происхождении книги, о ее писателе, о времени и месте написания можно делать только те или другие предположения на основании внутренних признаков самой же книги. Взаимное сличение мнений, появлявшихся в разное время, конечно открывает, наконец, относительную слабость одних предположений и подтверждает относительное достоинство других: но далее общих и предположительных суждений невозможно простираться в этой бедной фактическими данными области. Экзегеты прежнего времени, между которыми видное место занимает Аллиоли, при разрешении вопросов о происхождении книги Товита и о ее писателе буквально толковали относящиеся сюда показания самой книги 14 . Обыкновенно говорили, что первые 12 или даже 13 глав написаны самим Товитом, 14 глава – сыном его Товиею, а последние два или четыре стиха – внуком Товита, или неизвестным израильтянином, которого надобно считать и издателем книги: таким образом утверждали, что книга в нынешнем ее виде произошла прежде времени плена вавилонского, ранее некоторых канонических книг. Такое предположение, основываясь на непосредственном буквальном отношении к показаниям книги, не принимает во внимание ни литературной ее обработки, ив других обстоятельств, и ведет к неразрешимым противоречиям. Другие ученые, между которыми особенно упомянем Шольца, держась данных в самой книге, утверждали, что существовали наследственные семейные записи, или предания о Товите и Товии, которые и послужили источниками книги. |
| С изданием большего числа текстов и 6олеее зрелым изучением утвердилось общее убеждение в единстве первоначального основного творения в книге Товита, которое получило разнообразный вид только в позднейших изложениях и списках. Это показывает характер самых разностей, которыми отличаются между собою существующие тексты. В одних, например, история Товита в начале излагается в первом лице от его имени, в Вульгате – вся книга в 3 лице от имени писателя, которому, однако ж, ничто не препятствовало поступить и так и иначе; в одних текстах прибавляются одни подробности, в других – опускаются другие, так например италийский текст подробнее означает место жительства Товита, упоминает об отпадении от дома Давидова и сооружении золотого тельца в Дане Иеровоамом, перечисляет плоды, какие носил Товит в Иерусалиме, замечает, что слепота его продолжалась четыре года, – Ахиахарб питал его два года, серебро оставалось у Гаваила 20 лет, и проч. и проч. Вообще же тексты разнятся друг от друга в именах, числах, второстепенных обстоятельствах, или подробностях одного и того же события, в оборотах и формах речи, в степенях большей или меньшей краткости, или обширности, ясности или темноты данного места. Между тем все тексты совершенно согласны в главном содержании, в общем, существенном составе и ходе повествования. Предположение, имевшее место в прежнее время, будто каждый текст, или, по крайней мере, главные тексты каждый сам по себе, независимо излагает свое содержание, не имеет в свою пользу никаких твердых оснований. Представляется другой вопрос, не менее важный в истории текста книги Товита: какой из существующих текстов должно призвать за первоначальный? Вследствие наибольшей разности между греческим текстом LXX и латинским Вульгаты, а вместе вследствие особенного уважения западных писателей к трудам бл. Иеронима, этот вопрос доселе поставлен в богословской литературе, как вопрос о сравнительном достоинстве общепринятого греческого текста и Вульгаты. При малоизвестности памятников греческой письменности на западе и преобладании Вульгаты в прежнее время, очень естественно, что изучение греческого текста Товита долгое время оставалось крайне слабо и преобладало предубеждение в превосходстве текста Иеронимова. |
| Только книга Товита и освещает ее немного. Таким образом, книга Товита и в целом своем направлении, духе и характере своих повествований, и в частностях, во многих отдельных изречениях и фактах, заключает очень много поучительного для читателей и справедливо занимает место в библейских писаниях. И оглашаемых и верующих чтение ее может приводить ко Христу и христианской жизни. Толковательными монографиями на книгу Товита не богата западная литература. Таковы: Reusch. Das В. Tobias. 1857. Cutberlet. D. B.Tobias. 1877. Sengelmann. D. B. Tobit erklдrm. 1857. Scholz. Com. z. Β. Tobias. 1889. Русская монография библиологического характера: Проф. Η. Дроздов. О происхождении книги Товита. Киев, 1901 г. Экзегетических монографий пока нет на русском языке. Книга Иудифь Наименование свое книга получила от описываемой здесь израильтянки Иудифи, спасшей Ветилую от Олоферна и его полчищ. По содержанию книга разделяется на две части: в первой излагается осада полчищами Олоферна Ветилуи (Иудифь 1—7 глл.), во второй избавление жителей Ветилуи от этой опасности мудростью и мужеством Иудифи (Иудифь 8—16 глл.). Характер историко-критических вопросов и выводов из них о книге Иудифь сходен с вопросами о книге Товита. Первее всего вопрос о тексте. Книга Иудифь, по общему мнению, также не сохранилась в оригинальном своем тексте. Она была написана на еврейском или арамейском языке, ныне неизвестном. Бл. Иероним переводил ее с халдейского (или арамейского) текста на латинский язык (Praef. in Iud.), но упоминаемый им арамейский оригинал ныне неизвестен. Эта книга сохранилась лишь в греческом тексте трех редакций: александрийской, ватиканской, Лукиановской (кодексы 19 и 108) и кодексе 58, с коим сходны древне-италийский и сирский переводы. Иеронимов перевод примыкает к древнему италийскому, но заключает некоторые особенности, частью имевшие себе основы в упоминаемом автором халдейском оригинале, а большей частью зависевшие от того, что автор довольно свободно переводил: ne verbum e verbo, sed sensum ех sensu. |
| Содержание 3-й книги Ездры. По повелению Божию Ездра указывает народу на его грехи и предсказывает будущую радость. Семь видений Ездры: о явлении Мессии, Его смерти, воскресении, царстве, всеобщем суде, политических и природных катастрофах, о чудесном восстановлении Ездрой книг Божиих. Книги Товита, Иудифи и Есфири В славянско-русской Библии эти книги следуют за историческими и составляют особую группу. Источник текста не установлен. В основе перевода книги Товита лежит неизвестный еврейский текст, оригинал которого утерян. Есть три варианта греческого текста, которые отличаются друг от друга. Книга Есфири существует в краткой еврейской версии и в более пространной греческой. В русско-славянской Библии эта книга печатается по греческому тексту. Книги Товита и Иудифи не включены в еврейскую Библию. Не печатаются они также в Библии, которую издают протестанты. Греческие добавления к тексту книги Есфири они также опускают Православные считают их благочестивыми, полезными, назидательными, но по достоинству они не равны другим книгам Библии и называются неканоническими, то есть не входящими в канон Священного Писания. Эти три книги по жанру представляют собой назидательные исторические повести. В книгах есть явные исторические и географические ошибки. Например, в книге Иудифи Навуходоносор назван царем ассирийцев в Ниневии, хотя он был царем Вавилонским, а город Ниневия был разрушен еще его отцом. Есть и другие вольности. Читая эти книги, надо помнить о цели их авторов. Это не исторические хроники, а книги, которые замышлялись одновременно увлекательными и назидательными. Это что-то вроде исторических современных романов, в которых происходившие события описываются довольно свободно. КНИГА ТОВИТА. Это семейная хроника. В ней содержатся рассказы о Товите и его сыне Товии, а также об их родственниках. Особое внимание автор книги обращает на описание добрых обычаев – обязанность хоронить усопших, творить милостыню, исполнять волю родителей. В то же время в книге говорится и о близости Бога и Его посланников – ангелов в лице ангела Рафаила. По содержанию книга Товита похожа на истории семи праотцев, о которых рассказыватся в книге Бытия. |
| Если в именах и есть погрешности, то в общих сведениях о жизни Израильтян должно видеть истину. А жизнь Израильтян с разрушения Самарии покрыта совершенным мраком. Только книга Товита и освещает ее немного. Таким образом, книга Товита и в целом своем направлении, духе и характере своих повествований, и в частностях, во многих отдельных изречениях и фактах, заключает очень много поучительного для читателей и справедливо занимает место в библейских писаниях. И оглашаемых и верующих чтение ее может приводить ко Христу и христианской жизни. Толковательными монографиями на книгу Товита не богата западная литература. Таковы: Reusch. Das В. Tobias. 1857. Gumberlem. D. B. Tobias. 1877. Sengelmann. D. B. Tobit erklärt. 1857. Scholz. Com. z. B. Tobias. 1889. Русская монография библиологического характера: Проф. Н. Дроздов. О происхождении книги Товита. Киев. 1901 г. Экзегетическнх монографий пока нет на русском языке. 2. Книга Иудифь Наименование свое книга получила от описываемой здесь Израильтянки Иудифи, спасшей Ветилую от Олоферна и его полчищ. По содержанию книга разделяется на две части: в первой излагается осада полчищами Олоферна Ветилуи (1 7), во второй избавление жителей Ветилуи от этой опасности мудростью и мужеством Иудифи (8 16 гл.). Характер историко-критических вопросов и выводов из них о книге Иудифь сходен с вопросами о книге Товита. Первее всего вопрос о тексте. Книга Иудифь, по общему мнению, также не сохранилась в оригинальном своем тексте. Она была написана на еврейском или арамейском языке, ныне неизвестном. Бл. Иероним переводил ее с халдейского (или арамейского) текста на латинский язык (Praef. in lud.), но упоминаемый им арамейский оригинал ныне не известен. Эта книга сохранилась лишь в греческом тексте трех редакций: александрийской, ватиканской, Лукиановской (код. 19 и 108) и код. 58, с коим сходны древне-италийский и сирский переводы. Иеронимов перевод примыкает к древнему италийскому, но заключает некоторые особенности, частью имевшие себе основы в упоминаемом автором халдейском оригинале, а большею частью зависившие от того, что автор довольно свободно переводил: ne verbum е verbo, sed sensum ex sensu Есть и еще более сокращенная редакция книги Иудифь, в которой не упоминается об Олоферне и Ветилуе, на арамейском языке в памятнике XI в. |
|
|
