| Крепостное право освещается в разбираемом слове с беспощадной правдивостью и резкостью, и вполне ясно показывается, какой реформы желает проповедник , какую считает согласной с духом Христова учения. Осветив ранее вопрос с естественной, правовой и христианской точки зрения, проповедник обращается с вопросом : „не довольно ли уже поплатилось наше рабское сословие за грехи свои и своих предков, подвергшие его неволе на целые века?» Этот вопрос , очевидно, имеет в виду тех , которые рабство считали нормальным явлением и ссылались на волю Божию, которая наказывает и исправляет одних чрез других . Когда-де другие заслужат того, чтобы быть наказываемыми чрез первых , тогда роли переменятся. Затем проповедник просит рабовладельцев „обратиться и к собственной совести и посмотреть нет ли там чего-нибудь такого, что уже само собою может ослаблять права их на владение другими людьми и изменять их господствующую роль...: всяк, творяй грех , раб есть греха; раб же не пребывает в дому во век: следовательно может быть и лишен данных ему в доме льгот и прав ?» 112 Корень и основа рабства, доказывал выше проповедник, есть зло нравственное, а ему подвержены и владельцы–в степени, быть может , не меньшей, чем подвластные им крепостные. От настоящего проповедник обращается к временам минувшим , когда, „благодаря откровенной простоте нравов сама собою открывалась рабовладельческая совесть и высказывала свои дела»: умирая, владетель рабов отпускает их на свободу и в духовном завещании кается в столь ужасных преступлениях по отношению к ним , что проповедник , в порыве искреннего негодования, восклицает : „можно ли простить без суда этому умирающему господству? Да, принеси ты, жестокая душа, покаяние, строжайшее покаяние в том, что из человека-слуги сделала себе раба, из раба–собственность, из собственности вещь безличную; покайся– и отпусти рабов своих « 113 . Далее в ярких красках рисуются различные преступления господ по отношению к рабам , и наш проповедник , призывая к покаянию в этих страшных преступлениях , обращает внимание владельцев на то, что покаяние теперь уже будет не свободное, а вынужденное: необходимость заставляет их расстаться с рабами; так что „и самое освобождение их выкупит ли все зло, сделанное им в неволе " –вопрошает проповедник 114 . Самое освобождение стало теперь делом весьма трудным : оно представляет вопрос многосложный и не скоро разрешимый. Затем следует ссылка на постановления о рабстве в Ветхом Завете ( Исх. 21 , Лев. 25 , Второз. 15). „Отпускай раба даром , да и не с пустыми руками»: на эти слова нужно было обратить внимание слушателей, так как спорили еще о том , с наделом ли отпустить крестьян или без него. „Как показались бы эти правила дворянским комитетам ? " – спрашивает проповедник , находя, что существовавшее у евреев отношение между владельцами и рабами было „просто, легко, нравственно и человечно» 115 . |
| Будучи существами естественного происхождения и принадлежа к одному рангу со всем человечеством, греко-римские боги не только в своем внешнем виде иногда носят на себе безобразие и вызывают отвращение, но и по своей деятельности, образу занятий и нравственного поведения часто не отвечают даже самым непосредственным требованиям, какие могут быть предъявлены религиозным сознанием к самому понятию Божества. Вулкан – бог хромой и немощный, Аполлон столько веков безбородый, Нептун с глазами светло-зелеными 111 , Юнона с бычачьими глазами 112 , Меркурий с крылатыми ногами 113 , Пан с копытами 114 , Сатурн с кандалами на ногах 115 , Янус с двумя лицами для того, чтобы видеть и сзади 116 , Диана – высокоподпоясанная охотница 117 , Диана Эфесская имеет огромные груди 118 , а Диана Тривия имеет три головы и много рук 119 . Далее, сам Юпитер представляется то безбородым, то имеющим бороду 120 , называемый Аммоном имеет рога 121 , Капитолийский носит молнии 122 , Юпитер Лациар обагрен кровью 123 , а к Юпитеру Феретрию подойти нельзя 124 ; и, при всем том, какое еще множество насчитывается Юпитеров: сколько чудовищ Юпитера, столько и имен его 125 . Эригона повешена на петле, как дева между звездами 126 , Касторы для того, чтобы жить, постоянно умирают 127 , Эскулап для того, чтобы явиться богом, убивается громом 128 , Геркулес сжигается эгейскими огнями, чтобы не быть более человеком (Cap. XXI) 129 . Таковы басни, наследованные римлянами от невежественных отцов; всего тяжелее то, что они и теперь составляют предмет обычных занятий и школьного обучения, особенно же песнопения поэтов. Вот, например, поэзия Гомера, прославленного и увенчанного, которого Платон исключил из своей республики, – она дает достаточное число примеров, чтобы убедиться, в чем состояли занятия греко-римских богов и какова была их нравственность. Этот поэт преимущественно при описании Троянской войны, хотя и для забавы, вмешал богов в события и дела человеческие. И что же получилось? Он разделил богов на две спорящие партии, ранил Венеру, связал, ранил и обратил в бегство Марса 130 ; рассказал, как Юпитер освобожден был Бриарием 131 , как он оплакивал кровавыми слезами сына Сапердона, которого никак не мог избавить от смерти 132 ; Геркулес убирает навоз 133 , Аполлон пасет стада Адмета 134 , Нептун занимается построением стен Лаомедонта, и несчастный строитель не получает награды за свои труды 135 ; там на наковальне куется молния Юпитера 136 . |
| Пропасть лежала между смердом и господствующим классом феодального общества. Бытовая реальность была такова, что отношения между ними строились в XI–XII веках как отношения победителя и побежденного 110 . Смерд, с точки зрения господ, – это вроде как бы и не человек. Из их среды пошла пословица: «Холоп не смерд, а мужик не зверь» 111 . Речь о том, что нельзя обращаться с мужиком, как со зверем, а с холопом, как со смердом; что мужик все-таки не зверь же, а холоп все ж таки не смерд. То есть: если холоп почти равен мужику, то смерд почти равен зверю. Когда в «Правде» Ярославичей (ст. 26) жизнь смерда была оценена во столько же, сколько было назначено и за холопа, это была, пожалуй, первая попытка защитить его жизнь, и это было его первое правовое признание (в сфере княжого права): смерда подымали до холопа. Через века, по мере роста московского самодержавия, тех, кого раньше называли смердами, стали звать «христианами», а московские бояре в стиле политического самоуничижения стали называться перед царем «холопами». Пока же, в описываемое время, для самоуничижения в ходу был термин «смерд», и побежденной югре летописец приписывал «льстивые» слова, как униженную мольбу к победителям о пощаде: «...а не губите своих смерд и своей дани» 112 . Наоборот, для свободного горожанина этот термин – оскорбление, и только «исполнившись дерзких намерений и высокомерных слов», только в порыве заносчивости можно было выразиться, как выразился у летописца знаменитый Олег Гориславич Черниговский, отказываясь идти в Киев для заключения договора с Мономахом: «Невместно судить меня епископу, или игуменам, или смердам» 113 . В праве, в «Русской Правде», которая тянула смерда кверху и ставила под защиту княжого суда его самого и его имущество, смерд прописан первым: «А в смерде и в холопе 5 гривен» (ст. 26) 114 . В литературном же языке мысль рассказчика (о междукняжеских переговорах) бежит наторенными путями, и на первом месте там не смерд, а холоп: «...а холопы наша выдайте и смерды» 115 . В языке Мономахова «Поучения» «худый смерд» и «убогая вдовица» – социологически двойняшки: они одинаково бесправны и беззащитны от «обид» «сильных» людей, и это предмет гордости Мономаха, что он «не давал» в обиду тех и других 116 . Мономах, правда, – известный пропагандист смердолюбия. Но вот язык людей, не затронутых этой пропагандой. Галицкий летописец (XIII век), рассказывая о двух крупных откупщиках, получивших в держание богатейшие Коломыйские соляные разработки, говорит о них презрительно и негодующе, как о «беззаконниках, от племени смердья»; они для него, так сказать, «смердье отродье» 117 . |
| анафоры 108 , введение фразы «Преложив Духом Твоим Святым» в анафору В и изменение падежа в конце славословия: «и во веки веков« вместо «и во веки веком». Как подчёркивает П. И. Мейендорф , богослужебная реформа, достигшая своего апогея при патриархе Никоне , преследовала колоссальную цель: сделать русскую богослужебную практику идентичной греческой и тем самым помочь царю Алексею Михайловичу в создании новой всеправославной империи 109 . Поэтому тогдашняя греческая богослужебная практика и богослужебные книги стали образцом для деятелей реформы. В частности, в качестве прототипов для первого новоисправленного Служебника были взяты греческий венецианский Евхологий Антонио Пинелло 1602 г. и южнорусский Служебник, изданный в Стрятине в 1604 г. Последний был в числе южнорусских богослужебных книг, о которых мы говорили выше, и был исправлен согласно одному из венецианских Евхологиев XVI b. 110 , вероятнее всего, ЕВХ 1571. В большинстве существенных мест чинопоследование Божественной литургии в ЕВХ 1602 и в С 1604 (Стрятин) совершенно одинаково. В этих местах никоновские справщики следовали южнорусскому прототипу. Но там, где греческий Евхологий существенно расходился с южнорусским Служебником, справщики почти дословно переводили Евхологий. Когда же в С 1604 (Стрятин) встречались определённые детали, отсутствующие в ЕВХ 1602, копировался южнорусский текст 111 . Копирование, однако, было не механическим, а с исправлением языка текста для того, чтобы он стал понятнее северорусскому читателю 112 . Приведём несколько примеров расхождений между ЕВХ 1602 и С 1604 (Стрятин). Пункты расхождений, в которых никоновский Служебник 1655 г. следует греческому ЕВХ 1602, следующие: а) опущение в чине протесиса поминовения ангелов, которое в южнорусском источнике предписывается 113 ; б) часть анафоры И , где ЕВХ 1602 опускает указания о благословении Св. Даров при произнесении установительных слов, выражающие латинское учение о моменте преложения Св. Даров 114 и сохраняемые в С 1604 (Стрятин) 115 , и в) при поставлении Даров на св. |
| «Оды Соломона» пользовались известностью среди раннехристианских авторов. Цитата из 19-й оды имеется у Лактанция (ок. 250–325) 107 , что свидетельствует о существовании латинского перевода «Од» на рубеже III и IV веков. Параллели с «Одами» встречаются в творениях преп. Ефрема Сирина (IV в.) и других сирийских церковных писателей 108 . «Оды Соломона» упоминаются и в «Синопсисе Священного Писания », надписанном именем св. Афанасия Александрийского 109 , однако составленном предположительно в начале V века 110 : в этом сочинении «Оды» упоминаются в числе «оспариваемых» книг Ветхого Завета, рекомендуемых для чтения оглашенным 111 . Теме сошествия Христа во ад в «Одах Соломона» отведено существенное место 112 . Особый интерес в этом отношении представляют оды 15-я, 17-я, 22-я, 24-я и 42-я. В заключительных строках оды 15-й упоминается об упразднении воскресшим Спасителем смерти и ада: Я облекся в нетление чрез имя Его, и я совлекся тления чрез благодать Его. Смерть разрушена пред лицом Моим, и шеол упразднен словом Моим, и взошла на земле Господней бессмертная жизнь, и стала известна верным Его, и была дана без ограничения всем уповающим на Него 113 . В оде 17-й говорится о том, как Христос сокрушил железные затворы ада и сошел во ад, чтобы освободить находившихся там узников 114 . Об освобождении из темницы ада говорится также в оде 22-й, где тема сошествия Христа во ад и Его победы над силами зла переплетается с темой схождения крещаемого в купель и его освобождения от уз смерти 115 . В оде 24-й говорится о безднах ада, которые были открыты и закрыты Христом 116 . Наконец, в оде 42-й перед нами разворачивается картина проповеди Христа в аду и воскрешения мертвых: Шеол увидел Меня и был уничижен, и смерть извергла Меня и многих вместе со Мною. Я стал желчью и горечью для нее и сошел вместе с ним в самую глубину его... И я устроил собрание живых среди мертвецов его, и говорил с ними Моими живыми устами, ибо не будет тщетным слово Мое. И те, кто умерли, побежали ко Мне; они кричали и говорили: «Помилуй нас, Сыне Божий, |
| 107 Уголок этой «величайшей тайны», как увидят читатели, открылся очень скоро, когда по поводу медали, имевшей совершенно фантастический вид, поднялся крупный скандал, а Блаватская, несмотря на всю свою находчивость и смелость, сбилась в показаниях и запуталась. 108 «Я почитаю себя весьма счастливым познакомясь с г-жей Блаватской, о которой можно сказать, что она обладает большими познаниями относительно таинственных сношений между двумя мирами (материи и духа), чем кто-либо, в этой стране по крайней мере. Строгость её жизни и постоянный её энтузиазм ко всему, касающемуся спиритизма, являют американским спиритуалистам прекрасный пример поведения и искренней веры». 110 Итак, значит, Олкотт,– этот «достовернейший и первейший свидетель теософических и иных чудес Е. П. Блаватской»,– перед тем, как писать её биографию, получает сведения о её жизни не от нея, с которою он находится в самых близких дружеских отношениях и постоянно видится, а идет в наше консульство, там ему дают самые фантастические сведения – и он их печатает. А она ничего тут не может поделать! 111 А она, бедная, совсем не причем в этом сочинительстве и решается жаловаться на него только одному человеку, живущему в России, но... получающему американские журналы!! 112 Думаю, что многих теософов крайне изумило бы известие о жене и «куче детей» Олкотта, ибо эта многочисленная семья, нуждающаяся в содержании, очень скоро куда-то безследно исчезла. 113 В то время в Петербурге действовала известная коммисия из профессоров, разследовавшая спиритические явления. 114 Эти «много лет» должны были очень удивить её корреспондента и всех её знакомых, ибо до самого последнего времени, т. е. до спиритических неудач и безкормицы, не находилось ровно никаких следов подобных занятий – были только одне «великие истины» спиритизма. 115 Для того чтобы написать все это – ей за-глаза достаточно было прочесть одну из книг Элифаса Леви (аббата Констана), весьма занимательного и талантливого популяризатора оккультизма. Она и дальше делает прямо выписки из этого автора; но, конечно, не указывает на источник, а говорит от себя. |
| Между тем, по поводу разногласий в чтении Корана, могли возникнуть серьезные споры, которые чувствительно отозвались бы на религиозной жизни мусульман. В предании рассказывается, что во время войны с Арменией и Азербайджаном 112 , воины Ирака и Сирии спорили из-за правильного чтения Корана. Хузайфа-бен-аль-Ямян, находившийся в то время при войске и основательно опасавшийся повторения подобного же спора, нашелся вынужденным отправиться в Медину и посоветовать тогдашнему халифу Осману предпринять новое полное и основательное собрание Корана, чтобы тем устранить на будущее время возможность подобных разногласий священного текста. Явившись к халифу Осману, Хузайфа сказал: «Повелитель верующих! уничтожь это зло в нашей религии, прежде чем умножатся спорные мнения относительно Корана и прежде чем эти споры уподобятся спорам иудеев и христиан». Халифу понравился этот совет, и он поручил это дело Зяйду-бен-Тсабиту и некоторым корейшитам. Зяйд и корейшиты собрали и сличили все существовавшие тогда сборники Корана и в основание нового издания положили сборник Абу-Бекра. После того, как новый список Корана был готов, Халиф Осман приказал все прежние экземпляры уничтожить 113 , а новые списки Корана Халиф послал в разные провинции, с тем, чтобы они служили там главным руководительным кодексом в жизни последователей Мухаммеда. И экземпляр Хавсы, пощаженный халифом, недолго продолжал свое существование: вскоре после того этот список был уничтожен градоначальником Медины, Марзаном. Новая редакция Корана была предпринята Османом более по политическим соображениям, чем по религиозным, все равно, кому принадлежала инициатива дела – самому ли Осману, или Хузайфе-бен-аль-Ямяну. Новое издание Корана могло окончательно установить единство во всех отраслях политико-религиозной жизни мусульман, что более всего было нужно в правление слабого и со всех сторон преследуемого Османа. Что обнародование Османовского сборника вызвано было не одним только сознанием нужды в официальном тексте Корана, но и политическим расчетом, это допускал и Ренан, говоря: «в наше время Вейль держится того мнения, что издание Османа не было чисто грамматическою работой, как, вероятно, и утверждают арабы; но несомненно, что на это издание имела влияние и политика того времени 114 . |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Приблизительно около 378 г. восточная половина империи, правителем которой в то время был брат Валентиниана I Валент, которого Валентиниан назначил восточным августом ещё в год своего восшествия на престол 108 , подверглась страшному нападению готов; последние, будучи теснимы гуннами, хитростью, вместе со всем своим имуществом и оружием и с согласия самого Валента, перебрались на восточную часть римской территории и теперь вероломно производили там страшные опустошения. Растерявшийся и бессильный бороться с врагом Валент просил помощи у Грациана, который в виду этого вместе со вспомогательными отрядами должен был поспешить на Восток 109 . Вынужденный жить некоторое время на Востоке, Грациан, видимо, был удручён своим положением среди врагов в незнакомой стране. Он тоскует по Амвросию, пишет к нему письмо 110 , в котором даёт полный простор выражению своей преданности к нему и, вероятно, осаждаемый арианами, которые при Валенте чувствовали себя хозяевами положения на Востоке, зовёт Амвросия к себе и просит его наставлений в вере 111 . Амвросий, в свою очередь, спешит ответить ему письмом, в котором не скрывает, что хотя ариане и не выступают открыто, но хранят в своих сердцах какие-то замыслы, так что положение остаётся не вполне благоприятным 112 . Грациан хотел бы скорее возвратиться на Запад, но дела на Востоке принимали всё более и более неблагоприятный оборот. В битве при Адрианополе Валент пал; к прежним тягостям присоединяются теперь заботы о приискании для Востока достойного соправителя, который мог бы справиться с весьма критическим положением в империи. В такую тяжёлую минуту выбор Грациана остановился на личности Феодосия, который в эту годину всеобщей паники и ужаса один оказался способным в качестве военного полководца справляться с опустошительным нашествием варваров 113 ; с 379 г. Феодосий становится во главе Восточной империи, а Грациан спешит в свои владения в Галлию 114 . Однако Юстина и её приверженцы не думали сдаваться. Желая доказать Грациану и Амвросию, что тринитарная формула последнего не имеет для себя прочной почвы на Западе, и имея, может быть, надежду на поддержку антиникейских противников Востока, они начинают серьёзно подумывать о Вселенском соборе и в этом смысле возбуждают ходатайство перед Грацианом, который первоначально как будто бы дал обещание созвать такой собор в недалёком будущем 118 . |
| Нет, не здесь страна истины: она блуждает среди людей неузнанной (фр.). 102 Как я люблю видеть этот гордый разум униженным и умоляющим (фр.). 103 Разум, сколько он ни кричи, не может оценивать вещи (фр.). 104 Мы любим безопасность. Мы любим, чтобы папа был непогрешим в вере, чтобы важные доктора были непогрешимы в нравах, — мы хотим иметь уверенность (фр.). 105 Если бы все следовало делать только там, где существует достоверность, не нужно было бы ничего делать для религии, потому что в религии нет достоверности (фр.). 106 Мы горим желанием найти твердую почву и последнее незыблемое основание, чтобы воздвигнуть башню, возвышающуюся до бесконечности; но основа наша раскалывается и земля разверзается до самых недр своих. Перестанем же искать надежности и прочности (фр.). 107 Это заста вит вас поверить и вы поглупеете (фр.). 108 Я одобряю только тех, кто ищет, стеная (фр.). 109 Хорошо утомиться и устать в бесполезных поисках истинного блага, чтобы протянуть руки Избавителю (фр.). 110 Самой жестокой войной Бога с людьми было бы прекращение той войны с ними, которую Он принес, когда пришел в мир. " Я пришел принести войну " , говорит он, а средства этой войны: " Я пришел принести меч и огонь " . До него Свет жил в этом ложном мире (фр.). 111 Хотя с 1647 г. до его смерти прошло почти пятнадцать лет, можно сказать, что он жил с тех пор мало времени, потому что из-за его болезней и недомоганий у него в этот промежуток времени было всего два или три года относительного здоровья. Полного здоровья у него никогда не было, но бывали промежутки некоторого улучшения, когда он бывал в состоянии работать (фр.). 112 С 18-летнего возраста у него не было ни дня без боли (фр.) 113 В течение всей его жизни его недуги почти никогда не оставляли его без боли (фр.). 114 Молитва с просьбой обратить во благо болезни (фр.). 115 Богохульство… иной раз приятнее звучит в ушах Господа, чем само Алилуйя, либо какая угодно божественная хвала. И чем страшнее и отвратительнее богохульство — тем приятнее Господу (лат.). 116 |
|
|
