| Упомянут в «Прозаической хронике» и еще один авторитет – испанец Родерикус Толетанус (Родриго Хименес). Ссылаясь на него, шведский хронист уверяет: «Доблесть готов столь велика, что невозможно восхвалить ее в полной мере. Готы обратили в бегство Дария и Ксеркса, сражались с Александром Македонским и другими властителями 713 . Темарис 714 , царица готов, своими руками убила великого царя Пирра. Готы завоевали Испанию, Францию, Англию, Шотландию и другие страны. И явили еще немало доблестей: например, первыми научились натягивать на луках тетивы из жил. Готы были столь искусны в сражениях, что, говорят, от них произошел Марс – языческий бог войны». Цель подобных гетицистских построений заключалась в том, чтобы прославить Швецию, создать красивый миф о ее происхождении, доказать превосходство над другими странами. Вместе с тем гетицистская теория служила геополитическим интересам шведской знати. В «Прозаической хронике» утверждается, что Швеции принадлежат права на Готланд – остров, который являлся предметом споров между ней и Данией. А сообщение о том, что король Эрик I первым «заселил» Сконе, в позднее Средневековье рассматривалось как доказательство прав Швеции на эту область, которая входила в состав Дании. «Прозаическая хроника» принадлежала гетицистской мысли, являлась ее программным произведением. Большинство современных ученых полагало (и не без оснований), что ту же традицию продолжала и хроника Эрикуса Олаи. Но в середине XX в. историк С. Арнольдссон обратил внимание, что Эрикус Олаи не проявлял слишком большого энтузиазма по поводу рассказов о завоеваниях и доблестях готов. По мнению Арнольдссона, нельзя причислять Эрикуса Олаи к гетицистам: он был, напротив, антигетицистом – предшественником Олауса Петри как критика официально-патриотической теории. Повествование Олаи о готах отличается от «Прозаической хроники». Эрикус не увлекается восхвалением деяний готов за пределами Швеции, а лишь коротко упоминает о них. Правда, «доктор Эрик» с уважением отзывается о подвигах готов. Но сведения о свершениях, заявляет Эрикус Олаи, не имеют отношения к предмету хроники – ведь в ней надлежит поведать о королях, которые правили Швецией. Завоевательные походы готов, по Эрикусу Олаи, пагубно отразились на их родине – Швеции. Королям некогда было заниматься внутренними делами; следствием чего стали раздоры, смуты, иноземные нашествия. Эрикус Олаи оспорил некоторые утверждения автора «Прозаической хроники»: король Эрик I не мог быть современником авраамова прадеда; короля Годерика нельзя отождествлять с предводителем готов Теодорихом. |
| Согласно Житию св. Салаберги Ланской (Vita Salabergae. 13), став королем, Д. выступил против Теодориха III. Однако ни Д., ни Теодорих III скорее всего не принимали участия в боевых действиях, к-рые вели их майордомы Вульфоад и Эброин. С именем Д. связаны неск. дипломов, из к-рых только 2 являются подлинными. В 677 г. Д. даровал мон-рю Вейссенбург (совр. Висамбур, Франция) источники на правом берегу р. Рейн (совр. курорт Баден-Баден, Германия). В 679 г. Д. подтвердил дарения, сделанные Сигибертом III и Гримоальдом мон-рям Стабул и Мальмундарий. В том же году король принял у себя св. Вильфрида, направлявшегося в Рим с жалобой на неканонические действия Теодора , архиеп. Кентерберийского. Взамен утерянной кафедры в Эбораке (совр. Йорк, Великобритания) Д. предложил святому занять вакантную епископскую кафедру Аргентората (совр. Страсбур, Франция). Уверенный в своей правоте, Вильфрид отказался от предложения и направился в Рим. В следующем году, возвращаясь из Рима, святой уже не застал Д. в живых. В результате заговора военачальников 23 дек. 679 г. Д. вместе с маленьким сыном Сигибертом был убит слугой Иоанном во время охоты в лесу Воэвр в Лотарингии. Современники считали, что к заговору были причастны и некоторые епископы. Автор «Книги истории франков» и продолжатель «Хроники Фредегара» умалчивают об убийстве Д. Смерть короля ставила под вопрос легитимность власти Вульфоада, поэтому убийство было направлено прежде всего против майордома. Более всего от убийства Д. выиграл возглавлявший враждебную партию австразийской знати Пипин II Геристальский, к-рый стал полновластным правителем в Австразии, впосл. положив начало династии Каролингов. Тело короля-мученика было погребено монахами мон-ря Сатанак (совр. Стене, Лотарингия). Время возникновения почитания Д. неизвестно, однако по указанию Карла Великого была перестроена монастырская ц. во имя св. Д. Память святого под 23 дек. впервые фиксируется в календаре в Псалтири кор. Эммы († 988), вдовы кор. зап. франков Лотаря. В добавлениях к Мартирологу Узуарда в разных рукописях его память стоит под 23 или чаще под 24 дек.; в рукописи XIV в. (Брюссельской, по классификации Дю Сольера) - также под 10 сент., что отражало местную традицию. Д. широко почитается в католич. еп-ствах Нанси, Верден, Страсбур, Мец. В средние века почитание святого было распространено на юге Нидерландов (на территории совр. Бельгии) и в прирейнской Германии. В распространении почитания святого значительную роль сыграл мон-рь Горце , к к-рому в 1069 г. был приписан мон-рь Стене. Из Горце, вероятно, происходит анонимное Житие Д. (ок. сер. XI в.), созданное по просьбе монахов Стене. К этому времени, как сообщает автор Жития, о Д. уже забыли. Автор Жития ошибочно отождествил Д. с Дагобертом III, умершим от болезни в 716 г., приписав тому мученическую кончину. |
| Когда гунны под рук. Аттилы вторглись в Галлию (451), Л. отправился навстречу им и просил не разорять Трикассы. Согласно Житию, вождь гуннов был готов выполнить его просьбу при условии, что епископ будет сопровождать его к р. Рейн. Во время похода Аттила слушал поучения Л., к-рые ему переводил некий Хунигазий. Достигнув берегов Рейна, гунны освободили епископа. В Житии не упоминается о поражении, к-рое гунны потерпели от рим. полководца Флавия Аэция и вестгот. кор. Теодориха I в битве на Каталаунских полях (451). После этого сражения гуннам пришлось отступить к Рейну. В более поздней легенде говорится о том, что Л. молился о спасении Трикасс от нашествия варваров и ангел велел ему послать к гуннам пресв. Мемория, 2 диаконов, субдиакона и 12 детей, только что принявших крещение. Все они, кроме субдиак. Максимиана, приняли мученическую смерть, но землетрясение, к-рое последовало за их казнью, заставило врагов обратиться в бегство (об этом сообщается в Мученичестве Мемория - BHL, N 5915; MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 101-104). Получив свободу, Л. отправился на гору Латиск (Латискон; ныне Ласуа близ Шатийон-сюр-Сен), расположенную в 45 милях от Трикасс. Епископ намеревался построить там крепость и переселить в нее свою паству, но никто за ним не последовал, поэтому через 2 года он покинул это место. Выбор горы Латиск для строительства нового города трудно объяснить, т. к. это место находилось в диоцезе Лингоны (ныне Лангр), вне юрисдикции Л. Возможно, у епископа там были земельные владения. Покинув Латиск, епископ отправился в Матискон. По пути он исцелил парализованную женщину близ Алезии (ныне Ализ-Сент-Рен), а в Матисконе, где Л. жил в собственной усадьбе, он исцелил немую девушку. В Житии сообщается также об исцелениях «светлейшего мужа» (clarissimus) Клавдия, сына некоего Германиана, носившего титул «великолепный муж» (vir spectabilis), и «светлейшей» матроны, родственницы пресв. Рустика. По-видимому, Клавдий и не названная по имени матрона принадлежали к высшей провинциальной знати. В Житии сообщается о том, что Л. пользовался всеобщим уважением; его авторитет признавали даже варварские вожди. Так, он убедил короля алеманнов Гебавульта оставить в покое жителей Бригонского (Брионского) пага. По мнению Круша, Гебавульта следует отождествить с королем алеманнов Гибульдом, к-рый, согласно Житию св. Северина, притеснял жителей Батавии (ныне Пассау). Нек-рые исследователи полагали, что этот эпизод был заимствован галльским агиографом из Жития Северина, другие считали, что речь идет о разных варварских правителях (см.: Cr é t é -Protin. 2002. P. 142-143). |
| Прожив 10 лет почетным заложником в Константинополе, хотя это были его детские годы, он проникся искренним уважением к развитой цивилизации империи, там он, вероятно, овладел латинским и греческим языками, стал римлянином по культуре, оставаясь готом по тем нравственным ценностям, которые он ставил превыше всего. Понимая, что без опоры на римский элемент невозможно создать и наладить надежно функционирующий государственный аппарат, «он демонстрировал приверженность прошлому Рима и его институтам; он почти искренне говорил о древних императорах, называя их majores nostri (великие наши), и объявлял себя bono reipublicae natus (рожденным в славном государстве). Его коронационное путешествие в Рим в 500 г. стало поводом для программной речи, которая не разочаровала бы самого убежденного в своем превосходстве древнего римлянина: «Мы рады жить согласно римскому праву, которое мы желаем защищать с оружием в руках... Зачем отказываться от варварского хаоса, если не для того, чтобы почерпнуть свои жизненные правила из законов» 999 . Сенат, духовенство во главе с папой Симмахом и народ встречали Теодориха у Апианского моста. Несмотря на свое арианство, король первым делом после этой встречи направился в православную базилику апостола Петра, чтобы там поклониться его святым мощам, и лишь затем по Адрианову мосту перебрался через Тибр и въехал в Вечный город. Впоследствии германские правители Рима, включая Карла Великого и императоров Священной Римской империи германской нации, следовали этой традиции и перед тем, как въехать в Рим, поклонялись первоверховному апостолу в его храме. Но при всем уважении к Риму Теодорих не стал до конца ассимилированным римлянином, не забыл о своей германской крови, которую, очевидно, считал более благородной и чистоту которой он стремился сохранить и в своем роде и в своем народе. И сам он и его дети вступали в брак исключительно с невестами и женихами из германских династий: в жены он взял дочь франкского короля Хлодвига Аудофледу. До женитьбы он, по словам Иордана, имел «двух внебрачных дочерей, которых породил еще в Мезии от наложницы: одну по имени Тиудигото, другую – Острогото. |
| в разгар всех этих событий и приготовлений франки в союзе с бургундами начинают войну против вестготов. Хлодвиг с сыновьями, перейдя Луару, вторгается в Вестготское королевство. Аларих II, выступив против Хлодвига, терпит тяжелое поражение близ Пуатье и сам погибает во время битвы. Франки стремительно занимают Аквитанию, захватывают и разграбляют столицу Вестготского королевства Тулузу. Вестготское королевство стоит на грани полного краха. Ситуация осложняется тем, что после внезапной смерти Алариха II возникла проблема престолонаследия в королевстве. Амаларих, сын Алариха II и дочери короля остготов Теодориха Великого, был еще слишком мал, чтобы организовать сопротивление франкам, к тому же он был осажден в Каркассоне вместе с оставшейся казной королевства. Вестготы в столь сложный период сплачиваются вокруг Гезалиха, незаконнорожденного сына Алариха II. Однако на тот момент перспективы Вестготского королевства были достаточно туманны. В то время как положение нового короля вестготов Гезалиха оставалось крайне трудным, оно стало еще более тревожным, когда Гундобад захватил его резиденцию – Нарбонн, и Гезалиху ничего не осталось, как бежать в Барселону 926 . В Южной Галлии сопротивляться вражеским нападениям продолжали только Арль и Каркассон. Однако на политической арене Галлии появляется новая сила, которая полностью меняет диспозицию в этом регионе. Состоявший в союзе с Аларихом II король остготов Теодорих, задержанный враждебными действиями Византии, летом 508 г. все-таки посылает свои войска на помощь в Галлию. Остготское войско разбивает осаждавших франков и бургундов и в конце 508 г. снимает осаду с Арля, приведя в него бесчисленное количество пленников 927 . Две армии устремляются на территорию бургундов, которые вынуждены были вернуться за р. Дюранс, чтобы защитить свои дома. В 509 г. остготы отбивают у врагов Нарбонн и снимает осаду с Каркассона, освободив при этом малолетнего Амалариха, внука самого Теодориха. А уже в начале 510 г. произошла крупная битва с франками, в которой остготский полководец Ибба уничтожил около 30 тыс. |
| Вся Италия страдала от самого жестокого обращения и ее обитателям оставалось только переносить насилия и умирать, так как они были лишены всего самого необходимого». 876 Но и это было не все. Чтобы добыть финансовые средства, необходимые для ведения войны, приходилось предавать еще не вполне завоеванный край безжалостным требованиям агентов фиска, и генералы и лагофеты соперничали в усердном истощении страны. 877 " Таким образом, говорить Прокопий, вся эта обширная земля была почти лишена жителей; одни из них погибли во время войны, другие – от чумы и болезней, явившихся как последствие войны». 878 И Тотила был совершенно прав, когда, напоминая молчавшим сенаторам благодеяния Теодориха и Амалазунты, спрашивал их с горькой иронией, какое добро сделал им Юстиниан, и указывал им на отнятый почет, на жестокость лагофетов, на налоги, требуемые с одинаковой строгостью как во времена мира, так и во время войны, на все те блестящие доказательства того, что он называл в насмешку «добрым расположением греков к их подданным, великодушием и величием души солдат императора в отношении их друзей и хозяев». 879 Наконец, набег аламанов, более жестоких и неумолимых, чем все остальные варвары 880 , закончил разорение. И вся Италия, опустошенная и обезлюженная, умоляла Юстиниана помочь ей, если он не желает, «чтобы она погибла от невозможности уплачивать подати». 881 Прагматическая санкция 554 года предназначалась для исцеления этого ужасного экономического и финансового кризиса. Тотила нанес жестокие удары как отдельным личностям, так, особенно, имуществам крупных земельных собственников, подозреваемых в особой преданности Византии; теперь Юстиниан одним почерком пера уничтожал все законы, изданные «тираном», и возвратил их законным владельцам земли, стада, колонов и рабов, которые были отняты у них конфискацией, или которые они вынуждены были уступить из страха или вследствие насилия. 882 В действительности это были меры, главным образом, политического характера, но Юстиниан принял и другие меры для устранения кризиса, происходившего от огромного количества долгов 883 , а также для облегчения подавляющей тяжести налогов. |
| Квестор и начальник служб в царствование остготского короля Теодориха, неоднократно префект претория при Амалазунте, Теодате и Витигесе, он был другом, советником, секретарем последних готских королей Италии. В качестве такового он очень часто брался за перо для обсуждения от их имени важнейших политических и административных дел; а в книгах с VIII по X сборника Variae помещен ряд важных документов, имеющих отношение к дипломатическим переговорам, начатым с империей и к последовавшему за ними разрыву. Последние письма сборника, где Кассиодор говорит последовательно от имени Аталариха, Амалазунты, Теодата и Витигеса относятся к 537 году. Здесь мы не будем говорить о Хронике Кассиодора, которая останавливается на 519 году, ни об его утраченной истории готов; но у нас имеются любопытные отрывки из речи, произнесенной им в честь Витигеса и несколько небольших трактатов ; из коих один, De Institutione divinarum litterarum , представляет интерес для истории литературы того времени. Следует наконец упомянуть о нескольких сохранившихся письмах из переписки Юстиниана с франкскими королями Австразии. 117 Сохранилось также несколько документов, исходивших от Теодеберта или Теодебальда; другие принадлежат франкским епископам. 2. Богословские сочинения и речи Великие религиозные споры VI века, борьба с монофизитской ересью, распря из-за Оригена , дело о трех главах , естественно породили великое множество полемических сочинений. Здесь также Юстиниан занимает первое место 118 , и хотя он наверно для составления этих трактатов прибегал к содействию своих придворных богословов, тем не менее есть полное основание думать, что их главный автор – сам он. Он любил богословские прения, считая себя в них мастером; он любил писать. Отсюда родилась целая серия богословских сочинений, трактат против Оригена , обращенный в 543 году к патриарху Мене, трактат против монофизитов, обращенный к александрийским монахам, другой трактат того же рода, от которого сохранились лишь отрывки, обращенный к александрийскому патриарху Зоилу (542–550), наконец большой эдикт против Трех Глав (551) и полемическое произведение, впрочем неполное, направленное против некоторых единомышленников Трех Глав. |
| Место временной остановки выселившихся из Швеции гаутовготов маркирует уже самим своим наванием остров Готланд; оттуда готы переправились на континент, заняв Балтийское побережье от правого берега Вистулы, или Вислы, до устья Прегеля, по соседству с, вероятно, частично оттесненными, а частично покоренными и ассимилированными ими на востоке балтами и финнами, а на юге славянами. Эти две фазы переселения не поддаются точной хронологической привязке. По словам Иордана, готы выселились с острова Скандзы «с королем своим по имени Бериг. Лишь только, сойдя с кораблей, они ступили на землю, как сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза» (Иордан, цит. изд., с. 65). Внутренняя хронология «Гетики» Иордана, по выкладкам первого ее публикатора Т. Моммзена, такова, что Бериг, получается, правил готами в середине II тысячелетия до Р. Х., до Троянской войны, но дело в том, что Иордан в своей книге присоединил к истории готов историю другого народа – фракоязычных гетов, именем которых и названа эта книга, «Гетика», и территорию которых впоследствии заняли готы, что наряду с созвучием этнонимов и позволило ему предпринять подобную контаминацию, так что в одно историческое повествование оказались включенными и готские имена Берига, Гадарига и Филимера, королей из династий Балтов и Амалов, включая Острогота, Германариха и Теодориха Великого и помещенные в интервал между Филимером и первым из Амалов Гаптом геты Бурвиста, Комозик и Корилл заодно с мифическими амазонками. Но о Филимере, сыне Гадарига, при котором готы еще раз двинулись в поисках лучшей страны обитания, сказано у Иордана, что он был «пятым после Берига королем» (Иордан, цит. изд., с. 65) готов. Поскольку начало этого нового переселения датируется, в том числе и на основании археологических данных, серединой II века от Р. Х., есть основания предположить, что поселение готов в Прибалтике относится к рубежу эр. Вместе с готами из Скандинавии выселились гепиды, находившиеся с ними в самом тесном родстве. |
| (15) А затем враг начинает войну из-за обид, нанесенных, по его словам, предкам. Если бы в этот опасный момент нападающий потерпел поражение, не потерял бы ничего из того, чем обладает; если же счастливый день даровал бы ему победу, то он заставил бы побежденных научиться быть более уступчивыми и изменять свое прежнее решение. (16) Так вот, не причиняйте нам в дальнейшем неприятностей, чтобы вы сами не подвергались им, не делайте врагом готского племени великого государя, о милости которого вы всегда молитесь. (17) Твердо знайте, что если вы будете претендовать на это укрепление, то война будет не сегодня – завтра не из-за одного Лилибея, но из-за всего, чем вам, как совсем не принадлежащим вам, не придется в дальнейшем владеть». Таково было содержание письма Велисария. (18) Готы доставили его матери Аталариха 150 и, как было им поручено этой женщиной, ответили Велисарию следующее: (19) «Славнейший Велисарий, в письме, которое ты нам написал, заключается справедливое указание, но оно подходит для других людей, но не для готов. (20) Мы ничего не взяли и ничем не владели из принадлежащего василевсу Юстиниану – да будет далеко от нас такое безумное намерение; но Сицилию мы считаем принадлежащей себе, полностью – ибо укрепление в Лилибее является одним лишь ее мысом. (21) Если Теодорих позволил своей сестре, бывшей замужем за царем вандалов, пользоваться каким-то торговым местом Сицилии, это не имеет существенного значения. (22) Такое законное действие с нашей стороны не влечет за собой никакого права что-либо вам требовать. И ты, стратиг, поступил бы по отношению к нам справедливо, если бы пожелал устранить возникшие между нами разногласия не как враг, а как друг. (23) Разница в том, что Друзья обычно разрешают свои разногласия третейским судом, а враги – сражением. (24) Поэтому мы собираемся этот вопрос предоставить на усмотрение василевсу Юстиниану на основании закона и справедливости. Мы хотим, чтобы и ты принял решение возможно более благоразумное, нежели слишком поспешнее, и чтобы ты узнал от своего василевса его точку зрения» 151 . |
| 193 Фойгт, Возрождение классической древности, ІI, 95. Суждения Фойгта о греках, основанные на известном понимании западных писателей, вообще неприязненно относившихся к грекам и насмехавшихся даже над их бородами и костюмами, субъективны и должны быть ценимы с точки зрения следующего признания: «У нас еще не исследован вопрос о том, насколько и с какой оценкой продолжала существовать древняя гелленская литература в самой Византийской империи». Там же стр. 90. 194 Вывоз рукописей из Константинополя продолжался около двух столетий, пока ими не наполнились все тогдашние европейские библиотеки: в Риме, Эскуриале, Париже, Венеции, Вене, Оксфорде и другие. Мы не знаем, сколько рукописей было на погибшем корабле Авриспы. Филельфо вывез 280 рукописей. По свидетельству Исидора, кардинала, бывшего русского митрополита, при взятии Константинополя их погибло 120 тысяч. Ср. Nicolaі, Grіechenland, VIII, 291. Были отправляемы на Восток за рукописями тайные и явные агенты и даже целые экспедиции. Бузбек во второй половине XVI в. (1555–1562) вывез 240 греч. кодексов в Вену и писал о целых возах рукописей, отправленных для нагрузки: ad нàес librorum Graecorum manuscriptorum tota plaustra, totas navos. Вообще о наполнении библиотек у проф. Васильевского, Обозрение трудов по Византийской истории. С. П. Б. 1890, I, глава первая: издание источников. 195 Ueberueg, Grundiss der Geichichte der Philosophie, 1880, III, р. 9. Фойгт, Возрождение кл. др. II, стр. 108. 196 Несмотря на то, что империя боролась с различными внешними врагами, особенно норманами (ей вредили и крестоносцы), царствование Комненов было самым блестящим временем после иконоборческой эпохи. Азаревич, II, 135–136. 197 Нужен был синтетический гений Востока, чтобы сохранить Западу римское право. Западные кодексы: Edictum Theodorici (около 500), Теодориха Великого, Lex Romana Burgundionum (Раріап), корой Гундобада (ок. 500), Lex Romana Wisigothorum, короля Алариха ІI (506 г.), – должны были уступить, не выдержавши конкуренции с кодексами Юстиниана. Ибо «в Corpus’e juris Юстиниана и только в нем одном, заключалось и было сохранено для будущего времени образцовое произведение римской юриспруденции. Только в форме этого Corpus’a juris могло быть реципровано римское право в Германии. Даже еще и теперь мы живем в этом отношении теми результатами, которые совершила для нас византийская умственная жизнь, сохранив и передав нам сокровища древности». Зом, Инстит. римск права, стр. 80. Самые комментарии византийских юристов имеют для изучения римского права больше цены, чем комментарии западных ученых. Мнения Цахариэ, Жиро (Giraud), Геймбаха изложены у Азаревича, в Истории византийского права, II, 256–258. |
|
|
