| Осудив монофизитскую ересь и подтвердив решения Эфесского Собора против несторианства, Халкидонский Собор признал ортодоксальной формулу: «две различных и нераздельных природы в одном лице», мистически преодолевавшую рассудочную ограниченность обеих предшествующих версий. Эта формула соответствовала мнению тогдашнего очень авторитетного римского папы Льва I (Великого) и поэтому на Западе была принята довольно быстро. Однако на Востоке она встретила мощное противодействие как несториан, так и – особенно – монофизитов, которые превалировали в ряде важных областей Восточной империи, в частности, в Египте, откуда шли основные поставки хлеба. Желая сохранить мир в государстве, императоры Византии вынуждены были идти на уступки и искать компромиссы. В 482 г. император Зенон издал «эдикт о единстве» («Henotikon»), в котором был допущен ряд отступлений от халкидонской формулы в духе монофизитства. Рим не принял этого эдикта, и тогда давно уже нараставшее взаимное отчуждение западной и восточной церквей переросло в открытый раскол, который продолжался и при сменившем Зенона императоре Анастасии. Этой ситуацией как раз и воспользовался Теодорих, как бы взяв под свое покровительство отпавших от Византии западных римлян и дав им почувствовать, что единственный разумный выход для них в этом положении – сотрудничество с готами. Проистекающая из такого расчета политика характеризует первый, относительно спокойный период правления Теодориха. Когда же в Константинополе сменилась династия и к власти пришел император Юстин (518–527 гг.), обстоятельства изменились. Во-первых, Юстин, а затем и его прославленный преемник Юстиниан, были расположены к такому толкованию христологии, которое исповедовали в Риме. Поэтому религиозные контакты между Востоком и Западом вскоре возобновились, и схизма была прекращена. Во-вторых, при новой династии не осталось и следа от той, во многом вынужденной, религиозной терпимости по отношению к арианам и монофизитам, которая, хотя и ограниченно, имела место при Зеноне и Анастасии в условиях полнейшей конфессиональной неразберихи. Новые императоры выступили как защитники ортодоксии и объявили войну всем ересям. Уже в начале двадцатых годов начались суровые гонения на имперских ариан и закрытие их храмов. Разумеется, это не могло не отравиться на отношениях Византии с королевством Теодориха, ведь готы исповедовали арианство. В-третьих, церковное сближение между Римом и Константинополем должно было повлечь за собой и у западных, и у восточных римлян естественную ностальгию по былому величию общей для них всемирной империи и побудить многих к поискам путей ее воссоединения и возрождения под эгидой сильного византийского императора и, как надеялись па Западе, под духовной опекой римского папы. |
| Смертельные опасности обрушились на готов, когда они отказались следовать курсом, завещанным Теодорихом (он скончался 30 августа 526 года). На престол взошел его внук Аталарих, именем которого правила его мать Амаласунта. Теодорих, сам оставаясь готом и арианином, высоко ценил греко-римскую культуру и своей дочери дал полноценное классическое образование. Она прекрасно знала латинский и греческий языки, много читала и, несмотря на свое варварское происхождение, сознавала себя скорее римской аристократкой, чем готской принцессой. Сыну Аталариху мать стремилась привить любовь к высокой культуре покоренного народа, а такой подход к воспитанию юного короля вызывал опасения и ропот в среде готских сановников, «по мнению которых, – по словам Ф. Грегоровиуса, – отчасти справедливому, римская культура исключала всякую мужественность и была враждебна господству их племени… Они хотели иметь королем не человека, знающего грамматику, а одного из тех героев, какими были предки Аталариха из рода Амалов» . Несчастный юноша, пользуясь затянувшимся соперничеством между матерью и готской аристократией из-за влияния на него и направленность его воспитания, закрепил за собой пространство свободы и произвола, которым он воспользовался в поисках удовольствий всякого рода: вино и распутство подкосили его здоровье, и он умер, не дожив до 18 лет, в 534 году. Поняв губительные последствия беспорядочной жизни сына, Амаласунта смирилась с мыслью о его неизбежной ранней кончине и вела тайные переговоры с императором Юстинианом, готовая после ухода сына передать ему Италию, однако, когда Аталарих умер, она нашла иное решение вопроса о наследстве ее отца Теодориха. Амаласунта вышла замуж за своего двоюродного брата Теодата, сына сестры Теодориха Великого Амалафриды, который ранее был ее непримиримым противником. При этом он отнюдь не отличался воинственным и героическим настроем. Подобно своей жене-королеве, он также имел классическое образование, хорошо знал греческую философию, читал Платона. Обладая обширными земельными владениями в Этрурии, он обнаруживал незаурядную алчность, нещадно эксплуатировал колонов и арендаторов, зависевших от него. |
| Пользуясь тем, что Аэций был занят в Галлии, Гензерих постепенно распространял свои владения, а в 439 году захватил Карфаген и подверг город жестокому опустошению. 756 Много представителей местной знати, потеряв все свое состояние, бежало в Италию, иные попали на Восток, в Сирию, и искали там поддержки и помощи. 757 Овладев великолепной гаванью и главным портом Африки, Гензерих сделал набег на Сицилию и осадил Панорм, угрожая южной Италии. Ввиду этой опасности Валентиниан издал указ на имя магистра армии Сигисвульда с поручением организовать армию. Был объявлен набор по всей Италии и дано разрешение населению запасаться оружием для защиты от постоянной угрозы нападения на побережье. 758 Одновременно с тем Валентиниан обратился к Феодосию с просьбой о помощи. Господство Гензериха в Африке и его сила на море создавали страшную опасность для Италии и грозили также торговым интересам Восточной империи. Восточные купцы вели широкие предприятия на Западе, были всегда в большом числе в Италии и самом Риме. 759 Отношения между дворами после женитьбы Валентиниана на Евдоксии были очень близки и сердечны. Феодосий снарядил огромный флот в 1200 кораблей и послал большую военную силу под начальством четырех вождей: Ареобинда, Апсила, Индобинда и Германа. 760 Но это широко задуманное предприятие окончилось в Сицилии и не простерлось на Африку. 761 Гензерих вступил в переговоры и отправил посольство в Константинополь. А в эту пору Аттила сделал страшное вторжение в придунайские области, очевидно, по соглашению с Гензерихом. Феодосий вынужден был отозвать свои войска и заключить с Гензерихом мир (442 г.). Не располагая силами для борьбы с вандалами, то же сделал и Валентиниан. Западная часть Нумидии и Мавритания остались под римской властью. Так создалось и было признано со стороны империи новое варварское арианское царство в житнице Западной империи, Африке, с ее романизованным и преданным православному исповеданию населением. Гензерих развивал свое морское могущество и обеспечивал свою власть над соплеменниками. Он утопил вдову царя Гунтериха, казнил много знатных вандалов, завязал сношения с вестготами и женил одного из своих сыновей на дочери Теодориха, царя вестготов. Как правоверный арианин, он начал склонять африканских туземцев к измене православию, но встретил резкий отпор с их стороны, и преследования по местам имели характер кровавых насилий. Отношения на восточной границе Империи |
| Отсутствие единства среди лангобардских правителей И. усугублялось тем, что их земли на севере и юге Апеннинского п-ова были разделены полосой визант. владений, к-рая связывала Римский дукат и Равеннский Экзархат. Большинство лангобардских герцогов Сев. Италии зависели от короля и были тесно связаны с придворными кругами. Фактически самостоятельным было герц-ство Фриуль, основанное военачальником Гизульфом, к-рому кор. Альбоин поручил оборону сев.-вост. границы И. Полностью независимыми были герцоги Сполетия, 1-й из к-рых, Фароальд, в эпоху «правления герцогов» возглавил лангобардов Центр. Италии и в 575 или 576 г. установил контроль над Сполетием и Нурсией (ныне Норча). Герцоги Сполетия постоянно воевали с византийцами, поэтому граница их владений оставалась нестабильной. Самым удаленным от центра королевства было Беневентское герц-ство. Герц. Арихис I (591-641) вел активную завоевательную политику, пытался овладеть Неаполем, установил контроль над Капуей, Салерном и др. важными городами. В дальнейшем в Беневентском герц-стве был обычай наследственной передачи власти. В нач. 80-х гг. VI в. византийцы, воспользовавшись отсутствием центральной власти у лангобардов в период «правления герцогов», создали Равеннский Экзархат ( Бородин. 2001. С. 119-130). В И. впервые в визант. истории был образован единый орган военного и гражданского управления во главе с экзархом, который был личным представителем визант. императора и обладал фактически неограниченными полномочиями. Экзарху подчинялись военные контингенты и гражданское чиновничество, он даже имел право утверждать кандидатов на все епископские кафедры в И. Титул «экзарх» впервые встречается в письме папы Римского Пелагия II от 584 г. (PL. 72. Col. 703). Важнейшие мероприятия по формированию Экзархата провел патрикий Смарагд, ставший экзархом в 584/5 г. Резиденция экзарха разместилась в Равенне - центре визант. анклава в Сев.-Вост. Италии. Экзарх и его управленческий аппарат располагались во дворце Теодориха Великого, с 552/3 г. в городе была возобновлена чеканка монеты. Вероятно, при создании Равеннского Экзархата К-поль отказался от налоговых поступлений из И.; все сборы в казну (по крайней мере значительная их часть) были оставлены в распоряжении экзарха. С появлением должности экзарха прежняя высшая должность, префект претория, потеряла значение, к сер. VII в. упоминания о ней исчезают из источников. На местах управляли военные, во главе к-рых стояли дуксы и магистры войска. Территория Экзархата была разделена на неск. изолированных районов, постепенно они приобрели фактические права автономии. В VII в. сложились дукаты: Римский, Неаполитанский, Венецианский, Пентаполь (с центром в Аримине), возможно, также Феррария (ныне Феррара) и Перузий; пров. Истрия управлялась магистром войска. |
| Главнокомандующий сам формирует свою армию в отряды, которые носят общее обозначение тагм, το τγμα, и могут иметь различную численность, не свыше 400 и не меньше 200. 925 Из тагм образуются большие строевые и боевые единицы: миры (μορα) и меры (μρος). В этой новой и отличной от прошлого армии, охранявшей империю от славян на западе и персов на востоке, лучшими и наиболее надежными частями являются тагмы федератов и оптиматов. Те и другие входят в состав армии, как интегральные ее части, и резко отличаются от «союзников», σμμαχοι, под которыми разумеются инородцы – εϑνικο. В боевом построении те и другие имеют свое определенное место, а именно: федераты занимают центр первой линии (πρμαχος), а оптиматы строятся во второй линии (βοηϑς). 926 Как оптиматы, так и федераты выступают в поход с оруженосцами: у первых они зовутся арматами, ρματοι, 927 у вторых – отроками, παδες. Каждая тагма имеет определенное число оруженосцев, которые принимают участие в бою, выстраиваясь на определенных местах в своих тагмах. 928 Ряд у оптиматов строится по семь человек, из них пять воины и два – оруженосцы. 929 Оптиматы имеют некоторые свои особенности, в отличие как от остальных частей, так и от федератов. Так, их тагмы не подлежат ограничению в численном составе, применяемому ко всем другим, 930 а равно и офицеры, командующие несколькими тагмами, зовутся у них не мирархами (μοιρρχαι), как в других частях, а таксиархами, ταξαρχοι. 931 Неискусный писатель и скупой на разъяснения Маврикий нигде не оговаривается насчет народности оптиматов и федератов. В одном лишь месте, в изложении о боевом построении первой линии в трех мирах, он помещает федератов в центр, отводит правое крыло тагмам, которые называет λλυρικιανο, а левое – вексилляциям, βηξιλλατονες τν αριθμν (p. 60). Vexillatio – старый термин, который в Notitia Dignìtatum служит для обозначения регулярного кавалерийского полка. Из того же источника известны нам иллирийцы, в значении особых кавалерийских отрядов. 932 Таким образом, это место Маврикия позволяет с большой вероятностью догадываться, что федератами и оптиматами времен Маврикия были германцы и главным образом готы, осевшие в пределах империи и сохранившие тот характер военного сословия, какой они получили с самого начала прямых сношений с империей и установили в виде нормального порядка в Италии, когда прочно устроились в этой стране под властной рукой Теодориха Великого. 933 |
| Поэтому не позволяйте ни тяготам пути, ни злым людским языкам смутить вас, но продолжайте со всем постоянством и рвением творить то, что начали под водительством Божиим. Верьте, что, как ни велика трудность вашей задачи, еще более будет ваше небесное воздаяние. По возвращении Августина, вашего старшего, а отныне моим назначением вашего аббата, повинуйтесь ему во всем с сознанием, что все, сделанное вами под его началом, благотворно для ваших душ. Да сохранит вас Бог Всемогущий Своею благодатью» 1049 . Этот драгоценный документ, столь выразительно говорящий о христианском смирении, крепости веры, силе духа и пастырской властности святого Григория Двоеслова , заканчивается обозначением даты его написания, определенно свидетельствующим о подданстве папы, как и, в идеале, всех христиан императору, имевшему резиденцию в Константинополе: «Дано в десятый день до августовских календ, в четырнадцатом году царствования господина нашего, благочестивейшего августа Маврикия Тиберия, и на тринадцатом году после консульства того же нашего государя, в пятнадцатый индиктион» 1050 . В тот же день папа направил послания предстоятелю Галльской церкви архиепископу Арелатскому Этерию, другим епископам Галлии и франкским правителям: Теодориху II Бургундскому, королю Австразии Теодоберту II и их бабке Брунгильде, в которых просил их о содействии миссии. Епископы, исполняя просьбу папы, откомандировали в помощь миссионерам несколько священников и переводчиков, знавших язык франков, который в ту пору, вероятно, мало отличался от саксонского языка. Ободренные наставлением святого Григория, миссионеры продолжили путь, не испытывая больше малодушных колебаний в решимости послужить делу благовестия. Переправившись через Ла-Манш, Августин вместе со спутниками прибыл в Кент, которым правил тогда Этельберт. Выбор именно этого королевства для начала проповеди был обусловлен по меньшей мере двумя обстоятельствами: именно Этельберт носил тогда титул бретвальды, и в этом качестве его власть не ограничивалась пределами Кента, но, по словам Беды, простиралась «до великой реки Хумбер, что отделяет северных англов от южных» 1051 ; другое обстоятельство заключалось в том, что «он и прежде знал кое-что о христианской вере, поскольку женой его была христианка из франкского королевского рода именем Берта» 1052 . |
| В 515 г. Королевство франков впервые столкнулось с агрессией со стороны северных германцев. Григорий называет их данами, в ту пору известными на континенте более других скандинавов. В действительности это были выходцы из Швеции – гауты во главе со своим королем Хлохилаихом. Это был своего рода пролог бедствий, обрушившихся на континентальную Европу тремя столетиями позже, – норманнского ужаса (furor normannorum). Морские разбойники высадились в пределах королевства Теодориха, в устье Рейна, ограбили местных жителей – фризов и хаттуариев, и, захватив добычу, в том числе много пленников, отправились на судах в обратный путь. Теодорих направил туда своего сына Теодеберта с отрядом воинов. Настигнув противника, франки разбили их в морском сражении и отняли награбленное. В битве пал король морских разбойников Хлохилаих. В 522 г. трагические события, происшедшие в королевском доме Бургундии, где по подстрекательству своей второй жены король Сигизмунд приказал задушить собственного сына Сигириха, по матери внука Теодориха Великого, которого мачеха клеветнически обвиняла в стремлении свергнуть отца и занять его место, послужили поводом для вмешательства со стороны Меровингов. Вдова Хлодвига Клотильда происходила из бургундского дома. Отец Сигизмунда Гундобад был убийцей своего брата Хильперика и его жены, утопленной в реке. Это были родители Клотильды. И вот теперь их дочь нашла момент, удобный для мести. Позвав сыновей в Тур, где она спасалась при базилике святого Мартина, Клотильда обратилась к ним со словами: «Да не раскаюсь я в том, что я вас, дорогие мои дети, воспитала с любовью. Разделите со мной обиду и постарайтесь умело отомстить за смерть моего отца и моей матери» 830 . Сыновья откликнулись на этот призыв и в 524 г. вторглись в Бургундию, одержав вскоре победу над Сигизмундом и его братом Годомаром. Король Сигизмунд был пленен и оказался в руках Хлодомера, а тот, несмотря на увещевания аббата Авита пощадить пленника и его близких, велел утопить Сигизмунда вместе с его женой и сыновьями в колодце около деревни Коломны вблизи своей столицы Орлеана. Между тем Авит предсказал ему, что если он не отступит от замышленного им злодеяния, то и его самого, и его детей постигнет подобная участь. Бургунды продолжали войну под предводительством Годомара, и в ходе сражения в Везеронсе близ города Вьенна они заманили Хлодомера притворным бегством далеко от расположения собственных войск, так что он оказался в гуще врагов, которые отрубили ему голову и подняли ее, насадив на шест. После гибели Хлодомера его вдову Гунтевку взял в жены ее деверь король Хлотарь, а оставшихся сиротами детей Теодовальда, Гунтара и Хлодовальда стала воспитывать их бабка Клотильда. |
| Между тем в 6 в. варны обитали уже в другом регионе – к северу от тюрингов, на левом берегу Эльбы в ее среднем течении. Прокопий Кесарийский указывает еще на одно место поселений варнов – у впадения Рейна в Северное море. Но у Прокопия географические сведения, относящиеся к далекой от него Германии и Центральной Европе, где он никогда не бывал, носят весьма приблизительный характер, хотя, конечно, не исключено, что часть племени варнов, оторвавшись от основного массива своего этноса, оказалась заброшенной волной великого переселения на дальний северо-запад Германии, в соседство с салическими франками и фризами. Более вероятное документированное поселение варнов в сердце Германии, к северу от тюрингов (современная земля Саксония-Ангальт), может восходить к 3 в. от Р. Х. В таком случае позднейшее появление в Мекленбурге славянского поселения варнов можно объяснить следующим образом: известно, что славянские племена из ветви венедов в 5 и 6 вв. заняли обширную территорию от Вислы до Эльбы, оставленную главным образом восточногерманскими, но также и западногерманскими народами, например, лангобардами. Западногерманское племя варнов, подобно лангобардам, переселилось из Мекленбурга, но, вероятно, не все без остатка. На их землю пришли славяне, и там они со временем ассимилировали германских автохтонов, усвоив себе их этноним. В таком случае этимологические гипотезы, выводящие этот этноним и соответствующий ему гидроним «Варнов» из славянского слова «ворона» («вран», «врон» – по-польски) или даже от слова «варить», ведут в ложном направлении. Германский субстрат у славянских варнов прослеживается этнографически. У своих соседей саксов, тюрингов и франков, а также у славян варны славились как замечательные кузнецы-оружейники. Как и тюринги, варны были включены в государство Меровингов, при этом, однако, сохраняя реальную автономию. Известны династические браки королей варнов и Меровингов. Король Хермегис женился на Теодохильде, дочери короля Австразии Теодориха I, а после того как она овдовела, ее взял в жены сын Хермегиса Радегис. |
| Но далеко не всегда лангобарды обнаруживали подобное великодушие. По словам Григория Турского , в завоеванной Италии они «грабили церкви» и «убивали епископов» 784 . Вслед за Фриули пали Виченца, Верона и Аквилея. Почти без сопротивления лангобарды заняли Венетскую провинцию и Транспаданию, которая с тех пор и стала называться именем завоевателей – Лангобардией, или Ломбардией. 3 сентября 569 г. без сопротивления был взят крупнейший город Северной Италии – Милан. Именно с этого дня король Альбоин велел начать счет своего правления в качестве государя Италии – dominus Italiae. После вторжения лангобардов в Италию ее города «стали переходить в руки варваров, и это повело к исчезновению последних следов древнелатинских гражданских установлений. В народе Альбоина, – по словам Ф. Грегоровиуса, – жил иной дух, чем тот, которым был вдохновляем народ великого Теодориха; готы охраняли латинскую культуру, лангобарды боролись с ней» 785 . Равенну Альбоин не решился осаждать, зная о том, как основательно она укреплена, но гарнизоны большинства городов без боя открывали ему крепостные ворота. Сопротивление оказали, однако, Падуя, Мантуя и Павия, осада которой продолжалась три года. «Римляне, – писал Павел Диакон, – не имели достаточных сил к сопротивлению, потому что свирепствовавшая еще во времена Нарсеса моровая язва унесла большую часть населения Лигурии и Венеции, а год спустя, после наводнения… сильнейший голод опустошил всю Италию. Но известно, что Альбоин привез с собой тогда в Италию людей самых различных народностей… поэтому и до сих пор мы называем местности, в которых они живут, гепидскими, болгарскими, сарматскими, паннонскими, швабскими, норическими и т.д.» 786 . Лангобарды продвинулись на юг до Тосканы. Лангобарды пришли в Италию не ради грабежа, но, чтобы поселиться в этой стране. Ф. Грегоровиус, представляя лангобардов разрушителями, варварами в том значении слова, которое оно приобрело в расхожем употреблении, тем не менее отдает им должное в одном отношении: «Заслуга лангобардов заключалась. |
| Теия, закрывшись щитом, принимал на него все удары копий и, внезапно нападая на врагов, многих из них убил. Всякий раз, как он видел, что его щит весь утыкан брошенными в него копьями, он, передав его кому-нибудь из своих щитоносцев, брал себе другой. Сражаясь так, он провел целую треть дня. К этому времени в его щит вонзилось двенадцать копий, и он уже не мог им двигать, как он хотел. Он как бы прирос к земле со своим щитом, убивая правой рукой, отбиваясь левой и громко выкрикивая имя своего щитоносца. Он явился к нему, неся щит, и Теия быстро сменил на него свой, отягченный копьями. И тут на один момент, очень короткий, у него открылась грудь, и… именно в этот момент он был поражен ударом дротика и в ту же минуту умер. Воткнув его голову на шест и высоко подняв ее, некоторые из римлян стали ходить вдоль того и другого войска, показывая его римлянам, чтобы придать им еще большую храбрость, готам – чтобы те, придя в отчаяние, прекратили войну» 398 . Но и лишившись короля, готы продолжали битву. Сражение длилось с утра до ночи, не остановилось оно и в ночную пору и заняло еще целый день с раннего утра до позднего вечера. Когда почти все готы были перебиты, оставшиеся в живых вступили в переговоры с Нарсесом, выразив желание покинуть Италию. И тот согласился с этим предложением. Шел март 553 г. У историка Рима Ф. Грегоровиуса гибель народа остготов у подножья Везувия вызвала пафосные ламентации: «Геройский народ нашел здесь свою смерть. Готы бились с беспримерным мужеством. Шестьдесят лет существовало государство Теодориха; в эпоху окончательного распадения римского мира. готы, как герои, превосходили доблестями выродившихся латинян и выполнили великую задачу; они спасли и оберегли древнюю культуру римлян от варваров. Готы относились с благоговением к политическим традициям империи, и за время владычества готов другого государственного порядка не было, кроме того, который вытекает из римских установлений. Сами готы находились в непримиримом противоречии с отжившими формами государственного устройства, с национальностью и религией итальянцев; внести новые, живые силы в древние формы готы не могли и потому должны были погибнуть» 399 . Финал размышлений историка находится в очевидном противоречии с пафосом зачина этого плача. При самом искреннем уважении готскими королями (особенно самим великим основателем государства Теодорихом) римских политических и культурных традиций, при очевидном стремлении готской аристократии ужиться с местным населением, при том что установленный готами режим правления был несравненно более мягким и человечным, чем беспощадно деспотическое правление вандалов в Африке, арианская ересь составила непреодолимое препятствие к полному сближению завоевателей с покоренным им православным народом. Радикально изменить ситуацию могло лишь их обращение, которое, однако, не успело состояться из-за преждевременной гибели самого народа, который успел внести свою лепту в долгий и не ими начатый процесс варваризации Италии. |
|
|
